д  и  без
всяких эмоций. - Я сказала тебе, это лишь  любезность  с  моей  стороны.
Чтобы ты не совершил подобную глупость в будущем.
   Кендрик остановился, посмотрел Изабель прямо в глаза.
   - Что ты говоришь? Неужели ты хочешь сказать, что ревнуешь?
   Она покачала головой, находя это предположение совершенно неуместным.
   - Конечно же, нет. У нас брак не такого рода.
   - Ясно, - с горечью сказал Кендрик.
   - Наш брак хорошо работает, Сэм.
   Изабель почувствовала, как адреналин снова потек в кровь,  когда  она
начала говорить,  произнося  вслух  то,  что  долгое  время  между  ними
являлось запретной темой.  Это  момент  ее  торжества.  Ее  победы.  Она
выложит ему все. Не он один имеет власть в этом доме. Он  многим  обязан
ей.
   И пусть увидит, на что она  способна,  если  он  забыл.  Она  изжарит
Роксану и его другие маленькие игрушки, которые он слишком уж откровенно
вытащил на публику. Никто не может угрожать ее положению. Ни Роксана, ни
Сэм - никто.
   - Ты знаешь, я ведь никогда не возражала против твоих  связей  Но  на
этот раз все  иначе.  Ты  можешь  поступать  как  угодно,  пока  это  не
отражается на мне.
   - И тебе все равно, если я встречаюсь с проститутками?
   Изабель махнула рукой, унизанной кольцами.
   - Да, совершенно.
   - И тебе безразлично, что я встречаюсь с другими женщинами? Что  могу
полюбить другую женщину?
   - До тех пор, пока ты не забудешь об осторожности. -  Изабель  отпила
кофе. - Да Боже мой, Сэм Неужели я не знаю всех твоих девиц? Сколько  их
было? Восемь или девять? Так  ведь?  Не  считая  проституток.  Я  просто
надеялась, что у тебя развито  чувство  самосохранения.  Вокруг  столько
отвратительных болезней, возможная  беременность  твоих  пассий,  другие
неприятности...
   - Ты все знала и ничего не говорила, - прошептал Кендрик.
   Женщина, сидевшая перед ним, казалась странной. Она как машина. Он не
мог поверить, что перемены в Изабель настолько  глубоки.  Она  выглядела
так же, прежняя элегантная блондинка,  но  словно  облицованная  камнем.
Безупречная скала. Это правда, что уже давно между ними нет близости  Но
почему-то он не осознавал этого. Или осознавал не полностью. И  то,  что
он спал с другими, было  как  бы  само  собой  разумеющимся.  Ему  стало
страшно.
   -  А  почему  это  должно  меня  беспокоить,   дорогой?   Мы   вполне
преуспевающая пара.
   Сэм уставился на нее. Изабель говорила искренне.
   - А как насчет любви, Изабель? - тихо спросил Сэм.
   - Мы же когда-то любили друг друга?
   Она посмотрела на него спокойным, невозмутимым взглядом.
   - Это было очень давно.
   Он сделал еще одно, последнее усилие:
   - Изабель, не может быть, что ты говоришь правду.
   Нет. Должно быть в твоей жизни что-то большее, чем  приемы,  ленчи  с
женами влиятельных людей. Ты же  не  можешь  быть  такой  поверхностной,
мелкой. Ну скажи, что ты меня ненавидишь. Что ты ревнуешь к ней. Что  ты
хочешь, чтобы все это прекратилось. Скажи хоть что-нибудь.
   Намеренно медленно Изабель потянулась к своей сумочке, вынула  оттуда
серебряную пудреницу от Шанель, открыла ее  со  щелчком,  посмотрела  на
себя в зеркальце, добавила пудры  на  кончик  носа.  Потом  она  закрыла
пудреницу и повернулась к мужу.
   - А почему я должна говорить такое, Сэм? Это  была  бы  ложь.  -  Она
кивнула в сторону кипы газет. - Роксана хвасталась перед Джордан  тобою.
