о  ответил  министр.  Когда  Рамиро
Вальедский гневался, его лицо бледнело.
   Сейчас оно тоже побледнело. Он встал. Он был выше почти  всех  мужчин
на  поляне.  Лежавшие  рядом  с  ним  бумаги  разлетелись,  и  один   из
священников поспешно стал их собирать.
   - Это твой брат тебя опозорил, - ледяным голосом произнес  король,  -
отказавшись повиноваться твоим собственным приказам и  нашим.  Мы  всего
лишь исходим из его поступков. Послушай, Гонзалес,  -  никакого  титула,
осознали слушатели, и бокалы с вином снова опустились по всей поляне,  -
кровной мести не будет. Мы  запрещаем.  В  присутствии  знатных  граждан
Вальедо мы  выносим  следующий  вердикт:  граф  Гонзалес  де  Рада,  наш
министр, собственной жизнью отвечает за жизнь и безопасность семьи  сэра
Родриго Бельмонте в течение ближайших двух лет.  Если  в  течение  этого
времени любого из них настигнет смерть или им будет  причинен  серьезный
ущерб, все равно кем, ты будешь казнен.
   Снова поднялся ропот и на этот раз не стих. Ничего  подобного  раньше
не слышали здесь.
   - Почему в течение двух лет?
   Это  заговорил  Родриго.  Капитан  подал  голос  впервые   с   начала
разбирательства. Лучи солнца падали уже под другим  углом,  и  его  лицо
находилось в тени. После  его  вопроса  воцарилось  молчание,  а  взгляд
короля обратился к Бельмонте.
   - Потому что ты не сможешь их  защищать,  -  ровным  голосом  ответил
Рамиро, все еще стоя. - Офицеры короля несут ответственность как за свое
оружие, так и за свои слова. Ты дважды подвел нас. То, что ты  сделал  с
сэром Гарсией, и то, что ты ему сказал, стало непосредственной  причиной
его гибели и привело к тяжелым  последствиям  для  королевства.  Родриго
Бельмонте, ты приговариваешься к высылке из Вальедо сроком на два  года.
В конце этого  срока  ты  можешь  предстать  перед  нами,  и  мы  примем
дальнейшее решение.
   - Я полагаю, он уедет один? - Это быстро среагировал граф Гонзалес. -
Без своего отряда?
   Все слушатели  понимали,  как  это  важно.  Отряд  Родриго  Бельмонте
насчитывал сто пятьдесят лучших бойцов на полуострове.
   Родриго громко рассмеялся, и звук его смеха шокировал всех. На поляне
повисло напряженное молчание.
   - Попробуйте не позволить им следовать за мной, - сказал он.
   Король Рамиро качал головой.
   - Я этого не сделаю. Твои люди принадлежат тебе, и они ни  в  чем  не
виноваты. Они могут уехать или остаться, как пожелают. Я только  попрошу
тебя об одном одолжении, Родриго.
   - Отправляя меня в ссылку? - Вопрос  прозвучал  резко.  Лицо  Родриго
оставалось по-прежнему в тени.
   - Даже так. - Интересно, как спокоен был  король.  Несколько  человек
одновременно пришли к одному и тому же выводу:  Рамиро  предвидел  почти
каждый поворот этого разговора. -  Не  думаю,  что  ты  сможешь  всерьез
поссориться с нами, сэр Родриго. Забирай свой  отряд,  если  хочешь.  Мы
только просим, чтобы твои  воины  не  участвовали  в  военных  действиях
против нас.
   Снова повисло молчание, каждый  старался  обдумать  последствия.  Все
видели, что Родриго  Бельмонте  уставился  вниз,  на  лесную  подстилку,
задумчиво нахмурив лоб. Король смотрел на него и ждал.
   Когда Родриго поднял глаза, его лицо прояснилось.  Он  поднял  правую
руку над головой и сложил пальцы в солнечный круг - знак бога.
   - Клянусь святым Джадом, - официально произнес он, - что  никогда  не
поведу свой отряд воевать на земле Вальедо.
   Это было почти то, о чем просил король. Почти, но не совсем, и Рамиро
это знал.
   - А если ты встретишь армию Вальедо  за  пределами  наших  границ?  -
спросил он.
   - Я не могу дать такую клятву, - тихо ответил Родриго. - Это было  бы
нечестно. Ведь я буду вынужден поступить на службу  к  кому-то  другому,
чтобы прокормить себя и своих людей. Мой государь, - прибавил он,  глядя
королю прямо в глаза, - я уезжаю не по собственному выбору.
