вал.
     Они много дней путешествовали по  тропинкам  в  огромном  тропическом
лесу,  избегая  торных  дорог   между   воюющими   городами-государствами.
Крестьяне и лесные жители всегда были рады встретить  их,  давали  пищу  и
кров, предупреждали о миграции стад, передавали слухи о появлении  лемутов
и других проявлений Нечисти. В  ответ  Джоун  лечил  деревенских  больных,
сидел с умирающими, раздавал наборы маленьких вырезанных из  дерева  букв,
чтобы дети, играя с  ними,  учились  читать  и  писать.  Вот  именно  это,
заметила  Лючара,  и  есть  одна  из  причин,  по   которой   ее   церковь
недолюбливает Иллевенеров, она считает, и в этом с ней согласна знать, что
крестьянам не стоит забивать голову новыми идеями.
     - Кое-кто из моих единоверцев тоже не любит их, - согласился Иеро,  -
хотя у нас каждый умеет читать и писать. Но консерваторы не любят  их  как
соперничающую религиозную группу. Я  думаю,  они  действительно  в  чем-то
конкурируют с нами, но если мы будем плохо работать, они и должны одержать
верх, потому что окажутся  лучше,  чем  мы.  Так  говорит  мой  аббат.  Но
продолжай.
     После, примерно, трехнедельного путешествия в  общем  направлении  на
запад  произошла  трагедия.  Теперь  они  оказались  далеко  за  пределами
городов-государств вместе с прилегающими к ним  деревнями.  Джоун  говорил
ей, что примерно через неделю они прибудут в безопасное  место.  На  самом
деле она никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем с  добрым
Иллевенером. Опасные звери к ним почти не приближались, а если и случалось
такое,  то  поревев  некоторое  время,  они  убирались   прочь.   Однажды,
рассказывала  она,  стадо  гигантских   змееглавов,   повелителей   лесов,
разделилось надвое и обтекало их с обеих сторон, а терпеливый ков нес свою
двойную  ношу  в  самом  центре  стада  огромных  зверей.  Джоун  попросту
улыбнулся, когда она выразила свое благоговение.
     Иеро подумал про себя, что Иллевенеры, должно быть,  давно  научились
владеть теми мысленными силами,  которые,  как  он  чувствовал  расцветали
сейчас в нем, хотя его силы были вызваны к жизни двумя  свирепыми  битвами
разумов. А широкое, в физическом смысле, распространение их общества  было
тоже новостью первостепенной важности. Он внимательно слушал.
     Они трусили по звериной тропе в джунглях, рассказывала Лючара,  ничем
не отличающейся от дюжин других, оставшихся  позади,  как  вдруг  внезапно
перед ними на тропу вышел человек и встал, скрестив руки на груди. В то же
время на тропу из джунглей с обеих сторон выскочило  десятка  два  ужасных
волосатых лемутов, похожих на гигантских крыс, вставших на задние лапы,  с
голыми  хвостами  и  все  такое  прочее,  но  гораздо  более  разумных   и
вооруженных копьями  и  дубинками.  "Крысюки",  -  сказал  себе  Иеро.  Их
окружили со всех сторон, хотя никто не подошел  ближе,  чем  на  несколько
футов.
     Лючара перепугалась до ужаса, но доброе лицо Джоуна не утратило своей
безмятежности. Человек перед ними был полностью безволос,  с  кожей  цвета
слоновой кости и одет в серую мантию с капюшоном, скинутым в тот момент  с
головы. Его бледные глаза были холодными и неописуемо злыми. Она понимала.
что колдун - повелитель Нечисти, быстро с ними расправится и старалась  не
впадать в панику. На некоторое время воцарилась полнейшая тишина  и  тогда
она попросту закрыла глаза и крепко обняла  Джоуна  за  талию.  Потом  она
услышала холодный голос Джоуна, говорившего на языке Д'Алуа.
     - Поговорим вслух. Не нужно пугать ребенка. Я предлагаю сделку.
     - Какую, Природолюб, Древопоклонник? Вы оба у меня в руках.
     - Верно, о Обитатель тьмы. Но я могу убить многих твоих  союзников  и
даже ты сам можешь быть ранее или, по меньшей мере, на  много  дней  после
битвы утратить силу, Я - Возвышенный, и тебе это, думаю, хорошо  известно.
Твоя ловушка была приготовлена тщательно и в необычном месте.
