вытирал слезы со своей круглой бородатой физиономии.
   Вот почему в то прекрасное осеннее утро в Астибаре Дэвин отправился  на
поиски бутылки сенцианского зеленого и укромного местечка,  где  ее  можно
выпить.  Получив,  наконец,  свое  вино  и  устроившись  с   относительным
удобством в полумраке, он надеялся, что теперь, выпив уже  полбутылки,  он
придумает достойную  отповедь  нахальной  девице  с  рыжей  гривой  волос,
которую следовало бы дать ей на репетиции.
   Если бы только она не была такой удручающе высокой, подумал он. И снова
мрачно наполнил стакан. Потом поднял взгляд на почерневшие балки  потолка,
и у него промелькнула мысль  повиснуть  на  одной  из  них  -  разумеется,
зацепившись ногами. В память о былых временах.
   - Могу я угостить вас? - спросил кто-то.
   Дэвин со вздохом обернулся, готовясь дать  отпор  в  ситуации,  которая
вполне предсказуема при его росте и мальчишеской внешности, если  пьешь  в
одиночестве в баре для матросов.
   То, что он увидел, его несколько успокоило. Задавший вопрос был средних
лет, одет в темное, с седеющими волосами и морщинками тревоги  или  смеха,
расходящимися от глаз к вискам. Но все равно сказал:
   - Спасибо,  но  у  меня  еще  собственная  бутылка  почти  полна,  и  я
предпочитаю женщин и не оказываю  услуг  морякам.  И  еще  я  старше,  чем
выгляжу.
   Его новый знакомый громко рассмеялся.
   - В этом случае, - сказал он  весело,  -  можете  угостить  меня,  если
желаете, а я расскажу вам о двух своих дочерях на выданье и о двух других,
которые приближаются к этому возрасту быстрее, чем мне бы  хотелось.  Меня
зовут Ровиго д'Астибар, я - владелец судна "Морская  Дева"  и  только  что
вернулся из плавания вдоль берегов Тригии.
   Дэвин улыбнулся и потянулся через стойку бара  за  вторым  стаканом.  В
"Птице"  было  слишком  много  народу,  чтобы  пытаться   поймать   взгляд
подслеповатых глаз хозяина, а Дэвин не хотел его окликать, и на то у  него
были свои причины.
   - С удовольствием разопью с вами эту бутылку, - ответил  он  Ровиго,  -
хотя вряд ли ваша жена будет рада, если вы сосватаете  для  ваших  дочерей
бродячего музыканта.
   - Моя жена, - с чувством произнес Ровиго, - была бы безмерно счастлива,
даже если бы я привел домой для старшей пастуха с пастбищ Чертандо.
   Дэвин поморщился.
   - Неужели так плохо? - пробормотал он. - А, ладно. Мы можем, по крайней
мере, выпить за ваше благополучное возвращение из Тригии, да еще  в  самый
канун Праздника. Меня зовут Дэвин д'Азоли бар Гэрин, к вашим услугам.
   - А я - к вашим, друг Дэвин, который старше, чем выглядит. У  вас  были
трудности с покупкой спиртного? - проницательно спросил Ровиго.
   - Одной Мориан, богине Врат, известно, из  скольких  дверей  я  сегодня
выходил с тем же пересохшим  ртом,  что  и  входил.  -  Дэвин  опрометчиво
понюхал тяжелый воздух. Даже среди ароматов толпы и несмотря на отсутствие
окон, вонь кож доносилась снаружи очень  явственно.  -  Это  заведение  не
первое, и даже не десятое, которое я посетил в поисках бутылки вина.
   Ровиго улыбнулся.
   - Разумный подход. Не покажусь ли я вам эксцентричным, если скажу,  что
всегда иду прямо сюда, когда  "Морская  Дева"  возвращается  из  плавания?
Почему-то этот запах говорит мне о суше. О том, что я вернулся.
   - Вы не любите море?