   Последовало долгое молчание.
   - Не поступай на службу к Картаде, - наконец  произнес  король  очень
тихо.
   Родриго стоял неподвижно, явно размышляя.
   - В самом деле, мой повелитель? Вы собираетесь выступить так скоро? В
течение двух лет? - негромко спросил он.
   - Может быть, - ответил Рамиро.
   Окружающие старались осмыслить происходящее, но эти  двое,  казалось,
вели свою беседу. Родриго медленно кивнул.
   - Наверное, мне  будет  жаль  оказаться  в  другом  месте,  если  это
случится. - Он помолчал. - Я не стану служить Альмалику Картадскому. Мне
не нравится то, что он устроил в Фезане. Я не буду служить ему  ни  там,
ни в другом месте.
   Фезана.
   При упоминании этого  города  несколько  человек  закивали  головами,
глядя на своего высокого, гордого короля. Они  начали  улавливать  смысл
того, о чем идет речь, словно лучи солнечного  света  упали  на  поляну.
Рамиро не был священником или судейским, в конце концов, и в будущем  их
может ждать кое-что поинтересней охоты.
   - Я принимаю твою клятву, - спокойно произнес король  Вальедо.  -  Мы
никогда не подозревали тебя в недостатке чести, сэр Родриго. И не  видим
оснований сомневаться сейчас.
   - Ну, за это я вам благодарен, -  ответил  Капитан.  Невозможно  было
определить по его голосу, издевается ли он. Он шагнул  вперед  и  теперь
стоял на свету. - У меня тоже есть просьба.
   - Какая?
   - Я хочу, чтобы граф Гонзалес поклялся перед богом охранять мою семью
и владения, как свои собственные, пока я буду отсутствовать.  Этого  мне
достаточно. Я не требую, чтобы он отвечал своей жизнью.  Мир  -  опасное
место, а грядущие времена могут сделать его еще более  опасным.  Если  с
одним из Бельмонте  случится  беда,  Вальедо  не  может  позволить  себе
потерять еще и министра. Я удовлетворюсь данной им клятвой, если  король
не возражает.
   Он смотрел на министра, произнося эти слова. Видно было, что де  Раду
они застали врасплох.
   - Почему?  -  тихо  спросил  он;  очень  личный  вопрос  при  большом
скоплении людей. В первый раз они стояли лицом к лицу.
   - Кажется, я только что объяснил, - ответил  Родриго  -  Это  не  так
сложно. У Вальедо враги со всех сторон. Если  на  кон  будет  поставлена
твоя жизнь, кто-нибудь может  нанести  удар  по  королевству  через  мою
семью. Я бы не хотел, чтобы король  приговорил  тебя  к  смерти  в  этом
случае.  Думаю,  это  сделало  бы  их  положение  более,  а   не   менее
рискованным. Чтобы доверять твоему слову,  де  Рада,  мне  необязательно
тебя любить.
   - Несмотря на брата?
   Капитан пожал плечами.
   - Его теперь судит Джад.
   Это не было ответом,  но  это  был  ответ.  После  непродолжительного
молчания, во время которого хорошо было слышно пение птиц  на  деревьях,
министр поднял правую руку, повторяя жест Родриго.
   - Перед Джадом и перед моим повелителем,  королем  Вальедо,  и  перед
всеми собравшимися здесь даю клятву, что буду относиться к семье Родриго
Бельмонте, как к своей собственной,  отныне  и  до  его  возвращения  из
ссылки. Клянусь своей честью и честью моих предков. - Его звучный  голос
заполнил лесную поляну.
   Оба снова повернулись к королю. Он стоял, выпрямившись во весь  рост,
и без улыбки смотрел на них.
   - Я не привык, чтобы мои  указы  отменялись  спорящими  сторонами,  -
пробормотал он.
   - Только вы можете это  сделать,  -  ответил  Родриго.  -  Мы  просто
предлагаем вариант, и во власти короля принять или отвергнуть его.
   И теперь все увидели, как Рамиро улыбнулся человеку, которого  только
что отправил в ссылку.
   - Да будет так, - сказал он. - Мы принимаем ваши клятвы.
   Оба поклонились. Родриго выпрямился и произнес:
   - Тогда, с  вашего  позволения,  мой  государь,  я  начну  немедленно
готовиться к отъезду, как бы мне ни хотелось продолжить с вами охоту.
   - Одну минуту, - возразил король. - Куда ты все же отправишься?  -  В
его голосе впервые промелькнула тень сомнения.