     Дрожащая Лючара услышала, как враг резким голосом  грубо  спрашивает,
какую сделку ему предлагают.
     - Пусть ребенок и животное уйдут. В таком  случае  клянусь  словом  и
душой, что не стану сопротивляться и подчинюсь твоей воле.  Говори  быстро
или я заставлю тебя убить нас и битва эта легкой не будет.
     - Да будет так, Древесник. Честно говоря, люди  твоего  ранга  обычно
прячутся по щелям и углам. Пусть дитя и зверь идут, а ты пойдешь с нами.
     - Во всех твоих мыслях и деяниях - ложь, - холодно сказал Джоун. -  Я
отошлю ее, причем никто из твоей мерзкой стаи не  будет  ее  преследовать.
Проверить мне это очень легко. Я буду стоять здесь еще час, а после  этого
пойду с тобой. Это непреложное условие.
     Лючара почти ощущала неистощимую ярость адепта Нечисти, но в конечном
счете и согласился, в чем Джоун, очевидно, был уверен.
     Мягко благословив ее на незнакомом языке, Иллевенер что-то  сказал  и
кову. Животное тут же побежало по  тропе,  неся  на  седле  теперь  только
девушку. В последний раз она бросила взгляд на своего стройного, одетого в
коричневое друга, спокойно  стоящего  перед  серым  дьяволом  в  окружении
ужасных монстров. Затем зеленая стена джунглей скрыла его  из  виду.  Иеро
заметил, что Лючара, вспомнив, как Джоун спас ее, чуть не заплакала.
     - Наверное, он был очень хорошим человеком, - тихо сказал  священник.
- Я сам столкнулся с одним из вражеских колдунов и он  так  соответствовал
твоему описанию, что это мог быть один и тот же злодей, если бы  не  такое
большое расстояние. Он чуть не убил меня или, что еще хуже, чуть не взял в
плен. Если бы не этот вот умный толстяк, что лежит у твоих ног, мне бы  не
спастись. - Как он и  надеялся,  девушка  отвлеклась,  заинтересовалась  и
забыла свою печаль. Он вкратце описал ей  схватку  со  С'нергом,  а  потом
подбил девушку продолжить свой рассказ. Бедный преданный ков  погиб  через
несколько дней. Однажды ночью, когда она спала на высоком дереве, какое-то
хищное чудовище напало на кова, стоявшего внизу, и задрало его. Утром  она
спустилась, стараясь держаться подальше  от  окровавленных  останков,  над
которыми  уже  трудились  стервятники,  и  пошла  пешком,  совершенно   не
представляя, куда направляется.
     Частенько по ее следам шли огромные звери,  каких  она  раньше  и  не
видывала, и несколько раз она оказывалась на волосок от смерти.  Несколько
раз она подумывала  о  самоубийстве,  но  ее  удерживал  какой-то  жесткий
внутренний стержень. У нее оставалось копье и нож, она ухитрялась добывать
себе еду, хотя  большей  частью  лишь  подсматривала,  что  едят  птицы  и
обезьяны. Это тоже было небезопасно и два раза она очень сильно болела.
     Одежда ее разодралась в клочья, она исхудала и была близка к голодной
смерти. Однажды  она  услышала  голоса  людей.  Подкравшись  поближе,  она
увидела стоянку торговцев, смуглых черноволосых людей, слегка  похожих  на
Иеро, как сказала Лючара. Караван повозок, влекомый ковами, остановился на
большой поляне. Более того, поляну насквозь прорезала широкая тропа, почти
дорога.
     Когда она скрывалась в кустах, надеясь выбрать момент и стащить еды и
одежду, ее застал бдительный часовой со сторожевой собакой на поводке. Она
пыталась  сопротивляться,  но  от  удара  потеряла  сознание.  Когда   она
очнулась,  ее  доставили  к  главному  торговцу,  который   ее   тщательно
обследовал. Она не стала разговаривать, хотя торговцы и  говорили  немного
на ее языке. Вождь торговцев велел нескольким женщинам - это  был  большой
караван  -  обследовать  ее  физически.  Когда  выяснилось,  что   она   -
девственница, с ней стали хорошо обращаться, но в то  же  время  хорошо  и
охранять. Очевидно, она обладала  важной  особенностью  и  ее  можно  было
выгодно продать за наивысшую цену.
