ю башенного окошка и смотрела в ночь. Глаза
ее привыкли к темноте, и она различала  крыши  конюшен,  черную  полоску
леса за стенами замка и совсем далеко - пологие склоны  холмов.  Она  не
обращала внимания на доносящиеся снизу веселые звуки бала,  она  слушала
нескончаемый шум моря. Холодный воздух, казалось, был пропитан солью.
   Бабушка умерла. Всего два  дня  назад  они  сидели  в  ее  комнате  в
восточном крыле, болтали о бизнесе,  о  политике,  о  бурных  двадцатых.
Бабушка  никогда  не  отказывалась  поговорить   с   ней,   она   охотно
удовлетворяла ее любопытство, никогда не осуждала за тщеславие. Два  дня
без нее показались девочке целой вечностью.
   Несмотря на ее слова: "Не смеши, детка, все тебя любят",  -  Элизабет
понимала, что отцу и Монике нет до нее никакого дела. И видела причину в
одном: она не мальчик.
   Элизабет  росла   живой   порывистой   девочкой.   С   возмутительной
беззаботностью она относилась к своему высокому положению, водила дружбу
с детьми слуг, лазила на яблони в жилетке и спортивных тапочках;  четыре
раза ее отстраняли от уроков в Челтенхэме за курение и дважды за скандал
с учителями. Графине было прислано  холодное  письмо  с  угрозой  вообще
исключить Элизабет из школы Она не слишком любила читать, но была просто
влюблена в бизнес. Кстати, только бизнес и примирял ее с отцом. Но в тот
день,  когда  Тони  обнаружил,  что  дочь  затребовала  отчеты  компании
"Дракон", в доме вспыхнула ужасная ссора.
   - Что это за глупости, юная леди? - зашипел он.
   Элизабет поспешила объяснить:
   - Мне просто интересно, папа. Я  подумала,  может,  я  смогу  понять,
каким образом в "Драконе" занимаются маркетингом. Мне  очень  интересно,
как можно продавать товар.
   - Как люди могут продавать? Ты что - торговка?
   - Я хочу работать в "Драконе", - упрямо заявила Элизабет.
   - Ты понятия не имеешь, чего хочешь.
   - Имею. Мне уже пятнадцать лет. Я хочу работать  в  рекламном  отделе
"Дракона"...
   - Только через мой труп, - рассмеялся Тони. - Компания отойдет твоему
брату, так что веди себя как полагается леди.
   С побелевшим  лицом  Элизабет  повернулась  и  умчалась  по  каменной
лестнице к бабушке. Пылая от гнева, отец  Элизабет  глубоко  вздохнул  и
медленно направился к себе в офис. День ото дня он все больше убеждался,
что Элизабет будет позорить его не меньше, чем Луиза.
   Но нет. Он не позволит такому случиться.
 
*** 
 
   Элспет, вдовствующая графиня,  занимала  восточное  крыло  замка  уже
двадцать лет, со  дня  смерти  мужа.  Она  любила  Элизабет,  хотя  была
убеждена, что это дочка Джея де Фриза.
   Сердце Элспет вздрагивало всякий раз, когда она замечала в  очередной
раз, как сильно Элизабет походит на Луизу в  молодости,  только  девочка
еще красивей матери. Она понимала, Тони никогда не даст девочке шанса.
   Когда  Элизабет  с  рыданиями  выложила  бабушке  слова  отца  насчет
"Дракона", старая леди откашлялась и обняла ее.
   - Не обращай внимания, Лиззи. Он передумает.
   -  Нет,  не  передумает.  -  Элизабет   уткнулась   лицом   в   тугие
накрахмаленные юбки бабушки. -  Он  не  хочет,  чтобы  я  вообще  что-то
делала. Он сказал: леди так себя не ведут... И еще - если  меня  выгонят
из школы, он утопит Долфина. - Она говорила про щенка-лабрадора, который
спал с ней в постели. Элизабет страстно любила его.
