, который доел последнюю лепешку, призывно косил глазом на дверной проем, сквозь который виднелась реклама "Макдональдс-сан". Запах обуглившихся спагетти, доносящийся с кухни, подсказывал, что здесь гостей больше кормить не будут. Мергиона поняла, что пора найти где-нибудь нормальную столовку и перекусить как следует.
     - Мы уже пойдем, - сказала она, поднимаясь. - Спасибо.
     - Заходите еще, - поклонился Ямумато.
     - Обязательно, - поклонилась Мергиона. - Как только будем проходить мимо...
     - Очень рад нашему знакомству, - поклонился Ямумато.
     - Взаимно, - поклонилась Мергиона.
     - Было очень приятно, - поклонился Ямумато.
     - И мне тоже, - поклонилась Мергиона, чувствуя, что попала в резонанс японской прощальной церемонии, и если сейчас чего-нибудь не произойдет, она будет раскланиваться с Ямумато до старости. Мерги покосилась на Дубля и заметила, что тот тоже начинает наклоняться. Даже Рука Помощи попыталась изобразить старинное восточное ритуальное помахивание.
     В комнату вошла хмурая Люля, держа в руках обуглившуюся кастрюлю. Японский бог на мгновение прервал поклоны, и путешественники почти бегом покинули сцену гастрономической трагедии.
     На улице Мергиона окликнула какого-то старика, сидевшего спиной к дверям Ямумато.
     - Не подскажете ли вы... - начала она, машинально поклонившись.
     - Ну наконец-то вы наелись! - сказал старик, оборачиваясь. - Югорус уже извелся весь.
     Отца Браунинга было почти невозможно узнать в кимоно и под вежливой японской улыбкой.

