вие и решимость. "Эти люди  могут
оказаться безвредными. Во всяком случае, у них нет причины  нападать  на
меня"". Еще в ученичестве в ней воспитали  не  бояться  смерти  и  боли;
отсутствие страха за  собственную  жизнь  сделалось  для  нее  столь  же
естественным, как дыхание. Однако ей нравилось  свое  бытие,  оно  несло
пользу другим: пророчина, учена, Библиотекарь, человеческое существо;
   Ганна не хотела расставаться с жизнью, прежде чем Гея откажется от ее
услуг.
   Следуя  по  оленьей  тропе,  гости  вышли  на  луг.  И,  увидев   ее,
остановились, а потом  целую  минуту  молча  перебрасывались  взглядами,
метавшимися взад и вперед.
   Компания была невероятно разношерстная, но в равной мере обветренная,
небритая, оборванная. Самый рослый мог  быть  только  маураем;  судя  по
остаткам одежды, высокая белокурая женщина и  седой  коротышка  были  из
Северо-запада. Молодой человек и пугало  озадачивали,  что  же  касалось
шестого члена группы - нет, это не урод, он не от Геи... чужак.
   Седовласый мужчина поклонился и, улыбаясь, шагнул вперед.
   - Приветствую вас, моя госпожа, - сказал он достаточно непринужденно,
однако акцент действительно свидетельствовал о том, что  пришелец  родом
из Союза. - Пожалуйста, не пугайтесь.  Мы  путники,  застигнутые  бедой,
просим помощи. Мы уже возле Дулу?
   - Да, - ответила Ганна более взволнованным тоном, чем собиралась. - Я
отведу вас в город, если вам туда нужно, - Премного благодарны, вы очень
добры к нам, моя  госпожа.  Позвольте  представить  вам  нашу  смешанную
команду. - И он указал на пришедших. - Меня  зовут  Микли  Карст.  Мы  с
Роникой Биркен родом с Территорий, как  вы  уже,  по-моему,  догадались,
Тераи Лоханнасо и Ваироа Хаакону родом из Федерации. Таленс Иерн  Ферлей
и Плик -  люди  еще  более  экзотичные,  они  попали  к  нам  из  Домена
Скайгольма в Юропе. Но, к сожалению, лишь один я знаю ваш язык.
   Домен!
   Ганна осознала, что по-детски открыла рот. И заставила себя  ответить
любезным тоном.
   - Благодарю вас, сэр, я - Высокая Ганна Уанговна Ким, - добавила  она
на англише:
   - Приветствую вас.
   Потом повторила эти слова на маурайском и англее.
   Более всех удивлен был молодой человек.
   - Вот уж не ожидал, что сумею  здесь  говорить  на  родном  языке!  -
воскликнул он.
   Ганна отреагировала мгновенно:
   - Как Библиотекарь, я должна  владеть  основными  языками  мира;  мне
приходилось  знакомиться  с  весьма  интересными  материалами  из  вашей
страны, сэр.
   - Но вы же говорите... даже без малейшего акцента.
   Ганна улыбнулась. Он нравился ей.
   - У нас есть  записи,  и  мы  читаем  вслух.  Как  же  иначе  могу  я
насладиться вашей поэзией!
   "Таленс, - отметила она. -  В  Домене  они  нечто  вроде  королевской
семьи.
   Какая же невероятная цепь событий могла привести его в Мерику, да еще
в подобном обществе?"
   - Готова услышать вашу повесть, - сказала она.
   - Наша повесть не слишком проста, высокочтимая Ганна,  -  предостерег
ее Микли. - Мы имеем право поделиться  с  вами  лишь  частью  ее.  -  Он
обратился к высокой блондинке на анг-лише:
   - Итак, стратегия говорит, что тебе пора уходить, моя дорогая.
   Лицо Роники внезапно обрело строгость, она коротко кивнула и, ответив
"ага", припала к Иерну с  коротким,  но  энергичным  поцелуем.  А  потом
поспешно скрылась в лесу.
   Негодование овладело Библиотекарем.
   - Что вы себе позволяете?
   - Не волнуйтесь понапрасну,  мадам,  -  наставительным  тоном  сказал
Микли. - Мы ведь не арестанты и не обязаны срочно  прибыть  в  Дулу?  Но
всем нам необходимо в город, и мы будем рады, если вы проводите нас.
   Будьте любезны, отведите нас к офицеру службы безопасности.
   "Как же тогда они могут собирать делящиеся материалы? Бессмысленно".
