тыдился: с чего его на патетику потянуло? А еще вдруг захотелось, чтобы рядом заплясали ордынские танцорки, мотая аппетитными попками, раскачивая круглые груди. Только не по принуждению, ладно? И не под восточную музыку, упаси бог.
     Надо меньше пить, сказал он себе со вздохом. Или жестче следить за собой. Ишь, сластолюбец! Размяк в тепле и неге, под вкрадчивый ликер.
     - Не задумывался, откуда пошло дворянство? - спросил Брон. - Благой род, ну да... Род, прославленный высокими моральными качествами!
     - Или богатством и властью? - предположил Вадим. - А прочие благости присваивались задним числом. У нас всегда лучше выглядят те, кто сверху.
     - Думаю, у истоков все же стояли святые и герои. Иначе откуда столько почтения к их потомкам?
     - Родники часто бывают прозрачными, - согласился Вадим, - а в море впадает такая муть!.. Но смертность у героев наверняка была выше, чем у прочих: сражались-то на пределе - с чудищами, не с мельницами. И уж им никогда б не ударило в голову заняться селекцией, выводя чистопородную хилоту, в большинстве бездарную. Недаром же "солнцем русской поэзии" оказался мулат, а первейшим российским ученым - простолюдин? И сам ты не чистых кровей, - перешел Вадим на личности. - Иначе давно бы пошел ко дну, как тот "Варяг", ан нет, выплыл!
     - Ну, спасибо, - хмыкнул Брон. - Сказать, что всплывает первым? И все ж в делении на сословия был смысл: каждому да воздается!
     - Если аристократия такая замечательная, зачем ей фора? - удивился Вадим. - Или она всем хороша, только неживуча? Тогда, извини, придется приравнять ее к старикам и калекам. Им у нас тоже почет.
     Как и положено, бывший дворянин, он же нынешний вождь и будущий Глава, отстаивал сословность, зато беспородный "не поймешь кто" всяко сему противился. Непреложное правило: личный интерес определяет взгляды.
     - Честь и сила! - возгласил князь. - Вот составляющие новой расы - драконов.
     - Господи, - с тоской вздохнул Вадим, - расизма нам не хватало! А с прочими что делать - испепелять?
     И замолчал, ожидая явления, даже обернулся на вход.
     Отворилась дверь, и в зал вступила юная женщина в облегающем платье до пят, вышитом по кромкам. Оглядевшись, направилась к ним. С интересом Вадим вскинул брови: светлые тона, мягкая ткань, льняные волосы до лопаток, стройный стан, плавная поступь, спокойные милые черты - стиль древней Руси, как его изображают в кино. Наверное, Брон долго ее подбирал. И девочке повезло: за князем как за гранитной стеной. Или это княжна?
     Росич с готовностью поднялся красавице навстречу, взгляд его потеплел. Вспомнив Беленького, Вадим тоже поспешил встать, даже поклонился, изображая воспитанность. Ну, что там еще у нас, у князьев, принято?
     - Чего тебе, лапушка? - спросил Брон, умеряя свои раскаты.
     - Долго еще, Славик? - Женщина застенчиво склонила голову, отвечая на приветствие. - Я побуду с вами, ладно? Муторно что-то.
     - Конечно, милая, усаживайся... Ах да, - спохватился князь, - я ж вас еще не знакомил! - Он накрыл ладонью тонкое плечо подруги: - Хозяюшка моя, Лина. Забрал ее покуда во Дворец, вот и мается на новом месте... А про Вада я тебе сказывал.
     - Вы не озирайтесь на меня, - сказала княгиня, бросив на гостя любопытный взор. - Я посижу тут тихонько, поклюю чего-нибудь, умные речи послушаю. Болтать не буду!
     И она в самом деле скромно присела за спиной мужа, потянув к себе блюдо с брусникой. Невольно Вадим позавидовал этой идиллии. Еще одна счастливая семья? И народится у них много маленьких княгонят.
     - Прогоним еще разок, - заговорил он, выдержав вежливую паузу. - Билдеры сильнее нормы примерно втрое, серки превосходят билдеров во столько же - и это уже предел для человечьего естества. Дальше начинается фэнтези: герои, оборотни, вампиры... Мстители.
     - Этих ставишь отдельно? - не пропустил Брон.
     - Если они оборотни, вряд ли обычные. Раз уж человека требуется сперва раскочегарить до серка... Не слишком ли окольный путь для создания простой нечисти?