Глава девятнадцатая

Мергиона сражается с тенью

     Немцы!
     Тревожный сигнал в армии Древнего Рима эпохи упадка

     Над главным корпусом Первертса раскатывалось громовое:
     - Повторямус-муттер-школус!
     Это зубрилки-слезайблиннцы хором разучивали новое заклинание, которое облегчало разучивание заклинаний.
     Над бывшим Незамерзающим катком орлодеррцы осваивали торможение метел перед внезапно возникающими препятствиями. Пребывавшая в растрепанном расположении духа МакКанарейкл создавала такие преграды, что у метел прутья вставали дыбом. На соседнем пригорке сидела мадам Камфри и с робкой надеждой смотрела на смертоносные забавы мисс Сью-зан. Время от времени она прикладывалась к аптечке.
     В читальном зале чертекакцы обучались бесконтактной телепатии и уже два часа безуспешно пытались прочитать мысли профессора Развнедела.
     Гдетотаммерцы находились неизвестно где. В расписании занятий стояло загадочное "Полевые работы. Не беспокоить".
     От загона с монстрами доносилось молодецкое уханье: это работящие гномы в перерыве между сменами соревновались, кто громче ухнет. Самих гномов за многочисленными вариантами отреставрированных факультетских башен видно не было.
     Свою задолженность перед школьной столовой (99 лет упорной работы, но если в три смены и не голыми руками - то две недели), трудяги уже отработали. Завтра комиссия, состоящая из наиболее критично настроенных гномов, должна была определить лучшие из 168 новеньких башен Орлодерра, Слезайблинна, Гдетотаммера и Чертекака, после чего строители собирались устроить субботник по сносу забракованных сооружений. Невзирая на то, что будет вторник.
     Дубль Дуб сидел за столом ректора и старательно читал по слогам. Вчера он осилил предложение "Маги мо-гут мно-го" и очень радовался этому, пока его не спросили, что это значит. Вопрос поставил Дуба в тупик, а получасовая лекция профессора Лужжа о многогранном смысле понятий "маги", "мочь" и "много", а также неоднозначных причинно-следственных связях между ними - ввела в состояние оцепенения. Впрочем, уже утром Дуб тряхнул головой и теперь изучал недописанный трактат Югоруса "Основные направления развития всеобщего магического образования на 1975 - 2125 годы".
     В углу Мергиона тихонько вела бой с тенью, которую Лужж специально для нее выколдовал. Три отработанные тени постанывали на полу. Рука Помощи, которая собственной тени не отбрасывала, помогала хозяйке как могла - в моменты ближнего боя щекотала соперника.
     Сам Лужж уже второй час пытался принять в преподаватели неколдовских наук доктора Гуттенморгена из Тюбингенского университета. Большой совещательный стол был покрыт учебными планами, программами курсов, должностными инструкциями, правилами и памятками.
     - ...Параграф 47, - продолжал сам себе диктовать Гуттенморген. - Детские шалости учащихся должны происходить в специально отведенных местах с 17:22 до 17:58 с пятиминутными перерывами каждые десять минут. При этом дежурные надзиратели...
     - ...преподаватели, - механически поправил Югорус, который пытался осмыслить параграф 2 предложенного плана " Реорганизации бывшей Школы волшебства Первертс в Высший политехнический колледж". Параграф гласил: "Привести программу колледжа в соответствие со стандартами высших технических заведений с исключением всех непрофильных предметов".
     - ..дежурные надзиратели с правом преподавания, - после некоторого колебания согласился Гуттенморген, - должны обеспечивать соответствие уровня шума при произведении детских шалостей стандартам и нормам...
     Лужж произвел непрофильное взмахивание палочкой.
     - ...Европейской комиссии по стандартизации, - завершил мысль профессор Гуттенморген, глядя на возникшие перед ним стены Тюбингенского университета.
     - Это не преподаватель, а пустое место, - сказал Югорус, глядя на пустое место, оставшееся от преподавателя. - Извини, Мергиона, придется тебе еще немного поболтаться без дела. Мне показалось, что ты с Гуттенморгеном не сработалась бы.
     Пейджер, оставив попытки добавить к четырем поверженным рукотворным теням свою собственную, с честью выдержала этот удар.
     - Ура! - закричала она. - Так я могу ехать искать папу?
     - И куда ты собралась ехать?
     - Искать папу!
     В дверь постучали.
     - Если это не доктор Гуттенморген, - сказал Лужж, - то не заперто!
     Впрочем, могло быть и заперто. Отец Браунинг вошел в кабинет прямо сквозь висевшую на стене большую почетную грамоту "Школе Первертс за победу в академическом соревновании, засчитанную ввиду неявки соперника".
     - Очень хорошо, что вы все здесь, - мрачно сказал пастор. - Мне нужно кое о чем побеседовать с Мерги-оной, а вы двое будете понятыми.
     Лужж удивился. Дубль обрадовался.
     - Я не могу, - сказала Мерги. - Я еду искать папу.
     - И куда ты собралась ехать? - прищурился Браунинг.
     - Искать папу, - сказал Лужж. - Что тут непонятного?
     - Понятно, - понял Браунинг. - Вот папа меня как раз и интересует. Департамент безопасности поручил мне разыскать Брэда Пейджера и вернуть его в Безмозглой.
     - Как в Безмозглой?! Папу же выписали! Вы же сами там были!
     - Произошла небольшая бюрократическая неувязка. Брэд покинул место принудительного лечения за два часа до приказа премьера о выписке всех пациентов "Дороги к свету". Формально он сбежал и сейчас находится в розыске. Его следует найти, поймать, привезти в Безмозглой и тут же выпустить. Вот.
     По лицу Браунинга было видно, что он слушает себя с всевозрастающим интересом.
     - Отлично! - сказала Мергиона. - Поехали!
     - Куда? - устало спросил Югорус.
     - Папу искать, - сказал Дуб.

Глава двадцатая

Мергиону переполняет чувство прекрасного

     При проведении допроса главное -
     все сразу расставить по своим местам.
     Так вот, следователь - вы.
     Комиссар Мегрз

     Протокол дознания свидетеля Мергионы Пейджер по делу Брэда Пейджера следователем Кольтом Браунингом Записано походным рукописцем Нес Тором

     Следователь. Кому был выгоден побег Вашего отца?
     Свидетель. Моему отцу.
     Следователь. У Вашего отца были враги?
     Свидетель. Да, но они уже умерли.
     Следователь. Кто мог помочь Вашему папе убежать?
     Свидетель. Я.
     Понятой. И я.
     Понятой, но другой. У них алиби. Профессор МакКанарейкл свидетель.
     Постороннее лицо. Да, я свидетель.
     Свидетель, но не Постороннее лицо, аСвидетель. Я что, уже подозреваемая?
     Следователь. Нет.
     Подозреваемая, то есть Свидетель. Жаль.
     Свидетель, то есть Постороннее лицо. Что вы тут устроили, отец Браунинг?!
     Отец Браунинг, то есть Следователь. Я как лицо заинтересованное...
     Понятой, но не тот, что мог помочь (то есть Подозреваемый?), а другой. А я как лицо официальное заявляю, что Мергиона как лицо доверенное...
     Лицо заинтересованное... или Официальное?., или Доверенное?.. Кто это?!. Да я все понимаю...
     Рукописец.Ая ничего не понимаю! Прекратите меня путать! Вот она - кто?
     Вот о н а . Кто я? Кто - я?! Вы это слышали? Кто я!
     Рукописец.Я отказываюсь работать в таких условиях! Вот вам бумага, карандаш, а я умываю руки.
     Бумага, сургуч, чернила, первая половина XXI века.