   Ганна попросила у  ветра  прохлады.  Она  по  очереди  оглядела  всех
оставшихся  иноземцев,  прибегнув  к  своему  дару  чтения  лиц.   Микли
самодовольно улыбался, Тераи подавлял раздражение... черты  лица  Ваироа
словно  застыли  неподвижно,  однако  обоих   маураев   явно   озадачило
исчезновение Роники. Плик тоже недоуменно озирался, Иерн,  похоже,  знал
обо всем заранее (это было понятно, он явно был близок с ушедшей...), но
вполне определенно не был ни во что  замешан...  Ему  предстояло  ждать.
Нет, единства среди них не было.
   Но кто же они такие?
   - Вам придется дать пояснения, - предостерегла Ганна.
   - Я понимаю, - ответил Микли. - Так давайте же пойдем, чтобы мы могли
дать их.
   Почти автоматически она направилась по тропе,  уводившей  домой.  Они
последовали за ней... Микли шел рядом. Ганна не  хотела  этого;  она  не
доверяла его благовидному облику.
   И потому спросила на англее:
   - Этот язык у нас общий? Тогда давайте воспользуемся им.
   - Да, Танароа! - вырвалось у Тераи. - Я мог бы столько вам рассказать
об этом вероломном, подлом шакале...
   - Полегче,  полегче,  -  осадил  его  Микли.  -  Все  твои  обвинения
останутся бездоказательными, пока наши краснаянские хозяева не  проверят
их. - Последовала угроза.  -  Но  если  ты  станешь  обвинять  меня,  то
вспомни, что и сам не безупречен... в итоге мы оба окажемся мертвыми.
   Ганна внезапно облизнула пересохшие губы.
   - Можете ли вы объяснить мне хоть что-нибудь? - спросила она. -  Быть
может, я смогу дать совет, сели вы неповинны в злых кознях. В Дулу  я  -
влиятельная персона.
   Микли явно не рассчитывал иметь с ней дело,  но  взял  на  себя  роль
оратора. Должно быть, придется восхититься его импровизацией.
   -  Моя  повесть  менее  чем  приятна,  моя  госпожа.  Речь   идет   о
государственных тайнах. Наверное, вы будете исполнять при  допросе  роль
переводчика и поэтому сумеете заметить все  различия.  Конечно,  я  хочу
поблагодарить вас за благородное  предложение,  но  поверьте,  всем  нам
следует  стараться  обдумать  свои  слова,  прежде  чем   приступать   к
признаниям. Начнем, например, с Тераи и Ваироа, - бросил он через плечо.
- У вас, маураев, есть агенты разведки среди  всех  пяти  наций.  И  мне
известны многие из них. Если я  назову  их  имена,  солдатаи  предпримут
известные меры, и ваша служба немедленно испытает  множество  неудобств.
Но я не сделаю этого... я буду соблюдать профессиональную этику, но коль
и вы будете делать то же  самое.  Пусть  заинтересованные  правительства
спокойно уладят дела между собой. - И добавил, обращаясь к Ганне:
   - Надеюсь, что я не шокировал вас, моя госпожа.
   - Ox нет, - ответила она тусклым голосом.
   "Конечно же, маураи  завели  среди  нас  шпионов.  Они  хотят  знать,
наверное, что мы не ударились в авантюризм,  и  геанство  не  вывернется
из-под контроля".
   - А что касается вас, Иерн и Плик, - продолжил Микли, -  не  в  ваших
интересах высказывать сейчас все, что вы думаете, если вы  рассчитываете
на поддержку Лож и наконец репатриацию... Впрочем, достопочтимая  Ганна,
Иерн может поведать вам много интересного о своей жизни... из того,  что
не является секретом в Домене; он может  рассказать  вам  и  о  недавнем
заговоре...  вы,  вероятно,  уже  слышали  о  нем.   Плик   займет   нас
песней-другой. Особенно если вы пообещаете ему спиртное. Так  что  будем
друзьями.
   Все сдались - в различной манере. Маураи пошептались и умолкли.  Иерн
воздержался  от  описания  своей  дороги  по  этим  лесам,   но   весьма
романтическими красками живописал свои прежние испытания. Ганне докучало
его антигеанство, но она терпела; не зная  ничего  о  геанстве,  молодой
человек был способен многому научиться; и притом, бесспорно,  он  терпел
от геанцев самую настоящую несправедливость. Увы, одна принадлежность  к
геанству не делала человека ни мудрым, ни честным.
   Подобно религии (в прямом  смысле  этого  слова)  -  для  большинства
верных оно представляло определенное сочетание мифов, обрядов и фраз.