     - Простой? - хмыкнул росич. - "Это дубли у нас простые!"
     Ишь ты, фантастику цитирует! - подивился Вадим. Эрудит.
     - Думаешь, оборотни далеко ушли? - спросил он. - Сложные там не надобны - их в пирамиду трудно втиснуть. Надобны простые, гладкие и одинаковые, как строительные плиты. Тогда и конструкция выйдет на загляденье - тем, кто такую красоту понимает.
     - Вишь, какая обида: ни в пирамиду нас не втиснуть, ни любоваться ею не умеем, - посетовал князь. - Нестандартные мы!
     - И вот что самое занятное, - сказал Вадим. - Я лишь недавно понял. Чтобы силач трансформировался в героя, ему нужно одолеть нечисть, наделенную Силой. Богатырская мощь рождается в борьбе с чудищами, индуцируется ими! И тут важно не промахнуться с подбором противника - конечно, если тебе предоставят выбирать.
     - "Нечисть", - выделил князь ключевое слово. - Это что?
     - Или "нежить" - как хочешь. Это те, от князя Тьмы до последнего найта, кто включен в пирамиду Порядка, силящегося по своему подобию выстроить реальность, сделать ее столь же мертвой. Попыток уже было немало, и, боюсь, нас угораздило подвернуться под очередную.
     - Зато какая мощь идет в руки!
     - Конечно, для таких фанатов силы - это шанс. Пусть все летит в тартарары, зато к нам не подступись!.. Но имей в виду, даже состоявшийся богатырь может в полную проявиться, только сражаясь с чудищем. Либо с полчищем, заряженным чудовищной идеей и направляемым чудовищной волей, - с теми, кого Порядок уже подмял.
     - С захватчиками, стало быть?
     - Да уж не с освободителями, - подтвердил Вадим. - Какой поборник свободы станет покорять земли огнем и мечом? "Кто с мечом", тот и от него - диалектика! А без истинного Врага можно и на печи посидеть - годков эдак с тридцать.
     - Значит, начинать придется с оборотней, - задумчиво молвил Брон. - Подходяще!
     - Увы, - вздохнул Вадим. - Для начала со Слугами бы управиться - настоящими, уровня серков. Как я понимаю, оборотни превосходят их втрое. А уж вампиры!..
     - А Мстители? - снова спросил росич.
     - Черт их поймет. По-моему, это личинки, но чьи? Во всяком случае, Мститель опасней оборотня, и если б мы его не подранили, от нашей триады остались бы клочья.
     - Хорошо, а куда отнести колдунов?
     - Вот тут давай определимся с терминами, - предложил Вадим, - чтобы не путаться. Все, что по нашу сторону, зовем магией, что по их - колдовством.
     - И что выходит?
     - Выходит, колдуны - это те, кто стоит над вампирами. И я даже представить боюсь их Силу.
     - А кто ж тогда маги?
     - Вот маги еще толком не проклюнулись из творцов, и неизвестно - проклюнутся ли.
     Крутарь с небрежением фыркнул: дождешься от них!
     - А больше не из кого, - возразил Вадим. - Ну, есть еще такое странное образование, как магическая триада, но пока ее соберешь!.. На всю губернию я знаю одну - собственную. Не считая пропавшей, тоже моей. Ведьм у нас пока хватает, силачи не перевелись, но где набирать святых? Если уж меня, грешного, выдвинули на эту роль, значит, остальные еще хуже. Видно, стараниями самодержцев и большевичков не осталось на Руси блаженных - даром что "святая". А без них, получается, не выжить. Такой вот пробел в составе народонаселения - и что прикажете делать? Другого-то народа у нас нет, а если что меняется, то в худшую сторону.
     - "Есть такая партия!" - со смешком сказал князь. - Если богатыри - не мы, то кто же?
     Чуть сдвинув взгляд, Вадим увидел распахнутые глаза Лины: она смотрела на мужа с испугом. Действительно, ничего не дается даром. Бедная девочка!

