них имеются: устрашение, реклама, привлечение новых уродов, очарованных размахом злодейства. Притом эта угроза конкретная, и от нее мы вправе требовать защиты у крутарей.
     - Потребовали?
     - Обратились. Даже известили о месте, где были замечены мясорубы, - спасибо сыскарям.
     - И?
     - Крутари с охотой разогнали гадюшник, а парочку даже выловили - уж это они умеют. Дальше опять вступили мы, привлекли для допроса гипнотизера.
     - Ух ты!..
     - Дурость, конечно, - однако сработала. То ли по молодости, то ли из-за тупости, но гаденыши покорно впали в транс и выболтали все.
     - О Мстителе?
     - Они видели его, - уныло подтвердил Эмиль. - Собственными глазами. Расписали в таких подробностях!..
     - В каких?
     - Рост три метра с гаком - масса соответствует. Прямоходящий, но больше похож на льва. Покрыт костяной броней вперемежку с шерстью, когти как крючья, пасть и вовсе кошмарная. - Торгаш пожал плечами: - Может, им внушили, как думаешь? Раз это так просто с подобными идиотами...
     - Вряд ли, - сказал Вадим. - Не было надобности.
     - Так ты что ж, и сам встречался с Мстителем?
     - Пока нет. Но мог сравнить его работу с подделками мясорубов.
     - Большая разница?
     - Меня не обмануть, уж поверь. Мститель существует - именно такой, каким его описали, и хорошо, если один. Бороться придется с ним, а не со стаей жестоких придурков - в общем, легко истребляемой.
     - "Хочу быть смелым", - вздохнул Эмиль. - Помоги нам бог!
     - Хочу быть добрым, - возразил Вадим. - Смелым быть проще: надо лишь не позволять себе бояться.
     - И все, да? Действительно, как просто! - Торгаш даже посмеялся, хотя с горечью. - А знаешь, что Мститель слывет не только монстром, но колдуном? Будто на расстоянии он завораживает людей, приказывая являться к себе на расправу: этого - на ужин; ту - на завтрак.
     - "А можно не приходить?" - поинтересовался Вадим, цитируя анекдот.
     - "Можно, - кивнул всезнающий Эмиль, - вычеркиваю!.." Только кто ж о таком спрашивает? У нас привыкли к послушанию... А еще Мститель якобы повелевает машинами и механизмами, даже атмосферой - помнишь, как в фильмах про полтергейст: хлопающие двери, взрывающиеся окна, хлещущие разряды, взбесившийся ветер...
     - Подумаешь! - фыркнул Вадим. - Одного такого давеча заломали в глухомани. Правда, на Мстителя не похож и жар загребал чужими руками - так ему их поотсекли, теперь с ними Брон разбирается. Может, и найдет применение?
     Заодно Вадиму вспомнился лесной колдун Михалыч со своей симпатичной дочуркой-ведьмой. Тоже ведь из немногих счастливых семей, хотя неполная. До них Мститель еще не добрался? Дай-то бог. Им и с тамошним зверьем хватает хлопот - один Хозяин чего стоит!.. Интересно, кто там кого в итоге подмял?
     - А заправляет мясорубами некто Серафим, старец праведный и благочестивый, - продолжил торгаш. - Вот кого бы я задушил собственными руками! Не так страшен Мститель - он просто злобен и голоден...
     - К несчастью, еще и силен.
     - Но эти мерзавцы, что жируют на чужом горе!.. Там ведь не только маньяки. Не понимаю: у них что, своих детей нет?
     - У Серафима? - небрежно спросил Вадим. - Была - дочь. Старик сам ее и кончил - за то, что совратила его в малолетстве.
     - Кого совратила? - с омерзением уточнил Эмиль. - Отца?
     - А внучок у него людоед, - добавил Вадим. - Этого порешила маменька, правда случайно, - такая вот преемственность.
     - Господи!..
     - Думаешь, остальные мясорубы лучше? - свирепея, спросил он. - Охотнички, чтоб им!.. Кому-то недодали женской ласки, кого-то обидели - тем, кто оказался сильнее, умнее, даровитей. А виновны, конечно, ведьмы... исчадия ада, сосуды греха. Значит, надо разбить сосудов поболе - чтоб не собрать потом, вдребезги!.. Вдобавок это приятно. Как и сатанисты, мясорубы нашли отличное оправдание собственной злобе.
     - Надо облаву на них устроить, - упавшим голосом сказал торгаш, - как на бешеных псов. Их не может быть много!
