суровый,  каким  кажется  с  первого
взгляда, понял Шелто, и он моложе, чем выглядит.
   - Скажи мне, - начал  он.  -  Она  была...  она  когда-нибудь...  -  Он
замолчал, смешавшись. Принц смотрел на него с состраданием во взгляде.
   - Она была из Чертандо, Баэрд. Всем известна эта история.
   Тот медленно кивнул. Но повернулся и опять посмотрел  в  море.  Они  не
похожи на победителей, подумал Шелто.  Они  не  выглядят,  как  мужчины  в
момент триумфа. Они просто выглядят усталыми, будто в конце долгого, очень
долгого путешествия.
   - Значит, это все-таки был не я, - произнес сероглазый почти про  себя.
- После всех этих лет мечтаний. Его убил собственный  шут.  Я  не  имел  к
этому никакого отношения. - Он посмотрел на двоих мертвых  людей,  лежащих
вместе, потом  снова  перевел  взгляд  на  Шелто.  -  Кто  был  этот  шут?
Кто-нибудь знает?
   Она ушла, ее призвали темные морские глубины. Она отдыхает. А Шелто так
устал. Устал от горя, от крови, от боли, от этих горьких кругов мести.  Он
знал, что произойдет с этим человеком в тот момент, когда он заговорит.
   "Они должны знать", - сказала она перед тем, как уйти  к  морю,  и  это
было  правдой,  конечно,  это  было  правдой.  Шелто  поднял   взгляд   на
сероглазого мужчину.
   - Рун? - спросил он. - Один игратянин, связанный с королем  много  лет.
Не слишком важная персона, милорд.
   Принц  Тиганы  кивнул,  его  выразительный  рот  дрогнул  в   насмешке,
направленной против самого себя.
   - Конечно, - сказал он. - Конечно. Не слишком важная персона. Почему  я
думал, что будет иначе?
   - Алессан, - позвал молодой  человек,  стоящий  у  края  холма.  -  Мне
кажется, все кончено. Я хочу сказать, внизу. Думаю все барбадиоры мертвы.
   Принц поднял голову, и Шелто тоже. Люди Ладони и  Играта  стояли  рядом
друг с другом в долине.
   - Вы собираетесь убить нас всех? - спросил у него Шелто.
   Принц Тиганы покачал головой.
   - Я уже сказал тебе, с меня хватит крови. Надо еще так  много  сделать,
но я теперь попытаюсь обойтись без новых убийств.
   Он подошел к южному краю холма и поднял руку, подавая сигнал  людям  на
своем кряже. Женщина подошла к нему и встала рядом, и он обнял ее рукой за
плечи. Через секунду они услышали звонкий сигнал горна над долиной  и  над
холмами, чистый, высокий, прекрасный звук, возвещающий конец битвы.
   Шелто, все еще стоя на коленях, вытер глаза грязной рукой.  Он  увидел,
что третий мужчина, тот,  который  пытался  о  чем-то  спросить,  все  еще
смотрит на море. Тут скрывалась какая-то боль, которой Шелто  не  понимал.
Но сегодня боль была повсюду. Даже сейчас еще в его власти сказать правду,
и ее стало бы намного больше.
   Его взгляд снова опустился вниз, от темно-синего неба  и  сине-зеленого
моря, мимо  людей  на  западном  краю  холма,  мимо  д'Эймона  Игратского,
лежащего на кресле короля с собственным мечом в груди,  и  остановился  на
двух мертвецах, лежащих рядом на земле,  так  близко,  что  они  могли  бы
прикоснуться друг к другу, если бы были живы.
   Он сумеет сохранить их тайну. И сможет с ней жить.



ЭПИЛОГ

   Три всадника в южных горах смотрят на долину, лежащую  к  востоку.  Над
ними поднимаются сосновые и кедровые  леса,  со  всех  сторон  возвышаются
холмы. Река Сперион сверкает вдалеке, стекая с  гор  вниз,  неподалеку  от
того места, где она начнет плавный  поворот  на  запад,  в  поисках  моря.
Воздух ясный и прохладный, в ветерке уже чувствуется осень.  Листья  скоро
начнут менять цвет,  а  вечные  снеговые  шапки  на  горных  пиках  начнут
спускаться ниже, закрывая перевалы.
   В безмятежной зелени долины под ними Дэвин различает купол храма Эанны,
сверкающий на утреннем солнце. За святилищем он едва различает  извилистую
тропу, по которой они спускались этой весной,  приехав  с  востока,  из-за
границы. Он поворачивается в седле и смотрит  на  север,  поверх  уходящих
вдаль, постепенно исчезающих холмов.
   - Мы сможем увидеть их отсюда, потом?
   Баэрд смотрит на него, потом следует за его взглядом.