ГЛАВА 6

ШЕРШНИ

1. Ночные рыцари

     Место показалось Вадиму угрюмым, как и положено кладбищу. Было оно обширным, заросшим старыми деревьями, наполненным шелестом, словно шепотом. Если на нем и хоронили еще, то не в этих местах - судя по датам на камнях, покойников не беспокоили здесь лет тридцать. Свой бронированный четырехколесник, вместе со всем арсеналом, Валет оставил за оградой, а с собой прихватил лишь крохотный огнестрел, едва ощутимый под грудным панцирем. (Вадиму, впрочем, объявил, что "в святилище ходить с оружием не след".) На тропинке никто им не встретился, однако по сторонам Вадим чувствовал сторожкие сознания, не обделявшие поздних гостей вниманием. Сейчас же фиксировал расположение постов, обозначая на мысленной карте, и без всяких техсредств передавал картинку Эве, сразу знакомившей с ней Брона. А уж как распорядится этим знанием росич, нетрудно было представить.
     День прошел бурно. До сих пор в голове шумело от нескончаемых дебатов, словно расходящийся смерч вовлекавших в себя участников, причем едва не каждого приходилось убеждать наново. Как говорится, "две головы лучше" - но только когда они больше заинтересованы в результате, чем в ублажении амбиций. А уж много голов!.. Еще чуть, и у крутарей пропала бы всякая охота связываться с этими инфантильными, обиженными на мир умниками. Если б не занудливое, словно осенний дождь, упорство Вадима, изо всех сил старавшегося погасить взаимные наскоки, и не колдовские чары Эвы, умело поддержанные обаяшкой Кирой, - вряд ли получилось бы "обручить мозги с мускулами". Тем более последние оказались, ненамного глупее первых - во всяком случае, здравого смысла в них обнаружилось даже больше. В конце концов удалось выстроить некую структуру, более-менее устраивающую всех и, по первому впечатлению, работоспособную. Даже приняли совместный план действий, хотя чего это Вадиму стоило!.. Однако крутари вообще не любили медлить, а каждого из спецов подгонял страх: кто поручится, что в ближайшую ночь придут не за ним?
     И теперь всем составом они пытались претворить этот план в жизнь, хотя Вадиму, например, не помешало бы на часок отключиться, чтоб восстановить в голове ясность.
     - Ты уверен, что риск оправдан? - спросил он, еще прикидываясь олухом. - Сунуться в самую преисподнюю... подставить свою задницу... Это ж клоповник, сборище кровососов!
     Вздрогнув от "случайного" попадания, Валет негромко ответил:
     - Здешние ребята много знают, и лучше иметь дела с ними, чем дожидаться второго наезда.
     Сердешный, он понятия не имел ни о последних приключениях Вадима, ни о его переезде на новую квартиру, ни о новых возможностях и нынешнем статусе старого приятеля. С тех пор как тот прознал про заигрывания Валета с "вепрями", про его странную сдачу клиентов, больше похожую на продажу крепостных, контакты между прежними дружками сошли на нет. Малые предательства (малые ли?) родили большое недоверие. Однако вслух Вадим об этом не объявил, а Валет, кажется, ничего не заметил и продолжал исполнять давнюю просьбу Вадима: вызнать про тех, кто одной ненастной ночью напал на него прямо в квартире. Такая у них образовалась игра... Впрочем, Валету не позавидуешь - похоже, за него взялись всерьез, причем с обеих сторон. Куда податься несчастному крутарю?
     - Полагаешь, с ними можно договориться? - спросил Вадим. - А не выйдет договор боком? Есть публика, которой лучше сторониться.
     - Ну, Вадя, "волков бояться"!..
     - Я больше опасаюсь "гиен" или "шакалов", - возразил тот. - Особенно прирученных. Полагаешь, из-за них не выскочит тигр?
     Валет деланно рассмеялся, тут же сорвался в кашель.
     - Чего ты себя накручиваешь? - сказал он, прочистив горло. - Не узнаю, ей-богу. Это ж обычный кабак, каких десятки.
     - На кладбище?
     - Ну и что?
     - Чего ж ты гардов не прихватил?
     - Зачем? Да мы в паре дюжину раскидаем!
     - Спина к спине?
     - И нечего там стеречься, все чисто. Думаешь, я не бывал там?
     - "А ежики все падали и падали в яму", - пробормотал Вадим, сдаваясь.
     - Чего? - удивился крутарь.
     - Так, вспомнилось, - вздохнул Вадим. - "А я как будто бы из последних сил..."
     Это и вправду была его последняя попытка удержать беднягу на краю. Но очередной раз тот пренебрег протянутой рукой, скорее даже не заметил - и на всех парах влетал в пропасть. Нельзя же совсем лишать его выбора? Видимо, Валет все уже взвесил, как истый крутарь, и рассудил: дела важнее симпатии. "Тут ничего личного, sorry", - уж как водится... Вот и еще одним приятелем стало меньше. А друзья - есть ли они вообще?
