таве  должна  собраться  в  эти
выходные в Кенте. И Ронни, благослови его Господь, слышал,  что  Джек  в
городе.
   - Не говори, что я буду,  -  ухмыляясь,  предупредил  Джек,  -  очень
приятно снова повидать всех девушек, но пусть это станет сюрпризом.
   Элизабет пыталась сообразить. Лыжи. Олимпиада. Все это  очень  важно.
Надо  сосредоточиться.  Провести  выходные  на  базе,   потренироваться,
посмотреть видео. Хорошая подготовка для начала  тренировочного  сезона.
Но все равно трудно побороть  чувство  поражения,  мучившее  ее  днем  и
ночью.
   Жизнь в "Драконе" разочаровала девушку.  Она  была  уверена,  что  ее
предложения по рекламе хорошие. Но Нина Рот  ничего  не  пропустила.  Ни
один из тех, кто стоял над Ниной, этой коровой-работягой,  не  собирался
выслушивать Элизабет. Нина, с ее опытом и энергией, не иссякавшей с утра
до вечера, добивалась успеха, за что бы ни бралась. Ее поддерживали все,
кого это касалось. Девицу из Нью-Йорка в неизменно строгих костюмах,  не
обладающую и каплей чувства юмора, все воспринимали совершенно серьезно.
Особенно дражайший папочка.
   Постоянные неудачи вымотали Элизабет. Она перестала  предлагать  Нине
новые идеи и презирала себя за то, что лишь читала  отчеты  компании  да
пыталась сама проделать какую-то работу по маркетингу. Она  делала  вид,
что  постоянно  занята.  Но  все  же  она  узнала  гораздо  больше,  чем
собиралась, о фармацевтическом рынке в  Соединенном  Королевстве:  какие
больницы  что  покупают,  какие  новые  таблетки  находятся   в   стадии
разработки. Вообще-то это ценные знания, если бы ей только разрешили  их
применить.
   Элизабет вышла  из  метро  на  Ланкастер-сквер.  Кинотеатры  сверкали
рекламой рождественских фильмов "Налетчики потерянного  ковчега"  и  "На
золотом пруду". От витрин сувенирных магазинов слышались  рождественские
песенки вперемежку с популярной музыкой из транзисторов. Элизабет купила
немного каштанов с уличной жаровни, чтобы расшевелить  себя.  Интересно,
что сейчас поделывает Ганс Вольф? Потягивает глинтвейн на берегу озера в
Лозанне и ожидает ее возвращения в январе? Ее, готовую забыть свои  игры
в деловую женщину и заняться настоящей работой?
   Видимо, вот так все ее и воспринимали. И уж конечно, Нина Рот.  И  уж
конечно, ее высокородный отец.
   Элизабет ни разу не пришла в голову мысль пожаловаться ему. Доставить
Тони такое удовольствие? Да она скорее умрет. Он с радостью  давал  Нине
поработать как следует, создавал ей  все  условия,  чтобы  она  получила
настоящее  удовлетворение  от  работы,  но  всегда  отказывал   в   этом
собственной дочери.
   Элизабет быстрой походкой прошла сквозь толпу вниз  до  Чаринг-кросс.
Ох, ну ладно. Может, все правильно.
   Может, ей на самом деле надо только кататься на лыжах.
   Сегодня утром звонил Джек Тэйлор. Опять. Она снова дала ему от  ворот
поворот. У этого ублюдка и так слишком  хорошо  идут  дела;  каждая  его
победа, каждый любовный  успех  освещались  в  прессе.  Его  подвиги  не
сходили со страниц "Татлер" последние два месяца. Ей хуже некуда, а  он,
поглядите-ка, тут как тут: смотрит на нее со страниц газет  и  журналов,
обнимая какую-нибудь нежную блондинку.
   Вайолет  Томлинс  на  спектакле  Королевского   балета   или   Урсулу
Фэйн-Харви на вечеринке и  даже  Ванессу  Чадвик,  ее  одноклассницу  по
швейцарской школе. Подумать только, а она почти влюбилась в него!
