они идут, - сказал Баэрд и посмотрел  на  север,  заслоняя  глаза
ладонью.
   Они ждали этого и следили за движением с той стороны  с  того  момента,
когда чародеи начали действовать, но ожидание - не реальность, и при  виде
отборных солдат Брандина, быстро спускающихся с холма и  направляющихся  к
ним, сердце Дэвина сильно забилось. Все утро в долине внизу шло  сражение;
теперь настала их очередь.
   - Сколько? - спросил Ровиго, и  Дэвин  обрадовался,  услышав  в  голосе
купца напряжение: это означало, что не только он так себя чувствует.
   - Сорок девять, если он послал всех, а Алессан считает, что  он  пошлет
всех, - ответил Баэрд, не оборачиваясь. - Таково обычное число королевских
стражников в Играте. Священное число.
   Ровиго ничего не сказал. Дэвин бросил взгляд  направо  и  увидел  троих
чародеев, стоящих вплотную друг к другу. У Эрлейна и  Сертино  глаза  были
закрыты, а Сандре упорно смотрел  вниз,  туда,  где  позади  своих  солдат
находился Альберико Барбадиорский. Алессан раньше стоял рядом с чародеями,
но теперь он быстро подошел к группе приблизительно из  тридцати  человек,
растянувшихся по кряжу позади Баэрда.
   - Дукас? - тихо спросил он.
   - Я никого из них не вижу, - ответил Баэрд, быстро взглянув на  принца.
Последний из игратянских стражников уже спустился  с  холма.  Их  авангард
быстро шел по неровной местности между холмами. - Я все еще в это не верю.
   - Позволь мне с моими людьми встретить их внизу,  -  принялся  убеждать
Дукас Алессана в тот момент, когда чародеи объединили свои силы. -  Мы  же
знаем, что они на нас нападут.
   - Конечно, знаем, - ответил Алессан, - но мы плохо вооружены и обучены.
Нам необходимо преимущество, которое даст эта высота.
   - Это вам необходимо, - проворчал Дукас ди Тригия.
   - Внизу негде укрыться. Где вы спрячетесь?
   - Это вы мне говорите, что там негде укрыться? -  притворно  возмутился
Дукас. Губы его растянулись в волчьей улыбке. - Алессан,  яйца  курицу  не
учат! Я вел войну и устраивал засады, когда ты еще считал дубы, или чем ты
там занимался в Квилее. Предоставь это мне.
   Алессан не засмеялся. Но через  секунду  он  утвердительно  кивнул.  Не
ожидая  большего,  Дукас  и  его  двадцать  пять  разбойников   немедленно
растворились на склонах под кряжем.  К  тому  времени,  когда  игратянские
стражники отправились к ним, разбойники уже  были  внизу.  Они  спрятались
среди утесника и вереска, высокой травы, редких олив  и  инжира  в  лощине
между двумя холмами.
   Дэвин прищурился, и ему показалось, что он видит одного из них.
   - Клянусь Мориан! - внезапно вскричал Эрлейн  ди  Сенцио  на  восточном
конце кряжа. - Он снова отбрасывает нас назад!
   - Так держись! - огрызнулся Сандре. - Борись с ним! Используй запас!
   - У меня больше не осталось запаса! - задыхаясь, проговорил Сертино.
   - Сандре, Эрлейн! Вы меня слышите?
   - Да, конечно. - По темному лицу  Сандре  струился  пот.  Он  продолжал
смотреть на восток, но теперь его  взгляд  стал  рассеянным,  направленным
внутрь.
   - Так сделай это! Сделай то, о чем мы говорили. Если он отбрасывает вас
всех назад, мы вынуждены  попробовать,  или  все  это  не  имеет  никакого
смысла!
   - Баэрд, они не могут. - Слова слетали с губ Эрлейна  одно  за  другим,
будто он их с трудом проталкивал.
   - Нет, он прав! - задыхаясь, вмешался Сертино. - Придется  попробовать.
Этот человек  слишком  силен.  Я  последую  за  вами  обоими.  Знаю,  куда
тянуться. Делайте это!
   - Тогда оставайтесь со  мной,  -  сказал  Эрлейн,  голосом,  совершенно
лишенным сил. - Оставайтесь со мной, вы оба.
   Внизу под ними внезапно раздались крики, потом вопли. Не с поля боя. Из
лощины к северу от них. Все, кроме чародеев, резко повернулись туда.
