на
зашептала ему на ухо, весьма откровенно описав, чего именно  ожидает  от
него, когда отряд остановится на дневной отдых.
   Они добрались до военной базы к  вечеру.  Контур  блокгауза  на  фоне
темного неба говорил о веках истории, бывших иными в Юропе;  но  меньшие
сооружения были достаточно прозаичны и  функциональны.  Привычен  был  и
маленький аэродром, несколько самолетов на нем и запах синтоплива.
   Один самолет прилетел с северо-запада - укрупненный вариант того, что
остался  на  дне  озера  со  своим  смертоносным  грузом.  Иерн  заметил
опознавательный знак на руле - бегущий  волк,  с  шеи  которого  свисала
разорванная цепь. Когда отряд приблизился,  с  полдюжины  человек  вышли
вперед приветствовать его предводителя. Среди них,  без  сомнения,  было
двое соотечественников Роники; другие ожидали возле самолета.
   Юанезский офицер отдал честь, сказал какие-то слова  и  передал  лист
бумаги Орлуку. Нойон прочитал его, нахмурился и задумался. Микли  что-то
сказал ему, получил короткий ответ и направился к месту, где его ожидали
Роника и Плик.
   - Сегодня самолетом из Чай Ка-Гоу прибыл приказ, - проинформировал он
их. Судя по его манере, Микли  именно  этого  и  ожидал.  -  Эта  машина
немедленно увезет нас домой вместе с Тераи и Ваироа.
   Пульс аэрогена заколотился: ночной полет скроет  от  него  многое  из
того, что он надеялся увидеть. "Но она будет  возле  меня,  и  когда  мы
окажемся там.."
   - Наш достопочтенный командир, похоже, не одобряет подобную спешку, -
метко подметил Плик. - Он подозревает жульничество и сомневается в  том,
что его командиры приняли правильное решение.
   Микли усмехнулся.
   - Они не принимали его, - сказал он на франсее. - Нам следовало любой
ценой не дать кому бы то ни было из юанезцев  допрашивать  маураев.  Вне
сомнения, наш представитель выложил  всякие  аргументы...  дескать,  мы,
поймавшие  злоумышленников,  знаем  больше  всех  остальных,  а   потому
наилучшим образом можем расследовать дело, избавляя  Юань  от  напрасной
траты времени. Конечно, согласие кое-кого из важных юанезских чиновников
удалось получить с помощью известных дополнительных  доказательств.  Так
что попрощаемся с хозяином - и в путь.
   Они обменялись любезностями. Вооруженные северяне взяли пленников под
стражу. Держась за руку, Иерн и Роника последними поднялись на борт.
   Она остановилась у двери кабины и огляделась. Закат  вызолотил  землю
самым невероятным образом,  делая  ее  нереальной.  Оставаясь  на  коне,
Орлук, отбрасывая долгую тень, глядел вслед отбывающим иноземцам.

Глава 16.

1.

   Первый месяц, проведенйый Иерном в Северо-западном  Союзе,  показался
ему идиллией - сплошным путешествием в неизведанное.
   Первым сюрпризом был оказанный прием, точнее, отсутствие оного.
   Никаких проверок документов, таможни,  обмена  денег  и  разносортных
чиновников.
   Самолет приземлился  на  посадочную  полосу  возле  какой-то  деревни
просто потому, что  в  городском  аэропорту  наверняка  окажутся  агенты
маурайского инспектора. Тераи, Ваироа и пара охранников  задержались  на
борту, чтобы присутствие задержанных  лиц  на  прилетевшем  самолете  не
вызвало слухов. Все остальные направились в ближайший отель.
   Когда Иерн выразил удивление, Роника фыркнула:
   - Зачем, если ты  в  здравом  уме,  содержать  этих  бездельников?  -
вопросила она. - У нас принято, чтобы каждый честным трудом  зарабатывал
себе на пропитание.
   После  нескольких  часов  сна  отряд  встретился  за   гаргантюанским
завтраком, поданным совершенно безукоризненными официантами.
   - Это заведение принадлежит Ложе Волка, и мы  здесь  по  ее  делу,  -
объяснила Роника. - В ином случае нам бы пришлось платить. Но все  равно
не член Ложи платит в два раза больше.
   - Нам с тобой придется зайти к  здешнему  мастеру  Ложи,  прежде  чем
отправиться дальше, - сказал Микли аэрогену. - Не наболтай лишнего.