   - Что, Авалле и башни? Легко, в  любой  ясный  день.  Давай  встретимся
здесь через год, и ты  увидишь  мою  бело-зеленую  башню  принца,  я  тебе
обещаю.
   - Откуда вы берете мрамор? - спрашивает Сандре.
   - Из того же места, что и Орсария для  первой  башни.  Карьер  все  еще
существует, хотите верьте хотите нет, примерно в двух днях езды верхом  на
запад от нас, возле побережья.
   - И доставляете его сюда?
   - Морем до Тиганы, потом по реке на баржах вверх по  течению  Спериона.
Так же, как это делали прежде. - Баэрд снова  сбрил  бороду.  Дэвин  ловит
себя на мысли, что так он выглядит намного моложе.
   - Откуда тебе столько об этом известно? - спрашивает Сандре  с  ленивой
насмешкой. - Я думал, что ты только и умеешь стрелять из лука и не падать,
когда пробираешься один в темноте.
   Баэрд улыбается.
   - Я всегда собирался быть строителем. Отец передал мне  свою  любовь  к
камню, пусть и не свой дар. Но я все  же  искусный  мастер,  и  уже  тогда
научился видеть. Мне кажется, я знаю не меньше любого другого о  том,  как
Орсария строил свои башни и дворцы. В  том  числе  и  дворец  в  Астибаре,
Сандре. Хочешь, я расскажу тебе, где находятся тайные ходы?
   Сандре громко смеется.
   - Не трудись, самонадеянный каменщик.  С  другой  стороны,  прошло  уже
почти двадцать лет с тех пор, как я был в этом дворце,  возможно,  тебе  и
придется мне напомнить, где они расположены.
   Дэвин с усмешкой смотрит на герцога.  Он  долго  не  мог  привыкнуть  к
внешности Сандре без его смуглой маскировки карду.
   - Значит, ты собираешься вернуться назад после  свадьбы?  -  спрашивает
он, чувствуя грусть при мысли об еще одной предстоящей разлуке.
   - Мне кажется, я должен, -  говорит  герцог.  -  Хотя  признаюсь,  меня
раздирают противоречия. Я чувствую себя уже слишком старым для того, чтобы
кем-то править. И похоже, мне некого растить себе в наследники.
   После  короткого  молчания  Сандре  плавно   уводит   их   от   мрачных
воспоминаний.
   - Если честно, сейчас меня больше всего интересует то, чем я  занимался
здесь, в Тигане. Мысленная связь с Эрлейном и Сертино и с теми  чародеями,
которых нам удалось найти.
   - А Ночные Ходоки? - спрашивает Дэвин.
   - Действительно, и с ними тоже. Должен сказать, я доволен, что  четверо
из них приедут вместе с Альенор на свадьбу.
   - Но не так доволен, как Баэрд, я уверен, - лукаво говорит Дэвин. Баэрд
бросает на него выразительный взгляд и делает вид, будто поглощен осмотром
далекой ленточки дороги к югу от них.
   - Ну, едва ли так же, - соглашается Сандре. - Хотя все же  надеюсь,  он
позволит мне ненадолго отнять у  него  Элену,  пока  она  здесь.  Если  мы
собираемся изменить отношение  этого  полуострова  к  магии,  нет  лучшего
времени начать это делать, чем сейчас, тебе не кажется?
   - О, разумеется, - отвечает Дэвин, широко улыбаясь.
   - Она не моя Элена, - бормочет Баэрд, упорно не отрывая глаз от дороги.
   - Разве? - насмешливо удивляется Сандре. -  Тогда  кто  же  тот  Баэрд,
которому она все время передает  через  меня  послания?  Ты  знаешь  этого
парня?
   - Никогда о нем не слыхал, - лаконично отвечает Баэрд. Он еще несколько
секунд сохраняет серьезное выражение лица,  потом  сдается  и  хохочет.  -
Начинаю припоминать, почему я предпочитал ходить в одиночку. А как  насчет
Дэвина, если уж ты об этом  заговорил?  Ты  не  думаешь,  что  Алаис  тоже
посылала бы ему сообщения, если бы могла?
   - Дэвин, - беззаботно отвечает герцог, - просто ребенок, слишком юный и
невинный, чтобы связываться  с  женщинами,  особенно  с  такими,  как  эта
развратная, опытная девица из Астибара.
   Дэвин старается казаться суровым,  но  ему  это  не  удается;  оба  его
собеседника знают его истинное отношение к дочери Ровиго.
   - В Астибаре нет неопытных женщин, - возражает Баэрд. - И  кроме  того,
он достаточно взрослый. У него на ребрах даже есть  боевой  шрам,  который
можно ей показать.