   - Он так сказал?  -  Бабушка  нахмурилась.  -  Меня  тоже  исключали,
дорогая.
   - Тебя? Когда? За что?
   Лицо Элизабет покраснело и опухло от слез.
   Да, подумала старая  дама,  похоже,  сын  намерен  испортить  девочке
жизнь, если его не остановить вовремя.
   Лиз такая веселая малышка. Она не даст ее в обиду Тони.
   - За год до того, как я вышла замуж за твоего  дедушку.  Из  школы  в
Швейцарии. Там я должна была пройти последнюю шлифовку перед  выходом  в
большой мир. - Бабушка хихикнула. - А за что выгнали? Я покрасила  ногти
в ярко-красный цвет.
   - Только за это?
   - О, в те дни  это  был  ужасный  проступок.  -  Бабушка  улыбнулась,
погладив  морщинистой  рукой  гладкую  руку  внучки.  -  Так  ты  хочешь
работать? Если хочешь, дорогая, значит, будешь.
   Элизабет покачала головой.
   - Папа сказал, компания принадлежит Чарли и он не  подпустит  меня  к
ней.
   - Но это не только его компания. У меня пятнадцать процентов акций...
Это был мой свадебный подарок. Он  даст  тебе  право  получить  место  в
правлении.
   Если хочешь, я позвоню адвокату и изменю завещание.
   Ты получишь акции в день своего восемнадцатилетия. - От хитрой улыбки
морщинистое лицо бабушки сморщилось еще  больше.  -  Мне  нечего  больше
разыгрывать из себя магната.
   Элизабет уставилась на бабушку.
   - Правда? А что скажет папа?
   - Это его дело Обрадуется он или разозлится, - проговорила она. -  Но
не беспокойся, детка. Завтра я сама поговорю с твоим отцом. Он, конечно,
может поднять настоящую бурю, но это меня никогда не пугало.
   Элизабет знала, что отец побывал у своей матери в тот же день.
   Когда Тони Сэвидж утром снова поднялся к графине, он нашел ее сидящей
в кресле в странной, напряженной позе. Как потом сказал семейный доктор,
смерть наступила от закупорки сосудов.
   Элизабет ненавидела всех этих  улыбающихся  идиотов,  собравшихся  на
бал. Ей хотелось побыть одной и поплакать.  Бабушка  умерла,  и  надежда
работать в "Драконе" рассыпалась в прах. Элизабет моргала, слезы  капали
из глаз.
   Раздался тяжелый скрип, дубовая дверь в ее спальню открылась.
   - Я так и знал, что ты прячешься где-то здесь, - заявил Чарлз. В  его
тихом голосе звучало обвинение. - Все ждут тебя. Это  ведь  твой  вечер,
Лиззи!
   - Никто меня не спросил, хочу ли я этот вечер.
   - Ты снова все портишь, как всегда. Мама поверить не  может,  что  ты
такая эгоистка. Неужели не знаешь, что Дэвид Фэйрфакс тебя заждался?
   - Меньше всего меня волнует Дэвид.
   - А что за платье на тебе? Это не то, которое тебе купила мама.
   Он был раздражен. Элизабет посмотрела на блеклое  зеленое  платье  от
Лауры Эшли с огромным бантом сзади, лежавшее в кресле. Она отвергла его.
Прекрасно понимая, что ей  не  удастся  избежать  отвратительного  бала,
Элизабет прокралась ночью в бабушкину комнату и тихонько  вынула  из  ее
сундука платье, завернутое в белую хрустящую бумагу. Оно пролежало почти
шестьдесят лет.
   Вот это настоящий бальный наряд -  облако  бледно-золотистого  шелка,
украшенное кремовыми кружевами, с корсетом из китового  уса,  с  нижними
юбками, отделанными кружевами цвета слоновой кости. Еле заметная золотая
нить заткана в ткань юбки, а по лифу рассыпаны  крошечные,  как  пыльца,
жемчужинки Оно было сшито будто бы для Элизабет - так прекрасно  подошло
ей, высокой и гибкой; маленькие груди приподнялись и округлились, а юбки
элегантно колыхались при ходьбе.