     После того как Мерги и мисс Сьюзан три часа кряду играли с Браунингом в "хорошего подозреваемого - плохого подозреваемого", следователь-маг чувствовал себя совершенно разбитым.
     - Ну ладно, - сказал он. - В интересах следствия будем считать, что вы здесь ни при чем. А куда ты... то есть как ты собираешься своего папу искать?
     - Папа ищет Чаши, - ответила Мергиона, - я ищу папу. Поэтому, чтобы найти папу, мне нужно найти Чаши.
     - Сен гордился бы тобой! - усмехнулся Лужж. Под предлогом важного совещания в Высших Сферах (утверждение сметы на приобретение наглядных пособий для занятий по некромантии) он прогулял большую часть допроса и чувствовал себя бодрее остальных.
     Упоминание о Сене привело Мергиону в уныние. Она не отказалась бы от помощи Гаттера и Аесли, но друзей просто не было в Первертсе.
     Во всем виноват Порри. Ну ладно, его трансплика-тор. Профессор Лужж не зря предупреждал, что может получиться большой разброс. Разброс получился что надо, всем разбросам разброс. Сам ректор - поскольку был опытным астрал-серфером - быстро сориентировался в магическом пространстве и перенесся в свой кабинет, а вот остальные...
     Сен приземлился прямо на обеденном столе в родовом имении Аесли, повредив лодыжку и расколошматив вдребезги фамильную супницу. По семейному преданию, из этой супницы были в свое время вскормлены Ромул и Рем. Трудно сказать, повреждение чего - лодыжки или супницы - было воспринято более болезненно, но мама Сена, Минерва Аесли, сообщила руководству школы, что их сын пока побудет дома.
     С Порри получилось и того хуже: насколько смог отследить Лужж, юного изобретателя занесло на окраину Силиконовой долины. Более подходящего места для того, чтобы Гаттер забыл обо всем и завис на недельку, нельзя было и придумать. Весточек он не присылал, хотя, по уверениям Лужжа и Браунинга, был жив-здоров.
     - Осталась сущая ерунда, - вернул Мергиону к реальности голос Браунинга, - разыскать Две Чаши, самый охраняемый и таинственный из магических артефактов.
     - А у меня есть точное указание места! - заявила Мерги. - Мне его подарил японский бог вранья!
     - Поздравляю! - развеселилась МакКанарейкл. - Теперь ты сможешь узнать, где Чаш точно нет.
     - Таким образом можно будет сузить область поиска, - подтвердил Лужж.
     Мергиона посмотрела на преподавателей и подумала, что они похожи на каких-то хитрых птиц. Она достала помятый листок рисовой бумаги и угрюмо уставилась на ползающие строки.
     - Ого! - сказал Браунинг. - Да это же Универсальный Указатель!
     - И куда он указывает?
     - В любую точку, он же универсальный.
     - Очень полезная вещь, - кивнула мисс Сьюзан. - Можно сказать, незаменимая.
     - Ну-ка, ну-ка, - Югорус склонился над листочком. - Изомагическая асимметрия, - сказал он через минуту.
     - Центростремительный градиент, - согласился отец Браунинг.
     - Что вы несете!.. - начало было возмущаться МакКанарейкл, но взглянув на преувеличенно серьезные лица колдунов, быстро перестроилась. - ...Да здесь же мощная аберрация Силы! Мерги, тебе немедленно надо этим заняться.
     - Вы меня не разыгрываете? - спросила Мергиона. - Это ерунда и вправду поможет мне найти папу?
     - Трудно сказать, - честно сказал Лужж, почувствовав, что в своих насмешках взрослые немного перегнули палку. - Но наверняка это не просто фрагменты хокку. При корректном снижении колдодиспер-сии...
     - Профессор хочет сказать, - поспешно вмешался Браунинг, - что если эти строчки расставить в нужном порядке, должно что-то произойти.
     - Я перенесусь к Чашам? - обрадовалась Мерги.
     - Вряд ли. Энергии маловато. Но ты вполне можешь получить указание на место, где Чаши прячут, - сказал Браунинг. И добавил вполголоса: - Как, впрочем, и на любое другое.
     Мергиона тут же принялась за дело. Она прижала пальцами сразу четыре строки и сдвинула их вместе.
     Не зря кипятком поливали Беги и ори во всю глотку Споткнулся и мордой о камень Был весь в синяках и ушибах
     Ничего не произошло, хотя стихотворение Мергиону ошеломило. Она отпустила пальцы и строчки тут же расползлись.
     - А как я узнаю, какой порядок правильный?
     - Это очень просто! - ответил Браунинг. - Прислушайся к чувству прекрасного, которое должно переполнить тебя при прочтении этих строк...
     Мергиона прислушалась к себе, нахмурилась и сказала:
     - Переполнило. Дальше чего?
     - А теперь составляй из этих строк трехстишья, проще говоря, хокку. Как только хокку будет составлено правильно, появится...
     - ...точный адрес? - обрадовалась девочка.
     - Одна буква. Здесь тридцать строк, значит, десять хокку. Десять хокку дадут тебе десять букв. Поняла?
     Мергиона поняла, что ее ожидает долгая, нудная и изматывающая работа, совершенно несвойственная для девочки ее лет, владеющей боевыми искусствами. Преподаватели поняли то же самое - на ближайшие несколько часов Мерги выпадет из процесса внесения неразберихи и подрыва устоев. Лужж произнес свое самое любимое в последнее время заклинание Рабочий-день-окончен-приходите-завтра, и взрослые разошлись.
     В кабинете ректора остались только Дубль Дуб, дочитывающий заголовок трактата Югоруса Лужжа, и Мергиона, сурово глядящая на рисовый листочек.