Я не могу это принять. Я не могу испытывать унижение. Если ты сумеешь со
всем этим справиться, мне не придется повторять подобное еще раз.
   Кендрик покачал головой. Потом повернулся и пошел к двери.
   - Куда это ты отправляешься? - сердито спросила Изабель.
   - Я иду навестить Роксану Феликс, - сказал Сэм.
   - Ты не можешь так поступить! - зашипела она, распаляясь.
   Он повернулся к жене, его глаза наполнились печалью.
   - Могу, Изабель. Я люблю ее. Я не понимал этого до сих пор. А  теперь
понял. Когда найду Роксану, я попрошу ее выйти за меня замуж.
   Изабель Кендрик побледнела, ошарашенная.
   - Я не могу больше так жить, - тихо сказал Сэм. - Примет Роксана  мое
предложение или не примет, я хочу развода..
   Он вышел.
 
*** 
 
   - Просыпайся.
   Меган зашевелилась, пытаясь вытащить себя из сна, вынырнуть из тепла,
исходящего от Зака Мэйсона, сильные руки которого обнимали ее за  плечи.
Когда наконец она пришла в себя, голову  и  тело  пронзили  одновременно
боль и  удовольствие.  Воспоминание  о  прошедшей  ночи  вызвало  нежные
ощущения в чреслах и радостное головокружение, которое не имело никакого
отношения к  голоду.  Первая  сознательная  мысль  смутила  Меган:  надо
убедиться, что Заку понравилось.
   Глупо было сомневаться, упрекнула  она  себя,  едва  открыв  глаза  и
посмотрев на него.
   - Эй, милая, мне очень жаль, но нам пора в путь, - вздохнул Мэйсон.
   Она застонала.
   - Да я спала не больше часа.
   Через десять минут после того, как они  кончили  заниматься  любовью,
раздался шум вертолета и они  увидели  сигнальные  огни  над  деревьями.
Вертолет кружил над  ними  всю  ночь.  Зак  вышел  из  укрытия,  пытаясь
привлечь внимание, махал одеждой, всем, что было под рукой, но, конечно,
его не могли  увидеть.  Густые  кроны  деревьев  не  давали  возможности
пробиться даже свету прожекторов. Около трех часов Зак сдался и вернулся
обратно. Он обнимал Меган, гладил и целовал,  пока  она  не  заснула  на
заре.
   Мэйсон совсем не спал. Хорошо, что он привык не смыкать глаз  ночами.
Когда Меган заснула, Зак тихо выскользнул из шалаша и пошел искать еду и
воду. Им необходимо съесть хоть  что-то,  если  они  намерены  выбраться
отсюда.
   Тем более что вывихнутая лодыжка Меган плохо выглядела. Больше он  не
позволит ей идти. Зак подумал, что она сильнее  страдает  от  боли,  чем
показывает.
   Он нежно посмотрел на нее, вернувшись. Меган спала.
   Светлая челка, совершенно не шедшая ей, свисала над умненьким лбом  с
темными густыми бровями. Мягкие губы полуоткрыты во  сне,  рука  неловко
свисает  над  тяжелыми  красивыми  грудями,  которые  так   замечательно
отвечали на его ласки ночью. Зак ощутил желание защитить  ее.  Оно  было
таким сильным, что стало трудно  дышать.  Он  удивлялся  себе.  Он,  Зак
Мэйсон,  звезда  рока,  на  которую  все  молятся,  который  переспал  с
миллионом потаскушек из тех, что  обычно  вьются  вокруг  музыкантов,  и
десяти миллионам, если не больше,  отказал,  он,  который  мог  выбирать
среди  самых  лучших  восходящих  звезд  и  красавиц  моделей,   наконец
влюбился.  Он  просто  сражен  этой  смущающейся,  умной,  неловкой,  но
решительной    малышкой-идеалисткой,    сотканной    из    противоречий.
Хорошенькой, не более того, наивной, храброй, его Меган.
