нформации  мне
за пять минут не переварить.
   Глотнув, он сухо подумал, что ограничивается самой короткой  лекцией,
которая предназначалась бы для самых младших кадетов.  Они  нуждались  в
достоверных фактах, а вдохновение создавал уже Скайгольм и он сам -  как
популярный  герой.  Учиться  поступали  в  шесть,  заканчивали  курс   в
двадцать,  годы  эти  были  полны  труда,  они   казались   бесконечными
маленькому мальчику или девочке; те, кого ему  придется  учить  высотным
полетам, будут старше шестнадцати.
   - Извини, - проговорил он, усомнившись в своей  искренности.  Не  все
женщины нуждались в этих бесконечных извинениях. В память впрыгнула Сеси
из Кемпера. Да, туда надо вернуться - в основном ради общества  Плика  и
его песен...
   Фейлис отошла от него к призматическому видоискателю, вокруг которого
толпились несколько пассажиров.
   - Гея! - выкрикнула она негромко.
   Иерн присоединился к ней. Знакомое зрелище ничуть не теряла величия.
   Внизу, отделенная тридцатью километрами, планета плавно изгибалась во
все края Домена... зеленая и коричневая, с белыми хлопьями облаков.
   Реки, озера... полированная бронза моря, изумруды Англеланна и  Эррии
украшали  серебряные  браслеты  проливов.  Охватывая  край  мира,  узкая
бело-голубая полоска переходила вверху в лазурь, сливающуюся с  небесной
чистотой, что окружала планету. С усилием  Иерн  постарался  изгнать  из
своей памяти имя,  которое  она  произнесла.  Фейлис  не  так  уж  редко
прибегала к нему. Живую Землю звали Геей  многие  преданные  геанцы.  Он
обнял рукой дивную тонкую талию.
   Из кабины пилотов в салон вошел стюард.
   -  Дамы  и  господа,  мы  готовимся  к  прибытию,  -  объявил  он.  -
Пожалуйста, займите свои места и застегните ремни.
   - Почему? - поинтересовалась Фейлис у Иерна. - Снаружи все  спокойно,
так ведь?
   С облегчением он приступил к пояснениям.
   - Отверстие, о котором я тебе говорил, создаст  турбулентность  около
аэростата. Кроме того,  двигатели  Скайгольма  нередко  включают,  чтобы
удержать  его  на  месте,  компенсируя  напор  ветра.  Ветры  дуют  и  в
стратосфере, здесь воздух разрежен, но скорость их  велика,  а  аппараты
легче воздуха - вещь неуклюжая; разве что топливо экономят.  Если  рядом
вдруг заработает реактивный двигатель, дирижабль теряет управление.
   - Понимаю, - Фейлис приникла к нему. Они сели на свои  места,  и  все
было великолепно... до тех пор  пока  дирижабль  не  причалил,  и  через
протянувшуюся к ним шлюзовую трубу они перешли на  аэростат,  а  там  их
встречал... Таленс Джовейн Орилак.
   Он любезно приветствовал  их,  пребывая  здесь  по  праву.  Наверняка
обменялся сроком с кем-то еще, а дату, должно быть, узнал от Фейлис.
   Но Иерн не имел права возражать против этого, как и не мог  запретить
жене поддерживать дружеские отношения со старинными знакомыми.
   Скайгольм принадлежал всем Кланам.
   Тридцатка  выбирала  жен  и  мужей  из  числа  людей,  над   которыми
властвовала: браки были  плодоносными,  потомки  множились.  Последующие
поколения  соорудили  жилые  блоки,  рассчитанные   на   большее   число
обитателей... Наконец был достигнут предел;  увеличение  числа  небесных
жителей  означало,  что  придется  им  сократить   научное   и   военное
оборудование, а раз об этом нельзя было подумать - пришлось потесниться.
К тому времени семьи родоначальников превратились в  Кланы,  заключавшие
браки лишь в  своей  среде  и  лишь  изредка  принимавшие  в  свои  ряды
достойных наземников; Кланы владели в  Домене  обширной  и  процветающей
собственностью, и перестраивать апартаменты в  бараки  было  абсурдно...
Поэтому пришлось переделать закон.