   - Я совершенно убежден, что любой человек, который утверждает обратное,
лжет, или у него  на  суше  долги,  или  сварливая  жена,  от  которой  он
спасается, или... - Он замолчал,  делая  вид,  что  его  внезапно  осенила
мысль. - Если  подумать  хорошенько...  -  прибавил  он  с  преувеличенной
задумчивостью. И подмигнул.
   Дэвин громко рассмеялся и налил им еще вина.
   - Почему же вы тогда плаваете?
   - Торговля идет хорошо, - откровенно ответил Ровиго. - "Дева"  -  судно
достаточно небольшое, чтобы проскользнуть в те порты на  побережье  или  к
западу от Сенцио и Феррата, в  которые  более  богатые  купцы  не  считают
нужным заходить. Оно также достаточно быстрое, чтобы было выгодно  плавать
на юг, минуя горы Квилеи. Конечно, это  противозаконно  из-за  эмбарго  на
торговлю, но если имеешь связи и не болтаешь о своем бизнесе, то  риск  не
слишком велик и можно получить хорошую прибыль. Я покупаю на здешнем рынке
барбадиорские пряности или шелк на севере  и  вожу  их  в  такие  места  в
Квилее, где иначе подобные вещи и не увидели  бы.  Привожу  оттуда  ковры,
резные украшения,  обувь,  изукрашенные  драгоценностями  кинжалы,  иногда
фляги буината для продажи тавернам - все, что идет по хорошей цене.  Я  не
могу брать крупные грузы, поэтому приходится следить, чтобы  не  выйти  за
рамки, но на это можно жить, пока страховка не высока и Адаон,  бог  Волн,
держит меня на плаву. Отсюда я пойду в храм бога, прежде  чем  отправиться
домой.
   - Но сначала сюда, - улыбнулся Дэвин.
   - Сначала сюда. - Они чокнулись и выпили. Дэвин снова наполнил стаканы.
   - Какие новости из Квилеи? - спросил он.
   - По правде говоря, именно там я и был, - ответил Ровиго. - А в  Тригии
лишь останавливался на обратном пути.  Новости  есть.  Мариус  этим  летом
снова победил в бою в Дубовой роще.
   -  Об  этом  я  слышал,  -  сказал  Дэвин,  качая  головой  с  грустным
восхищением. - Калека, и ему уже должно быть  пятьдесят.  Сколько  раз  он
победил - шесть подряд?
   - Семь, - серьезно ответил Ровиго. Помолчал, словно ожидая реакции.
   - Простите, - сказал Дэвин. - В этом числе есть какой-то смысл?
   - Мариус решил, что есть.  Он  просто  объявил,  что  больше  не  будет
никаких сражений в Дубовой  роще.  Семь  -  священное  число,  заявил  он.
Позволив ему одержать последнюю победу,  мать-богиня  ясно  выразила  свою
волю. Мариус только что провозгласил себя  королем  Квилеи,  а  не  просто
наместником Верховной жрицы.
   - Что?  -  воскликнул  Дэвин  довольно  громко,  и  к  ним  повернулось
несколько голов. Он понизил голос: - А я думал, у них там матриархат.
   - Так же думала и Верховная жрица, - ответил Ровиго.
   Путешествуя по полуострову Ладонь,  по  горным  деревням  и  отдаленным
замкам, помещичьим усадьбам и городам,  которые  были  деловыми  центрами,
музыканты поневоле узнавали новости и слухи о больших событиях. Из  своего
небогатого опыта Дэвин знал, что всегда говорили об одном и  том  же:  как
приятнее скоротать холодную зимнюю ночь у очага в таверне Чертандо или как
произвести впечатление на путешественника в таверне  Корте,  доверительным
шепотом сообщив ему,  будто  в  этой  игратянской  провинции,  по  слухам,
формируется партия сторонников Барбадиора.