     Универсальный Указатель Местоположения Двух Чаш
     13 января 2003 года, 19:45 по Гринвичу



Глава двадцать первая

Мергина создает шедеврымировой литературы

     Стихосложение - еще более глупое занятие, чем я думал, читая других поэтов.
     Байрон "Я - другой"

     Из дневника Мертоны Пегфкер

     13 января. 20:00.
     Слякоть в душе и природе, Слова и жизнь не сложились. Я, наверно, тупая. Обидно.
     Пока это единственное хокку, которое у меня получилось. Да и то я его сама из головы выдумала, а не из этих малахольных строчек составила. А ведь так хорошо все начиналось: я за пять минут выложила классное трехстишие. Вот оно:
     Веди себя как подобает Пытаясь достигнуть нирваны Среди непогоды и ветра Бродил по охотничьим тропам И хлебные крошки носил им Проснулся на голой равнине Задули холодные ветры
     По-моему, все замечательно! Настоящая поэзия - смысла нет, рифмы нет! Все испортил Браунинг, который пришел и сказал, что трехстишие должно состоять не из семи строк, а из трех, и что он об этом уже говорил. Какая несправедливость! Я ему нагрубила, а потом обиделась.
     21:15. Больше часа просидела, тупо разглядывая мерзких насекомобуквов (или насекомобуквей?). Не могу понять, как они устроены. Наверное, заглавная буква в начале - это голова. По крайней мере, когда я заглядываю им в глазки (точнее, в то место, где должны быть глазки), они отворачиваются. Пыталась посмотреть, что у них снизу - цепляются хвостиками-лапками за бумагу, не оторвешь. Выложила несколько замечательных стишков, но они все оказались неправильными. На всякий случай записала их:
     На крыше построил скворечник И долго стучал в него палкой Теперь хоть никто не мешает
     Среди непогоды и ветра Споткнулся - и мордой о камень Был весь в синяках и ушибах
     22:05. Ну ведь гениальный же стих!
     Пытаясь достигнуть нирваны Задался вопросом: откуда И птицы на юг улетели
     Почему он не сработал? Пошла к Канарейке пожаловаться. Полчаса ломилась в дверь, а когда мисс Сью (нет, не мисс Сью, а Канарейка, Канашка и Сьючка!) открыла, то я даже слова сказать не успела, как на меня набросились, накричали, что они тоже имеют право хоть ночью отдохнуть, и у них масса работы, и почему я не соблюдаю режим дня. А от самой коньяком пахло, и в вечернем платье!
     Ушла к себе, с горя написала еще хокку. Может, я поэт?
     Налью ацетону ей в тушь для глаз! Колготки испорчу затяжками! В мире должна быть гармония.
     22:15. Переписала хокку:
     Глаза наполнились влагой. И сердце наполнилось болью. В мире должна быть гармония!
     Смысл тот же, а в размер лучше попадает. Перечитала три раза, и все три раза замирало дыхание. Как не хочется возиться с этой лабудой! Поспать, что ли? Дуб вон спит как дерево.
     22:40. Только легла, а меня словно молнией прошибло! Наверное, так и приходит вдохновение! Вскочила и составила обалденное трехстишие:
     Пытаясь достигнуть нирваны Вдруг роза в саду распустились Теперь там гараж и терраса
     Прямо хоть в книжке печатай! Даже жаль, что хокку неправильное оказалось. Опять пойду спать.
     23:25. Не спится. Двадцать минут прочищала мозги, отрабатывая боковые удары локтями. Прочистила, села и с ходу как прижала трех японских тараканов!
     Пытаясь достигнуть нирваны Обильно водой поливают Шаман из меня никудышный
     Немножко перестаралась - "Шамана" так придавила, что теперь он хромает, бедненький.
     23:50. Я поняла! Все путает строчка "Пытаясь достигнуть нирваны"! Она, гадина, ко всему подходит.
     14 января. 00:00. Ура! Получилось! Я ее сделала! Пойду, обрадую Лужжа.