   Дукас захлопнул  свою  ловушку.  Его  разбойники  из  засады  выпустили
десяток стрел в игратян, а потом быстро дали  еще  один  залп.  Полдюжины,
восемь, десять нападающих упало, но стража короля Играта  носила  доспехи,
защищающие от стрел, даже в этот обжигающе жаркий день,  и  большая  часть
двинулась дальше с пугающей быстротой, несмотря на тяжесть, которую они на
себе несли, направляясь к редкой цепочке людей Дукаса.
   Дэвин увидел, что трое из упавших снова поднялись. Один выдернул стрелу
из руки и решительно пошел дальше, по направлению к их кряжу.
   - У некоторых из них есть луки. Нам надо  прикрыть  чародеев,  -  резко
скомандовал Алессан. - Все, у кого есть что-нибудь вроде щита, сюда!
   Полдюжины людей, оставшихся на холме, подбежали к ним. У  пятерых  были
самодельные щиты из дерева  или  кожи;  шестой,  человек  лет  пятидесяти,
хромая на искалеченную ногу, шел следом за ними, но у  него  в  руках  был
только древний, видавший виды меч.
   - Милорд принц, - сказал он,  -  мое  тело  будет  для  них  достаточно
надежным щитом. Ваш отец не взял меня  с  собой  на  север,  к  Дейзе.  Не
отказывайте мне сейчас. Не отказывайте снова. Я могу стоять между  ними  и
стрелами, во имя Тиганы.
   Дэвин  увидел  на  лицах  многих  людей,  стоящих  рядом,   неожиданное
непонимание и испуг: они не услышали произнесенного имени.
   - Риказо, - начал Алессан, оглядываясь по сторонам. - Риказо, тебе  нет
необходимости... Тебе даже  не  надо  было  приходить  сюда.  Были  другие
способы - принц осекся. Несколько мгновений казалось, что он откажет этому
человеку, как отказал его отец, но он  больше  ничего  не  сказал,  только
кивнул и зашагал прочь.  Хромой  человек  и  остальные  пятеро  немедленно
окружили чародеев кольцом.
   - Рассредоточьтесь! - приказал Алессан. - Прикройте северную и западную
сторону кряжа. Катриана, Алаис, следите за южной стороной на  тот  случай,
если кто-нибудь из них зайдет  к  нам  с  тыла.  Крикните,  если  заметите
какое-то движение!
   С мечом в руке Дэвин побежал к северо-западному краю холма. Вокруг него
в разные стороны бежали  люди.  Он  взглянул  вдаль  на  бегу,  и  у  него
перехватило  дыхание  от  отчаяния.  Люди  Дукаса  яростно  схватились  на
неровной почве с игратянами, и хотя они не отступали, и  казалось,  каждый
убитый забирал с собой противника,  это  означало,  что  они  проигрывают.
Игратяне были ловкими и превосходно  обученными,  и  в  них  чувствовалась
яростная решимость. Дэвин видел, как их предводитель,  крупный,  немолодой
уже человек, бросился на одного из разбойников  и  ударом  щита  буквально
размазал этого человека по земле.
   - Наддо! Берегись!
   Это был вопль, а не крик! Голос Баэрда. Резко обернувшись, Дэвин  понял
его причину. Наддо только  что  отбил  нападение  игратянина  и  продолжал
сражаться, отступая по направлению к кустам, где находились Аркин  и  двое
других разбойников. Но он не заметил другого  противника,  который  сделал
большой крюк к востоку и теперь устремился к нему сзади.
   А бегущий игратянин не  заметил  стрелы,  выпущенной  с  вершины  кряжа
Баэрдом  ди  Тиганой  со  всей  силой,  доступной  его  руке,  и  со  всем
мастерством, накопленным за целую жизнь.  Игратянин  застонал  и  упал  со
стрелой в бедре. Наддо круто обернулся на звук,  увидел  его  и  прикончил
быстрым ударом меча.
   Он поднял взгляд к вершине холма, увидел Баэрда и быстро махнул рукой в
знак благодарности. Он еще не успел опустить руку, машущую другу, которого
покинул мальчиком, когда игратянская стрела вонзилась ему в грудь.
   - Нет! - вскрикнул Дэвин, и крик застрял у него в  горле  от  горя.  Он
посмотрел  в  сторону  Баэрда,  глаза  которого   широко   раскрылись   от
потрясения. Едва Дэвин успел сделать шаг в его сторону, как  услышал,  что
кто-то карабкается наверх, и за его спиной Алаис закричала:
   - Берегись!
   Он обернулся как раз  вовремя,  чтобы  увидеть  первого  из  полудюжины
игратян, взбегающих на холм. Он не понимал, как  они  добрались  сюда  так
быстро. Дэвин крикнул, предупреждая остальных, и  бросился  вперед,  чтобы
напасть на первого солдата раньше, чем он заберется на вершину кряжа.