   Это были только разговоры, к такому  выводу  давно  пришел  Дэвин.  Два
правящих чародея из-за моря, с востока и запада,  почти  пополам  поделили
между собой Ладонь, и только захудалая провинция Сенцио формально не  была
оккупирована никем и тревожно  поглядывала  в  обе  стороны  через  водное
пространство. Ее правитель был парализован нерешительностью и никак не мог
решить, какому волку позволить себя сожрать, а оба волка вот уже  двадцать
лет осторожно ходили кругами, и каждый не хотел  подставить  себя,  сделав
первый шаг.
   Равновесие власти на  полуострове  казалось  Дэвину  несокрушимым,  как
скала, с тех пор как он себя помнил. Пока не умрет  один  из  чародеев,  а
чародеи, по слухам, живут очень  долго,  ничего  не  могло  измениться  от
болтовни в кавницах или залах дворцов.
   В Квилее, однако, ситуация была совсем другой. Она  выходила  за  рамки
ограниченного опыта Дэвина, он не мог о ней судить и не мог ее понять.  Он
даже не догадывался, какими последствиями грозит поступок Мариуса  в  этой
странной стране к югу от гор. К чему может привести тот факт, что теперь в
Квилее не временный правитель. Он не должен каждые два  года  приходить  в
Дубовую рощу и  там,  обнаженный,  ритуально  искалеченный  и  безоружный,
встречаться с вооруженным мечом врагом, которого выбирали, чтобы  он  убил
его и занял его место. Но Мариуса не убили. Семь раз не убили.
   А  теперь  Верховная  жрица  мертва.  И  Ровиго  так  сказал  это,  что
невозможно было не понять смысла его слов.  Несколько  огорошенный,  Дэвин
тряхнул головой.
   Он поднял глаза и увидел, что его новый знакомый  смотрит  на  него  со
странным выражением.
   - Вы - вдумчивый молодой человек, - сказал купец.
   Дэвин пожал плечами, внезапно смутившись.
   - Не слишком. Не знаю. И конечно, не владею  даром  предвидения.  Я  не
каждый день  слышу  подобные  новости.  Как  вы  думаете,  что  это  будет
означать?
   На этот вопрос он не получил ответа.
   Хозяин таверны, который с большим успехом не замечал призывных  взмахов
руки Ровиго, требующего еще одну бутылку вина, сейчас  шагал  прямо  к  их
концу стойки, и на  лице  его  ясно  читалась  ярость,  даже  в  полумраке
помещения.
   - Ты! - прошипел он. - Тебя зовут Дэвин?
   Пораженный Дэвин машинально кивнул. Выражение  лица  трактирщика  стало
еще более злобным.
   - Убирайся отсюда! - прошипел он. - Тебя на улице ждет  твоя  проклятая
Триадой сестра. Говорит, что отец требует тебя домой и - да проклянет  вас
обоих Мориан! - что он намерен  донести  на  меня  за  то,  что  я  продал
спиртное несовершеннолетнему. Ты, проклятый подзаборный  ублюдок,  я  тебя
проучу, из-за тебя могут закрыть мое заведение накануне Праздника!
   И не успел Дэвин шевельнуться, как ему в лицо выплеснули  целый  кувшин
прокисшего черного вина, обжигающего, как огонь. Он  вскочил  и  отпрянул,
вытирая залитые слезами глаза и яростно ругаясь.
   Когда зрение вернулось к нему, он увидел необычайное зрелище.
   Ровиго - не очень крупный человек -  перегнулся  через  стойку  бара  и
ухватил хозяина за ворот грязной туники. Без видимых усилий он  наполовину
перетащил его через стойку, а тот беспомощно  брыкался.  Его  воротник  до
такой степени врезался в шею, что лицо пошло багровыми пятнами.
   - Горо, мне не нравится,  когда  оскорбляют  моих  друзей,  -  спокойно
произнес Ровиго. - У этого парня нет отца, и сомневаюсь, что у  него  есть
сестра.  -  Он  вопросительно  поднял  бровь,  глядя  на  Дэвина,  который
энергично замотал мокрой головой.