   Да, самое подходящее время  найти  настоящую  любовь,  Мэйсон.  Когда
хочешь есть и заблудился в джунглях.
   - У тебя было  по  крайней  мере  час  пятнадцать,  -  сказал  он.  -
Перестань хныкать и поднимайся. Я думаю, мы выберемся  отсюда  к  заходу
солнца.
   Меган радостно улыбнулась:
   - Правильно!
   - По крайней мере мы знаем, что нас ищут.
   - И это правильно. - Она наклонилась и потянулась за майкой, - А  что
ты там делаешь?
   - Сервирую завтрак в номер, - весело ответил Мэйсон, пристраивая все,
что нашел, на пальмовый лист.
   Он сумел отыскать кокос в гранитной  расщелине.  Еще  пару  съедобных
листьев - корицы, как подсказал ему нос.
   Горсть маленьких розовато-белых  фруктов  размером  с  яблоко,  густо
усеявших кусты, что росли слева от их шалаша.
   Они смотрели на все это с некоторым сомнением.
   - Значит, ты можешь назвать себя добытчиком? - засмеялась Меган.
   - Я вообще против того, чтобы женщины обладали какими-то правами.  Не
хочу, чтобы меня лишили естественных инстинктов, - заявил Зак, осторожно
разделывая  кокос.  Он  протянул  Меган  половину.  -  Значит,  этим  не
отравимся?
   - Есть только один способ выяснить, - ответила она и, прежде чем  Зак
успел остановить, откусила. Вкус мокрой ваты. Но она проглотила.
   - Это действительно кокос, - сказала Меган. -  Совершенно  безвкусно,
но абсолютно безопасно.
   Несколько минут они молча ели; Меган пыталась передать большую  часть
Заку, а он отказывался в ее пользу. Фруктового сахара было  немного,  но
на  их  пустые  желудки  он  произвел  впечатление   -   энергии   сразу
прибавилось. Как только Мэйсон  проглотил  последний  кусочек  кокосовой
мякоти, он поднял Меган на ноги и подхватил под колени.
   - Черт побери, что ты делаешь?! - завопила Меган,  вцепившись  ему  в
плечи. - У меня есть костыли, Зак. Отпусти.
   - Нет, - твердо ответил он, обхватив ее бедра. - Больше ты не пойдешь
пешком. Понятно?
   - Но ты из-за этого  потеряешь  скорость,  -  сказала  она  беспечно.
Однако глаза ее заметно увлажнились. Меган быстро смахнула навернувшиеся
слезы. - Я совершенно серьезно. Один из нас должен... Я хочу  сказать  -
лучше тебе пойти за помощью и оставить меня. А потом вы за мной придете.
   - - Сиди прямо, - велел Зак, глубоко вздохнув и расправив  плечи  под
ее тяжестью. - Я не оставлю тебя. Никогда.
   Мы вместе выживем  или  умрем,  ясно?  Во  всяком  случае,  я  должен
сказать, ты легкая  как  перышко.  Считай,  у  тебя  небольшая  прогулка
верхом. Ты можешь служить штурманом.
   - Я люблю тебя, - прошептала Меган.
   Он плотно сжал ее ноги руками.
   - Давай выберемся отсюда. О'кей? Потом ты вывалишь на меня  все  свои
сантименты.
   Но когда он осторожно зашагал вперед, его душа ликовала и пела.
 
*** 
 
   Сэм целый час пробирался к дверям Роксаны. Сперва он  ехал  на  своем
"мазератти"  через  толпу  журналистов,   телевизионщиков,   фотографов,
любопытствующих уличных зевак, столпившихся на дороге, которая вела к ее
вилле. А потом ему предстояло одолеть кордоны защиты - к тому моменту их
было уже семь кругов. Наконец ему удалось убедить сержанта, что он - Сэм
Кендрик из "Эс-Кей-ай".
