самого начала и до конца. И не один раз!
   - Меган, золотко, это всегда так, - терпеливо объяснял Дэвид. - Иначе
не бывает. Ты дала им прекрасный проект. Вполне возможно, фильм в  конце
концов получится совсем непохожим на первоначальный вариант.
   Да, вполне возможно. И она посмотрела на своего потрясающего  агента,
снисходительно улыбавшегося, как будто она была его любимым, но туговато
соображающим  ребенком.  Меган  почувствовала  себя   полной   идиоткой.
Господи, могла ли она думать, что начнется такое!
   В самый первый день на студии вице-президент Джейк Келлер  совершенно
ясно дал понять, что, если ее напрягает переписывать сценарий, она может
отправляться куда хочет, а они наймут другого человека.  И  тот  сделает
эту работу. Да, и еще  одно:  она  должна  будет  отдать  им  сто  тысяч
долларов, потому что именно столько стоит переписать сценарий.
   Меган мило улыбнулась и  ответила,  что  работа  нисколько  ей  не  в
тягость.
   Что же касается мисс Роксаны Феликс... Да, она познакомилась  с  этой
дамой на приеме у Изабель Кендрик и была облита  презрением.  Во  второй
раз, когда они встретились в "Артемис", та спросила:
   - Так это ты автор сценария? В роли Морган надо  добавить  текста.  Я
думаю,  процентов  на  пятьдесят.  -  И  одарила  ее  яркой  улыбкой   -
бесчувственной и холодной, как жидкий азот. -  Или  мне  придется  найти
автора, который лучше понимает этот фильм.
   И Роксана удалилась с царственным видом, бросив презрительный  взгляд
на полные бедра Меган.
   Целую неделю Меган морила себя голодом. Безжалостная красивая Роксана
заставила ее почувствовать себя самой отвратительной женщиной на  земле.
К тому же Роксана обладает властью. Она угрожала заменить Меган.  Автор,
который лучше понимает этот фильм? В конце концов, что эта красотка себе
позволяет? Ведь она, Меган Силвер, написала сценарий. Она!
   Но, как потом догадалась Меган, она многое не понимала  вначале.  Она
считала, что если она автор, то незаменима? Черта с два!
   Автору сценария легко найти замену.
   А звезде - нет.
   Короче говоря, в той среде, где делался фильм, у Меган Силвер  меньше
всего денег, она меньше всех знает о том, что происходит,  у  нее  самое
меньшее звание и никакой власти.
   На тотемном столбе ее уровень самый низкий. И ей это не нравилось.
   А что касается Зака Мэйсона... Меган просто не осмеливалась  говорить
с ним. Он ни слова не сказал ей на приеме у  Кендриков  и  всегда  хмуро
смотрел на нее, когда она ловила его взгляд. Видеозапись  "Дарк  энджел"
чуть не довела Меган до слез. В жизни  Зак  Мэйсон  оказался  еще  более
привлекательным и мрачным, чем она рисовала его в мыслях, но он даже  не
смог смотреть свой старый концерт.
   Боже, почему он сказал, что это для него  теперь  не  имеет  никакого
значения?
   Меган  чувствовала  себя  глубоко  несчастной.  Прошедшая  молодость,
старые друзья, глупая Саша, рыдавшая у нее на  груди  в  кафе.  Глупо  и
наивно. А ведь буквально все ее сверстники  поклонялись  "Дарк  энджел".
Верили Мэйсону. Неужели все они оказались идеалистами-идиотами?
   Вероятно, так.
   Этот молодой человек напротив нее,  с  тех  пор  как  ей  исполнилось
пятнадцать лет, был для нее идолом. А понимала ли она, кто он  на  самом
деле? В первую очередь и самое главное - звезда.
   Наверное, музыка теперь перестала быть для него частью игры.
   Она не плакала, когда распалась группа "Дарк энджел", но ей интересно
было узнать, почему все-таки такое случилось.
   - Меган, ты все записала? - спросил ее Дэвид.
   Она испуганно посмотрела на него.
   - О да, конечно. Спасибо. - Она  похлопала  ладонью  по  блокноту.  -
Здесь все.
   - Ну что Ж, поторопись, - холодно бросил Джейк, - Остался всего месяц
до предварительных съемок.
   Ненавидя себя, Меган весело кивнула:
   - Конечно.
   - Спасибо, Меган, - сказала Элеонор Маршалл потеплевшим голосом.
   Они с Джейком собрали свои бумаги.
   - У нас еще одно совещание, мы уходим, но,  насколько  мне  известно,
Зак хочет поговорить с тобой о своей роли.