   Элизабет  поспешила  на  станцию.  Дорожная  сумка  от  Луис   Вуттон
болталась  на  плече.  Девушка  нырнула  в  магазин,   чтобы   захватить
что-нибудь почитать в дорогу, но ничего, черт побери, не было о бизнесе.
Ну ладно, тогда Джилли Купер и "Стэндэрд". Это подойдет. Поезд уже стоял
на  платформе,  она  устроилась  в  первом  классе,  готовая  попытаться
расслабиться в компании с шоколадными вафлями "Кит-Кэт" и газетой.
 
*** 
 
   "Элпин-отель", изящное,  специально  построенное  здание  на  окраине
городка, в стиле гостиниц "Холидей инн", выходил на явно  не  альпийский
склон. Огромная рождественская елка в фойе соперничала  со  знаменами  и
расписанными шарами: "Приветствуем наши олимпийские  надежды!"  Элизабет
заполнила  бланк,  в  явном  смущении  стоя  под  огромным  плакатом   с
собственным изображением. Служащий отеля суетился вокруг нее.
   - Мистер Дэвис оставил сообщение в номере, миледи.
   Разрешите мне вызвать носильщика, он заберет ваш багаж.
   - У меня всего одна сумка. Я сама, - сказала Элизабет, поднимая  свой
крошечный багаж.
   - Пожалуйста, миледи...
   - Правда-правда, все в порядке.  Это  как  упражнение!  -  взмолилась
Элизабет, дала автограф и поспешила к лифту.
   Ее номер состоял из двух комнат, искусно отделанных в розовом и сером
тонах, с шумным кондиционером, который, она точно знала, высушит ей  всю
кожу.
   Элизабет немного приободрилась, заметив в ведерке  со  льдом  бутылку
шампанского. Она подошла и увидела, что пробка вынута, а бутылка пустая.
Под горлышком лежала записка: "Тебе это не понадобится. Как  и  шоколад,
который я выбросил. Встретимся в гимнастическом зале в шесть  тридцать".
И подпись Ронни Дэвиса.
   Элизабет шлепнулась на постель. У  нее  даже  нет  времени  помыться.
Зеркало напротив отражало злую, с покрасневшими глазами молодую женщину,
волосы которой просто вопили, что их пора мыть, а кожа требовала  отдыха
и сна. Попытка сохранить фигуру в гимнастическом зале Лондона не удалась
- Элизабет чувствовала себя не в своей тарелке. Она  прибавила  в  весе,
мускулы ослабели. Элизабет ощущала себя усталой и выглядела ужасно.
   - Что ж, добро пожаловать обратно, - сказала она вслух.
 
*** 
 
   Гимнастический  зал  был  специально  зарезервирован  для  британской
команды. Элизабет,  едва  переступив  порог,  услышала  характерный  рык
Ронни. На девушке был спортивный топик, обтягивающие брюки из  лайкры  и
кроссовки  "Адидас".  Бесполезно  было  облачаться   во   что-то   более
свободное, надеясь скрыть от  Рона  излишества  фигуры.  Он  видит  тебя
насквозь.
   - Черт побери, Карен, и это все, на что ты  способна?  Ну-ка  прибавь
скорость, девочка...
   Элизабет просунула голову в дверь. Карен, Жаннет  и  Кейт  бегали  по
кругу. Мокрые  курицы.  Из  портативного  радио  доносилась  музыка,  но
презрительный голос тренера, всегда вопившего на спортсменов, перекрывал
все остальные голоса и звуки. Мужчины  в  спортивных  костюмах  отдыхали
около трека, но Элизабет даже не взглянула в их  сторону.  Она  в  ужасе
смотрела на подруг по команде. Рон считает их никуда не годными,  а  они
выглядят гораздо лучше ее.
   - Закончили! - Рон выключил радио и махнул рукой Элизабет. - Ну  вот,
попали мои слова Богу в уши!