   Она  забрала  кверху  рыжеватые  волосы,  украсила  себя   топазовыми
удлиненными серьгами и надела атласные туфельки  абрикосового  цвета  на
каблуках.
   Пусть отец только попробует не обратить на нее внимания.
   - Это бабушкино платье,  -  сказала  Элизабет.  -  А  теперь,  Чарлз,
пожалуйста, уходи.
   - Хорошо, я уйду, но тебе лучше спуститься.  Иначе  отец  сам  придет
сюда и стащит тебя вниз...
   Да,  он  на  это  способен,  Элизабет  не  сомневалась.  Ей  придется
предстать перед родителями и их друзьями.
   Глубоко вздохнув, леди Элизабет Сэвидж взяла  себя  в  руки,  открыла
дверь спальни и медленно направилась вниз по винтовой лестнице, на  бал,
устроенный по случаю ее шестнадцатилетия.
 
Глава 3 
 
   - Я тебе уже говорила: сегодня вечером  я  не  смогу  рано  вернуться
домой. У меня занятия по экономике, - заявила Нина.
   - Да? А нам что прикажешь делать? Кто проверит товары?
   Нина пожала плечами. Они стояли и спорили в маленькой  тесной  кухне,
касаясь плечами друг  друга,  пока  Нина  мыла  тарелки.  Элен  небрежно
проходилась по ним полотенцем и ставила в проволочную сушилку.
   - Тебя никогда нет дома, ты или учишься,  или  болтаешься  со  своими
друзьями, на мать у тебя не остается времени, - с упреком  говорила  она
дочери.
   - Мам, но мне же надо ходить в школу. Потом  у  меня  эта  работа,  в
"Дуэйн Рид", - сказала Нина, слишком уставшая, чтобы спорить.
   По выходным она работала в местном аптечном магазине. А три вечера  в
неделю ей надо было выглядеть как можно свежее,  ради  Джеффа.  Так  что
домашние дела для нее были чрезмерной нагрузкой. Родители могли бы  сами
справиться.
   Мистер Дэвид был  прав.  Учитель  математики  как-то  вызвал  Нину  и
выложил все начистоту:
   - Нина, я должен с тобой поговорить. Меня волнуют  твои  оценки.  Они
стали гораздо хуже. - Он посмотрел на хмурую Нину, которая  от  волнения
теребила юбку, и продолжил:
   - Похоже, ты не можешь сосредоточиться. У  тебя  очень  усталый  вид.
Сестра  Агнес  говорит,  что  на  прошлой  неделе  ты  даже  заснула  на
лабораторных занятиях по химии.
   - Извините, сэр, я постараюсь...
   -  Я  думаю,  дело  не  в  этом.  -  Он  помолчал.  -  У  тебя   дома
неприятности?
   Нина напряглась.
   - Нет, сэр.
   Питер Дэвид мягким движением руки указал своей самой любимой  ученице
на кресло, размышляя, как разрешить возникшую проблему.  Он  желал  Нине
Рот добра. У девочки настоящий талант к экономике,  данный  от  природы,
ничего подобного ему не доводилось встречать, с тех пор как  он  покинул
Гарвард. То,  что  большинство  других  учителей  считало  робостью,  он
воспринимал совершенно иначе: Нина обладала железным характером.  Сейчас
Нина -  нескладный,  неуклюжий  подросток,  но  она  девочка  с  крепким
внутренним стержнем. Нина Рот предназначена для великих дел.
   А сейчас все может  пойти  прахом.  Оценки  плохие,  работы  утратили
блеск,  стипендия,  которая,  как  недавно  казалось,  бесспорно,  будет
принадлежать ей, ускользала.