   - Она его уже видела, - замечает Дэвин, получающий от  этого  разговора
огромное удовольствие. - Она его бинтовала после того, как  Ринальдо  меня
исцелил, - поспешно прибавляет он, так как оба  собеседника  вопросительно
поднимают брови. - Ничего интересного.  -  Он  пытается  представить  себе
Алаис развратной и лицемерной, но ему это не удается. Но в последнее время
она ему все чаще вспоминается такой, какой он видел ее  на  подоконнике  в
Сенцио; эта особенная улыбка на  ее  лице,  когда  он  нетвердой  походкой
двинулся по наружному балкону к своей комнате.
   - Они ведь приедут, правда? - спрашивает герцог. - Мне пришло в голову,
что я мог бы потом вернуться домой на корабле вместе с Ровиго.
   - Они будут здесь, - подтверждает Дэвин. - На прошлой неделе  у  них  в
доме играли свадьбу, а не то они бы уже приехали.
   - Вижу, ты хорошо осведомлен об их планах, - серьезно замечает Баэрд. -
И что ты собираешься делать после свадьбы?
   - Я и сам хотел бы знать, - отвечает Дэвин. - У меня  в  голове  десять
разных вариантов. - Он явно говорит серьезнее, чем  намеревался,  так  как
оба его друга внимательно прислушиваются к его словам.
   - Например? - спрашивает Сандре.
   Дэвин глубоко вдыхает и выдыхает воздух. Поднимает обе руки и  начинает
считать на пальцах.
   - Найти отца и помочь ему  снова  устроиться  здесь.  Найти  Менико  ди
Феррата и собрать труппу, которая должна была у нас быть перед тем, как вы
меня увели. Остаться с Алессаном и Катрианой в Тигане и помочь им  в  том,
что  им  надо  сделать.  Научиться  управляться  с  кораблем  в  море,  не
спрашивайте, зачем. Остаться в Авалле и построить башню вместе с  Баэрдом.
- Он  колеблется;  остальные  улыбаются.  Тогда  он  бросается  вперед:  -
Провести еще одну ночь с Альенор в Борсо. Провести всю жизнь с Алаис  брен
Ровиго. Начать собирать заново слова  и  музыку  всех  песен,  которые  мы
потеряли. Поехать через горы в Квилею и найти те двадцать семь деревьев  в
священной роще. Начать тренироваться в беге для  участия  в  Играх  Триады
следующим летом. Научиться стрелять из  лука  -  и,  кстати,  ты  мне  это
обещал, Баэрд!
   Он  замолкает,  потому  что  они  уже  хохочут,  и  он   тоже,   слегка
запыхавшись.
   - Кажется, в твоем списке больше десяти пунктов, - смеется Баэрд.
   - Их еще больше, - отвечает Дэвин. - Хочешь послушать?
   - Мне кажется, я этого не  вынесу,  -  говорит  Сандре.  -  Ты  слишком
болезненно напоминаешь мне о том, как я стар и как ты молод.
   При этих словах Дэвин становится серьезным. Он качает головой.
   - Ты не должен так думать. В прошлом году не было такого момента, когда
мне бы не пришлось стараться изо всех сил, чтобы от тебя не отстать,  куда
бы мы ни шли. - При этом он улыбается. - Ты не старый,  Сандре,  ты  самый
молодой чародей на Ладони.
   Сандре хитро улыбается.  Поднимает  левую  руку:  они  ясно  видят  два
недостающих пальца.
   - В этом есть правда. И я  могу  стать  первым,  кто  сломает  привычку
прятать то, чем мы являемся, потому что я так ее и не приобрел.
   - Ты серьезно хочешь отказаться от маскировки? - спрашивает Баэрд.
   - Совершенно серьезно. Если мы хотим выжить на  этом  полуострове,  как
единый народ, нам понадобится магия,  чтобы  сравняться  с  Барбадиором  и
Игратом. И с Кардуном, если подумать хорошенько. И я даже не  знаю,  какие
силы теперь есть в Квилее; прошло столько лет с тех пор, как  мы  имели  с
ними дело. Мы больше не можем прятать  наших  чародеев,  или  Ходоков,  не
можем позволить себе не знать, как раньше, ничего  о  том,  каким  образом
здесь создается магия. Даже Целители, мы ведь ничего в  них  не  понимаем.
Нам надо изучить нашу магию, оценить ее, разыскать чародеев и обучать  их,
найти способы их контролировать. Ладонь должна  открыть  магию,  а  не  то
магия снова погубит нас  когда-нибудь,  как  это  произошло  двадцать  лет
назад.
   - Ты считаешь, что мы можем  этого  добиться?  -  спрашивает  Дэвин.  -
Создать здесь единый народ, из девяти разных.
   - Я знаю, что можем. И думаю,  что  добьемся.  Держу  пари  против  вас
обоих, что Алессан ди Тигана будет провозглашен королем  Ладони  на  Играх
Триады в следующем году.