     Высокий силуэт костела, давно утратившего на шпиле крест, а с ним и прежнюю суть, все четче проступал из ночного мрака. От церкви теперь исходил густой смрад, будто ее по крышу забили мертвечиной, - но принимался он не носом, поэтому Валет, например, вряд ли ощущал что-нибудь, кроме смутной тревоги. Зато любая ведьма обошла б это место за километр.
     Из слов Эрнста, уже бывавшего на таких сборищах, явствовало, что от Шершней сюда заявится вожак, он же Магистр (в смысле - наставник?), с несколькими Слугами - именно так, с большой буквы. (О это высокое звание слуги!.. если прочих считать рабами.) Кроме троих, сподобившихся угодить в Шершни, посвящать будут с десяток падальщиков, но этих определят в найты. Что значило сие слово, оставалось гадать, поскольку смысл зависел от написания: либо knight - рыцарь, либо night - ночь. Либо оба значения вместе, то есть рыцарь ночи. Весьма романтично, но не слишком понятно. Прошедший через такое Эрнст (о самой процедуре он предпочел не распространяться) утверждал, что после посвящения у него ощутимо прибавилось сил, особенно в ночные часы, - так что, видимо, это не было пустой формальностью и больше напоминало рукоположение в братстве творцов. Кандидатами в найты занимались Слуги, а будущих Шершней обхаживал лично Магистр. Насколько Эрнст понял, у каждого Слуги не могло быть больше дюжины найтов - как и Слуг у Магистра. А сам Магистр был лишь слугой у Главы Роя. Отсюда легко вывести общее число Шершней, по мере убыли восполнявшееся на таких шабашах. И к ним - более тысячи семисот найтов, рассеянных по Вольному Городу, - громадная сила!.. Уже сейчас Шершни могли разделаться с любой из крутарских стай, если б решились себя обнаружить. Конечно, каждый росич в бою стоил нескольких найтов, набранных из отребья, - но совладать со всей тьмой, да еще предводительствуемой Роем!..
     Интересно, что делается с новообращенными Шершнями? - подумал Вадим. Судя по стати Эрнста, отнюдь не богатырской, тому суждено было в кратчайшие сроки заполнить пустоты в Шершневом скафандре, чтоб выйти на положенные габариты, - какая Текучесть, а!.. А с остальными что? В кого трансформируются найты в конце концов?
     Еще вчера Вадим понял смысл акции, устроенной Эвой в зверинце Гоша, на свою беду взявшегося ублажать падальщиков. Конечно, провоцировать негоже никого, однако само присутствие ведьмы вызывает из человечьих глубин скопившуюся мерзость, будит первобытный мрак. Это слабые выдумали, будто ведьмы вводят в грех, - те ведь не опасны святым или героям? Лишь потенциальные грешники усматривают в ведьмах отражение низких страстей, сваливая на женщин собственную вину. Мертвое тянется к живому, и ведьмы, эти сгустки Хаоса, служат безотказной приманкой для отмеченных Тьмой. Потому-то при виде Эвы так всколыхнулись найты, доселе неразличимые в толпе!.. Может, неспроста именно их подмяли Шершни, лишь усилив природные склонности? Даже мясорубы оказались у Роя в подчинении: через брата Эрнста и отца Серафима. Значит, протянулась еще одна цепочка - к Мстителям. Творцов Шершни контролируют, спецов похищают, серков отлавливают... Черт возьми, остался ли хоть кто-то в городе без их назойливого внимания?
     Тропинка через кладбище наконец кончилась, доставив путников к высокой безглазой стене, в основании которой угадывалась тяжелая дверь. За ней Вадим различил гул многих голосов, но любому зауряду окрестная тишина показалась бы мертвой. Неподалеку Вадим ощущал с полдюжины найтов, а разбросав мысле-облако шире, наткнулся еще на нескольких. Вертеп сторожили плотно - это не походило на обычную расхлябанность шушеры.