   Но не успел. Игратянин уже был наверху и  твердо  стоял  на  ногах,  со
щитом в левой руке. Бросившись на него, стараясь  столкнуть  его  назад  с
обрыва, Дэвин изо всех сил нанес удар мечом. Меч зазвенел о  металлический
щит, и удар отозвался по всей его руке. Игратянин, в свою очередь,  сделал
прямой выпад мечом. Дэвид заметил его приближение и  отчаянно  рванулся  в
сторону. Он почувствовал внезапную резкую боль, когда меч распорол ему бок
выше талии.
   Он бросился на землю, не обращая внимания на  рану,  и,  падая  вперед,
нанес сильный рубящий удар в незащищенное место  под  коленом  противника.
Почувствовал, как  меч  глубоко  вошел  в  плоть.  Игратянин  вскрикнул  и
беспомощно повалился вперед, пытаясь, даже в падении, снова достать Дэвина
мечом. Дэвин быстро откатился в сторону, голова его кружилась от боли.  Он
с трудом поднялся на ноги, держась рукой за раненый бок.
   И успел увидеть, как Алаис брен Ровиго убила лежащего игратянина точным
ударом меча в затылок.
   Тут Дэвину показалось, что посреди  бойни  все  на  мгновение  замерло,
словно это была галлюцинация. Он смотрел на Алаис, в  ее  чистые,  мягкие,
синие глаза. Он пытался заговорить. Но  у  него  пересохло  в  горле.  Они
смотрели друг другу в глаза. Дэвину было  трудно  воспринять  ее  образ  с
окровавленным мечом в руке.
   Он посмотрел мимо нее, и неподвижность исчезла, разлетелась  на  куски.
Пятнадцать, возможно, двадцать игратян уже были  на  вершине.  И  за  ними
приближались еще другие. И у некоторых действительно были луки. Он увидел,
как пролетела стрела и вонзилась в один  из  щитов,  окруживших  чародеев.
Послышался звук быстрых шагов, бегущих вверх  по  склону  слева  от  него.
Времени на разговоры не оставалось. Они находились здесь для  того,  чтобы
погибнуть, если придется, такая возможность  всегда  существовала.  У  них
была причина прийти сюда. Была мечта, молитва, мелодия, которой его научил
отец в детстве. Он крепко прижал рану левой рукой, отвернулся от Алаис  и,
пошатываясь, бросился вперед, сжимая рукоять  меча,  навстречу  следующему
человеку, который взбирался на вершину.


   День был мягким, солнце то скрывалось за облаками, которые гнал быстрый
ветер, то выходило из-за них. Утром они гуляли в лугах к северу от  замка,
собирали цветы целыми охапками. Ирисы, анемоны,  колокольчики.  Здесь,  на
крайнем юге, на деревьях седжойи еще  только  завязались  бутоны  -  цветы
появятся в конце весны.
   Они вернулись в замок Борсо и после полудня пили чай из маготи, когда у
Элены внезапно вырвался слабый, испуганный крик. Она встала, выпрямилась и
застыла, схватившись  руками  за  голову.  Ее  чай  выплеснулся  прямо  на
квилейский ковер.
   Альенор быстро поставила свою чашку.
   - Пришел? - спросила она. - Пришел вызов? Элена, что я могу сделать?
   Элена покачала головой. Она почти не слышала слов Альенор. В ее  голове
звучал более ясный, более жесткий, более настойчивый голос. Такого никогда
не случалось прежде, даже в ночи Поста. Но Баэрд был прав, ее  незнакомец,
который пришел к ним из темноты и изменил весь ход войны дней Поста.
   Он вернулся в деревню в конце  следующего  дня,  после  того,  как  его
друзья спустились с перевала и уехали на запад.  Поговорил  с  Донаром,  с
Маттио, с Каренной и Эленой и сказал,  что  Ночные  Ходоки  владеют  некой
разновидностью магии, пускай и не такой, как чародеи. Их тела  меняются  в
ночи Поста, они ходят под зеленой луной по земле,  которой  не  существует
при свете дня, они сражаются мечами из колосьев,  которые  меняются  в  их
руках. Они по-своему связаны с магией Ладони, сказал он тогда.
   И Донар с ним согласился. Тогда Баэрд рассказал им  осторожно  о  своей
цели и что они с друзьями просят Элену переехать в замок  Борсо  до  конца
лета. На тот случай, сказал он, чтобы подключиться к их  магической  силе,
если понадобится.