   Лишь Капитан и его - или ее  -  ближайшие  родственники  имели  право
постоянно пребывать наверху, однако во все последующие столетия немногие
Капитаны  пользовались  своей  привилегией.   Не   упоминая   о   прочих
неудобствах, космическое излучение в стратосфере было сильнее, даже  чем
в тех местах, где во время  Судного  Дня  ядерное  оружие  творило  свое
губительное  дело.  Время  от  времени  кто-нибудь,  обычно   из   числа
увлеченных  делом  ученых,  запрашивал  разрешение  на   продолжительное
пребывание наверху; получал его, и, если вопрос был важным, той же самой
привилегии удостаивались брачный партнер и  дети  этой  персоны;  однако
подобное случалось не часто.
   Постепенно население  Скайгольма  стабилизировалось  на  уровне  двух
тысяч человек -  с  легкими  колебаниями.  Взрослых  -  более  половины.
Набегала примерно сотня офицеров и техников  -  действующих  дежурных  -
вместе с их партнерами по браку. (Специалисты из экипажа сменялись через
три года... они часто посещали Землю, а потом еще три года проводили  на
вспомогательных  предприятиях,  рассеянных  по  всему   Домену.)   Более
половины лиц, не достигших зрелости, составляли  кадеты,  готовящиеся  к
исполнению  повседневных  обязанностей,  для  этого  в   аэростате   они
проводили несколько сессий.
   Все   прочие   подымались   туда   на   месяц,   пользуясь    правом,
предоставлявшимся каждому взрослому  члену  Клана  раз  в  семь  лет,  в
назначенное время  прибывали  и  другие:  сеньоры  решали  в  Скайгольме
неотложные  и  важные  дела,  исполняли   обряды   летнего   и   зимнего
солнцестояния, хоронили усопших, весьма влиятельных при жизни людей.
   Так было  заведено,  каждый  .может  и  должен  участвовать  в  жизни
Скайгольма. Не было единого исповедания веры; в глазах многих  аэрогенов
капелланы и службы были всего лишь одной из  традиций,  которой  тем  не
менее не следует  пренебрегать.  Однако  для  любого  из  них  свят  был
Скайгольм - в каком-то глубоком и невыразимом смысле. Так и шло цикл  за
циклом: рождение - зачатие - смерть. Но в  конце  концов  время  стирает
все, даже святость.

Глава 6.

1.

   После их  дома  в  Турневе,  не  говоря  уже  о  семейных  поместьях,
апартаменты в Скайгольме казались еще скромнее, чем были на самом  деле.
Все три комнаты были невелики:  в  спальне  места  едва  хватало,  чтобы
Фейлис и Иерн могли подойти к постели. Вторая комната объединяла в  себе
кухню и столовую, она была чуть-чуть побольше, там размещались  раковина
и крохотная электрическая плита. Холодильник и ванна находились в  конце
коридора, в который выходили двери других помещений - их занимали еще  с
полдюжины пар. Впервые в жизни Фейлис пришлось самой готовить, убирать и
стирать. Домашние дела она ненавидела, делала их  скверно,  сердилась  и
плакала. Так что вскоре они  с  Иерном  начали  обедать  в  единственном
ресторане  аэростата;  остальные  же  трапезы  состояли  в  основном  из
сандвичей.
   Гостиная была несколько побольше и лучше обставлена, тем не  менее  в
ней не было окон: жилые помещения были окружены рабочими.
   Флуоресцирующие панели и ландшафтные обои не  могли  избавить  ее  от
чувства  заточения.  Здесь  все  было  не  ее:  картины  повесили  люди,
давным-давно истлевшие в могилах... ковры, шторы, легкая мебель тоже  не
принадлежали ей. Благодаря удачному озарению,  она  прихватила  с  собой
известное количество  книг,  хотя  не  рассчитывала,  что,  пребывая  на
небесах, сумеет возобновить чтение.
   Стук в дверь  оторвал  Фейлис  от  книг.  Она  поспешила  к  двери  с
растревожившимся сердцем. Кто?.. Иерн был на работе, ну  а  с  Джовейном
она собиралась встретиться днем.
   Открыв дверь, она увидела рыжеволосую молодую женщину  в  элегантном,
пусть и слегка нескромном платье, длиной до половины лодыжки.
   - Благословенна  будь,  -  формально  приветствовала  ее  незнакомка,
широко улыбаясь. - Если я помешала, то покорно удалюсь.
   - Ах нет, - отвечала Фейлис. - Пожалуйста, входите.
   Та вошла. Они обменялись поклонами.
   - Я Рикасоли Анжеяан Скаут, -  представилась  гостья.  -  Мы  еще  не
встречались, поскольку вместе  с,  другом  я  обитаю  в  трех  коридорах
отсюда. Мы  прибыли  на  положенный  месяц  и...  надо  же  -  он  почти
наполовину закончился, а мы только вчера узнали, что Таленс Иерн  Ферлей
также находится здесь. Можете себе представить  наш  восторг.  Я  пришла
поинтересоваться, не согласитесь ли вы навестить нас.