   Дэвин быстро поворачивается к Баэрду, щеки которого  внезапно  заливает
румянец.
   - Он согласится? - спрашивает он. - Он это сделает, Баэрд?
   Баэрд смотрит на Сандре,  потом  быстро  переводит  взгляд  обратно  на
Дэвина.
   - А кто еще может им стать? - наконец отвечает он. - Я даже думаю,  что
у него нет выбора. Задача связать воедино этот полуостров была  делом  его
жизни с пятнадцати лет. Он уже стоял на этом пути, когда я разыскал его  в
Квилее. Думаю, что ему на самом деле хотелось  бы  найти  вместе  с  тобой
Менико, Дэвин, и несколько лет заниматься музыкой вместе с тобой, Эрлейном
и Катрианой, и с танцовщицами, и с человеком, умеющим играть на сиринье.
   - Но? - спрашивает Сандре.
   - Но он тот, кто всех нас спас, это каждый знает, и каждый  знает,  кто
он сейчас. После двенадцати лет  скитаний  он  знает  больше  значительных
людей в каждой провинции, чем кто-либо другой. Это он  заставил  всех  нас
увидеть будущее. И он, кроме того, принц Тиганы, и в самом  расцвете  сил.
Боюсь - при этом слове он морщится, - что не вижу,  как  он  сможет  этого
избежать, даже если бы захотел. Думаю, для Алессана все только начинается.
   Они несколько мгновений молчат.
   - А как ты? - спрашивает Дэвин. - Ты пойдешь с ним? Чего тебе хочется?
   Баэрд улыбается.
   - Чего  мне  хочется?  Ничего  настолько  возвышенного.  Мне  бы  очень
хотелось найти сестру, но я  начинаю  понимать,  что  она  исчезла,  и  я,
возможно, никогда не узнаю,  куда  или  как.  Я  буду  рядом,  как  только
понадоблюсь Алессану, но больше всего мне хочется  строить.  Дома,  храмы,
мосты, дворец, полдюжины башен здесь, в Авалле. Мне необходимо видеть, как
они растут, и я... Наверное, это часть того же самого желания, но  я  хочу
завести семью. Нам нужно, чтобы здесь снова появились дети. Слишком  много
людей погибло. - Он на мгновение переводит взгляд на горы, потом  обратно.
- Мы с тобой, возможно, счастливчики, Дэвин. Мы не принцы, не герцоги,  не
чародеи. Мы всего лишь обыкновенные люди и можем начать жизнь сначала.
   - Я же говорил тебе, что он ждет Элену, - мягко произносит Сандре.  Это
не насмешка, это голос друга, в нем звучит глубокая  привязанность.  Баэрд
улыбается и снова смотрит вдаль. И в  это  мгновение  выражение  его  лица
меняется, оно ярко вспыхивает от удовольствия.
   - Смотрите! - кричит он. - Вот он едет!
   С  юга,  по  извилистой  горной  дороге  среди   холмов,   которой   не
пользовались сотни лет, движется  многоцветный  караван,  растянувшись  на
большое расстояние. Рядом с ним и впереди играет  музыка,  едут  верхом  и
идут мужчины и женщины, двигаются мулы и лошади,  груженные  товарами,  по
крайней мере,  пятьдесят  знамен  полощутся  на  ветру.  И  теперь  музыка
доносится до них троих, радостная и веселая, и все цвета радуги вспыхивают
на утреннем солнце: Мариус, король Квилеи, едет вниз с горного перевала на
свадьбу своего друга.
   Он  должен  провести  ночь  в  святилище,  где  его  официально   будет
приветствовать Верховный жрец Эанны - которого  он  помнит  как  человека,
много  лет  назад  доставившего  к  нему  через  горы  четырнадцатилетнего
мальчика. В Авалле ждут баржи, чтобы утром отвезти его по реке до Тиганы.
   Но право первого приветствия принадлежит Баэрду, от имени  Алессана,  и
он попросил их обоих поехать сюда вместе с ним.
   - Вперед! - кричит он теперь с радостным лицом, и посылает своего  коня
вниз по крутой тропе. Дэвин и Сандре переглядываются и спешат за ним.
   - Никогда не пойму, - кричит Дэвин, когда они нагоняют  Баэрда,  -  как
можно так радоваться при  виде  человека,  который  называет  тебя  Вторым
Голубком.
   Сандре восторженно  смеется.  Баэрд  громко  хохочет  и  грозит  Дэвину
кулаком. Они трое все  еще  смеются,  придерживая  коней  перед  зарослями
кустов сонрай у широкой дуги поворота дороги, ведущей вниз.
   И именно здесь они видят ризелку, трое мужчин видят ризелку, сидящую на
камне у залитой солнцем дороги, и ее длинные волосы цвета  морской  зелени
развеваются на крепнущем ветру.