   Добрый вечер, миледи, наконец-то вы появились.
   - Я тоже рада видеть вас, босс, - ответила Элизабет, махнув девушкам,
без сил повалившимся на линолеум.
   Ронни  окинул  ее  критическим  взглядом.  Увиденное  ему   явно   не
понравилось.
   - Согни. Бицепс, так.., трицепс... - Опытные сильные пальцы ощупывали
вялые руки; он попробовал мышцы бедер точно так, как Джек ощупывал своих
лошадей.
   Элизабет покраснела. Она стала мягкой, как зефир.
   Ронни угрожающе нахмурился. Он схватил ее за запястье и стал  считать
пульс.
   - Ты что, шутишь? Семьдесят пять ударов в минуту.
   Извините, мисс, вы должны покинуть зал. С минуты на минуту  я  ожидаю
чемпионку мира.
   Элизабет побледнела. Семьдесят пять? Да всего три месяца назад у  нее
были устойчивые пятьдесят восемь ударов. Каким и полагается быть  пульсу
спортсмена.
   Неужели она так быстро все растеряла?
   - Не может быть, чтобы вы это серьезно.
   - Я-то могу быть серьезным, дорогая. Вопрос в другом: можешь ли ты. -
Ронни швырнул ей полотенце. - Разогревайся, у тебя пять минут.  А  потом
посмотрим, насколько действительно велика опасность.
 
*** 
 
   Через сорок минут Элизабет задыхалась, ей не хватало воздуха. Бедра и
икры нестерпимо болели. Часы на  стене  показывали,  что  прошло  именно
сорок  минут.  Боже  милостивый!  Обычное  время  для  разминки,  а  она
совершенно без сил. Скорость на короткой дистанции  еще  в  порядке.  Но
выносливость никудышная. Пятнадцать минут активных приседаний довели  ее
до слез. Ронни кричал на Элизабет, служащие зала качали головой.  Тренер
развопился на  них  и  наконец  всех  выгнал.  Потом  Элизабет  пришлось
выдержать отжимание в упоре. Оказалось, Жаннет, Кейт  и  Карен,  которые
прежде не могли с ней тягаться, легко обошли ее в этом упражнении.
   - Отправляйтесь ужинать! - наконец рявкнул Ронни. - Но не вы, миледи.
Вы никуда не пойдете. Выдайте мне пятьдесят.
   - Пятьдесят? - выдохнула Элизабет, вытирая струйки  пота  и  грязь  с
лица. - Я и пятнадцать не смогу.
   Тренер уселся на гимнастический мат.
   - Пятьдесят, Элизабет. Ганс обычно требовал с тебя шестьдесят...
   - Но это было...
   - Ну да, когда ты еще была лыжницей.
   Элизабет отреагировала на это замечание с такой яростью, что даже  не
услышала скрипа открывшейся двери зала.  Она  старалась  ни  на  что  не
обращать внимания.
   Ронни кого-то весело приветствовал. Давай, давай.  Она  не  настолько
плоха,  чтобы  не  суметь.  Конечно.  Пол  и  ее   тело...   Пятнадцать,
шестнадцать... Молочная  кислота  буквально  разжигала  пламя  в  слабых
бицепсах. Перед носом, возле кроссовок Ронни, появилась еще одна пара.
   Элизабет исходила потом, тяжело дышала, хрюкала, как поросенок, желая
заставить  себя  выдержать  перенапряжение,  из-за  которого  все  перед
глазами побагровело.
   Элизабет казалось, что по лицу течет не пот, а кровь.
   Двадцать два, двадцать три... Но бывает так, что одной лишь силы воли
мало. Поражение кружило над  Элизабет,  словно  жадный  стервятник.  Она
застонала. Тело просто не могло оплатить этот чек. Со стоном, в  котором
слышалось невероятное страдание, она упала, ударившись щекой  о  пыльный
линолеум и хватая ртом воздух.