   Поколения, быть может, столетия, должны миновать, прежде чем геанство
сделается чем-то  большим  для  человечества.  Но  что  тысячелетия  для
Жизненной Силы?
   ...А тем временем Плик наконец завел песню,  которую  представил  под
названием "Искусство правления", но аритмичная и  дикая,  Ганне  она  не
понравилась...
   ...А теперь вождь тех, кто захватил власть, Заключит  землю  в  оковы
своих обычаев, Дабы не было больше войны против его  воли,  И  запрещает
ложные eepoвания.
   Но исчез принц, что  вел  нас  По  бесконечным  дорогам  ночи,  И  мы
приветствуем юное солнце разума, И благодарим наших владык за свет.
   Словно клинки, которые доставали отцы  наши  из  ножен,  Воют  ветры,
вторя волчьему вою, Хлысты молний полосуют тучи, Под раскаты, о  которых
в старину пели ведьмы, На холмах собирает оружие темная  сила,  И  вновь
зажигает  зловещее  пламя,  И  закон  древний  изгнан,  собирают  войска
партизаны.
   Так вернется наш принц!

***

   Борс Ливович Харсов, майор полка "Синей Звезды" и магистр  префектуры
Дулу, откинулся назад. Его мериканское кресло потрескивало. Он  поглядел
через стол на сидевших на скамье перед ним, покрутил ус, тронул расшитый
воротник рубашки и без всякой радости проговорил:
   - Ваши повести не стыкуются, и ни в одной из них не слышно истины.
   - Сэр, - заторопился Микли Карст, - я  ограничился  только  тем,  что
позволяет мне долг. Повторяю, мы доставляли Таленса Иерна Ферлея в  свою
страну, где ему предоставлено политическое  убежище,  когда  эти  маураи
догнали наш самолет и напали на нас.  В  столкновении  наши  обе  машины
погибли, и нам пришлось пешком выходить к цивилизации.
   - Да-да, но где же ваша спутница?
   За грязными окнами в косом луче света  плясали  пылинки.  В  кабинете
было душно. Четверо вооруженных охранников стояли возле стены.
   - Она у нас лесная дева, не любит городов. Побоялась ареста.
   - Концы с концами не сходятся, вы сами все понимаете. - Борс  яростно
посмотрел на Иерна и Плика. - Что вы можете добавить?
   Ганна Уанговна перевела вопрос. Ответ аэрогена был  еще  короче,  чем
перевод.
   - Никаких комментариев, сэр.
   - А что вы можете  сказать,  представители  Маурайской  Федерации?  -
настаивал Боре, воспользовавшись англишем, как и прежде.
   - Карст лжет, - огрызнулся Тераи Лоханнасо. - Простите меня,  сэр,  я
не могу сказать более. Он нарушил закон, совершил преступление настолько
большое, что - я не сомневаюсь - ваши власти признают:  мы  имели  право
преследовать его. Но подробности в настоящее время я  могу  предоставить
лишь дипломатическим представителям Федерации.
   - Мы пошлем за ними, - обещал Борс, - но вы должны проявить терпение.
   У нас в Красной нет совершенных радиопередатчиков.  Мы  люди  бедные,
электроника нам не  по  карману,  не  говоря  о  релейных  мачтах,  а  о
телефонной сети нечего и думать. Завтра я отправлю  курьера.  Вы  можете
послать с ним письмо, с которым я  должен  сперва  ознакомиться.  В  это
время года Господин обычно  отдыхает...  Чиновники  и  послы  тоже,  суд
закрыт. Я слыхал, что маурайский легат любит рыбачить в тихих озерах.
   Быть может, потребуется неделя или более того,  чтобы  отыскать  вашу
представительницу, а потом еще придется добираться сюда.
   -  Я  могу  подождать,   -   произнес   рослый   маурай   с   мрачным
удовлетворением.
   "Как любопытно, - отметила Ганна, - Микли  Карст  и  Иерн  тоже  были
довольны. Северянин, должно быть, предвидел задержку; ясно было, что  он
хорошо знаком с законами и обычаями Красной. Как и почему?"
   Борс обратился к нему:
   -  Ближайший  консул  Союза  находится  в  Джинии  , не так уж далеко отсюда.
   Вы можете написать вашему послу в Миньятонку, если угодно.
   - Это бесполезно, сэр, - выпалил Карст, - что может кто-либо  из  них
сказать в мою защиту? Может быть, лучше  я  дам  вам  адрес  в  Союзе  и
Домене, куда вы можете написать. Ответ покажет, что мы с моей  спутницей
действовали на законных основаниях.