   А  доказательством  стал  звонок  клиенту,  Трою   Сэведжу,   актеру,
игравшему главную роль в любимой мыльной опере сержанта. Сэм позвонил со
своего телефона в машине и попросил подтвердить, кто он. Слава Богу, что
существуют полицейские, которые поклоняются звездам, подумал  он,  когда
наконец вывел серебристую машину на подъездную дорожку виллы Роксаны. Он
вышел и запер машину.  Осмотрелся  и  увидел  опущенные  жалюзи,  плотно
задернутые шторы. Ох, конечно. Ничего удивительного.
   Сочувствие переполняло Сэма Кендрика, когда он проходил мимо одетых в
форму людей возле двери. Он подошел и  нажал  на  кнопку  домофона.  Его
бедная девочка. Что она сегодня чувствует, он мог лишь догадываться.  Он
наблюдал, как его клиенты проходили через громкие скандалы.  Но  никогда
ни с кем из них не случалось  ничего  подобного.  Разве  что  Джексон  и
Мадонна?  И  все  же  никто  из  них  не  был   разоблачен,   как   она.
Мадам-подросток, руководившая эксклюзивным парижским сервисом по  вызову
девочек в возрасте шестнадцати лет. Он до сих пор не мог в это поверить.
Многие  детали  в  головоломке  не  складывались.  Американская  девочка
занимается  проституцией  во  Франции  в  четырнадцать  лет.  Становится
держательницей борделя в шестнадцать, и к восемнадцати годам у  нее  уже
столько денег, что она покупает себе новый образ и новую жизнь, а  потом
даже поступает в школу к монашенкам-католичкам в Сан-Франциско. А в день
окончания учебы попадает в агентство манекенщиц. И все остальное в  этой
истории столь же невероятно. Но при чем тут Франция? Как она могла такое
провернуть? И почему? Его Роксана, его робкая нежная девочка? Разве  это
возможно? Но да, возможно, он сам видел фотографии. Он прочитал  газеты.
Все в них правда.
   Я не знал ни Изабелъ, ни Роксану, думал потрясенный Сэм,  стоя  перед
дверью. Я все время был, считал, что читаю каждого как книгу.  Но  самых
близких людей не смог разглядеть. Флореску говорит, что и  Дэвид  Таубер
работает против  меня...  Таубер,  которого  я  считаю  ярким,  умным  И
необычным. Видимо, Флореску прав. Если бы Таубер мог, он бы меня убил.
   В Кендрике поднимался густой, кроваво-красный гнев,  но  удивительное
дело - от этого Сэм испытывал облегчение.  По  крайней  мере  хоть  одно
чувство ясное и бесспорное. Как только этот маленький прощелыга вернется
в Лос-Анджелес, Сэм расправится с ним.
   Это моя ошибка, я ничего не замечал, упрекал себя Сэм.
   Но наконец все понял. На съемках  я  отвлекался,  ни  о  чем  не  мог
думать, кроме работы...
   - Кто там? - Голос звучал приглушенно и осторожно.
   - Роксана, детка. Впусти меня. Это Сэм, - сказал он.
   Она молчала. Он слышал ее дыхание.
   - Это Сэм Кендрик, милая. Впусти меня, - повторил он.
   Наконец она открыла замок. Он толкнул дверь, вошел в дом, аккуратно и
плотно закрыл за собой дверь.
   - Роксана! - позвал он.
   Ее нигде не было  видно.  Он  только  слышал  бесконечные  телефонные
звонки. Сердитые голоса, которые принимали четыре автоответчика.  Сквозь
приоткрытые двери домашнего кабинета Сэм заметил,  как  работают  факсы,
выпуская свитки бумаги: медленно вылезая дюйм за  дюймом,  они  устилали
пол.
   - Я в ванной! - крикнула Роксана. Голос звучал хрипло, как будто  она
плакала.
   Сэм ринулся по  лестнице  в  ванную,  в  эту  уединенную,  отделанную
деревом, мрамором и медью комнату, где он столько раз  занимался  с  ней
любовью, что сбился со счета.