   Дом собрания находился на той же самой улице.  Иерн  видел  некоторые
фотографии и читал  воспоминания  редких  путешественников,  бывавших  в
Союзе; в Юропу они заезжали, хоть и не часто. Поэтому он не был  удивлен
архитектурой в общем-то менее экзотичной, чем  монгская.  Мебель  внутри
дома оказалась простой, стены украшали картины, реликвии местной истории
и над дверью резная панель, на которой волк, разорвавший цепь, бежал над
девизом "Вольному - воля". Мастер Ложи,  крепкая  женщина  средних  лет,
выслушала короткий  отчет  Микли,  задала  несколько  отнюдь  непраздных
вопросов, но вскоре, повинуясь его желанию, пожала руку  новоприбывшему,
пожелала приятного пребывания в этом крае и отпустила его.
   Иерн ожидал каких-то формальностей, убежище должен  ему  предоставить
тот, кто имеет на это власть.
   - Но мы просто нанесли визит вежливости? - воскликнул он,  оказавшись
снаружи.
   - Именно, - ответил Микли.  -  Почему  бы  не  соблюсти  приличия,  в
особенности если это не требует от тебя слишком больших усилий.  К  тому
же Дорда была явно заинтригована, когда я  сообщил  ей,  что  наше  дело
относится к компетенции Главной Ложи и мы вправе уделить ей лишь немного
времени и ограничиться легкой болтовней. Провинциальные собрания  всегда
жалуются на неразговорчивость руководства.
   - А кому мы должны доложить о себе?
   - Никому, если не считать небольшого числа людей, в помощи которых мы
нуждаемся. Тебя не будут держать вне общества, но и привлекать  внимание
к себе тоже не следует.
   - Разве это незаконно?
   Микли восторженно хрюкнул.
   -  Цыпа,  тебе   придется   многому   выучиться.   Конечно,   офицеры
соответствующих служб Ложи Волка с восторгом воспримут известие о  Тераи
и Ваироа. Но если нас разоблачат маураи, то обвинят нас в  неоправданном
нарушении  прав  человека.  Мало  того,  что  придется  отпустить  наших
пленников; мы получим еще внушительное обвинение  за  ущерб,  нанесенный
чести Ложи, вдобавок к тому обвинению, которое выдвинут против нас  сами
маураи.
   - Но правительство... - Иерн сдался.
   У взлетной полосы их ожидали два больших  автомобиля.  Алюминиеные  и
деревянные  детали  были  ярко  окрашены.  Иерн  заметил,  что   в   них
использовались паровые двигатели на угольном порошке; запах его ощущался
в  выхлопных  газах.  Однако  не  было  ясно,   сделаны   ли   шины   из
синтетического эластомера, как в  Домене,  или  из  природного  каучука,
полученного торговым путем.
   Охрана и пленники поехали в одном автомобиле,  Микли,  Плик,  Иерн  и
Роника - в другом.
   - Позвольте, я сяду за руль, - настоятельно  проговорила  женщина.  -
Иазу Крист! Больше года, кажется, не прикасалась к баранке.
   Говорила она на англише, но Иерн понял. Время от  времени  по  дороге
Роника учила его разговорной речи, да и у Ганны он видал книги  на  этом
языке. В письменном виде язык достаточно напоминал  англей,  которым  он
владел, так что сумел быстро научиться читать и  даже  писал  достаточно
хорошо. Другое дело  разговор;  пока  он  мог  понимать  только  Ронику,
поскольку привык к ее интонациям, и то отчасти. Однако ему стало ясно  -
как  заметил  Микли  однажды  вечером  у  костра   -   что   оба   языка
преобразовывались друг в друга по достаточно строгим правилам. И  усвоив
их, нетрудно  было  овладеть  языком  -  дело  практики  и  накопленного
словаря.
   Диалекты  инглисса,  доминировавшие  в  различных  областях  Океании,
представляли  нечто  отличное.  Что  касается  маурайского,   хотя   его
грамматическая   структура    была    в    основном    хинджа-юропанской
, вряд ли даже половина слов восходила  к  англею  или
франсею, да и те по ходу развития языка претерпели бесчисленные мутации.