     - Собственно, почему? - возразил Вадим. - Не будь у тебя дочки, ты и сам бы не шибко расстраивался. Сколько любителей зверья с аппетитом уплетает бифштексы - разве это так далеко от людоедства? Дело в традициях и привычке, а сии материи непрочны... А те гуманисты, что производят оружие, - скажи им, что из него станут убивать людей, они ж посмотрят на тебя как на идиота. Так почему ради благой цели не пошерстить десяток шлюх? Только свистни!..
     - Ах, боже мой, - вздохнул Эмиль, - вот теперь я поверил в твой возраст!.. В юности больше любишь людей.
     - Не столько любишь, сколько придумываешь, - парировал гость. - Куда сложнее любить настоящих.
     - Например, мясорубов?
     - Ну, это для гурманов, - согласился Вадим, поднимаясь. - Спасибо за чай.
     Все же насколько транспорт сжимает пространство, удивлялся он, тихонько катя меж спящими домами. Неделю назад город казался огромным, точно страна, и с одного конца на другой пришлось бы добираться едва не сутки, минуя границы, обходя блюстительские посты. Губерния и вовсе представлялась ойкуменой, а уж что там, за Бугром, - может, край света? Зато теперь расстояния съежились на порядок, и все горожане вдруг сделались мне соседями: крутарь Брон, торгаш Эмиль, панночка Юлька, - даже глухоманцы оказались не за горами: часик-другой хорошего ходу. А что будет, когда прогресс снова поднимет нас в воздух? Давненько я не летал...
     Мысли переключились на Мстителя, этого ночного урода с когтями и клыками гигантской кошки и "чуть ли не с крыльями", без напряжения сигающего на дюжину метров. Если Убийца так могуч, прикидывал Вадим, не бегает ли он быстрей, чем я езжу? Лучшие из людей не разгоняются выше сорока километров, рекордсмены среди зверья не выбегают из ста двадцати. Но вдруг наш гепард Мстителю не указ? Конечно, колесник можно загнать и под двести - хватит ли этого, чтоб унести ноги? Лучше не проверять... Вообще на крупное зверье сподручней охотиться с вертушек, как это делают Шершни. А на Мстителя, похоже, только так и можно - если жизнь дорога...
     И тут рассуждения Вадима без церемоний прервали: в сознании явственно зазвучал сторонний голос, впрочем знакомый. Столько лет он не слышал триадного Зова и даже не ожидал, что Юлька освоит новый трюк так быстро и без всяких подсказок. Кажется, у ведьмочки большое будущее - если не надорвется.
     Судя по представленной картинке, Юлька опять забралась в бурлящую ванну, а грозный серк теперь остался за бортом, преданно охраняя купание госпожи. Жрец тоже присутствовал, восторженно созерцая, - наверно, сам и пригласил, по-хозяйски.
     Вадим мог отмолчаться, однако сказал: "Слушаю", - мысленно, конечно.
     - "Все же мы недоговорили", - резво начала она.
     - "Недоругались", - пробормотал Вадим, предвкушая.
     Господи, она уже менялась!.. Девочка ощутила в себе свежие страсти и новые возможности, не чаемые прежде, а к этому добавились повышенные запросы, подкрепленные всей мощью триады, - гремучая смесь.
     "Вот что мы сделаем завтра..."
     "Погоди, - прервал Вадим. - На завтра у меня свои планы, и поменять их вряд ли удастся".
     "Не напрягайся: отныне буду решать я - раз мы вместе, - твердо заявила Юля. - Прежде всего разберемся с папенькой и его сворой".
     "Послушай..."
     "Втроем мы такое устроим!.. Он думал, за меня вступиться некому".
     "Вот сейчас все брошу и примусь за твои проблемы, - хмыкнул Вадим. - По-твоему, нет ничего важней? И потом, у тебя уже есть защитник".
     "Ты ревнуешь! - обрадовалась Юлька. - Конечно, рядом со Зверем даже ты кажешься задохликом, и трахается он, наверно, как... зверь. Но вот беда: после этих дел мне хочется поболтать, а о чем можно толковать с серком? Так что я выбираю тебя - к тому ж и привыкла... Вообще, почему бы мне не перебраться к тебе, точно рябине к тополю?"
     Эфирный ее голос звучал иначе: насыщенней, выразительней, - как слышала его сама Юля. Теперь девочку не сдерживала неразвитость связок, и она могла смоделировать любой букет частот. Со временем таким же сделается и голос ее тела, подправленного Текучестью.