   Она сидела на полу, скрестив  ноги,  завернувшись  в  шикарный  белый
банный халат. Глаза, уставившиеся в одну точку, были полны отчаяния.
   - Роксана, - пробормотал Сэм.
   Она подняла голову и посмотрела на него с такой  злобной  ненавистью,
что он даже отступил назад.
   - Ты все забрал, - сказала она. - Все. Боб Элтон  с  радостью  заявил
мне, что я уволена. "Юник" теперь не будет меня представлять. "Элит",  и
"Форд", и "Моделз  ван"  не  будут  отвечать  на  мои  звонки,  "Джексон
косметике" расторгла контракт на сорок миллионов долларов, Сэм. И больше
ни один дом мод не станет меня использовать. Я не могу работать. Обложка
следующего номера "Вог" теперь переходит к Кристи. - Она сделала вдох  и
продолжила:
   - Джордан не разговаривает со мной. Она тоже не будет отвечать на мои
звонки. Как и Сьюзи Меткалф. Никто из  этих  сук  из  высшего  света.  Я
мертва, Сэм. Ты отнял все.
   - Это не я, дорогая моя, - сказал  он,  внутренне  сжимаясь  от  яда,
который источал ее  взгляд.  -  Это  Изабель.  Я  сказал  ей,  что  хочу
развестись и жениться на тебе.
   - Ах, это была твоя жена! И это все из-за тебя! - прошипела  Роксана.
Взгляд ее по-прежнему был полон ненависти. - Она сделала это.  Она  всех
их вывела на меня. Но ты не знаешь, что  это  такое.  Никто  из  вас  не
знает! Никто!
   Она зарыдала. Горячие злые слезы текли по щекам. Сэм шагнул к ней, но
Роксана  накинулась  на  него.  Дико,  как  сумасшедшая.  Длинные  ногти
вцепились в его брюки.
   - Убирайся от меня, черт побери! Не прикасайся ко мне! - кричала она.
   А потом он в ужасе увидел, как Роксана стала рвать  на  себе  волосы,
выдирая целые пряди, и кататься по  полу  в  невероятном  горе.  Кендрик
кинулся к ней, схватил за запястья, прижал их к полу, пытаясь успокоить.
   - Роксана,  Роксана,  -  простонал  он.  И  ужаснулся,  услышав  свой
собственный, задыхающийся от слез голос. - Что бы ни было, ты все можешь
рассказать мне. Доверься мне. Я люблю тебя, что бы  ты  ни  делала.  Мне
наплевать, чем ты занималась. Я люблю тебя, неужели ты не понимаешь?
   Она застыла, уставившись на него. Казалось, ненависть испарилась и ее
сменило.., но что? Что она чувствовала?
   Сэму стало не по себе. Он никак не мог понять странное  выражение  ее
лица. Казалось, она.., смеется над ним...
   - Знаешь, ты  такой  тупой  болван,  -  тихо  проговорила  Роксана  с
презрением и насмешкой, - я ведь использовала тебя,  Сэм.  Ради  фильма.
Чтобы меня не выкинули из команды. Чтобы ты помог  избавиться  от  Меган
Силвер. В общем, сам понимаешь. Ты оскорбил меня на приеме у  Изабель  и
должен был за это  поплатиться.  Именно  тогда  я  решила  разбить  тебе
сердце. Думаешь, почему я все рассказала Джордан? Я  хотела,  чтобы  она
разнесла новость  по  городу.  Я  хотела  показать  миру  великого  Сэма
Кендрика, который пляшет под мою дудку.
   У Сэма помутилось в голове.  Он  выпустил  тонкое  запястье  Роксаны,
попятившись назад, и встал, совершенно ошарашенный злобностью ее голоса.
   - Да, это все сделала твоя жена.  Запомни:  ты  для  меня  ничто.  Ты
ничего для меня не значишь. Ничего. - В  карих  глазах  Роксаны  застыло
презрение. - Я ненавижу тебя, Сэм.
   Убирайся вон! К черту из моего дома!