   - Нам предстоит большая  работа,  -  произнес  в  наступившей  тишине
Ронни. - Если ты  собираешься  принимать  участие  в  Олимпийских  играх
восемьдесят второго года. Иначе забудь об этом.
   Элизабет кивнула. Ей не хватило дыхания сказать хоть слово.
   - Ну что ж. - Голос тренера снова стал дружеским. - Пора ужинать.  Ты
еще можешь успеть за девушками. Да и твой дружок тут.
   Внезапное открытие было для Элизабет настоящим ударом. Она уставилась
на вторую пару ботинок. Ковбойские. Кожа каштанового цвета.  Где-то  она
уже видела такие.
   Она оторвала красное потное лицо от  пыльного  пола  и  посмотрела  в
карие подмигивающие глаза. Аккуратный костюм и рубашка не  могли  скрыть
силы и совершенных пропорций железных, явно сверхтренированных мышц.
   - Привет, - сказал Джек Тэйлор.
 
*** 
 
   Элизабет скребла голову под душем. Запах лаванды и тимьяна поднимался
от кондиционера для волос "Флорис",  но  ни  аромат,  ни  горячая  вода,
омывавшая ноющее тело,  не  могли  усмирить  ярость.  Если  бы  не  она,
Элизабет просто разревелась бы. Семьдесят пять ударов.
   Ну посмотрите-ка на нее! Слабачка, не смогла отжаться, даже  тридцать
раз, и Джек, этот проклятый Джек Тэйлор стоял над ней и наблюдал  за  ее
поражением.
   Как только Ронни посмел с ней так поступить! Она могла бы  употребить
в разговоре с ним словечки посильнее. Тренер должен  был  вышвырнуть  за
дверь этого несносного ублюдка. Что  делает  этот  янки  в  лагере,  где
тренируется британская команда? Боже, а если пойдет слух  о  ее  ужасном
состоянии? Вот уж Хейди Лоуфен повеселится на Рождество!
   Элизабет выключила воду и начала сушить волосы.
   Хотя  она  и  чувствовала  себя  совершенно  несчастной,  но  все  же
подкрасилась.  В  сумке  ничего  особенного  не   было,   только   самое
необходимое: румяна и губная помада. Не так уж много,  чтобы  произвести
впечатление на Джека.
   Может, он сейчас смеется над ней. Ванесса, Урсула и вся его  компания
выглядели так, будто они проводили утро на Молтон-Браун. Но, о Боже! Она
собирается встретиться с девушками!
   Элизабет оделась в  длинное  вязаное  платье  от  Сони  Рикель.  Оно,
конечно, красивое, но у нее с собой нет никаких украшений, чтобы оживить
его. Элизабет подкрасила губы розовой помадой, слегка подрумянила щеки.
   Вот и все. Жаль, что  платье  без  рукавов  -  сейчас  ей  совсем  не
хотелось выставлять напоказ спортсменам и тренеру свои жидкие мышцы.
   Элизабет не знала, что более унизительно  -  казаться  отвратительной
или слабой. Джек холеный и шикарный, как всегда, он  явно  в  прекрасной
форме. Он мог бы хоть завтра участвовать в  соревнованиях  по  спуску  и
выдержать их с легкостью. Вполне возможно, сейчас он смеется над  ней  в
баре отеля. Интересно, с кем он там?
   При  этой  мысли  рука  со  щеткой  замерла  над  головой.   Элизабет
посмотрела на телефон и набрала номер комнаты Ронни.
   - Привет, это Элизабет.
   - Что, уже хочешь поговорить? Слушай, Лиз, это самое начало. Пока  не
стоит паниковать...
   - Нет, нет, - перебила она его. - Джек Тэйлор, Ронни. Какого  дьявола
он тут болтается? Я хочу, чтобы завтра же утром он исчез.
   - Я его пригласил. Он собирается потренироваться с нами перед началом
сезона. Это необходимо ему для формы.