   Улыбка Родриго Бельмонте, озаренная солнечным светом, была широкой  и
без сомнения искренней.
   - Не имею ни малейшего представления, - ответил он. -  Хотя  по  пути
туда, куда я поеду, мне сперва придется заехать домой и поговорить с той
самой хрупкой и испуганной женщиной. - Его улыбка померкла. - А  вы  все
молитесь за меня, - сказал Капитан из Вальедо.
   С этими словами он повернулся, взял у  конюха  поводья  своего  коня,
вскочил в седло и уехал в одиночестве с поляны по той же лесной  дороге,
по которой они недавно прискакали.

***

   Инес, королева Вальедо, сжимала в  руке  изрядно  потертый  солнечный
диск  и  благочестиво  слушала  с  закрытыми  глазами,  как  ее  любимый
священник читает вслух из книги Сыновей Джада - то был отрывок  о  конце
света, - когда явился посыльный от ее мужа и доложил, что король  сейчас
ее навестит.
   Извиняющимся тоном она велела своему религиозному наставнику прервать
чтение. Тот уже привык к подобным вещам. Он  сделал  отметку  и  отложил
книгу в сторону. Вздохнул, бросил укоризненный взгляд на  королеву  и  с
поклоном удалился из комнаты через  внутреннюю  дверь.  Все  знали,  что
король Рамиро не слишком  одобряет  религиозное  рвение,  и  все  усилия
королевы в течение многих  лет  не  смогли  изменить  этого  неприятного
обстоятельства.
   Все дело в том, как давно уже  решила  Инес,  что  он  слишком  долго
прожил среди неверных. Все  три  строптивых,  честолюбивых  сына  короля
Санчо провели некоторое время в ссылке среди ашаритов, но только  Рамиро
вернулся обратно, приобщившись к обычаям Аль-Рассана,  и  демонстрировал
подозрительную мягкость в вопросах веры. По  иронии  судьбы  -  а  может
быть, и нет, - отец устроил ему брак с благочестивой юной дочерью короля
Фериереса, чьи владения находились за горами, на востоке.
   Инес, которая с детства мечтала попасть в число Дочерей Джада в одном
из крупных монастырей, согласилась на этот брак  лишь  по  совету  своих
духовных наставников, в том числе верховных священников  Фериереса.  Они
сказали ей, что это  замечательная  возможность  послужить  одновременно
богу и своей стране. Молодой человек,  за  которого  она  выйдет  замуж,
весьма вероятно, когда-нибудь станет правителем по  крайней  мере  части
Эспераньи, и Инес может использовать свое положение для укрепления  веры
в этой неспокойной стране.
   Священники оказались пророками,  и  Рамиро  был  назначен  правителем
высокогорной Халоньи в соответствии с завещанием отца о  разделе  страны
на три части. А потом приобрел  еще  большую  власть:  после  загадочной
смерти брата Раймундо ее муж быстро двинулся на запад и предъявил  права
на престол Вальедо. Он не смог удержать  оба  королевства  -  во  всяком
случае, пока, - так как его дядя Бермудо быстро поднял мятеж в Халонье и
захватил трон, но Вальедо, как  всем  известно,  гораздо  более  крупный
приз.
   Только священники не сказали ей,  поскольку  и  сами  не  знали,  что
молодой человек, за которого она выходит замуж, отличается острым  умом,
честолюбием,  большой  изобретательностью  в  плотских  утехах  и  таким
прагматизмом в подходе к непоколебимым доктринам святой веры, словно  он
сам - неверный.
   Словно в ответ на эти тревожные  мысли,  король  появился  у  нее  на
пороге. Его волосы и одежда были влажными, что еще раз свидетельствовало
в пользу ее последней мысли: какой уважающий себя мужчина  купается  так
часто, как король Рамиро? Даже ашариты в своих далеких восточных  землях
этого не делали. Роскошные ритуалы купания были  характерны  только  для
сибаритских  дворов  Аль-Рассана,   обитатели   которых   не   соблюдали
аскетических ограничений собственной веры. "Слишком долго он пробыл  при
дворах правителей юга, - снова подумала королева Инес, - и к тому  же  в
таком возрасте, когда был еще молод и внушаем". Она искоса взглянула  на
супруга, не желая поощрять его более откровенным восхищением. Невозможно
отрицать: на пороге ее комнаты стоял очень  красивый  мужчина.  Высокий,
хорошо сложенный,  с  квадратным  подбородком.  Пусть  его  волосы  рано
поседели, но усы оставались черными как смоль, и он не выказывал никаких
признаков утраты способностей или остроты ума в военных  и  политических
делах.