   Ну что ж, прекрасно. Возможно, он тоже потребует увеличить свой текст
на пятьдесят процентов. Прекрасно!
   - Зак, - помогая ему, начал Сэм Кендрик.  -  Ты  нам  говорил  насчет
гастрольных поездок. Что-то такое в сценарии не срабатывает...
   Зак Мэйсон посмотрел через стол на Меган  Силвер,  и  язык  прилип  к
небу. Легко было выговаривать начальникам. Этим он занимался всю  жизнь.
Легко ему и с "Эс-Кей-ай". Дэвид Таубер, конечно, хороший агент,  и  Сэм
Кендрик тоже, потому он и сотрудничает с ними. Но агенты - просто  люди,
которые на тебя работают. На тебя двадцать процентов, а все остальное  -
ради собственной славы. Он знал, что они такое. Они думают, все звезды -
барахло, которое можно купить  и  продать.  А  настоящими  звездами  они
считают себя. Зак не верил никому из этих кровососов. Это просто бизнес.
От начала до конца.
   Меган другая.
   Сейчас он внимательнее посмотрел на  нее.  А  ведь  она  хорошенькая.
Мягкие каштановые волосы падают естественными локонами на  плечи.  Умные
карие глаза, пышная грудь, скрытая просторным свитером.  О'кей,  она  на
самом деле пухленькая, но после того приема немного похудела. И  вообще,
из-за полноты она кажется более настоящей и живой, чем остальные.
   Зак Мэйсон не привык к настоящим женщинам и, уж конечно, не привык  к
умным.  Проститутки,  которые  крутятся  вокруг  музыкантов  и  способны
прорвать любую,  даже  военизированную,  охрану  вокруг  "Дарк  энджел",
совсем другие. Выбеленные перекисью сучки, готовые совокупляться  с  кем
угодно, что в десяти шагах от журнала "Роллинг стоун".  Такие  не  прочь
переспать с половиной команды, лишь  бы  их  заметили.  Были  и  другие.
Скучные  жены  каких-нибудь   начальников   в   компаниях   звукозаписи.
Голливудские актрисульки, желавшие удвоить свои шансы быть упомянутыми в
колонке сплетен. Манекенщицы, у которых вошло  в  моду  "встречаться"  с
рок-звездой. Зак вообще-то больше уважал проституток. За честность.  Они
по крайней мере не скрывали, чего добиваются. Но какие они все  тупые  и
жадные. Все торговали собой ради славы.
   От этого становишься жестоким. От этого  начинаешь  всех  ненавидеть.
Мэйсон  наблюдал,  как   обычные   нормальные   парни   превращаются   в
женоненавистников уже через полгода после начала долгих  гастролей.  Они
выбрасывали совершенно голых проституток в коридор отеля, они заставляли
их устраивать шоу на тридцать человек, прежде чем допустить  до  ведущих
музыкантов.  Причем  на  глазах  у  всех.  Групповой  секс.   Но   самое
отвратительное - девицы почти всегда соглашались. Он видел, как парни из
его группы соревнуются друг  с  другом,  придумывая  новые  унизительные
трюки для женщин. И всегда хотя бы  одна  из  этих  бесстыжих  подстилок
демонстрировала готовность буквально на все.
   От этого теряешь в себе что-то человеческое.
   Зак  не  опускался  до  такой  ненависти  к  женщинам.  Может,  из-за
равнодушия. Он просто брал с собой кучу презервативов и занимался сексом
везде - с податливыми проститутками, с жаждущими славы актрисами, а  они
все рвались к нему. Зак Мэйсон, солист самой известной  в  мире  группы,
символ целого поколения, суперзвезда. И нельзя сказать, что он не  хотел
секса. Но каждая такая встреча была торгом. Хладнокровным торгом.
   Так откуда же Заку Мэйсону знать, как  разговаривать  с  такими,  как
Меган Силвер?
   Она училась в колледже. Ясное дело, он ведь читал ее  сценарий.  Если
честно, он был сражен. Она написала так красиво, волнующе, так  печально
и романтично. Просто превосходно. У него не раз  перехватывало  дыхание,
когда он читал "Увидеть свет". И Зак очень удивился, узнав, что все  это
написал почти ребенок, девушка, гораздо моложе него самого...
   Некоторые  слова  Заку  пришлось  посмотреть  в  словаре,  отчего  он
почувствовал  себя  каким-то  недорослем.  И  проникся  благоговением  к
познаниям автора. Сам он запустил "Дарк энджел"  в  шестнадцать  лет.  В
семнадцать пошли контракты. В то время как его одноклассники  оканчивали
высшую школу, он мотался по дорогам. Когда они оставляли позади колледж,
он мотался по дорогам. Когда они получали дипломы юристов, экономистов и
еще  Бог  знает  кого,  он  тоже  мотался  по  дорогам.  Он  не  получил
образования, и это его раздражало.