   - Как я сказал, - продолжал Ровиго, он даже не запыхался, - у него  нет
сестры. И он вовсе  не  ребенок,  что  должно  быть  ясно  любому  хозяину
таверны, не ослепшему от беспрерывного поглощения  собственного  пойла.  А
теперь, Горо, утешь меня немного, извинись  перед  Дэвином  д'Азоли,  моим
новым  другом,  и  предложи  ему  две  закупоренные  бутылки  выдержанного
красного из Чертандо, чтобы продемонстрировать свое  искреннее  раскаяние.
За это я, возможно, позволю уговорить себя продать тебе флягу  квилейского
буината, которая сейчас стоит у меня на "Морской Деве". По  сходной  цене,
разумеется, учитывая, сколько ты на ней заработаешь во время Праздника.
   Физиономия Горо приобрела угрожающий оттенок. Дэвин  почувствовал  себя
обязанным предостеречь Ровиго, но тут хозяин конвульсивно кивнул, и  купец
немного отпустил его воротник. Горо втянул в легкие вонючий воздух таверны
так, словно он благоухал ароматом горных  цветов  Кьяры,  и  выплюнул  три
слова извинений в сторону Дэвина.
   - А вино? - мягко напомнил ему Ровиго.
   Он опустил хозяина пониже - все так же без видимых  усилий,  -  и  Горо
пошарил  под  стойкой  бара  и  извлек  две  бутылки,  содержимое  которых
действительно напоминало красное вино из Чертандо.
   Ровиго еще чуть-чуть отпустил стянутый воротник.
   - Выдержанное? - терпеливо спросил он.
   Горо дернул головой вверх и вниз.
   - Ну хорошо, - заявил Ровиго, отпуская Горо, - будем  считать,  что  мы
квиты. Полагаю, - сказал он, поворачиваясь к Дэвину, -  что  тебе  следует
сходить и узнать, кто там выдает себя за твою сестру.
   - Я знаю, кто это, - мрачно ответил Дэвин. - Между прочим,  спасибо.  Я
могу сам за себя постоять, но приятно иногда иметь союзника.
   - _Всегда_ приятно иметь союзника, - поправил его Ровиго. - Но  сдается
мне,  ты  не  слишком-то  справляешься  со  своей  "сестрой",  так  что  я
предоставлю  тебе  отправиться  к  ней  в  одиночку.   Позволь   еще   раз
порекомендовать твоему вниманию моих собственных дочерей. Они очень хорошо
воспитаны, учитывая все обстоятельства.
   - Я в этом ничуть не сомневаюсь, - ответил Дэвин. - Если смогу  оказать
вам ответную услугу, сделаю это с радостью. Я выступаю с труппой Менико ди
Феррата, и мы будем здесь  все  праздники.  Возможно,  ваша  жена  захочет
послушать нашу музыку. Дайте мне знать, если придете, и я устрою  для  вас
хорошие места на любом из наших публичных концертов бесплатно.
   - Спасибо. А если твой путь или любопытство приведут тебя на юго-восток
от города, теперь или к концу года, то  наши  земли  лежат  в  пяти  милях
отсюда, по правую руку от дороги. Как раз там, где они  начинаются,  стоит
маленький храм Адаона, а на моих воротах  нарисован  герб  с  изображением
корабля. Его придумала одна  из  девочек.  Все  они  очень  талантливы,  -
усмехнулся он.