     Еще несколько недель она ехала с караваном, всегда под присмотром, но
обращались с ней хорошо. Тогда она и научилась говорить на языке батуа,  и
скоро могла уже поговорить с другими женщинами, которые относились  к  ней
дружелюбно, но ясно давали понять, что  она  находится  на  гораздо  более
низком социальном уровне. Но ее не били и  не  изнасиловали,  а  напротив,
дали верхового кова, хотя его все время кто-то вел под уздцы.
     Караван пересек несколько обширных пространств,  поросших  травой,  и
однажды обогнул, как ей объяснили, Пустошь. И вот в один  прекрасный  день
они подошли к Внутреннему морю,  о  котором  раньше  Лючара  слышала  лишь
смутные легенды, и  обнаружили  там  большой  портовый  город,  обнесенный
стеной, со множеством кораблей, торговцев, постоялых дворов и рынков.  Там
жило  очень   разнообразное   большое   население;   кое-кто   обрабатывал
плодородную почву на окраинах порта, продавая зерно и  продукты  прибывшим
кораблям и караванам. Здесь были люди всех цветов кожи  -  включая  белых,
темно-коричневых,  похожих  на  нее,  и  торговцев,  большинство   которых
походило на Иеро. Она даже  заметила  несколько  церквей,  хотя  никто  из
торговцев, которых она видела, не был христианином и ей  не  позволили  ни
подойти к этим зданиям, ни поговорить со священником. Кажется, одного  она
видела издалека.
     Город назывался Нияна и говорили, что он очень стар. Люди в нем имели
склонность быть мрачными и временами она видела в тени лица,  напоминающие
ей о Нечистом колдуне. Нечистых в этом городе даже не упоминали, равно что
шепотом  и  предварительно  обернувшись  через  плечо.  У  нее   создалось
впечатление, что каким-то  образом  Нечисть  находилась  в  самом  городе,
каким-то злодейским  образом  была  вплетена  в  самую  его  ткань.  Город
одновременно и не терпел влияния Нечисти и поддавался  ему.  Девушке  было
трудно это объяснить, но Иеро подумал,  что  понял  смысл.  Очевидно,  как
орден Иллевенеров имеет гораздо большее влияние и распространение,  так  и
власть врага была гораздо более обширной.
     После  нескольких  недель,  проведенных  Лючарой  в  изоляции  и  под
охраной,  ее  продали  другому  торговцу,  владельцу  корабля,   груженого
разнообразными товарами.
     Новый хозяин тоже  хорошо  охранял  девушку,  очевидно,  тоже  высоко
оценивая ее девственность, что заставило гражданина Метца усмехнуться.
     "Интересно, - подумал он, - что такого  ценного  нашли  эти  странные
южане в девственности?"
     Раньше ей приходилось плавать только на лодках  и  каноэ,  продолжала
Лючара. Корабль был большим, парусным и казался ей  грациозным.  Но  через
три дня налетел шторм, сорвал паруса и произошло крушение.  Ночью  корабль
налетел на скалистый островок, окруженный  острыми  рифами.  На  следующее
утро их обнаружило племя белокожих дикарей,  приплывших  на  каноэ  -  тех
самых, от которых ее освободил Иеро. К торговцам они относились достаточно
дружелюбно и их главный  колдун  побеседовал  один  на  один  с  капитаном
корабля. Но в благодарность за спасение торговцев и остатков  товара,  они
потребовали Лючару, потому что впервые  видели  человека  с  таким  цветом
кожи, чтобы принести ее в жертву огромным птицам, которым они поклонялись.
     - Торговцы, вшивые твари, согласились, - сказала Лючара. -  Они  даже
сами пришли посмотреть. Ты их заметил, они все сидели с одного  края.  Они
были одеты почти так же, как ты, только носили шапки.
     На следующее утро ее  раздели  и  привязали  к  столбу  -  где  ее  и
обнаружил Иеро - и барабанным боем вызвали птиц. Тот грохот, который  Иеро
слышал днем раньше, возвещал о гибели мужчины, пленника  жителей  деревни,
расположенной дальше по побережью.
     После того как Лючара закончила свой рассказ, ее внезапно потянуло  в
сон - сказались события последних дней. Иеро встал,  достал  из  седельных
сумок одеяло и свою запасную одежду и отдал ей.
     Девушка сонно улыбнулась, свернулась в клубочек  и  мгновенно  уснула
сном здоровой  молодости,  моментально  забыв  о  своих  горестях.  Легкое
посапывание, исходящее из ее ротика, решил Иеро,  было  слишком  девичьим,
чтобы назвать его храпом. Какая она все же прелестная,  даже  несмотря  на
эти странные волосы, похожие на груду спутанных пружинок!