   - Ах да, да, конечно! Благодарю вас. Присядьте. Я приготовлю кофе.
   - Нет, прошу вас, не надо, - рассмеялась Анжелан. - Как-то  неудобно,
начиная знакомство, доставлять вам подобные хлопоты.
   - Тогда, быть может, бокал вина?
   Получив согласие, Фейлис поставила на стол графин и бокалы.  Чудесный
древний хрусталь... он принадлежал Скайгольму, конечно, а не ей.
   Анжелан оказалась приятной собеседницей. Веселая и  приветливая,  она
развлекла Фейлис своей болтовней. По рождению она принадлежала  к  Клану
Бергдорф из Тулу  на юге Франсетерра.  Была  замужем,  но
развелась; в ее возрастной группе  теперь  подобный  поступок  более  не
считался предательством, нарушением  родственных  связей,  как  полагали
наивные предки, и теперь  делила  квартиру  со  своим  возлюбленным.  По
решению суда она получила независимый источник доходов и теперь могла не
работать.
   - Но я вовсе не эгоистка, - сказала она. - Дома я участвую  в  работе
большого  театрального  сообщества.  Каждый  год  на   три   недели   мы
отправляемся на  гастроли...  несем  пейзанам  крохи  культуры,  чуточку
веселья. Быть может, наши  спектакли  успокаивают  их.  -  Она  склонила
голову набок. - Надеюсь, что не шокировала вас.
   - Нет, - ответила Фейлис,  не  зная,  говорит  ли  она  правду.  -  Я
слыхала, что многие теперь разделяют подобные мысли, в любом  случае  не
мне судить вас. Иностранцы вместе со своими идеями начали  посещать  нас
сразу, как только закончилась Эра Изоляции, и теперь они пребывают здесь
постоянно.    Неизбежно    приходится     пересматривать     собственные
представления.
   Анжелан внимательно поглядела на нее:
   - Но вы же не такая, разве не так?
   - С Иерном я познакомилась еще студенткой... Те люди, с  которыми  мы
встречаемся, всегда предпочитали и предпочитают или - по крайней мере  -
склоняются к старомодным взглядам и серьезно относятся к долгу.
   "Те люди, с кем встречаемся мы, - отметила Фейлис про себя. - Не  те,
с которыми он развлекается".
   - Да, вы личность очень  серьезная,  это  ясно.  -  Анжелан  перевела
взгляд на открытую книгу, лежащую  на  столе  между  ними.  -  Чтение...
научная книга, толстая-то какая! О чем же, ли не секрет? -  Пригнувшись,
она прочитала название:  "Принципы  геанской  мысли".  -  Ох!  -  Гостья
распрямилась кресле  и  изобразила  некоторое  потрясение.  -  Это  ваша
религиа? Вот уж не подумала бы!
   - Геанство не религия, - ответила Фейлис. - Это  комплекс  обрядов  и
откровений.
   - В самом деле? Мне не хотелось бы проявить невоспитанность,  но,  по
правде говоря, я  всегда  считала  этот  культ,  который  родился  среди
кочевых варваров в далекой Мерике...
   - Монги не варвары, - с легким недовольством объявила Фейлис. - И  не
номады. Их цивилизации много столетий, хотя она не похожа на нашу.
   - Но, простите меня, мне так интересно. Здесь говорят  об  опасности,
грозящей из Эспейни. Да, я  четко  помню  статью  в  газете,  в  которой
цитировались слова вашего мужа, назвавшего геанство угрозой.
   - Я не обязана разделять все его мнения. Он служит в армии и потому в
первую очередь видит военные угрозы. Но я думаю, что  он  преувеличивает
опасности, которыми грозит  нам  Эспейнь.  Да,  Домен  пытался  помешать
Лонцо, но мы потерпели неудачу, и он захватил большую часть Иберьи.
   Теперь Женералы настроены против нас, в особенности после  того,  как
мы выгнали их из Итальи. Конечно, геанские  миссионеры  многих  обратили
там в свою веру и теперь рвутся убедить всех вообще. Но они не  намерены
вторгаться к нам. У меня есть близкий друг, чье поместье  расположено  в
Принийских горах, в северной Эскуал-Эрриейни
на самой границе. Он  воевал  в  Итальянской  кампании...  так  вот,  он
утверждает, что в Эспейни среди  вождей  нет  безумцев.  Да,  они  могут
покусывать нас  на  границах  -  там,  где  Скайгольм  стоит  низко  над
горизонтом, к этому все привыкли.