   - На это потребуется значительное время.
   Карст улыбнулся и, подражая голосу Лоханнасо, проговорил:
   - Я могу подождать.
   Борс застыл в своем кресле.
   - Тем временем,  -  сказал  он,  обращаясь  к  группе,  -  вы  должны
признать, что ваши показания не  согласуются.  Не  хочу  вас  оскорбить,
однако  вы  можете  оказаться  контрабандистами  или...  охотниками   за
ураном... мне не остается ничего иного, как задержать вас  до  выяснения
обстоятельств.
   - Я вполне понимаю вас,  сэр,  -  мурлыкал  Карст,  -  действительно,
никаких обид с нашей стороны..
   - У вас будут вполне комфортабельные помещения...
   Ганну осенила мысль.
   - Достопочтенный  майор,  -  проговорила  она,  -  могу  я  попросить
одолжения?
   Тот был удивлен.
   - Чего вы просите, преподобная госпожа?
   - Джентльменов из Федерации и... достопочтенного Карста... вы  можете
разместить там, где сочтете нужным. Конечно, не  вместе,  но  подобающим
образом. Однако позвольте мне взять  на  себя  ответственность  за  двух
остальных джентльменов. В Библиотеке, как вы знаете,  есть  комнаты  для
гостей. Можно выставить возле них охрану, если угодно, но я сомневаюсь в
том, что эти люди вызовут какое-нибудь беспокойство.
   Борс поднял брови и  покрутил  усы.  Им  приходилось  и  ссориться  и
помогать друг другу.
   - Могу ли я  спросить  о  причинах  вашего  предложения,  преподобная
госпожа?
   - Конечно, - ответила она, ничего не желая скрывать, - у нас  никогда
не было гостей из Юропы. У меня к ним миллион вопросов, я хочу узнать  о
миллионе аспектов Геи.

3.

   Сад оказался большим и роскошным. Иерну не приходилось видеть  ничего
подобного. Не было здесь ни многоцветного буйства бургойни,  ни  строгих
клумб и стриженых деревьев, обычных для Брежа. Дворик  с  одной  стороны
ограничивало здание библиотеки, а с других трех сторон -  старательно  и
экономно выложенная стена. Камень  в  ней  чередовался  с  деревом,  все
детали  были  старательно  продуманы  и  создавали  впечатление   полной
гармонии. Напротив огромного здания - ворота под  деревянной  аркой;  на
железных створках свернулся клубком чеканный символ  Инь-Ян.  Посыпанные
гравием извилистые дорожки огибали клумбы, мхи, клевер и  травы.  Тут  и
там  замысловато  гнулись  деревня,   наводя   на   размышления   своими
причудливыми формами. Золотые рыбки мелькали под листьями водяных  лилий
в прудах, не схожих друг с  другом  величиной  и  формой.  Кое-какие  из
композиций состояли из  утоптанной  грунтовой  площадки  вокруг  валуна,
стелы или абстрактной скульптуры. А за ним вдруг  вырастал  густой  куст
сорняков напоминанием о дикой неухоженной  природе,  непонятным  образом
гармонирующий со всем остальным.
   Отмывшийся от дорожной грязи, причесанный, сытый,  в  свежей  одежде,
Иерн расхаживал возле Ганны. Хотя вчера они проговорили  за  полночь,  а
колокола и гонги, созывавшие всех к обрядовым действам, пробудили его на
рассвете, он чувствовал себя отдохнувшим. Утро  только  что  начиналось,
завтрак  оказался  легок,  но  вкусен,  как  и  вчерашний  обед,   Ганна
расстаралась  побыстрее  освободиться,  чтобы  заняться  с   ним.   Плик
отсыпался  после   вчерашнего:   выпивку   с   разрешения   Библиотекаря
предоставил ему негодующий служитель с явным сожалением.
   Под ногами похрустывал гравий. Стены укрывали собеседников от  ветра,
шелестевшего верхушками поднимавшихся над ними  деревьев.  День  выдался
солнечным, но холодным, над головами торопились клочки облаков.
   В основном разговор шел о нем самом и его мире,  который  остался  за
окнами. Выложив все, что было можно, он без  особых  сложностей  избегал
всякого упоминания о событиях, о которых Роника просила его умолчать.
   Наконец Ганна согласилась, что наступила его пора задавать вопросы. К
тому же, заметила она, застенчиво улыбаясь, его  вопросы  еще  подробнее
расскажут  о  нем.  Они  уже  успели  достичь  понимания,   позволяющего
рассказывать о личном.