   Мистер Дэвид чувствовал какое-то родство с этой девочкой. Он навел  о
Нине Рот справки, когда она только появилась в колледже Святого Михаила.
Отец - бездельник, мать - пьяница, дочь почти в одиночку тащит на  своих
плечах семейный бизнес. Так что неудивительно, что  у  нее  столь  ясные
представления об основах экономики. Не  стоило  больших  усилий  понять:
недостатки родителей Нина компенсировала тяжелым трудом. В принципе,  он
одобрял это,  но,  кажется,  что-то  в  жизни  девочки  изменилось.  Она
производила впечатление бесконечно утомленного человека.
   Он понимал: Нина слишком горда и не  захочет  обсуждать  свои  личные
дела с ним, но если он что-то не предпримет, Нинины  дела  будут  совсем
плохи.
   - Ты работаешь на родителей, да? - ласково спросил мистер Дэвид. -  И
кроме этого, еще чем-то занимаешься? Школьный театр? Волейбол?
   Нина улыбнулась. Школьный театр или волейбол?
   Он, наверное, думает, что она такая же, как  Мисси,  Джоси,  как  все
остальные.
   С тех пор как  она  стала  встречаться  с  Джеффом,  ей  понадобились
деньги. Ему нравилось,  чтобы  его  подружка  хорошо  выглядела,  носила
фирменные джинсы "Левис", красивые туфли. Все то, что для  других  детей
было само собой разумеющимся. И хотя он  всегда  сам  покупал  билеты  в
кино,  пиво,  чипсы,  орешки,  ей  хотелось  хоть  иногда  заплатить,  а
родители, естественно, не могли дать ей денег.
   До Джеффа Глейзера деньги не особенно были нужны Нине, но  теперь  ей
без них не обойтись.
   Колледж, Джефф, родители преподавали Нине один и тот же урок:  деньги
- это все. Новая форма, красивые машины,  кредитная  карточка  "Америкэн
экспресс", уважение. Это дом на Северном склоне  и  собственный  бизнес.
Ничего общего с ее пешими прогулками по Южному склону и мелкой торговлей
вроде той, которой занимается их семья. Родители Джеффа являлись  полной
противоположностью ее родителям.
   Все и ничего.
   У людей, утверждавших, что деньги - это еще не все, была  одна  общая
отличительная черта.
   Они были бедны.
   Очень давно, еще ребенком, Нина Рот поняла, что  нет  ничего  хуже  в
жизни, чем походить на мать и отца.
   Сидеть, ничего не делая, в ожидании, когда кто-то явится и спасет их,
надеяться на чудо. Презрение переполняло  Нину,  когда  она  думала  про
родителей. Никакой рыцарь на белом  коне  не  явится,  все  надо  делать
самой.
   И когда магазин "Дуэйн Рид" поместил объявление о том, что  им  нужен
младший клерк, Нина сразу отправилась на собеседование, обманула  насчет
возраста и нанялась на работу. В первую же неделю, получив чек, Нина Рот
открыла счет в банке "Уэллс Фарго" и каждый  месяц  проверяла  маленькие
цифры. Они наполняли ее чувством удовлетворения. Девушка тратила  деньги
лишь на самое необходимое, и циферки постоянно подрастали. Они, конечно,
были еще малы, но кое-что обещали...
   Деньги - это независимость, власть, свобода.
   Прищурившись, Нина посмотрела на своего учителя. Ни в коем случае она
не бросит работу.
   - Я работаю в аптечном магазине, неполный день. - Она сидела в кресле
прямая и решительная. - Мистер Дэвид, мне нужны деньги.
   - Понятно, нам всем нужны деньги, - удивил ее ответом  старик.  -  Но
если будешь продолжать в том же духе, ты можешь потерять гораздо  больше
денег.
   - Не понимаю, - сказала Нина.