   Дэвин  рассмеялся,  и  они  по  обычаю   попрощались,   соприкоснувшись
ладонями. Ровиго снова вернулся на свое место в углу у стойки бара. Дэвин,
с   отчаянием   чувствуя,   что   пропитан   дурно   пахнущим   вином   от
светло-каштановых волос до пояса и что пятна имеются даже на штанах, вышел
на улицу, сжимая в  руках  две  бутылки  красного  вина  из  Чертандо.  Он
подслеповато щурился несколько секунд от яркого  солнечного  света,  потом
заметил  на  противоположном   конце   улочки   Катриану   д'Астибар.   Ее
огненно-рыжие волосы сверкали на солнце, а к  носу  она  крепко  прижимала
носовой платок.
   Дэвин быстро шагнул на мостовую и чуть не перевернул тележку кожевника.
Последовал быстрый обмен мнениями, удовлетворивший обе стороны. Кожевник с
грохотом потащил свою тележку дальше, а Дэвин дал себе слово на  этот  раз
не ставить себя в  положение  обороняющегося  и  пошел  туда,  где  стояла
Катриана.
   - Ну, - ядовито произнес он, - ценю, что  ты  проделала  столь  дальний
путь, чтобы извиниться, но могла бы выбрать другой способ найти меня, если
бы искренне этого хотела. Ты, конечно, предложишь выстирать мою одежду.
   Катриана просто проигнорировала эту речь, холодно оглядывая его  с  ног
до головы.
   - Тебе действительно надо помыться и переодеться,  -  сказала  она,  не
отнимая от губ надушенного платка. - Я не  рассчитывала  на  столь  бурную
реакцию трактирщика. Но у меня не было лишних астинов на подкуп,  и  я  не
сумела придумать лучшего способа заставить трактирщика искать  тебя  среди
посетителей.
   Это было объяснение, отметил Дэвин, а не извинение.
   - Прошу прощения, - ответил он с преувеличенным раскаянием в голосе.  -
Мне следует поговорить с Менико: кажется, мы мало тебе платим вдобавок  ко
всем нашим прочим прегрешениям. Ты, наверное, привыкла к другому.
   Катриана впервые заколебалась.
   - Нам обязательно обсуждать это посреди улицы? - спросила она.
   Дэвин молча отвесил ей  театральный  поклон  и  жестом  пригласил  идти
вперед. Она двинулась прочь от гавани, а он зашагал рядом. Несколько минут
они молчали, пока до них  не  перестал  доноситься  запах  кож.  С  легким
вздохом Катриана отняла от лица платок.
   - Куда ты меня ведешь? - спросил Дэвин.
   Очевидно, это  было  еще  одно  прегрешение.  Голубые  глаза  вспыхнули
гневом.
   - Куда я могу тебя вести, во имя Триады? -  В  голосе  Катрианы  звучал
сарказм. - Мы идем в  мою  комнату  в  гостинице,  где  займемся  любовью,
подобно Эанне и Адаону на заре мироздания.
   - О, хорошо, - рявкнул Дэвин, его гнев  разгорелся  с  новой  силой.  -
Почему бы нам не скинуться и не нанять еще одну женщину, чтобы она сыграла
роль Мориан, - на тот случай, если мне станет с тобой скучно?
   Катриана побледнела, но не успела открыть рот,  как  Дэвин  схватил  ее
свободной рукой и развернул к себе лицом посреди улицы. Глядя в ее голубые
глаза (и проклиная тот факт, что  вынужден  в  них  смотреть),  он  горячо
произнес:
   - Катриана, что именно я тебе сделал? Чем заслужил такой ответ? Или то,
что ты сделала сегодня утром? Я был любезен с тобой с  того  дня,  как  мы
приняли тебя в труппу, а если ты - профессионал, то  знаешь,  что  так  не
всегда бывает среди бродячих  артистов.  К  тому  же,  Марра,  та  певица,
которую ты заменила, была моим самым близким другом. Она умерла от чумы  в
Чертандо. Я мог бы сильно подпортить тебе жизнь. Но не сделал этого  и  не
собираюсь.  Я  с  самого  начала  дал  тебе  понять,   что   считаю   тебя
привлекательной. Не знал, что это грех, если я веду себя учтиво.