   - Для формы, черт побери! Он может разболтать про все Ким или Холли.
   - Да Джек не похож на шпиона. Раньше ты  не  жаловалась,  когда  сама
тренировалась с ним. - Голос Ронни прозвучал холодно и резко. -  И  тебе
это было очень полезно, насколько я помню.
   - Он уедет! Я не потерплю  его  здесь!  -  Элизабет  услышала,  каким
высоким вдруг стал ее голос; ей показалось, она даже топнула ногой. -  В
конце концов я чемпионка мира. Это моя команда...
   - Эй, это британская команда, Лиз Сэвидж.
   - Дерьмо! - В глубине души она понимала, что надо сдаться. Но стыд  и
гнев не давали остановиться. Карен и Жаннет  -  кто  они  такие?  Она  -
единственная  надежда  Британии!   -   Я   медалистка.   Я   отказываюсь
тренироваться с иностранцем. Ты или выгонишь его отсюда,  Ронни,  или  я
напишу официальную жалобу в Олимпийский комитет.
   - Все, хватит!  -  Удивление  Дэвиса  сменилось  гневом.  -  Я  здесь
старший, Элизабет. Еще слово - и я сам позвоню в Олимпийский комитет. Ты
не  отвечаешь  даже  минимальным  требованиям,  которые  предъявляют   к
участникам  Олимпиады.  Если  бы  я  на  завтра   назначил   официальное
тестирование, ты бы сразу вылетела из списка.
   Элизабет глубоко вздохнула, а потом словно окаменела.
   - Ты будешь  делать  то,  что  скажут,  девочка.  Иначе  закончишь  в
информационной спортивной колонке "Где они теперь?". Джек  остается,  ты
являешься на  ужин  через  десять  минут.  Больше  мы  к  этой  теме  не
возвращаемся. - Ронни помолчал. - В  общем,  тебе  надо  поработать  над
своим поведением не меньше, чем над телом. У тебя всего две недели на то
и на другое. Приведи себя в форму. - И,  уже  окончательно  рассвирепев,
проорал:
   - Или, поверьте мне, миледи, вы вылетите отсюда вон!
 
Глава 18 
 
   Нина  резко  взяла  вправо,  и   ее   "гольф"   аккуратно   и   точно
припарковался. Раннее декабрьское утро, еще темно, но стоянка  "Дракона"
залита светом. Она разволновалась, увидев свое имя, написанное белым  на
стене.
   "Зарезервировано, мисс Нина Рот, отдел новой продукции".  На  прошлой
неделе Нина с честью выдержала экзамены по вождению; никаких  проблем  с
английской системой не возникло, потому что переучиваться ей не пришлось
- в Штатах у нее никогда не было машины.
   "Гольф" стал ее первой ощутимой наградой.  На  следующий  день  после
долгого ужина с Тони Кит Суини из отдела  кадров  вызвал  ее  и  показал
список машин.
   - Выбирай. Любого цвета. Наиболее популярный - красный.
   Нина поблагодарила и выбрала синюю машину.
   Она едва заметно улыбнулась, выходя из офиса Суини.
   Один  ужин  -  и  в  правилах   компании   обнаружились   исключения.
Разговаривая с Сэвиджем о разных  медицинских  средствах,  об  одобрении
инстанций, о нормах и правилах,  Нина  дала  волю  своему  телу,  и  оно
говорило...
   Наклоняясь к Тони, она  позволяла  ему  получше  рассмотреть  верхнюю
часть ее фигуры, то и дело приглашающе улыбалась. Длинные ноги  тоже  не
бездействовали. Тони Сэвидж стал называть какие-то цифры.  Суммы  денег.
Рыночная доля. Личные доходы. Он давал ей возможность увидеть, какой  он
могущественный и богатый на самом деле. Вел он себя дерзко и откровенно.
Он, конечно, потрясающе сексуален. Нина понимала, что флиртовать с Тони,
как делала она, означало пустить по ветру все свои принципы.  Но  он  ее
босс, и он хотел именно этого.