   И в делах более интимных тоже.
   Коротким жестом, хоть и весьма учтивым, король отпустил ее служанок и
рабов, а также двух стражников у дверей. Рамиро подождал, пока  все  они
выйдут, потом прошел по новому ковру и остановился перед низким  креслом
Инес. Он улыбался. Она хорошо знала эту улыбку.
   - Иди сюда, жена, - сказал он.  -  События  этого  утра  навеяли  мне
любовное томление.
   Инес не желала смотреть ему в глаза. Она уже  знала,  что  почти  все
навевает  ему  любовное  томление.  Сжимая  свой  солнечный  диск,   как
маленький щит, она пробормотала:
   - Я уверена, что вы убили славного кабана. Но разве одна из  наложниц
не  может  удовлетворить  аппетит  моего  повелителя,  прежде   чем   он
потревожит меня?
   Рамиро рассмеялся.
   - Сегодня - нет. Сегодня у меня  возникло  желание  любоваться  телом
спутницы моей жизни и прикасаться к ней, врученной  мне  нашим  господом
богом. Давай, Инес, позабавимся, а потом я расскажу тебе, что  произошло
в лесу.
   - Расскажи сейчас.
   Проблема заключалась в том, как  вынуждена  была  она  слишком  часто
признаваться своим личным духовникам, что Рамиро трудно  было  отказать.
Они настаивали, чтобы она использовала его страсть к  ней  как  средство
привить ему  любовь  к  истинной  вере,  но,  к  бесконечному  сожалению
королевы, эффект от таких противостояний был скорее обратным:  благодаря
природному пылу или  мастерству  в  любви  -  вероятно,  полученному  от
куртизанок Аль-Рассана, - Рамиро с большой ловкостью разрушал  ее  самые
благие намерения.
   Даже сейчас, в разгар жаркого летнего дня, под стук плотников  и  гам
снаружи, когда суровые слова о конце света еще звучали  у  нее  в  ушах,
королева Инес обнаружила, что дыхание ее слегка участилось, потому что в
присутствии мужа в ее воображении возникли определенные  образы.  И  это
несмотря на то, что прошло почти двадцать лет и она хорошо знала  о  его
порочных наклонностях и  отсутствии  благочестия.  И  Рамиро  читал  эти
чувства в ней так же легко, как священники  читали  самые  святые  книги
Джада. Сейчас он не спеша протянул руку и взял из ее пальцев диск бога.
   - Держи меня так же крепко, - прошептал он, откладывая диск в сторону
и поднимая жену на ноги сильными руками. - Люби  меня  так,  как  любишь
бога. - Потом он обнял ее и притянул к себе. Это заставило ее  убедиться
в том, что у короля Вальедо совсем ничего не надето под  белым  шелковым
халатом. И когда он пригнул ее голову к плечу, чтобы поцеловать, на Инес
снова нахлынули все необузданные, пугающие ощущения, как бывало всегда в
подобных случаях.
   "Мне придется искупить этот грех", - сказала она себе, когда их  губы
встретились.
   Он начал разматывать ткань, держащую локоны ее рыжих  волос.  Позднее
она попросит совета и поддержки у святых наставников. Ее  руки  сами  по
себе, отяжелевшие, словно к ним привязали гири, заскользили вверх по его
халату и ощутили под ним его твердое  тело.  Рамиро  отстранился,  потом
снова жадно нагнулся к ней и прикусил уголок губ.
   "Мои духовники, несомненно, выскажут мудрые, утешительные  мысли",  -
сказала себе королева. Теперь ее пальцы сплелись у него на затылке.  Она
дернула его за волосы, и отнюдь не нежно.  Король  рассмеялся.  От  него
пахло какими-то восточными пряностями. Это  тоже  внушало  тревогу.  Это
несправедливо.  Ей  потребуется  очень  большая  помощь,   чтобы   снова
вернуться в чистое царство духа. Но в этот момент,  когда  супруг  легко
поднял ее на руки и отнес на широкое ложе,  которое  он  поставил  в  ее
новых комнатах, королеву Вальедо гораздо больше волновали, к ее великому
смущению, все более настойчивые желания плоти.