   - Я всегда вела спокойную жизнь, - поведала она. -  Быть  может,  вам
она покажется скучной, но я нахожу ее безмерно богатой. - Он  обратил  к
ней восхищенный взгляд: невысокая, легкая, в  свободном  сером  одеянии,
подчеркивавшем грациозную женственную фигуру... Большеголовая для своего
роста,  с  продолговатыми  карими  глазами,  курносым  носом,   округлым
подбородком, губами, розовевшими  лепестками.  На  коже  цвета  слоновой
кости проступали легкие морщинки, в ниспадавших до середины спины черных
волосах, перехваченных на  уровне  шеи,  проступала  легкая  седина.  Ее
голос, пожалуй, был слишком тих, но,  наверное,  лишь  потому,  что  она
рассказывала о себе. Энтузиазм вольет в него силу.
   - Я родилась в Алданском полку, он стоит на севере отсюда,. Мой  отец
преподавал в школе. Я выросла  среди  лесорубов,  охотников,  трапперов,
рыбаков, ремесленников.  Мы,  алданцы,  держим  немногих  слугаев  и  не
считаем ручную работу унизительной. Вне сомнения, такая жизнь  была  мне
полезной, иначе склонность к чтению заставила бы  меня  проводить  среди
книг все свое время.  Словом,  книги  вместе  с  природой  сделали  меня
геанкой еще в самом начале жизни.
   - Простите, - перебил Иерн. - Я кое-чего не понял. Что такое  полк...
И слугаи?
   - Мм-м, придется освежить ваши познания в истории.
   - Я не возражаю, напротив, буду только рад; пожалуйста, продолжайте.
   - В общем, слово "полк" соответствует англейскому "реджименту",  хотя
ныне понятия эти не совпадают. Дело в том, что нашим предкам,  изгнанным
с родины жуткой нуждой, пришлось пробиваться в Мерику с боем. И  вся  их
деятельность в  новых  краях  определялась  воинской  организацией.  Они
воевали даже друг с другом: мы пришли не единой волной и  не  из  одного
места.  Любой  склад  лекарств  или  топлива  мог   послужить   причиной
кровопролитного боя. Пять наций сложились не сразу, и войны  между  ними
были нередки до последних времен. Поэтому полк  сделался  основой  всего
монгского общества. Солдатай рождается в своем полку и часто вступает  в
брак внутри его; в противном случае жена записывается  в  полк  мужа.  У
каждого полка свои эмблемы, почести, обряды, традиции...  Полк  посылает
своих представителей в национальное правительство, но,  если  приходится
изменить подданство, в этом нет проблемы, поскольку человек верен прежде
всего полку.
   Конечно, за истекшие века  природа  его  преобразовалась.  Сегодня  в
войске служат немногие, хотя каждый из нас проходит военную подготовку и
числится в запасе. В  основном  все  мы  занимаемся  другими  делами,  -
улыбнулась Ганна. - Я, например, Библиотекарь.
   Иерн обдумал услышанное.
   - Выходит, слугаи не числятся в полку? - догадался он. - Значит,  это
потомки местного населения, так сказать, собственность полка.
   - Ах, нет-нет, они не рабы, - ответила она чуть оборонительным  тоном
и продолжала уже уверенней:
   - Это тоже началось во время Миграций.
   Сельское хозяйство на равнинах пришло в  упадок  во  время  Погибели.
Поля поросли травой, а солдатаи привыкли к мобильной жизни: так  что  по
понятным причинам они стали животноводами, номадами-пастухами. И все  же
им было необходимо вступить в  контакт  с  оседлыми  людьми,  выменивать
продукты их  труда,  начиная  от  зерна  и  плодов,  кончая  машинами  и
химикатами. Поэтому  каждый  полк  самым  естественным  образом  защищал
уцелевших мериканов, живущих на его территории, и пользовался за это  их
трудом.  Каждый  слугай  рожден,  чтобы  служить  конкретному  семейству
солдатаев, и  не  может  оставить  его.  Но  все  они  гарантированы  от
унижений. Каждый слугай обладает  правом  обратиться  непосредственно  к
полковнику. Семья солдатаев отвечает за благосостояние своих  слугаев  -
вплоть до уголовной ответственности. Теперь лишь немногие из них, как  и
прежде, занимаются земледелием, обычно  это  те,  кто  сам  предпочитает
такое занятие. Помните, их нельзя выгнать  из  дома.  Большая  часть  их
имеет  право  самостоятельно   выбрать   себе   работу.   Как   правило,
единственное ограничение, наклады