   Вообще-то  у  Зака  из-за  этого  никогда  не  возникало  проблем.  В
музыкальном бизнесе не часто встретишь  выпускников  университетов.  Там
полно  гангстеров,  талантов,  энергичных,  бесцеремонных   людей;   они
оплачивают работу целой армии юристов, которые делают  за  них  все.  Но
иногда, очень редко, он встречался с настоящими интеллектуалами. С  ними
он не знал, как говорить. Он бормотал что-то односложное,  но  ему  было
плевать. Они ведь ничего и не  ждут  от  тупого  музыканта.  Разве  нет?
Журналы называют его умным, глубоким, проницательным. Ну и что из этого?
Они анализируют его стихи, будто он Вольтер. И хотя стихи шли  прямо  из
сердца Зака, он-то  понимал,  что  все  равно  целовать  они  будут  его
задницу. А если не станут, то Иоланда близко не подпустит их к группе. А
как издания, которые пишут о музыке, сумеют продать хоть один  экземпляр
без "Дарк энджел"? Короче говоря, их мнение для Зака  Мэйсона  -  пустой
звук. Все они продажные.
   - Кое-что из того, что ты написала, не могло бы  произойти  на  самом
деле, - сказал он.
   Меган пожала плечами:
   - О'кей. Скажи, что не так, и я исправлю.
   С чего я взяла, что всем должен нравиться мой сценарий?
   Заку Мэйсону, например, не нравится. Зак думает, что он нереальный  и
глупый.
   Зак отметил сдержанность в ее тоне.
   - Эта сцена, где я играю для разогрева с другими парнями из оркестра,
- холодно сказал он. - Такого никогда  не  бывает.  Даже  если  я  играю
Джейсона, зрители все равно будут считать, что я играю самого себя. -  И
добавил по-французски:
   - Лексический герой...
   Меган хихикнула.
   - Черт побери, над чем ты смеешься? - спросил Зак.
   - Ты, наверное, хотел сказать лирический, - уточнила она  французское
слово.
   Зак Мэйсон побагровел от гнева и унижения.  Боже,  эта  соплячка  еще
будет над ним смеяться! Лирический... Как будто она такая  умная,  а  он
просто идиот с гитарой.
   - Да? Ну так исправь сценарий! - прорычал он.
   - Я сделаю все, что от меня зависит. - Меган съежилась в кресле.
   - Постарайся. Иначе вылетишь  из  команды,  -  сказал  Зак  Мэйсон  и
выскочил из комнаты, захлопнув за собой дверь.
 
Глава 14 
 
   - Ну давай, золотце, ты сможешь это сделать.
   Голос Дэвида был ласковый,  ободряющий  и  настойчивый  одновременно.
Меган представляла себе его красивое лицо,  когда  он  стоял  за  ней  и
подбадривал.
   - Осталось еще десять. Продолжай.
   Каждый нерв в ногах вопил о пощаде. Но  она  подчинялась.  Сердце  ее
билось напряженно. Из стерео несся голос  Мадонны,  но  измученное  тело
Меган не подчинялось музыке. Единственное, на чем она сосредоточилась, -
это пол и локти.
   - Восемь.., девять...
   Ты должна.
   Меган заставила себя снова опуститься и подняться.
   - Десять! Замечательно, Меган. Просто замечательно.
   Теперь давай под душ. - Он бросил ей полотенце, когда  она  с  трудом
встала на ноги. - Бьюсь об заклад, ты почувствуешь себя здорово.
   Она увидела свое лицо в настенном зеркале.  Красное,  как  свекла,  и
блестящее от пота. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Рот открыт,  словно  у
рыбы, которая судорожно пытается глотнуть воздух.
   - Да, - с трудом  проговорила  она,  пытаясь  улыбнуться.  -  Я  себя
прекрасно чувствую.
   - Ты и выглядишь прекрасно, - похвалил агент, когда она,  спотыкаясь,
побрела к ванной.
   Меган сняла пропотевшие шорты из лайкры, майку и сунула их в  корзину
для грязного белья. Кожа была мокрая, будто ее  окатили  из  ведра.  Она
осторожно ступила на электронные весы, которые Дэвид купил ей в  прошлом
месяце.