   Роника включила двигатель. Машина ракетой рванулась с  места...  Хотя
ровная дорога была покрыта  гравием,  Иерн  решил,  что  ста  пятидесяти
километров в час,  пожалуй,  многовато  для  наземного  транспорта...  в
особенности коща машина  с  ревом,  по  широкой  дуге  объезжала  конные
фургоны с негодующими возницами и телеги, неторопливо влекомые быками.
   Должно быть, второй шофер разделял его мнение, поскольку  его  машина
вскоре исчезла позади за облаком пыли.
   Во всем прочем их окружали мирные сцены. Солнце гоняло облачные  тени
над вечнозелеными лесами и расчищенными полями. Вдали вздымался  в  небо
могучий снеговой  пик  горы  Ренье  ,  свистел  за  окном  рассекаемый  воздух.  Через
приоткрытое окно внутрь сочились запахи: прохлады, сена, дыма,  влаги...
осенние ароматы, вытеснявшие летние.
   Иерн испытывал странное чувство.
   - Ваши фермы, - наконец сказал он, - совсем не такие, как у нас дома,
но при этом они прямо как ферма моего отца Маэля, где я родился.
   Просто не могу понять, в чем дело.
   - Свободные владения, - ответила Роника, имея в виду какое-то из  его
предшествующих воспоминаний. - Большая часть их не сменяла хозяев  целые
поколения.  Наемники  и  арендаторы,  поколение  за  поколением  обитают
поблизости. Все они здешние уроженцы, как и землевладельцы.
   - Образ жизни не идеальный и не настолько надежный. И никогда не  был
таким, - бросил Микли с заднего сиденья. - Подобно большей  части  наших
учреждений, Иерн, этот вид сельского хозяйства возник  по  необходимости
при обороне от монгов. Теперь картина  меняется;  все  больше  и  больше
фермеров продают свои владения деловым людям... потому что их сыновья  и
дочери переехали в города. Три  или  четыре  года  назад  Великий  Совет
принял резолюцию, скорбящую об упадке йоменства - станового хребта Союза
- и взывающую к исцелению. Хе-эх! Правительство  Северо-западного  Союза
обладают единственным достоинством: его  рудиментарность  только  делает
очевидной никчемность любых правительств, всю их бестолковость,  которую
они пытаются укрыть под тяжелой рукой.
   - Ах, не знаю, - возразила Роника. - По-моему, мы  создали  чертовски
неплохую систему, пока нам не напортили маураи. У нас  снова  все  будет
отлично, клянусь Господом.
   Она подняла голову, и Иерн вспомнил этот боевой клич - Орион взойдет.
   Вдвоем, то подтверждая, то  оспаривая  друг  друга,  Роника  и  Микли
набросали Иерну контуры неписаной конституции Северозападного Союза.
   Членство в Ложах  осуществлялось  добровольно  и  на  любой  срок.  В
теперешние дни значительная часть населения к Ложам не принадлежала,  но
даже  их  члены  свою  повседневную  деятельность  осуществляли   вполне
самостоятельно. Тем не менее  Ложи  оставались  фундаментальной  основой
общества -  или  обществ  -  занимавших  эту  огромную  и  разнообразную
территорию.
   Действительно, власть в Союзе была в основе своей местной, выборной и
в высшей степени представительной, учитывая публичные сходки, на которых
голоса слышались громче. Она следила в основном за  полицией  и  судами.
Прочие службы - дороги, школы, библиотеки, госпитали,  пожарная  охрана,
уничтожение отбросов и так далее... нередко даже полиция  -  действовали
либо на основе  свободного  предпринимательства,  либо  же  оплачивались
Ложами (по пути в Сиэттл машина дважды останавливалась  у  турникета,  и
Микли платил); конкуренция удерживала рост цен, поскольку  закон  никому
не предоставлял исключительных прав.
   Над муниципальными властями  стояли  территориальные;  пятьдесят  два
региона,  весьма  различавшиеся  по  размеру  и   характеру,   органично
вырастали  из  культурной  и  этнической  традиций.   Характер   местных
правительств  менялся  от  парламентарных  до   аристократических,   они
собирались периодически, чтобы решить вопросы регионального значения  (в
этом  отношении  территории  напоминали   штаты   Домена   или   племена
Федерации),  и  обыкновенно  обладали  столь  умеренной   исполнительной
властью, что им приходилось считаться с  желанием  -  или  нежеланием  -
сообществ  выполнять  в  месте  своего   обитания   меры,   предложенные
правительством.