   Она внимательно прислушивалась к словам учителя, которого уважала. Он
явно интересовался ею, в то время как другим на нее было наплевать.  Они
ставили ей хорошие оценки, но никаких отношений между ними  и  Ниной  не
было. Однажды мистер Дэвид поставил ей за работу "удовлетворительно",  в
то  время  как  другой  ученице  -  "отлично".  Когда  Нина  попробовала
возмутиться, он сказал, что,  поскольку  Нина  гораздо  умнее  других  в
классе, он хочет от нее большего. Она должна работать в  полную  силу  и
тогда получит "отлично". Если ей не нравится такая  постановка  вопроса,
то она может уйти из его класса.
   С тех пор Нина ни разу не получила "удовлетворительно".
   - Твои оценки стали  лучше,  работы  тоже.  Все  это  пригодится  для
колледжа. Мы с  тобой  знаем,  что  ты  вполне  можешь  рассчитывать  на
академическую стипендию и поступить в Нью-Йоркский университет,  колледж
Маунт-Холиок, в университет Брандейса или Вассар. Но ты можешь достичь и
большего, Нина.
   - Большего, чем Вассар? - Глаза девушки изумленно округлились.
   - Да, конечно, конечно,  -  нетерпеливо  закивал  Питер  Дэвид.  -  К
примеру, Гарвард.
   Она покачала головой,  блестящие  черные  волосы  сверкнули  в  свете
лампы.
   - Но мне нужна  полная  стипендия,  а  таких  очень  мало.  Считанные
единицы.
   - Верно. Но ты легко могла бы стать  обладательницей  одной  из  них,
Нина. Конечно, если будешь  работать  не  так,  как  сейчас.  -  Учитель
сдвинул брови. - Нет, не оправдывайся,  ты  одаренная  ученица,  у  тебя
замечательные   математические   способности.   Особенно   тебе   дается
экономика. Ты сильна в физике, химии, бизнесе. Но ты сама себя губишь. -
Он подался вперед. - Я удивляюсь, как человек вроде тебя ради  карманных
денег может жертвовать большими доходами в будущем. Слушай, Нина,  рынок
выпускников - это рынок. Может, для некоторых твоих  одноклассников  это
пустой звук, но тебе разве все  равно  -  выйти  из  колледжа  просто  с
хорошей рекомендацией или самой лучшей выпускницей?
   Нина смутилась.
   - С чем-то придется расстаться, - решительно заявил Питер Дэвид.
   Нина встала, оттолкнув кресло, и протянула учителю  руку.  Сколько  в
ней достоинства, заметил Дэвид. Его сердце теплело, когда он смотрел  на
высокую, неуклюжую девочку-подростка с невероятно серьезным лицом.
   Он крепко пожал ей руку.
   - Я выслушала вас, сэр, - сказала Нина. - Я придумаю что-нибудь.
   С этого момента, решила она мрачно, мать и отец должны справляться со
своими делами сами. Без нее.
   Начиная с  того  же  дня  Нина  резко  сократила  время  на  семейную
торговлю. Она сказала отцу, что теперь  он  сам  будет  вести  счета,  а
матери сказала, что та должна  больше  стоять  за  прилавком.  Родителям
такое заявление не понравилось, и каждый день они давали ей это понять.
   - Ты работаешь на стороне, когда нужна здесь, - ворчал отец.
   Нина проследила за его взглядом. Сидя в кресле, он не отрывал глаз от
"Колеса Фортуны" <Телевизионная игра.>.
   - Я вовсе  не  нужна  тебе,  папа,  ты  прекрасно  сам  справишься  с
бухгалтерией. Ты разбираешься в ней не хуже меня.
   - Я знаю это, мисс, нечего ехидничать. - Марк Рот считал, что у  него
великие мозги, и всегда цитировал Шекспира или Уитмена.  Нина  презирала
отца еще сильнее именно из-за того, что он действительно не был дураком.
   Отец гордился своим образованием, но никогда не пользовался им. - Я и
так достаточно занят поставками...