   Сэм тупо повернулся и пошел вниз по лестнице. Сердце  стиснула  такая
боль, что казалось, на него лег тяжелый  камень.  Он  ничего  не  сказал
полицейским,  стоявшим  возле  его  машины,  хотя  они  с   любопытством
взглянули на него, когда он появился на крыльце.  Он  не  мог  говорить.
Впервые за все время, впервые с тех пор, как  закончилось  детство,  Сэм
Кендрик с трудом сдерживал слезы.
 
Глава 34 
 
   Элеонор Маршалл быстро  поднималась  по  залитым  солнцем  ступенькам
больницы в сопровождении Фреда  Флореску.  Она  очень  нервничала.  Зака
Мэйсона и Меган  Силвер  нашли  вскоре  после  восхода  солнца.  На  них
наткнулся местный житель, участвовавший в поисках американцев в северной
части джунглей. Он сбегал за помощью, и пострадавших отвели в  ближайшую
деревню, где догадались вызвать "Скорую помощь". Больше ничего  известно
не было.
   - Мисс Маршалл и  мистер  Флореску,  -  представилась  Элеонор  очень
толстой женщине, сидевшей за стойкой регистратуры. - Мы пришли навестить
двух человек, которых сегодня нашли в лесу. Как они?
   Женщина поискала имена  в  списке,  напечатанном  на  листке  бумаги,
лежавшем перед ней, кивнула и тепло улыбнулась.
   - Вам нужны палаты двенадцать и тринадцать. Это дальше по коридору. -
Она указала. - Джентльмен говорил нам, что мистер Флореску может сегодня
прийти. А вы с ним, да?
   - Да, спасибо, - ответила Элеонор, направляясь по коридору.
   - Боже мой, думаешь, с ними все  в  порядке?  -  спросил  Флореску  с
мрачным лицом.
   - Главное, они живы, - ответила Элеонор.
   - Да, но они упали с большой высоты, - покачал головой режиссер.
   Они посмотрели друг на друга, говорить не хотелось.
   Было ясно, чего опасаются оба. А у ребят серьезные травмы?
   - Двенадцатая, - сказала Элеонор, остановившись перед голубой дверью.
Из палаты не доносилось ни звука. Она колебалась.
   - Но мы должны их увидеть, - тихо сказал Фред Флореску.
   Элеонор кивнула. Сердце бешено билось в груди.
   Если они парализованы, то это ее вина, что им пришлось снимать  фильм
в сезон дождей. Она не изучила детально описания  мест  съемок,  слишком
занятая мыслями о ребенке Джордан Голдман. Если бы она занималась  своим
делом как следует,  Джейк  Келлер  никогда  бы  не  провернул  такое.  И
несчастья не произошло бы.
   Флореску посмотрел на Элеонор Маршалл, замершую возле двери,  стиснув
руки. Лицо белое как мел. Ему тоже не по  себе.  Зак  и  Меган  -  очень
талантливые ребята, оба, и такие молодые. Кто мог подумать, черт побери,
что с ними такое стрясется?
   Он медленно повернул ручку и открыл дверь.
   Зак Мэйсон сидел в кровати, рядом, на столике,  стояла  пустая  миска
из-под каши. Он пил из высокого стакана молоко,  обнаженная  грудь  была
перевязана свежей марлей.
   Меган Силвер в зеленой больничной пижаме и в халате,  развалившись  в
спартанском  легком  кресле  рядом  с  ним,  ела  ароматный  круассан  и
просматривала "Геральд трибюн".
   Правая нога ее была в  клетчатом  шлепанце.  А  левая  в  лубке.  Оба
посмотрели на вошедших и улыбнулись.
   - Привет, ребята! Рад видеть вас, - сказал Зак Мэйсон.
   - Вы в порядке? - взволнованно спросил Флореску,  отказываясь  верить
собственным глазам.
   - Мы немного проголодались, но теперь все нормально, - ответил Зак. -
Уверен, что снятые тогда сцены всего это