   Сто тридцать один фунт. Хорошо. Дело пошло. Когда  Меган  встала  под
душ  и  мощные  струи  воды  ударили  по  ноющим  мускулам   плеч,   она
почувствовала вдохновение от успехов. Ей пока не нравилось  смотреть  на
себя голую в зеркало, она еще не поборола свой вес, но  с  каждым  разом
зеркало все меньше огорчало ее. Перемены были явные.
   Более четко очерченным стал подбородок, пропали подушки над коленями.
Да, дело пошло. И за это она должна благодарить Дэвида. Если  бы  он  не
приходил и не наблюдал за ее занятиями, у нее никогда не хватило бы силы
воли их продолжать.
   Дэвид Таубер был для нее не просто агентом.  Он  был  ее  диетологом.
Стилистом. Консультантом по  макияжу.  И  личным  тренером.  Работа  над
сценарием становилась все сложнее, и Дэвид всегда был рядом и всегда  на
ее стороне. Она знала, что и Зак, и Роксана  хотели  бы  ее  уволить.  И
мистер Келлер тоже. Но Дэвид спорил, защищал ее, принимая весь  их  гнев
на себя.
   Она обязана ему своим домом.
   Она обязана ему своей работой.
   Она обязана ему всем.
   - Ты не хочешь выпить кофе без кофеина? - крикнул Дэвид из кухни.
   - Да, спасибо! - отозвалась она.
   Что ж, хорошо. Значит, он останется на чашечку кофе.
   Меган понимала: ей надо бы отказаться, Дэвиду пора  в  "Эс-Кей-ай"  -
он, бедный, всегда работает  сверх  меры.  Но  она  слишком  эгоистична.
Предварительные  съемки  превратились  в  изнурительный  труд,  и   лишь
благодаря усилиям Дэвида она все еще в команде. Но "Артемис" меняет свои
мнения и пожелания каждый день. Меган почти отчаялась: стоило ей  только
довести дело до конца, как на следующий день все приходилось начинать  с
самого начала. Иногда она казалась себе Алисой в Зазеркалье: бежала так,
что сердце выпрыгивало из груди, но стоило оглядеться,  как  становилось
ясно: она все на том же месте.
   Она никуда не выходила. Никак не развлекалась.
   Да и у кого есть для нее время?
   Ни у кого. Разве что иногда Дэвид приглашал ее.
   Зато ради таких  вечеров  стоило  преодолеть  все  трудности.  Таубер
появлялся в красном "ламборгини" и сообщал, что  везет  ее  ужинать.  Ни
слова не говоря, она хватала одно из своих новых платьев, которые  тоже,
кстати, были куплены по его подсказке. Да, если составлять список  ролей
Дэвида в ее жизни,  следует  упомянуть  еще  одну  -  сопровождающий  по
магазинам. Он вез ее в "Спаго",  или  "Мортон",  или  в  "Ле  Дом",  где
метрдотель всегда здоровался  с  ним,  называя  по  имени,  усаживал  за
хороший столик.
   Они ели что-нибудь низкокалорийное, а потом катили в  "Роксбери"  или
"Вайпер рум", где швейцар всегда пропускал их без очереди и усаживал  за
столик для особо  важных  персон.  Дэвид  выглядел  всемогущим.  И  знал
буквально всех.
   "Привет, Брэд", "Салют, Шеннон", "Как дела, Киану?".
   Когда Меган проводила вечер с  Дэвидом  Таубером,  ей  казалось,  что
большую часть времени она краснеет и сдерживается, чтобы не пялиться  на
него.
   Он настоящий джентльмен. Он всегда  привозил  ее  домой,  подводил  к
дверям квартиры, целовал в щеку или подносил к губам руку. Меган  знала,
смешно надеяться на что-то большее, разве Дэвид мало для нее сделал?  Он
стал  ее  рыцарем  на  белом   коне,   спасшим   сначала   от   мрачного
существования, а потом от нее самой. У него была возможность открыть для
нее любую дверь, и он часто говорил Меган об этом.
   К тому же он был такой, ну такой.., шикарный! По крайней  мере  когда
Дэвид наставлял ее по гимнастике, Меган не сомневалась, что все  это  он
испробовал на себе. Гибкое, стройное тело,  твердые  мускулы,  весь  его
облик - воплощенное здоровье  -  лучшее  доказательство.  Густые  волосы
блестели естественным блеском, свидетельствуя  о  жизненной  силе  и  об
идеальной диете. Даже безупречные зубы были белее ее  собственных,  хотя
Меган пользовалась теперь дорогими пастами.
   С той секунды, как он появился в кафе с ее контрактом, Меган  мечтала
о нем. Но в последнее  время  ее  воображение  особенно  часто  рисовало
подробные картины исполнения желаний...