   В какое-то мгновение она  громко  прокричала  его  имя,  а  в  другое
мгновение, наполненная обычной смесью желания  и  стыда,  она  оказалась
сидящей  верхом  на  его  великолепном  теле,  зная,  что  такой  способ
сочетания является  еще  одним  наследием  развратного  Аль-Рассана.  Но
королева не в силах была сдержаться и не стонать от наслаждения, которое
он ей дарил. "Наслаждение  мирское,  -  сказала  она  себе  с  некоторым
отчаянием, двигаясь на нем вверх и вниз,  пока  его  пальцы  дразнили  и
ласкали ее груди. - Мирское, только  мирское.  Царство  господне  совсем
другое. Оно вечное, святое, золотое, возвышенное, сияющее, не  связанное
со смертными телами..."
   - Ох!  -  произнесла  королева  Вальедо,  словно  испытывая  огромное
изумление, и замерла.
   Второй крик, который вырвался у нее через  мгновение,  был,  в  своем
роде, признанием.
   - Расскажи мне, что там произошло, - попросила  она  через  некоторое
время.
   Он  любил  лежать,  непристойно   сплетясь   с   ней   телом,   после
совокупления. По крайней мере, в  этом  она  могла  ему  отказать.  Инес
накинула одежду и заставила его тоже прикрыться, перед тем  как  вызвала
одну  из   служанок   и   велела   принести   прохладительные   напитки.
Удовлетворенный Рамиро насмешливо улыбнулся и повиновался.
   Служанка принесла для него пиво и грушевую настойку для  королевы,  а
потом удалилась. Сейчас Рамиро лениво  раскинулся  на  кушетке,  а  Инес
сидела рядом на скамье с вышивкой в руках. Она вышивала  новый  кармашек
для своего солнечного диска, чтобы подвесить его к поясу.
   - Все прошло на удивление хорошо, - сказал Рамиро,  поворачиваясь  на
бок и подпирая голову одной рукой. Он смотрел на нее с таким откровенным
восхищением, что на ее щеках  снова  вспыхнул  яркий  румянец.  -  Между
прочим, спасибо. Мне больше всего нравится, когда ты  оставляешь  волосы
распущенными.
   Она сделал это не намеренно. Просчет.  Она  совершала  грех,  гордясь
своими волосами, и в качестве наказания почти всегда носила их стянутыми
в тугой узел на затылке. Инес смущенно убрала с глаз прядку  волос.  Она
понимала, что если начнет убирать их сейчас, то он над ней посмеется.
   - Сегодняшнее  утро,  -  твердо  произнесла  она.  -  Мы  говорили  о
сегодняшнем утре.
   Он усмехнулся. Отпил из своего кубка. Шум за окнами и  под  лестницей
не утихал. Кроме всего прочего, он расширял дворцовые бани,  по  образцу
Аль-Рассана строил холодный и горячий бассейны и массажную комнату.  Это
возмутительно.
   - Они оба приняли мое решение, - сказал он. - Поднялся небольшой шум,
когда я сказал, что сам казнил бы Гарсию, но никто не высказался против.
Граф Гонзалес теперь связан клятвой защищать семью Бельмонте  в  течение
двух лет. Никакой кровной мести. Он поклялся при всех.
   - Ты объявил, что он умрет, если они погибнут? -  Рамиро  обсуждал  с
нею этот момент несколько дней назад. По всей справедливости она  должна
признать, что он всегда охотно откровенничал с ней. Они  даже  обсуждали
много лет назад его переезд в Вальедо  из  Халоньи.  Он  довольно  много
времени проводил в ее комнатах, делясь с ней своими мыслями. Несомненно,
гораздо чаще, чем отец Инес делился с ее матерью.
   "Собственно говоря, - внезапно  поняла  Инес,  глядя  на  мужчину  на
кушетке, - если бы он не был таким безбожником в самых важных  вопросах,
она могла бы считать своего мужа образцом среди мужчин".
   Должно быть,  выражение  ее  лица  смягчилось.  Он  снова  насмешливо
взглянул на нее.
   - Я хотел сказать тебе раньше. Мне нравится смотреть  на  твои  груди
снизу, - заявил он. - Они выглядят уже не как груши, а как дыни, ты  это
знаешь?
   - Я не обращала внимания, - запальчиво ответила она.  -  Разве  нужно
это обсуждать? Должен ли  министр  умереть,  если  умрет  кто-нибудь  из
Бельмонте?
   Рамиро покачал головой.
   - Я заявил об этом, и граф бы согласился, по-моему,  но  тут  Родриго
попросил меня отменить эту санкцию.  Сказал,  если  Гонзалес  поклянется
защищать их, то ему этого  достаточно.  Интересно...  не  могла  ли  ему
надоесть жена, как тебе кажется? Они уже давно женаты.
   - Не так давно