   Слабый аналог Федерального парламента. Великий Совет Союза, собирался
ежегодно, во время летнего солнцестояния, и, если ситуация не  требовала
чрезвычайных мер, надолго встречи его не затягивались.
   Сходки осуществлялись на острове,  лежащем  в  проливах,  с  которого
легко было попасть в близлежащие города; но дорога все же была нелегкой,
и законодатели не особенно стремились затягивать заседания.
   Законодательный орган состоял из двух палат.  Палата  Делегатов  была
крупнее, в нее входили представители территорий, каждая из которых могла
иметь от одного до трех делегатов  в  зависимости  от  своего  вклада  в
национальную казну, а размер его она назначала сама, как и способ выбора
своих представителей. В Палату Лож входило по  одному  представителю  от
каждой, в том числе представители  инжунских,  эскимосских  и  алеутских
племен, добившихся равного с Ложами статуса.
   (Некоторые, полностью контролируя свою территорию, не видели  в  этом
нужды.) Председательствовал  над  всеми  Шеф,  избранный  делегатами  по
совету и согласию Лож.
   Делегаты принимали законы; Ложи имели право вето. Принятые законы  не
распространялись  на  территории,   чье   законодательство   входило   в
противоречие с новым законом. Однако неразумное и эгоистичное несогласие
вызывало укоры, даже всеобщий бойкот. Великий Совет занимался в основном
интересующими всех  вопросами;  общественным  здравоохранением,  защитой
окружающей среды, кооперацией между территориями - в очень  ограниченной
степени. Он даже впрямую не выпускал денег: это делали сами  территории.
Курс союзного доллара  определял  степень  их  участия  в  общих  фондах
(валютная система была повсюду достаточно гибкой, обычно основываясь  на
серебряном или медном эквиваленте или недвижимости - так было  лучше;  в
ходу были и бумажные деньги, однако закон не устанавливал -  кто  должен
их выпускать).
   Совет  поддерживал  существование   церковных   и   исследовательских
предприятий в той, во многих отношениях сонной, рыбачьей деревеньке, где
обычно  происходили  собрания.  Для  связи   пользовались   радиофонами,
распечатками или же информацию отправляли с нарочным.
   Служба  Шефа  располагалась  в  Виттохрии.  Она   ведала   оборонными
вопросами и иностранными делами. Во  всем,  что  касается  обороны,  она
полагалась на территориальную добровольческую милицию, хотя существовало
определенное  количество   профессионалов.   Шеф   назначал   и   смещал
дипломатов,  а  казна  кормила  небольшую  организацию  профессиональных
экспертов и их подчиненных. Любое международное соглашение  -  насколько
бы ни было оно тривиальным - требовало одобрения обеих  палат;  поначалу
это не было обременительно, поскольку в дни своей славы -  после  упадка
монгов и перед приходом маураев  -  у  Северо-западного  Союза  не  было
особых причин считаться с нуждами иноземцев.
   Нынешнее время требовало большего смирения, и, представляя собой весь
народ,  Шеф,  Великий  Совет  и  территориальные  власти   должны   были
сотрудничать с Инспектором оккупантов во всех своих предприятиях.
   - Я вижу медвежью западню, в  которую  угодили  власти,  и  испытываю
известную симпатию к правительству, - сказала  Роника.  -  Наши  местные
коллаборационисты и оппортунисты также не совсем помогают его  престижу.
Чем больше власти они  хотят  получить  над  нами,  тем  меньше  удобств
получают, поэтому они хотят завести  побольше  законов,  оставляющих  им
простор для уловок, а народ распрямляет спину и пытается найти выход  из
положения.
   - Все не так  просто,  -  продолжил  Микли.  -  Среди  нас  мало  кто
нуждается в сильном правительстве. Говорят, что,  если  бы  у  нас  было
такое, мы бы не проиграли войну; а теперь оно нужно нам,  чтобы...  э...
"войти  в   современный   мир"   -   популярное   словосочетание   среди
интеллектуалов.
   - Ах, конечно, - фыркнула Роника. - Всегда находилось известное число
меркантильных людей, желающих, чтобы кто-то другой  совершал  ошибки  за
них, а интеллектуалы всегда готовы помочь в этом.  -  Она  взглянула  на
Иерна. - В последние лет десять-двенадцать число  членов  Лож  постоянно
увеличивается по сравнению с послевоенным. Простые люди осознают - как и
во времена монгских бесчинств - что им больше некуда обратиться.