   Покачав головой, чтобы избавиться от захлестнувшего ее желания, Меган
сбросила полотенце и начала одеваться.
   На  этот  раз  она  выбрала  юбку  с  индейским  рисунком  и   черную
обтягивающую майку.
   - Кофе готов! - крикнул Дэвид из кухни.
   Она неплохо выглядела в этом наряде. Хлопчатобумажная  юбка  скрывала
недостатки  фигуры,  а  лифчик,  поднимающий  грудь  выше,  приближал  к
голливудским стандартам.
   Меган расправила майку.
   - Ну что ж, приступим, - сказала она.
 
*** 
 
   Роксана  Феликс  почти  рыдала.  Она  вцепилась  в  холодный   мрамор
балюстрады, ограждающей ее сад  на  вершине  холма,  так  крепко,  будто
тонула и держалась за деревяшку, отколовшуюся от разбитого судна.  Перед
ней простирался деловой Лос-Анджелес, казавшийся тихим и мирным с  высот
голливудских холмов. Яркое солнце вспыхивало на крышах маленьких  машин,
запрудивших автостраду в утренний  час  пик.  Над  ней  щебетали  птицы,
перепархивая с ветки на ветку, воздух был напоен ароматом роз и  орхидей
и вьющейся жимолости.
   Ее изящное тело снова дернулось, когда он вошел в нее.
   Длинные  черные  волосы,  обычно  гладко  зачесанные,  в   беспорядке
ниспадали ей на плечи, покрывали  спину,  несколько  прядей  прилипло  к
груди. Кожа пылала и натянулась от желания. Соски от возбуждения болели.
Она была близка к оргазму.
   - Ну как, достаточно? - спросил он,  дразня  ее,  намеренно  замедляя
ритм.
   Роксана начала извиваться, костяшки пальцев сделались белее  мрамора,
своими нетерпеливыми движениями  она  настаивала,  требовала...  Большая
сильная мужская рука приподнимала ее зад, а другая  поддерживала  живот.
Роксана понимала, что он чувствует силу ее желания и знает, что  горячая
кровь под ее нежной кожей бурлит от похоти.
   - Пожалуйста, - сказала она.
   - Повтори.
   Она почувствовала, как его плоть дернулась внутри ее.
   Значит, он тоже возбужден. Да, голос его звучал  грубовато-хрипло  от
возбуждения.
   - Пожалуйста. Пожалуйста. Не останавливайся. Ну давай же,  -  стонала
она, подаваясь ему навстречу. Она подумала, что, в конце концов,  не  он
один знает, как доставить удовольствие. А после того, как  услышала  его
стон, в ней запели победные трубы, несмотря на силу возбуждения.
   Он начал вбиваться в нее, каждый  раз  все  глубже,  все  сильнее,  и
говорил,  что  понимает,  как  ей  хорошо  и  какая  она  замечательная,
спрашивал, нравится ли ей. Роксана со стоном отвечала:
   - Да. Да.
   Ритм его был безупречным. И вдруг совершенно новое ощущение  возникло
в животе, словно она взбиралась все выше по стене  экстаза,  уходящей  в
небо. Она больше ничего  не  понимала,  не  слышала  ничего,  кроме  его
голоса, не чувствовала ничего, кроме его плоти. Она была будто  насажена
на кол и двигалась вместе с ним. Он становился все настойчивее, проникал
все глубже и вдруг добрался до потайного места, до того самого. Весь мир
Роксаны потемнел и взорвался,  ломая  и  круша  все  вокруг.  Ее  нутро,
содрогалось от наслаждения раз за разом... Роксана Феликс испытала самый
сильный оргазм в своей жизни.
   На секунду он остался в ней, держа  в  прежнем  положении,  давая  ей
возможность снова обрести дыхание, а потом осторожно вышел, не  отпуская
ее.
   Он подхватил ее на руки, голую и мокрую от пота, и  понес  обратно  в
дом.
   Он опустил ее  на  полированный  деревянный  пол  ванной,  осторожно,
словно она была сделана из тончайшего фарфора.
   - Ну, как это было? - спросил он, улыбаясь.
   Роксана потянулась, включила краны. Душ - это для  тех,  кто  спешит.
Она же предпочитала отмокать в ванне.
   Роксана протянула свою красивую руку и выбрала маленькую  хрустальную
бутылочку  с  лавандовым  маслом   для   ванны,   специально   для   нее
приготовленным в Париже.
   - Мне оценить по системе из десяти баллов,  Сэм?  -  поинтересовалась
она холодным тоном. - Ну, восемь с половиной. Ты, в общем, был хорош.  И
с кажд