     У исполняющего нелегкие обязанности ректора школы волшебства выдался нелегкий день. Сначала до смерти педантичный немец со своими идеями "рационального волшебства", потом буйная Мергиона, потом странный допрос в исполнении отца Браунинга. Отходя ко сну, Югорус Лужж не верил, что тяжелый понедельник наконец завершился.
     И правильно делал, что не верил.
     Сон с самого начала не задался. Появились какие-то странные немецкие зомби, которые размахивали наглядными пособиями для занятий по некромантии и декламировали:
     Прибежали зомби в морги Второпях зовут отца: "Фатер, фатер, гутен морген, Кто-то слямзил мертвеца!"
     - Спите спокойно, дорогие товарищи! - пытался урезонить их Лужж, но коварные мертвяки сменили тактику.
     Они превратились в русалку, забрались на ветку сакуры и стали раскачиваться на ней, нашептывая исполняющему обязанности ректора:
     - Профессор Лужж? Вы спите? Если спите, так и скажите, я тогда вас будить не буду. Профессор Лужж!
     - Сгинь, нечистая сила! - пробормотал профессор магии, вместо того чтобы воспользоваться каким-нибудь действенным заклинанием.
     - Я чистая! - возразила русалка, постепенно превращаясь в Мергиону Пейджер. - Я уже зубы почистила, и ноги помыла, и чакру проветрила, а тут - бац!
     Лужж вздрогнул и проснулся окончательно. Когда Мергиона Пейджер говорила "Бац!", только дурак мог отнестись к этому легкомысленно. К счастью, на сей раз "Бац" означало только лист бумаги, по которому ползали неутомимые полуфабрикаты высокой поэзии. В верхней части листочка замерли три строчки, припечатанные глубоким японским смыслом:

     На дерево бубен повесил
     И долго стучал в него палкой
     Шаман из меня никудышный

     - Поздравляю, - проворчал Югорус, - первую букву ты уже знаешь.
     - Да? Где?
     - Где-где... на дереве.
     Мерги присмотрелась - и, действительно, буква "Р" в слове "дерево" немного увеличилась в размерах и пульсировала.
     - Точно! Вот здорово! Правда, здорово, профессор Лужж? Подождите, я сейчас следующую правильную хокку составлю, вот увидите!
     - А мо-о-ожно, - зевнул Лужж, - я увижу не одну правильную хокку, а все сразу? Это будет гора-а-аздо эффектней.
     - Хорошо-хорошо, - заторопилась Мергиона, - только скажите, что надо делать, пытаясь достигнуть нирваны?
     - Спать, - сказал ректор.
     Мергиона щелкнула пальцами и