   Согласятся ли они на это? Это может быть опасным.  Он  просил  об  этом
смущенно, но Элена не колебалась. Она посмотрела ему в глаза  и  ответила,
что согласна. И другие тоже согласились без колебаний.  Он  пришел  им  на
помощь, когда они в ней нуждались. И они были обязаны  отплатить  ему  тем
же, и даже большим. Они тоже жили на своей земле под гнетом  тирании.  Его
дело при свете дня было и их делом.
   - Элена ди Чертандо! Ты здесь? Ты в замке?
   Она не знала этого голоса, звучащего в ее голове, но  ясно  услышала  в
нем отчаяние: по-видимому, вокруг него царил хаос.
   - Да-да, я здесь. Что, что я должна делать?
   - Я не могу поверить! - К ним присоединился второй голос, более низкий,
с повелительными нотками. - Эрлейн, ты дотянулся до нее!
   - Баэрд там? -  спросила  она  с  легким  отчаянием,  в  свою  очередь.
Внезапно возникшая связь вызывала головокружение и ощущение окружающей  их
суматохи; Элена зашаталась и чуть было не  упала.  Она  схватилась  обеими
руками за высокую спинку стула. Комната в замке Борсо начала исчезать.
   - Он здесь, - быстро ответил первый мужчина. - Он здесь, с нами,  и  мы
очень нуждаемся в помощи. Мы здесь сражаемся!  Ты  можешь  подключиться  к
своим друзьям? К другим? Мы тебе поможем. Пожалуйста! Свяжись с ними!
   Она никогда не пробовала делать ничего подобного, ни при свете дня,  ни
даже под зеленой луной ночей Поста. Она никогда не сталкивалась ни с  чем,
похожим на эту связь с чародеями, но чувствовала, как их сила вливается  в
нее. Она знала, где находятся Маттио и Донар, и Каренна должна  быть  дома
со своим только что родившимся ребенком. Элена закрыла глаза и  потянулась
к  ним  троим,  стараясь  мысленно  сосредоточиться  на  образе   кузницы,
мельницы, дома Каренны в деревне.  Сосредоточиться,  а  затем  позвать.  И
призвать их к действию.
   - Элена, что? - Маттио. Его она нашла.
   - Присоединяйся ко мне, - быстро передала она. -  Чародеи  здесь.  Идет
бой.
   Он больше ничего не спросил. Она ощущала его  уверенное  присутствие  в
своем сознании, а чародеи помогли ей открыться для него. Она отметила, что
внезапно испытала шок, потеряла ориентацию,  когда  установилась  связь  с
другими людьми. С двумя, нет, с тремя, там был еще и третий.
   - Элена, это началось? Они послали вызов? - В ее мозгу  зазвучал  голос
Донара, он схватился за эту истину, словно за оружие.
   - Я здесь, подруга! - Внутренний  голос  Каренны,  быстрый  и  веселый,
точно такой же, как ее речь. - Элена, что мы должны делать?
   - Держитесь друг за друга и откройтесь нам! -  произнес  в  глубине  ее
сознания голос второго чародея. - Возможно, теперь у  нас  появился  шанс.
Опасность есть, не буду лгать, но если мы будем держаться  вместе  -  хоть
раз на этом полуострове, - мы  можем  победить!  Давайте,  соединяйтесь  с
нами, мы должны слить наш общий разум в единый щит. Я - Сандре  д'Астибар,
я не умер. Идите к нам!
   Элена открыла для него свое сознание и потянулась  к  нему.  И  в  этот
момент она почувствовала себя так, будто ее тело совсем исчезло, будто она
всего лишь проводник, все было так же, и все же совсем не так, как в  ночи
Поста. Липкий страх перед этой неизвестностью зародился в ней.  Но  она  с
вызовом подавила его. С ней ее друзья и, как  это  ни  невероятно,  герцог
Астибарский тоже был с ней, живой. И Баэрд тоже с ними в  далеком  Сенцио,
сражается против тиранов.
   Он пришел тогда к ним, к ней, и бился в их  собственном  сражении.  Она
слышала, как он плакал, и любила его на холме во  тьме  ночи  Поста  после
того, как села зеленая луна. Она не подведет его сейчас.  Она  приведет  к
нему Ходоков по тропам своего сознания и своей души.
   Без предупреждения они прорвались туда.  Связь  была  установлена.  Она
находилась на высоком месте, под яростно сверкающим солнцем, и видела  все
происходящее глазами герцога Астибарского с холма  в  Сенцио.  Изображение
колебалось, вызывая ощущение тошноты. Затем все устоялось, и Элена увидела
людей,  убивающих  друг  друга  в  долине,  войска,  которые   сошлись   в
смертельной схватке, как звери, вцепившиеся  друг  в  друга.  Она  слышала
крики, настолько громкие, что они ощущались, как боль. Потом она  осознала
еще кое-что.