     Тут Иеро понял, что и сам непрерывно зевает, так  что  рот  почти  не
закрывается, быстренько взял другое одеяло и сам уснул  столь  же  быстро,
как и Лючара.
     Огромный лорс стоял под звездами снаружи  древесного  шатра,  объедая
молодые  побеги,  а  теплый  ароматный  воздух  приносил   ему   множество
сообщений. Появился и медведь, потерся носом о нос лорса  и  отправился  в
ночную охотничью экспедицию, а внутри дерева-шатра двое людей спали, зная,
что их охраняют.
     Утром Иеро проснулся от удивления. В его подсознание проник  какой-то
звук, отчего он моментально сел и потянулся за ножом.
     Но через мгновение он опустил руку и глуповато улыбнулся.  Этот  звук
оказался мягким голосом, поющим мелодичную песенку, снова и снова повторяя
припев  странным,  но  приятным  голосом.  Песенка   очень   походила   на
колыбельную, какие и ему когда-то пели на его родном языке,  и  он  решил,
что на языке Лючары песенка означает то же самое.
     Он раздвинул ветки, бросил взгляд на солнце и понял, что уже  позднее
утро. Он проспал больше десяти часов - видимо, организм в этом нуждался.
     Неподалеку, повернувшись к  нему  темной  спиной,  сидела  девушка  и
что-то шила - очевидно, отыскав мешочек со швейными принадлежностями в его
поклаже. Иеро понял,  что  из-за  песенки  девушка  не  услышала,  как  он
проснулся, и вежливо кашлянул. Девушка оглянулась и улыбнулась.
     - Долго спишь, Пер Иеро. Видишь, что  я  сделала?  -  Она  встала  и,
прежде чем Иеро успел что-нибудь сказать,  выскользнула  из  своей  драной
юбчонки. Какое-то время она  стояла  как  стройная  обнаженная  статуя  из
полированного красного дерева, а потом проскользнула в одежду, над которой
работала. В следующее мгновение она стояла  и  смеялась  ему  из  кожаного
костюма, сшитого из единого куска,  с  короткими,  до  локтей  рукавами  и
штанами до середины бедер.
     - Что ж, - выдавил он. - Очень даже ничего. Моя сменная одежда, как я
понимаю.
     - Далеко не вся, - ответила она. - Я оставила тебе запасные  штаны  и
белье, а это всего лишь твоя длинная кожаная рубашка. Ты не  против,  ведь
правда? - Она только теперь подумала, что Иеро  может  не  понравиться  ее
самоуправство и темное личико вытянулось.
     - Ничуть. Ты - превосходная  швея.  Если  я  случайно  порву  одежду,
попрошу тебя зашить.
     - Я научилась только... ну... после того, как  сбежала.  До  этого  я
никогда не шила. Прелестно  получилось,  правда?  -  Она  сделала  пируэт,
изящно взмахнув руками - прелестное зрелище, особенно  в  ярком  солнечном
свете. Сзади на нее, моргая, смотрел лорс, а Горм, как  обычно,  не  тратя
времени даром, прикорнул под кустиком.
     Вода, которую они не решились пересечь прошлой ночью, текла  ярдах  в
ста от их убежища. Днем они увидели, что это маленький залив, а  не  устье
реки, и его можно было обогнуть за полчаса.
     Они позавтракали. От  тетеревятины  даже  Горм  уже  отказался  и  ее
пришлось выбросить, но вырезка из антилопы, пеммикан и  галеты  -  гораздо
лучше, чем ничего, и к тому же остались целыми пять щелкуньих яиц. Медведь
и люди съели по одному яйцу. Потом  Иеро  и  девушка  вычистили  седельные
мешки, отмыли от битых яиц и проветрили остальное их содержимое. Незадолго
до полудня они снова тронулись в путь.
     Весь остаток дня они шли вдоль берега на восток.  Временами  овальные
выступы заставляли их отворачивать в сторону от  моря,  но  путники  редко
сильно отклонялись от выбранного направления.
     Иеро нравилась его попутчица, однако, временами его разум  охватывало
мрачное сознание того, что он не имеет ни малейшего представления, что  же
с ней делать и что  никоим  образом  не  предполагалось,  что  она  примет
участие в его миссии. "Более того, - думал  он  в  один  из  тех  моментов
просветления, которые совершенно сбивали его с толку,  -  она  определенно
может нести с собой опасность!" И все же, она была из того самого региона,
куда  он  стремился,  была  кладезем  информации  о   людях,   обычаях   и
политических особенностях своей страны, а, кроме того - другого решения на
ум не приходило.