   - Поставки бывают только раз в неделю, папа, - пробовала убедить  его
Нина.
   - Я должен выкладывать товар на полки. Это очень большая работа.
   Нина ждала, что и мать подбросит уголек в разгоревшийся  костер.  Они
всегда объединялись против нее. Вместе.
   - Ты проводишь  слишком  много  времени  со  своим  оболтусом,  -  не
преминула заметить мать.
   - Он не оболтус, а спортсмен, - парировала Нина.
   Ее лицо сметанно-белого цвета так и засветилось. Она ничего не  могла
с собой поделать. Само упоминание имени Джеффа было подобно лучу солнца,
прорвавшемуся сквозь толстый слой сгустившихся над ней облаков.  Сегодня
вечером они встречаются в парке...
   В животе у нее  от  возбуждения  творилось  что-то  невероятное.  Она
жаждала его прикосновений. Иногда ей было стыдно перед собой за то,  как
он действует на нее.
   Лежа в своей маленькой  спальне,  уставившись  на  потолок,  покрытый
трещинами, Нина думала о Джеффе, о его гладкой крепкой груди, о  плоском
животе  с  жесткими  волосками,  спускающимися   ниже.   Ее   охватывало
невероятное  желание,  доводившее  почти  до  экстаза.   Рука   невольно
оказывалась между ног, Нина терла там, желая  получить  облегчение.  Она
почувствовала себя лучше, когда однажды у нее что-то получилось. В своих
мечтах Нина воображала, как  Джефф  языком  ласкает  ее  соски,  нежными
ладонями гладит ягодицы, спину, доводит до  экстаза..,  как  сейчас  она
доводила себя сама. Нина  гладила  свое  тело  руками,  она  задыхалась,
словно была с Джеффом, будто он сейчас целовал ее, говорил разные слова,
овладевал ею... Сильнейший оргазм сотрясал ее...
   На самом деле они с Джеффом занимались любовью не совсем так.  Иногда
Нина думала с чувством  вины,  что  она  сама  способна  доставить  себе
удовольствие, думая о Джеффе, потому что она очень  его  любит.  Значит,
все правильно.
   - Девочка, да ты его совсем не интересуешь. Он просто  забавляется  с
тобой, - проворчал отец.
   - Джефф влюблен в меня! - с горячностью заявила Нина.
   - Да неужели? - Жирное лицо отца презрительно сморщилось.  -  Он  уже
познакомил тебя с родителями?
   Белая шваль - вот кто мы  для  них.  Скажешь,  он  думает  иначе?  Не
обманывай себя.
   - Не правда! - закричала Нина, хватая пальто.
   - Куда  это  ты  направляешься,  Нина  Рот?  Ты  должна  работать!  -
закричала мать.
   - Иметь неблагодарного  ребенка  хуже,  чем  принять  змеиный  яд!  -
подхватил Мэтью.
   - Я иду на свидание с Джеффом, - сказала Нина.
   И, кивнув на бумаги, лежащие перед отцом, добавила:
   - А тебе лучше заняться этим, папа. У меня нет времени.
   Она хлопнула дверью и вылетела на лестницу.
   Элен Рот посмотрела на закрытую дверь.
   - Маленькая сучка думает, что она для нас слишком хороша, - с горечью
проговорила она.
   - Это точно, - пробормотал Марк.
 
*** 
 
   Свежий холодный осенний ветер осыпал дорожки парка золотыми листьями.
Нина наступала на них, торопясь к Длинной долине.  Она  глубоко  вдыхала
свежий воздух, вырвавшись из затхлой квартирки. Пара бегунов  пропыхтели
мимо, Нина одарила их сияющей улыбкой.
   Сейчас ничто не важно -  она  с  Джеффом,  и  жизнь  прекрасна.  Нина
подставила ветру угольно-черные волосы.
   Она  увидела  своего  друга  на  скамейке   под   вязом:   он