     "В общагу? - спросил Вадим. - После твоих роскошеств прессоваться в моей каморке... Милая, ты в своем уме?"
     "Ты что, дурак? Если прижать папулю, он нам такие хоромы отгрохает!.."
     "Надо жить по средствам, - назидательно молвил он, - и не разевать роток на чужое. Почему тебя должны содержать - разве ты лучше других?"
     "Лучше, - уверенно сказала Юля. - И ты - лучше. Мы над всеми, над заурядами, мы - элита!.. А от папашки не убудет".
     "При чем тут он? Твой папа и сам трутень отъявленный. - С усилием Вадим притормозил: - Я не навязываю, ради бога!.. Ты с пеленок привыкла на готовом, но я хочу отрабатывать свой хлеб. А насколько у меня получается, пусть решают те, кому нужны мои дела".
     "Господи, какой зануда!.. Думаешь, от твоего чистоплюйства что-то изменится?"
     "Зато я - непричастен".
     "Значит, не хочешь меня выручить?"
     "Я мало тебе помогаю? - спросил Вадим. - Или чего-то недодал? Что за претензии, я не пойму!"
     Тут же Юля пришла к новому заключению, крайне оригинальному:
     "Ты не любишь меня!"
     "Вопрос формулировки, - откликнулся он. - Вообще эта тема требует длительного развития, и сейчас ее лучше не поднимать".
     "Не увиливай! - прикрикнула девочка. - Скажи уж прямо: да или нет?"
     "Когда как, - прямо сказал Вадим. - Временами чудится, что да, а иной раз так бы и загрыз!.. Сейчас - не знаю".
     "Это не ответ".
     "Знаешь, я стреляный воробей и опасаюсь признаний. Слишком дорого они стоят".
     "Жалко сказать "да"?"
     "Просто я научен жизнью. Сначала спрашивают, любишь ли. Затем, когда проявишь слабость, интересуются: а почему тогда не женишься?"
     "И почему?"
     "Молодой ишо".
     "Ну да, как раз в деды годишься!"
     "Вот и я о том".
     Вадим еще сдерживался, но из последних сил. Самым неприятным в Кольце была невозможность отмолчаться: наглухо закрыться самому и не влезать в дела других. Вадим и прежде избегал вранья, зато волен был не говорить, чего не хотел. Здесь такой номер не проходил: можно лишь разорвать Кольцо, что еще хуже. Вот ведьма могла уйти в любой миг, как и появиться, - за ней инициатива.
     "А вот я люблю тебя!" - отважно выпалила девочка.
     "Так берегись любви моей? - усмехнулся Вадим. - Ты любишь, чтобы брать, - а как насчет пожертвований? Или согласна на честный обмен?"
     "Чего ты хочешь, ну скажи!"
     "Я? Ничего. Живи себе".
     "Шиш!.. Тебе не отделаться от меня так просто".
     "Ну вот, я же говорил..."
     "Из-за тебя я порвала со всеми, сбежала из дома!.."
     "Из-за меня?" - Он пожал плечами: такие вот новости.
     "А теперь в кусты, да? Причем один".
     "Каков мерзавец! - поддержал Вадим. - Не позволяет сесть на шею - а ведь так хочется!"
     "После подобных твоих заявлений..."
     "Чего бы я ни наговорил, решать тебе, - возразил Вадим. - Слова недорого стоят. К тому ж, как ни называй наши чувства, я отношусь к тебе много лучше, чем ты ко мне".
     "Ты что, дружбу мне предлагаешь? - вспыхнула она. - Идиот!.. Я живу втрое меньше и то знаю, что дружить можно после, но никак не до".
     "А как насчет родства?"
     "Душевного? Это не имеет касательства к слиянию тел! Не путай божий дар..."
     "Родство и само стоит немало, разве нет?"
     "Но я хочу быть с тобой!" - упрямо сказала девочка.
     Вот это уже прямое цитирование - может, бессознательное. Кто-то цитирует книги, кто-то - фильмы... а кто и песни.
     "Девочка, я ведь не смогу дать, что ты хочешь. Мне жаль".
     "Me too".
     "Чего бы я ни испытывал к тебе, толку не будет. Сколько б я ни давал, ты потребуешь вс„. А ведь есть другие, которым тоже от меня что-то надо. Как совместить?"
     "Какое мне дело до других!"
     "А какое им - до тебя? Как аукнется..."
     "Плевать на них! - крикнула Юля. - Тебе что, трудно помочь?"
     "Не следует помогать тем, кто не выкладывается, - это развращает. Уайльд, помнится, призывал за это наказывать".