   Куда опасней для нас племена, обитающие за Рином.
   - Фейлис, вы интересная личность,  -  проговорила  Анжелан.  -  Такая
спокойная, пока внутри не вспыхнет огонь. - Она помедлила.  -  А  вы  не
могли бы объяснить мне, что такое геанство? Я никогда не  интересовалась
им и только слыхала - как вы сказали бы - общие места.
   Тронутая комплиментом, Фейлис расслабилась и улыбнулась.
   - Ну, как говорит Иерн, такое дело требует трех бутылок,  -  ответила
она. - Наверное, и за час не управлюсь... Только учтите; я не  геанка...
пока еще. Быть может, мне так и не удастся одолеть их  философию.  Но  я
изучаю литературу и стараюсь разобраться в их взглядах на мир как  можно
глубже: дело в том, что, по-моему мнению, геанство основано на глубинных
истинах.
   - А разве нельзя ограничиться несколькими словами?
   - Тогда послушайте. - Взяв книгу, Фейлис открыла предисловие.  И  при
первых же словах голос  ее  сделался  громким;  она  словно  засветилась
изнутри.
   "Жизнь на Земле  едина.  Это  не  метафора.  Это  констатация  факта,
простого и великого одновременно.
   Знание это не ново. Некоторые  вероисповедания  -  по  большей  части
хинжийские  - с незапамятных времен  утверждали,  что  бытие
основывается  на  фундаментальном  единстве.  Древние  анналы,   недавно
введенные археологами в обиход, показывают, что  в  конце  Эры  Изобилия
кое-кто из философов излагал эту мысль в светских терминах. Судная Война
предала их работы забвению. Каракан Ефремовик никогда не слыхал  о  них.
Но  этот  юанезский  мыслитель  и  эколог,  вдохновленный  буддизмом   и
христианством  -  двумя  верами  своего  народа  -  исходя  из   научных
принципов, пришел к  тому  же  заключению  и  тем  самым  приблизился  к
пониманию природы Геи.
   Суть учения такова: Гея - планета, на которой мы живем - представляет
собой единый организм. От первых  химических  соединений  в  первородных
океанах  до  человеческого  сознания  сила,  находящаяся  внутри  Жизни,
направляла ее эволюцию ко все большему величию и смыслу. Эволюция эта не
заканчивается на нас. Она будет продолжаться, пока существует сама Гея.
   Мы - органы или, точнее всего,  органеллы,  которые  Она  породила  в
собственных целях. Мы не можем существовать в  отрыве  от  Нее,  как  не
способны к самостоятельному существованию клетки нашего тела, мы  живем,
потому что являемся частью; мы, люди, служим колоссальному Единству, как
и любое животное или растение, от самого крохотного микроба.
   Учение Каракана верно,  а  потому  лишено  сентиментальности.  Доныне
эволюция реализовывалась как слепая сила,  нередко  заблуждаясь,  она  в
конце концов поправляла себя. Человеческий  мозг  примитивен.  И  в  Век
Изобилия  разум  поддался  чудовищному  заблуждению,   когда   бездумным
потребительством  промышленная  цивилизация   нанесла   серьезный   удар
биосфере и могла погубить ее, как рак убивает  человека.  Война  Судного
Дня оказалась не просто человеческой ошибкой, переоценкой сил куда более
могучих и опасных, чем подвластные людскому разумению.  Этой  лихорадкой
Гея излечила себя от болезни.
   Давайте не забывать: жизненная сила может оставить  нас  полностью  -
как покинула она динозавров - и за несколько миллионов лет создать более
мудрое существо. Наш удел - служить высшему организму, часть которого мы
составляем. Мы должны уважать жизнь и растить в себе истинного человека,
потому что таким образом мы развиваем в себе нечто от Геи".
   Анжелан вскинула руки:
   - Хватит! - и расхохоталась. - Для меня это слишком мудрено.
   Фейлис закрыла книгу, потянулась к вину.
   - Думаю, даже надеюсь, что вы согласитесь  со  мной:  это  не  просто
нагромождение языческих суеверий, - проговорила она.
   - Да, конечно. Философия впечатляющая: однако, увы,  кажется  не  для
меня.
   - Хм-м, ее принимали самые разные люди. Конечно,  не  многие  из  них
разбирались  во  всех  тонкостях  и  не  все  схватывали  сразу.  Сложно
по-настоящему понять ее глубины.