   Он отпустил ее руку, внезапно осознав, что очень крепко  сжимает  ее  и
что они находятся в очень людном  месте,  хотя  уже  наступило  полуденное
затишье. Дэвин инстинктивно огляделся; к счастью, как  раз  в  тот  момент
барбадиоров поблизости не оказалось. Что-то  привычно  сжалось  у  него  в
груди, вернулась знакомая боль, которая всегда сопровождала воспоминания о
Марре. Первый настоящий друг  в  его  жизни.  Двое  заброшенных  детей,  с
голосами, полученными в дар от Эанны, три года по  ночам  поверявшие  друг
другу свои страхи и сны в  разных  постелях  всех  провинций  Ладони.  Его
первая возлюбленная. Первая смерть.
   Катриана застыла  на  месте,  и  в  ее  глазах  появилось  выражение  -
возможно, при упоминании о смерти, - которое вдруг заставило  его  понять,
что она моложе, чем он думал. Он считал ее старше себя, теперь он не был в
этом уверен.
   Дэвин ждал, часто дыша после своей вспышки, и наконец услышал, как  она
очень тихо произнесла:
   - Ты слишком хорошо поешь.
   Дэвин заморгал. Этого он совсем не ожидал.
   - Я вынуждена напрягать все силы во время исполнения, - продолжала она,
и лицо ее впервые вспыхнуло. - Раудер для меня труден - все  его  вещи.  А
сегодня утром ты пел "Песнь любви", даже не задумываясь над ней, развлекал
других, пытался очаровать меня. О Дэвин, мне приходится  сосредоточиваться
во время пения! Ты заставил меня нервничать, а когда я нервничаю, то бываю
резкой с людьми.
   Дэвин осторожно перевел дух и в задумчивости  оглядел  пустую,  залитую
солнцем улицу. Потом сказал:
   - Знаешь, тебе  когда-нибудь  говорили,  что  можно,  и  даже  полезно,
рассказывать другим о подобных  вещах  -  особенно  тем,  кому  приходится
работать с тобой?
   Катриана покачала головой:
   - Это не для меня. Я никогда не могла говорить об этом. Никогда.
   - Тогда почему сказала сейчас? - рискнул Дэвин. - Почему ты  пришла  за
мной?
   Последовала еще более длинная пауза. Компания  подмастерьев  показалась
из-за угла, и они с привычной издевкой заулюлюкали  при  виде  парочки.  В
них, однако, не было злобы, и они прошли мимо, не  причинив  вреда.  Ветер
гнал по булыжнику красно-золотые листья.
   - Кое-что произошло, - сказала Катриана д'Астибар, - и Менико всем  нам
заявил, что ты - ключ к нашему успеху.
   - Это Менико послал тебя за мной?
   Что было совершенно невероятно после шести проведенных ими вместе лет.
   - Нет, - быстро ответила Катриана, качая головой. - Нет, он сказал, что
ты вернешься вовремя, что ты всегда приходишь вовремя.  Но  я  нервничала,
ведь так много поставлено на карту. Я не могла просто сидеть и  ждать.  Ты
ведь ушел немного, гм, расстроенный.
   - Немного, - мрачно согласился Дэвин, отметив,  что  у  нее  наконец-то
сделался виноватый вид. Он бы чувствовал себя в большей безопасности, если
бы по-прежнему не находил  ее  столь  привлекательной.  Он  никак  не  мог
остановиться и продолжал гадать, даже сейчас, как выглядели бы  ее  груди,
освобожденные из тисков низко вырезанного  корсажа.  Марра  рассказала  бы
ему, он знал, даже помогла бы ему добиться победы. Они делали это друг для
друга и потом делились впечатлениями, когда в прошлом году направлялись  в
Чертандо, где она умерла.
   - Ты лучше расскажи мне, что случилось, -  сказал  он,  заставляя  себя
вернуться в настоящее. Опасность таилась и в воспоминаниях, и в