     "Ты самодостаточен, как гермафродит, - неожиданно сказала Юля. - Тебе не нужна ни служанка, ни любовница, ни жена. Вот если б тебе отрезало ноги!.."
     "Ну спасибо, - хмыкнул Вадим. - Кто ж тогда на меня позарится? Кстати, жена - это когда дети, - добавил он. - А ты сама еще ребенок".
     "Во всяком случае, перетрахалась я не с одной дюжиной, - мстительно сообщила она. - А у тебя какой счет?"
     "Не числом, говорят, но умением..."
     "Меня даже насиловали, и не раз, - похвасталась девочка, - потому что я так хотела. Они думали, что подавляют, а ведь все было подстроено. Это я ловила кайф, а они якобы возносились - но потом с размаху влетали рожей в асфальт!.. Кретины - ими так просто управлять, и нитей у них всего ничего: захочешь, не напутаешь".
     "Так ты еще и мазохистка?"
     Впрочем, чего странного?
     "Да, - гордо признала Юля, - я столько уже испытала!.. "Эх, полным-полна коробочка"!"
     Кого там называли "изумительным эгоистичным чудовищем" - Челлини, кажется? Восторгаться такими феноменами лучше на расстоянии, а вот столкнуться носом к носу...
     "Мне что, обязательно макать тебя в это самое? - спросил Вадим с досадой. - Разве нельзя обойтись? Почему я должен напоминать тебе, на каком свете живешь!.. Думаешь, много радости ты доставляешь? Да от тебя больше хлопот и огорчений, не говоря про потери!"
     "А чего же ты хотел от "ребенка"?"
     "Ты существуешь за чужой счет и при этом изнываешь от скуки. Еще бы! Ты принимаешь жизнь в узеньком диапазоне - что выпадает из него, уже неинтересно, уже бессмысленно. Твои вкусы, опыт, воззрения умещаются в крохотный кружок - но ведь ты считаешь его Вселенной и кроешь почем зря!.. Ты - готовый маленький паразит, взращенный Крепостью. Что сделала ты для людей, - ему опять вспомнился Данко, - чем отплатила за иждивенчество? Что ты вообще можешь, кроме как ныть да мотать другим нервы? Разве тебя то возмущает, что папуля делает тебя разменной монетой, - нет, тебя не устраивает цена!.. Ты готова продаться, но - дороже".
     Какая мука быть правдолюбцем! - добавил Вадим мысленно. К чему мне этот крест? И зачем Юльке такая обуза? Порхала себе по жизни, как мотылек... Вот к чему приводит лишняя близость. Может, не поздно еще...
     "Without you just can't go on, - медленно сказала Юля. - Sweet darling".
     И замолчала, отключилась напрочь - эффектный уход. Кажется, и цитирование на сей раз было умышленным. Отдавало театральностью, зато пробирало до нутра. Вадим даже прослезился, как над душещипательной киношной сценкой. Вообще, с возрастом он становился сентиментальнее.
     Может, не принимать всерьез? - думал Вадим. Дети ведь переменчивы, как мартовский ветер, и отходчивы на диво, стоит их отвлечь... или приласкать. Ведьмы, правда, не столь управляемы, и предсказать их реакцию совсем не просто. Так чего ждать?
     Мотая головой, он прибавил скорость, чтоб успеть выспаться к завтрашнему дню. Отлично началась неделя, лучше не бывает!.. И утешение под стать: "то ли еще будет, ой-ей-ей", - как сказала бы Юлька.

ГЛАВА 2

1. Почти что Юстас

     День не заладился с утра.
     Для начала сломался транспорт, на котором Вадим ехал в КБ, и ему, вместе с дюжиной таких же бедолаг, пришлось пройти через унизительные объяснения на проходной - тем более абсурдные, что масштаб ночных событий становился уже несопоставимым с крепостными реалиями. Давно следовало послать эти реалии подальше, "отряхнуть прах", однако набранная за годы инерция неумолимо влекла Вадима дальше. Требовалось, видимо, нечто более весомое (еще?), чтобы вышибить из накатанной колеи.
     И сама служба прокатилась сегодня вкривь да вкось да через пень колоду, словно Вадима уже вовсю мотало по этой самой колее. А в конце дня его неожиданно вызвал Управитель и сообщил:
     - Вот что, Смирнов, в главк тебя требуют - срочно. Такие, понимаешь, дела.
     - Зачем еще?