     Они подошли к месту,  где  в  море  вдавались  ряд  длинных  песчаных
отмелей, разрезанных  оврагами  и  полуразрушенных  штормами.  Рядом  было
расположено  устье  небольшого  ручья.  На  отмелях  грелись  под  солнцем
несколько щелкунов, чьи панцири потрескались от возраста  и  были  покрыты
водорослями. Они едва повели  своими  злобными  глазами,  когда  маленький
отряд появился на побережье и, вздымая брызги, пересек ручей.
     - В вашей стране  есть  такие?  -  спросил  священник  поглядывая  на
впавших в коматозное состояние чудовищ.
     - Да, и еще  хуже,  -  был  ответ.  Похоже  и  канализационные  трубы
приходилось перегораживать железными балками и каменными решетками даже  в
ее величавом городе. Иначе злобные  твари,  обитающие  в  воде  и  алчущие
добычи, появлялись по ночам и поглощали все, что им попадалось. Мосты тоже
приходилось ограждать прочными барьерами, а  дороги  вдоль  рек  и  ручьев
обносить частоколом, где это было возможно. И даже  несмотря  на  все  эти
предосторожности, тяжело вооруженные конные  патрули  постоянно  совершали
обходы территории, отыскивая выбравшихся  из  джунглей  тварей  и  отражая
вылазки лемутов. Иеро и сам привык находиться  постоянно  в  напряжении  и
частенько  пускать  в  ход  оружие,  но,   наслушавшись   о   повседневном
существовании патруля в далеком Д'Алуа, он стал полагать, что до  сих  пор
вел спокойную и мирную жизнь.
     Вечером они расположились на высоком  каменистом  бугре,  с  которого
Иеро, пока не стемнело, мог видеть, как  в  неподвижный  воздух  с  окраин
Великой Топи вздымаются ночные туманы. Один раз до  них  издалека  донесся
слабый рев чудовищной амфибии - мрачный совет не рисковать больше заходить
в это огромное болото.
     Вечером,  когда  они  разговаривали  после  ужина,   состоявшего   из
последнего яйца  щелкуна  и  нескольких  ломтей  жареного  мяса  антилопы,
священник из Метца внезапно умолк.
     На самой грани своего разума,  своего  физического  самосознания,  он
давно  уже  чувствовал  что-то  очень  слабое  -   прикосновения,   мысли,
пощипывания. Вначале их трудно было даже заметить, но постепенно он  начал
осознавать, как множатся его  силы.  Теперь  он  мог  "слышать",  даже  не
задумываясь  об  этом,  "голоса"  птичек  и  зверушек,  мимо  которых  они
проезжали.   Прослушать   Лючару   он   не   пытался   из   вежливости   и
благопристойности,  но  был  уверен,  что  сможет,  если  возникнет  такая
необходимость.
     Темнокожая девушка заметила его напряженный взгляд и попыталась  было
заговорить, но в ответ  он  только  повелительно  махнул  рукой,  призывая
замолчать.
     Полностью сконцентрировавшись,  он  попытался  воспользоваться  всеми
своими новоприобретенными и полученными в тяжких  битвах  знаниями,  чтобы
засечь и определить, что же он "слышит", но бесполезно. И все же он весьма
определенно ощущал, что, чем бы это ни было, оно искало именно его, хотя и
очень мягко и искусно!
     Иеро резко встал  и  подошел  к  седельным  сумкам.  Вернулся  он  со
странным металлическим копьем-антенной С'негра, сел, развернул антенну  во
всю длину и извлек два контактных стерженька. Приставив их  к  голове,  он
внезапно  почувствовал,  как  увеличились  его  внутренние  силы  и  почти
осязаемо ощутил кое-что еще!
     "Приветствую тебя, Враг! - нахлынула  на  него  волна  злобной  силы.
Одновременно с этим священник ощутил  поток  энергии,  будто  человек  или
существо, находившееся на "другом конце", пытался сковать Иеро и заключить
его разум в неосязаемую, но весьма реальную клетку. Теперь он  понял,  что
ему невероятно повезло, когда он в первый раз активировал  эту  штуковину.
Если бы могучие силы,  находящиеся  на  другом  конце  этой  лин