     Довольно робко, словно бы в первый раз, Валет тронул дверь, и та сразу открылась, готовая заглотнуть любого. Пригнувшись, они вступили, миновали тесную и темную, пропахшую плесенью прихожую, раздвинули пыльные шторы. И окунулись в сумрачный неровный свет, после наружной темноты показавшийся ярким. Исходил он от развешанных по стенам газовых фонарей, стилизованных под смоляные факелы, вполне гармонировавших со сводчатыми потолками и окнами-щелями, завешенными наглухо. А по кругу на полу, точно для подстраховки, багрово пылали лампы, знакомые Вадиму по загородному Гнезду.
     Помещение оказалось просторным, и народу хватало, даже слишком. Выглядела публика разношерстной: щеголеватые "гиены", шерстистые "выдры", драные "шакалы", грозные "гишу", палочники, цепники, секачи, - но по нутряной сути, как ощущал ее Вадим, они различались мало, а потому уживались: "ворон ворону глаз не выклюет". Это не та взрывная смесь в трактире иудеев, к которой поднесла спичку Эва, - здесь все ринулись бы в одну сторону, а не друг на друга. Однако теплоты меж ними не было, будто сплачивала их не взаимная тяга, а общая подчиненность. Боевым братством здесь не пахло - еще очко в пользу росичей.
     Оглядевшись, Валет призывно махнул ладонью и вразвалку зашагал к небольшому, накрытому уже столику в самой глубине зала. Обходя пирующих, Вадим осторожно двинулся следом. Мысле-облако он съежил до предела, чтобы не царапать чужие сознания и самому впустую не заводиться. По сторонам тоже старался не смотреть, поскольку от таких картинок пришлось бы отстраняться, а силы следовало беречь. Здешние посетители явно относились к любителям хоррора (может, даже натурного) - причем к тем, кто сам не прочь поучаствовать. Мясо тут пожирали сырым, хотя и вымоченным в уксусе, а запивали дымящейся кровью - хорошо, не человечьей. Вообще дух в помещении стоял жуткий. Но музыку наяривали живенькую, а голые девицы, взамен одежды густо татуированные либо раскрашенные от ногтей до бровей, выплясывали на подиуме с полной отдачей, энергично мотая ягодицами, крутя налитыми (силиконом?) грудями. Не об этом ли Вадиму мечталось вчера?
     Наконец они достигли заветного столика и уселись, боком к стене. Вадим поспешил занять место укромнее, чтобы стена защищала и сзади, - Валет не препятствовал. Вообще он походил сейчас на спущенный баллон, словно уже исполнил роль и дальше от него ничего не зависло. Наверное, так и было. К тому ж новые знакомцы Вадима, оккупировавшие ближние столы, перестали отворачивать лица (будто он не опознал их по затылкам) и теперь со зловещими ухмылками поглядывали на гостей. Мышка вбежала, привлеченная душком сыра, клетка захлопнулась - чего еще? Осталось выяснить, кто тут сыр.
     А в соседнем углу трое мосластых дылд сосредоточенно гоняли в новус, популярную в этих местах замену бильярда, попроще и покомпактней. Во времена Вадимовой юности с таким же увлечением резались в настольный теннис, а вместо новуса практиковалась игра в "чапая" - без кия, пальцами, на шахматной доске. Но даже в новусе не применяют стальные кии, с заточенными остриями и ребристыми рукоятями, - это ж пырялы, оружие таинственных тыкачей!.. А шашки у них тоже стальные? - заинтересовался Вадим. Не перенимают ли тыкачи опыт иудеев, швыряющихся шарами? "Легким движением руки" шашечка превращается в... сюрикэн? Такая была безобидная игра - этот новус.
     Прекратив озираться, он уставился на Валета. А тот упорно глядел в сторону, с тоской ожидая бестактных вопросов. Кажется, наступал "момент истины". Ах, как не хочется! - поморщился Вадим. Как неловко и стыдно уличать в мерзости человека, в целом симпатичного. И зачем он влез в это, господи...
     - Ну, - спросил Вадим негромко, - что сие значит? - Он кивнул на соседей: - Это и есть твои "ребята"?
     - Расследование завело слишком далеко, - нехотя сообщил Валет, отводя глаза еще дальше. - Знал бы вначале, и связываться бы не стал.
     - Мне что, тебя пожалеть?
     - Меня взяли за глотку, - продолжал крутарь. - У каждого есть слабые места, понимаешь? Этот Аркан...
     Сейчас, угрюмо подумал Вадим. Как не понять? Сейчас я тебя так пойму!..
     А вслух сказал:
     - По-моему, он не такая крупная сошка в своей кодле. Чего ж пер