     Управитель пожал плечами. Был он мужчиной пожилым, болезненным и в подробности вдаваться не любил. Ну вызвали и вызвали - ему что? Лишь бы самого не трогали.
     Вадим прислушался к себе: ехать не хотелось.
     - Куда сейчас? - спросил он. - Скоро отбой. Мотор, что ли, брать?
     Конечно, это была шутка. Вообще частные колесники по Крепости мотались, но, как говорится, "не про нашу честь". Однако Управитель смотрел на подчиненного без улыбки, будто у него снова прихватило печень.
     - Права с собой? - Вадим машинально кивнул. - На, - Управитель уронил на стол связку ключей. - Потом пригонишь ко мне.
     Щедрость была из ряда вон, и это насторожило Вадима еще больше. Он не любил странностей: обычно те имели неприятные последствия.
     Спустившись ко входу, Вадим повернул на служебную стоянку, высматривая управительскую машину, но вдруг оцепенел, услыхав властное: "Эй!" - и оглянулся на голос.
     Неподалеку, через дорогу, был припаркован двуколесник, а к нему прислонилась приземистая фигура поперек себя шире, слепленная из тяжелых глыб, - Николь собственной персоной, ближний гард росского князя, крутарь из крутарей. В гардии росичей он был едва ли не самым старшим и всегда отличался апломбом - Вадим знал его по секте билдеров, где коротыш начинал. И запомнился Николь агрессивной манерой поучать новичков: "Ты что, совсем тупарь, ни хрена не петришь?!"
     А караулил он Вадима, хотя тот мог возникнуть из проходной на час позже. Более того: остановив спеца окриком, крутарь сам же к нему и направился, будто опасался, что Вадим ускользнет. Красуясь ловкостью, Николь перемахнул стояночный парапет, вразвалку приблизился. Цедя слова, зарокотал:
     - Князь велел передать...
     - Брон, что ли? - перебил Вадим, откровенно дразнясь. - Корол„к ваш?
     На секунду крутарь прикрыл глаза, будто пережидая приступ гнева, затем начал снова, столь же размеренно:
     - Князь велел, чтобы ты ни в какие разборки не встревал. Ежели надо, мы сами утрясем. Ты ни фига в этом не смыслишь, понял? А мы собаку съели.
     - Вкусно было?
     - Слушай, умник, будешь выпендриваться!..
     В переводе это значило: "Ах, ты не боишься меня - такого сильного, уважаемого? Так я тебе устрою!"
     - Кто ты такой вообще? - добавил крутарь, искренне недоумевая.
     Вадим ухмыльнулся, едва не тявкнув: "А ты кто такой?" Кажется, Николю очень хотелось сквитаться с "умником". Хотя делить вроде нечего.
     - Ежели невтерпеж, можешь приступать, - подбодрил Вадим. - Правда, я давно не выясняю отношений на кулаках.
     - Твое счастье, - проворчал Николь, отступая. - Не было указаний.
     - И ладно, - покладисто сказал Вадим. - Вс„?
     Он втиснулся в начальническую малолитражку - всего и достоинств, что четыре колеса, - и выехал на серую улицу, с обеих сторон сдавленную унылыми домами. Внезапный вызов не предвещал хорошего: с чего вдруг о нем вспомнили? По слухам, общение с отраслевым Главой могло обернуться чем угодно - вплоть до мордобоя и кутузки. Конечно, Вадим сумел бы на это возразить, но он ненавидел скандалы. Правда, до Главы еще надо добраться...
     Кативший навстречу грузовик, громадный и кряжистый, как стегозавр, внезапно вильнул на полосу Вадима. Мгновенным взглядом он выхватил из сумрака кабины нацеленное лицо водителя и понял, что тормозить тот не станет, сомнет малолитражку, точно картонку. Не раздумывая, Вадим крутанул баранку влево, чудом увернувшись от надвигающегося таранного буфера. Его кроху едва не вынесло на тротуар, но она снова вильнула и пошла метаться по шоссе, распугивая редкий транспорт. Обуздав колесник, Вадим ударил по тормозам, оглянулся.
     Грузовик уже скрывался за поворотом. В нарушение всех правил Вадим развернулся и ринулся в погоню, пылая негодованием. Нырнул в тот же переулок и затормозил, удивленный: железный стегозавр смирно застыл у тротуара. Кабина, разумеется, была пуста.
     Только сейчас Вадима стала трепать дрожь, прорвавшись сквозь отстраненность. Он представил, что случилось бы, не успей он обогнуть эту махину. Или, того хуже, вылети на тротуар, заполнявшийся прохожими