   О том, чего ей самой хотелось, Нина старалась не думать.
   Он поцеловал  ей  руку  в  конце  вечера  очень  медленно,  поигрывая
пальцами, задержав губы слишком долго на тыльной стороне ее ладони...
   "Он хочет меня!" - с триумфом подумала Нина.
   Она вышла из машины и нажала кнопку  на  брелочке;  все,  центральный
замок заперт. Новое изобретение.
   Новинки появлялись повсюду.  В  одном  из  магазинов  "Филипс"  вчера
раздавали много утешительных призов от "Атари геймз", в магазине игрушек
в Уэст-Энде показали круглый  металлический  диск,  представив  его  как
будущее музыки.  А  в  области  телевидения  и  видео  объявилось  новое
сумасшествие  -  теперь  можно  записывать  даже  фильмы!  "Бетакам"   и
"Ви-Эйч-Эс" состязались между собой в этом деле.
   - Покупай "Ви-Эйч-Эс", покупай акции  "Ви-Эйч-Эс",  -  сказала  вчера
Нина Тони.
   Он покровительственно улыбнулся.
   - "Бетакам" превосходит ее по всем параметрам.
   Нина наклонила голову, разрешая завитым локонам скользнуть по  плечам
совершенно по-новому.
   - Да, но у "Ви-Эйч-Эс" большие разрешающие Способности.
   Она снова почувствовала на себе внимательный взгляд; Тони смотрел  на
нее вот так уже не раз. Две недели они как  будто  кружили  друг  вокруг
друга. Тони был занят всякими речами, с которыми он выступал в  связи  с
окончанием года на рождественских ужинах.  У  него  не  было  ни  одного
свободного вечера  после  того  ужина  в  клубе.  Нина,  используя  свое
положение,   пыталась   собрать   папку   материалов    от    внештатных
исследователей средства для похудения. Таким образом она надеялась сбить
спесь с Фрэнка Стонтона. Совершенно ясно, средство, которое находилось в
разработке, еще не готово.
   Эффективное, но не безопасное. А стоит "Дракону" выпустить хоть  одну
недоделанную таблетку - и компания рухнет.  Кстати,  вот  так  мог  быть
разрушен и "Бетакам".
   Так что работы у Нины было более чем достаточно.
   Она понимала, Тони гоняется за своей чашей Грааля. А если это  мираж?
Значит, надо работать еще упорнее,  еще  активнее.  Необходимо  наладить
более  четкую  обратную  связь  с  покупателями,  заняться  рекламой   и
подстегнуть сотрудников.
   Итак, Тони занят, она занята.
   Башня  "Дракона"  наполовину  опустела.  В  последнюю  неделю   перед
Рождеством большинство взяли отпуск и разъехались  по  домам,  воздушные
шары вились над мониторами  компьютеров,  безвкусные  бумажные  гирлянды
свисали с потолка. Все это  вызывало  чувство  нереальности.  В  Штатах,
подумала Нина,  ты  получаешь  пару  поздравительных  открыток,  которые
кладут тебе на стол, - вот и все, Британцы отмечали праздник по-другому.
Казалось,  тысяча  девятьсот  восемьдесят  первый  год  для  большинства
трутней уже закончился,  они  вяло  звонили  по  телефону,  без  всякого
энтузиазма. Наверное, потому, что это Европа.
   Швейцарцы уложили вещи и  уехали  домой;  мелкие  торговцы  доставили
сувениры,  заказанные  на  Рождество,  давным-давно;   исследовательские
лаборатории,  в  которых  в  основном  работали   иностранные   бригады,
разъехались по всему миру. Так кому  же  звонить?  Даже  фондовая  биржа
завяла. Британцы походили на школьников, которые с  нетерпением  смотрят
на часы, ожидая, когда зазвонит колокольчик на перемену.
   Нина прошла через отдел маркетинга. Стол леди Элизабет был пуст, если
не счи