   Магия. К северу от них, на том холме. Брандин Игратский. И в тот момент
Элена  и  трое  других  Ночных  Ходоков  поняли,   почему   их   призвали,
почувствовав  собственным  сознанием  обрушившуюся  на   них   невыносимую
тяжесть, которой они должны были противостоять.
   В замке Борсо Альенор стояла рядом с  ней,  беспомощная  и  незрячая  в
своей растерянности, ничего не понимая, зная только,  что  это  случилось,
что их время, наконец, пришло. Ей  хотелось  молиться,  вспомнить  забытые
слова, которые она не произносила даже про себя почти  двадцать  лет.  Она
увидела, как Элена закрыла лицо руками.
   - Ох, нет, - услышала она шепот молодой женщины,  хрупкий,  как  старый
пергамент. - Такая сила! Как может один человек обладать такой силой?
   Альенор с такой силой сжала  руки,  что  побелели  пальцы.  Она  ждала,
отчаянно стремясь понять, что с ними  всеми  происходит,  там,  далеко  на
севере, куда она не могла попасть.
   Она не слышала, не могла слышать ответ Сандре д'Астибара Элене:
   - Да, он силен, но с вами мы станем сильнее! О,  дети  мои,  теперь  мы
сможем это сделать! Клянусь Ладонью, вместе у нас хватит сил!
   Увидела же Альенор, как Элена опустила руки, как ее  белое  лицо  стало
спокойным, и дикий, первобытный ужас покинул незрячие глаза.
   - Да, - услышала она шепот женщины. - Да.
   Затем в комнате замка Борсо, под перевалом Брачио, воцарилось молчание.
Снаружи дул холодный ветер высокогорья, нагонял высокие  белые  облака  на
солнце и гнал дальше, снова и снова, и одинокий  ястреб-охотник  парил  на
неподвижных крыльях в этой смене света и тени над склонами гор.


   Следующим человеком, который взобрался вверх по склону холма, был Дукас
ди Тригия. Дэвин уже начал опускать занесенный меч, когда узнал его.
   Дукас в два мощных скачка взлетел на вершину и остановился рядом с ним.
Выглядел он жутко. Лицо было залито кровью, она стекала на бороду. Он весь
был  в  крови,  и  меч  тоже.  Но  он  улыбался,   ужасное   олицетворение
кровожадности и ярости боя.
   - Ты ранен! - резко бросил он Дэвину.
   - Кто бы говорил, - проворчал Дэвин, прижимая  левую  руку  к  боку.  -
Пошли!
   Они быстро вернулись обратно. Более пятнадцати игратян  еще  находились
на вершине их холма и теснили необученных людей, которых  Алессан  оставил
охранять чародеев. Силы были почти  равны,  но  игратяне  были  отборными,
смертельно опасными противниками.
   И, несмотря на это, они не могли  прорваться.  И  не  прорвутся,  понял
Дэвин, и в его сердце хлынула волна восторга, заглушая боль и горе.
   Они не пройдут, потому что перед ними, бок о бок,  орудовали  мечами  в
сражении, о котором мечтали столько проведенных  в  ожидании  долгих  лет,
Алессан, принц Тиганы, и Баэрд бар Саэвар, единственный брат его  души,  и
они оба стояли насмерть и были прекрасны, если убийство людей  может  быть
прекрасным.
   Дэвин и Дукас бросились вперед. Но пока  они  добежали,  осталось  лишь
пятеро игратян, потом трое. Потом всего двое. Один из них сделал движение,
будто хотел положить свой меч. Но не успел, потому что  из  кольца  людей,
окружавших  чародеев,  с  обманчивой  неуклюжестью  к  нему   стремительно
подскочил какой-то человек.  Волоча  хромую  ногу,  Риказо  приблизился  к
игратянину, и не успел никто остановить его, как он опустил  свой  старый,
наполовину ржавый меч, который описал смертоносную дугу  и  проник  сквозь
стык в латах, вонзившись в грудь солдата.
   После этого он упал на колени рядом с убитым им солдатом и зарыдал так,
словно его душа рвалась наружу вместе со слезами.
   Остался только  один.  И  этот  последний  был  предводитель,  крупный,
широкоплечий человек, которого Дэвин уже видел внизу. Волосы его  прилипли
к голове, лицо покраснело от жары и усталости, дыхание с хрипом  вырвалось
из груди, но глаза гневно смотрели на