   - Когда лихорадка сожрет жир, - пробормотал  Плик  за  ее  спиной,  -
наружу проступит истинная плоть, а потом и скелет.

2.

   Ближе к Сиэттлу деревни стали тесниться, дороги  сделались  мощеными,
вокруг появились автомобили. Больше всего было грузовиков,  автобусов  и
мотоциклов, встречались даже личные машины;  должно  быть,  в  столичном
округе числилась не одна тысяча автомобилей. И это помимо многочисленных
железных дорог, по которым вечные  паровозы  тянули  составы.  Появились
провода, подвешенные на деревянных  столбах.  Иерн  узнал,  что  по  ним
передавалась электрическая энергия, телеграфные, а иногда  и  телефонные
сообщения. Днем,  ночью  ли  цветные  флуоресцентные  знаки  прыгали  по
фасадам многих магазинов. С наступлением темноты в домах засветят  почти
все электрические лампы с углеродными нитями.
   Немало  семейств  включат  радиоприемники,  которые  обеспечивают  им
вечерние развлечения.
   - И как вы сумели устроить все это? - удивился Иерн.
   - Чистое везение, ответил Микли. -  После  войны  Судного  Дня  здесь
осталась прорва металла. Один-единственный небокол - так, кажется, звали
высотные дома - давал уж не знаю  сколько  тонн  стали  и  меди;  важным
источником сырья сделались древние свалки автомобилей; и  так  далее.  К
тому  же  природа  наградила  северо-запад  избытком  рек,  на   которых
вырабатывается электрическая энергия, еще мы ввозим уголь с колоссальных
месторождений на востоке. Поэтому у нас нет недостатка в энергии  или  в
химическом сырье. Мы получаем алюминий из глины, магний из морской воды,
синтетику из угля и древесины...  если  хочешь,  с  подробностями  можно
ознакомиться в инженерной библиотеке.
   - Тут нужна была не только удача, - объявил Плик. - Другой  народ  не
сделал бы такого.
   - Ага, - с гордостью согласилась Роника. - Мы свободный народ, каждый
у нас занимается собственным делом... благодаря которому он зарабатывает
себе на пропитание. - Роника проползла через загруженный перекресток.  -
Надо бы  поставить  здесь  светофор,  -  заявила  она  после  оживленной
перепалки на перекрестке дорог с погонщиком мулов, также не стеснявшимся
в выражениях, но признавшим себя побежденным. - Вот в центре  их  много.
Только,  чтобы   их   установить,   нужны   материалы   -   в   основном
электротехнические, которых так не хватает  повсюду.  Все  поговаривают,
что  электрические  кабели  можно   заменить   керамическими   трубками,
наполненными солевыми растворами; они позволят сэкономить много металла.
Но затраты труда потребуются невероятные. - С горечью она продолжала:
   - Чего бы только мы ни могли  сделать,  если  бы  маураи  не  мешали!
Изобилие энергии... всю бесконечную Вселенную получили бы!
   Нет же - боятся за свою ничтожную гегемонию...
   Микли прикоснулся рукой к ее плечу и осадил:
   - Полегче.
   ...Сиэттл был огромным.  В  Союзе  никогда  не  проводили  переписей,
однако считалось, что в городе  живет  целых  пятьдесят  тысяч  жителей.
Иерну город показался  уродливым.  Безусловно,  улицы  его  были  чисты,
лошади и вся их четвероногая братия в городе разгуливала  в  пластиковых
подгузниках, как и в  Домене.  Но  во  всем  прочем  не  ощущалось  мощи
промышленных областей, не  было  благоговейно  сохраняемых  седых  руин,
подобных тем, что башнями возвышались над Чай Ка-Гоу. Дома из кирпича  и
бетона напоминали прокопченные дымом коробки. Пыхтели  повозки,  фабрики
извергали вонь  и  сажу,  пестрели  замусоренные  рынки:  словом,  хаос,
посреди  которого  кое-где  в  поэтическом  одиночестве  скучали   дома,
оставшиеся от прежней эры. Увиденное несколько разочаровало Иерна.
   Роника отмахнулась от его замечания:
   - Но это же рабочий город.  Нам  не  нужны  парки;  рядом  острова  и
паромная переправ