   - Ну, вы такая усидчивая... наверное, я кажусь вам легкомысленной.
   - Ах нет...
   - А я не претендую на глубину. Мне нравится наслаждаться  собой.  Что
еще может нас порадовать в жизни? - И быстро добавила:
   - Да, дорогая, вы рассказали  мне  о  том,  что  у  вас  есть...  для
интеллекта. Но разве вам не хочется иногда развлечься?
   Фейлис закусила губу.
   - Случается, иногда.
   Анжелан сочувственно качнула головой.
   - Но, увы, не так уж часто? Вашего мужа все время нет дома - дела, но
у вас нет никого, а друзья чересчур невнимательны... - Улыбка  сделалась
кислой. - Кроме того, и Скайгольм разочаровал вас. Во всяком  случае,  я
могу это сказать о себе. Спортивные занятия в гимнастическом  зале  меня
не развлекают.  Театры,  концерты  и  лекции  надоели.  Танцы  и  другие
общественные увеселения здесь не приняты. Медитировать  о  многих  вещах
истории, окружающих нас... Ха!
   Фейлис слабо улыбнулась:
   - Мне нравится ваша откровенность.
   Анжелан перегнулась через стол и прикоснулась к руке хозяйки.
   - Ну что ж, мы с Жоуеном можем развлечь вас, пока мы еще не уехали. А
вы в свой черед - нас. Все, что я читала в газетах или слыхала об Иерне,
свидетельствует, что он человек веселый, когда хочет этого. А  когда  вы
сможете прийти?
   - Мне надо будет спросить его; надеюсь, достаточно скоро.
   - Хорошо. Я отлично  готовлю  даже  на  этой  жалкой  плите,  поэтому
нагуливайте аппетит. А потом... у меня есть проигрыватель - я прихватила
его сюда. У меня есть необычайные пластинки. Вы  не  слыхали  Балеарский
ансамбль? Суперэротика. Особенно если накуриться... Не глядите на меня с
таким осуждением. Если  вы  не  хотите,  мы  не  станем  настаивать,  но
марихуана - не для грубой неотесанной деревенщины.
   Молодежь в Кланах нередко пользуется ею - во всяком  случае,  в  моем
кругу - и ничего плохого ни с кем не случилось.
   - Не хотите ли еще вина?

***

   Обе  женщины  расставались  чуточку   навеселе.   У   двери   Анжелан
проговорила:
   - Хочу еще сказать, дорогая, ваш муж стал моим героем с  того  самого
дня, когда случился тот  страшный  ураган...  Не  позволите  ли  вы  мне
одолжить его у вас? Одна моя знакомая утверждает, что  в  постели  он  -
просто чудо.
   От  удивления  Фейлис  широко  раскрыла  глаза.  Краем  сознания  она
догадывалась, что ночи вне дома Иерн не всегда проводит одиночестве.
   Быть может, подобное случалось редко, но если об этом уже говорят...
   Анжелан вернулась и погладила Фейлис по щеке.
   - Спасибо, - сказала она. - Не волнуйтесь, я  верну  его  в  отличном
состоянии. Привет!
   Дверь закрылась. Фейлис, застыв, не могла отвести глаз от ее  гладкой
поверхности - пока не осознала, что близится время встречи с Джовейном.

2.

   Между ребрами каркаса аэростата были протянуты короткие коридоры.
   Ярусы соединяли круглые переходы - узкие и людные. Феилис то  и  дело
приходилось сторониться людей: сурового  офицера,  торопливого  техника,
задумчивого ученого,  торжественного  капеллана,  умудренной  горожанки,
деревенского сквайера,  на  лице  которого  было  написано  удивление...
молодой пары, прибывшей с первым визитом и  занятой  исключительно  друг
другом -  рука  в  руке...  пожилой  пары,  возможно,  в  последний  раз
посещающей Скайгольм. Люди  из  Кланов  носили  костюмы  тех  штатов,  в
которых жили; однажды попался темнокожий иноземец  -  наверняка  маурай,
поднявшийся наверх, безусловно, по какому-то делу.
   Сама обстановка придавала стиль подобным столкновениям; превращала их
в  пляску,  сопровождаемую  привычными  телодвижениями,  соприкосновений
следовало избегать и притом с независимым видом.  Поначалу  Фейлис  была
просто  очарована,  а  потом  такая  манера  начала  казаться  ей  дикой
глупостью.
   Она  уже  удивлялась:   как   могут   люди   выдерживать