угольно-черных волос  щекотали  его,
прикасались  к  его  возбужденной  плоти.  Сухими  горячими  губами   он
прикусывал ее соски, а она массировала его мошонку... Он уже был  готов,
испытывая почти боль от нетерпения. Потом она сползала с него,  вставала
на стройные колени, приникала ртом между  ногами  Сэма,  и  ее  красивые
красные губы ритмично  двигались  вверх-вниз,  замирая  на  секунду,  ее
розовый язычок возбуждающе полз по  всей  длине  его  плоти,  до  самого
основания... Ему казалось, он сходил с ума, когда смотрел на ее красивое
лицо с таинственной улыбкой. Схватив свою маленькую ведьму под мышки, он
клал ее на живот поперек кровати, убеждался, что она готова,  и  начинал
дразнить, прижимаясь возбужденной плотью, проникая пальцами  во  влажные
глубины, доводя до последней черты, пока она не начинала выть,  целовать
его руку, торопя и моля об облегчении. С невероятным  ощущением  мужской
силы, распиравшей его вены,  он  соглашался  и  глубоко  впивался  в  ее
бархатное тело, давая обоим насладиться невероятным оргазмом. Таким,  на
какой он был способен в семнадцать лет.  Сэм  чувствовал,  как  стройное
тело любовницы бьется под ним. А потом, свернувшись, она голая лежала  в
его объятиях. Как  котенок.  Ее  маленькое  совершенное  тело  отдыхало.
Голова покоилась у него на плече, он даже не мог дышать от обожания,  он
хотел ее защищать от всех и всего на свете.
   - Я думаю, Изабель - самая везучая женщина  в  мире,  -  пробормотала
Роксана.
   Сэм засмеялся:
   - Мы с Изабель не спим уже много лет.
   -  Да  что  ты?  Ты  говоришь  просто  так,   чтобы   доставить   мне
удовольствие. - Она шутливо ткнулась в него.
   - Да клянусь. Она этим не интересуется. Изабель любит давать  приемы,
вращаться в светском обществе, - пожал плечами Кендрик. - И  хорошо.  Мы
не ссоримся. Я думаю, большинство  крепких  браков  держится  только  на
этом.
   -  Да  как-то  это  не  слишком  здорово,  Сэм.  Это  ведь   означает
одиночество.
   Ее слова, словно холодное  лезвие  ножа,  воткнулись  прямо  в  самое
уязвимое место в душе. До  тех  пор  пока  он  не  начал  встречаться  с
Роксаной, он ни о чем таком не задумывался. Сэм Кендрик даже не понимал,
что чего-то в его жизни не хватает. Он был  одержим  желанием  пробиться
наверх и удержаться там. Сексом, от которого  отказывалась  Изабель,  он
занимался с дорогими проститутками. Его  жена  могла  воздерживаться  от
секса, но от общественной деятельности - нет. А любовь? Сэм любил детей.
Обоих подростков, которые учились в Англии на полном пансионе.
   Видимо, в самой лучшей школе - ее ведь выбрала Изабель.
   А любовь, чувства, которые он испытывал к  ней  прежде,  умерли,  как
умирают люди от недоедания. Он и не заметил, когда  они  умерли,  но  не
тосковал по ним, поняв, что их больше нет.
   - А ты чувствуешь себя одинокой?
   Слова вырвались прежде, чем он успел остановить себя.
   Он не хотел, чтобы она догадалась о силе его влечения к  ней.  Он  не
желал ее вспугнуть. Сколько мужчин,  сколько  любовников  ломали  судьбы
холодных красавиц моделей?
   Сэм не хотел думать об этом, но он не собирался ее отпускать.
   - Я все время одинока. В этом фильме тоже, -  прошептала  Роксана.  -
Это очень трудно, Сэм. Правда, очень.
   Они обвиняют меня во  всем.  -  Слова  ее,  полные  боли,  повисли  в
воздухе. - Не пытайся отрицать. Я знаю, это правда. Сет,  Мэри,  Джек  -
прекрасные актеры, мои сцены, может, не так уж хороши на пленке...
   - Ты играешь превосходно, дорогая.
   Она благодарно стиснула руку Сэма.
   - Ты ко мне просто очень добр. Но они ужасно мешают. С тех пор как  я
сказала Заку Мэйсону, что не хочу вступать с ним в связь, он сделал  мою
жизнь невыносимой. А Фред не прощает даже мелкой ошибки... Но главное  -
Меган Силвер.
   - Меган?
   - Она постоянно переделывает мои сцены. Я  пытаюсь  вжиться  в  роль,
Сэм, играть как надо, но иногда просто не  могу...  Я  попросила  Дэвида
поговорить с ней, она ведь его клиентка. Он пытался. Даже не  знаю,  что
еще сделать. Фреду она просто нравится.
   - А почему сейчас она переписывает сцены?  -  спросил  ошарашенный  и
разозленный Сэм. Боль в голосе Роксаны рвала его сердце на части.
   - Я думаю, так надо. Все идет недостаточно хорошо, понимаешь  ли,  не
так, как задумано. Пришлось  кое-что  переделать  из-за  перемены  места
съемок. Но она пользуется моментом, чтобы принизить роль моей героини. И
никто ее не останавливает.
   - Все, забудь о ней. Ее больше нет, - сказал Сэм.
   - О, Сэм. Действительно, месяца два назад в  Лос-Анджелесе  она  была
достаточно мила.  Она  здорово  изменилась,  выбелила  волосы,  накупила
дорогой одежды...
   - Да, она изменилась, - согласился Сэм,  вспоминая  Меган  Силвер.  В
последний раз  она  показалась  ему  приятной  девочкой,  может,  слегка
наивной, но довольно милой, с  каштановыми  волосами  и  в  джинсах.  Со
стилем.  Симпатичное  создание,  трудолюбивое,  хрупкое,  но  с  большим
самоуважением. А кончилось, наверное, тем, что  вечно  распухающие  ряды
голливудских проституток получили пополнение. - Все,  с  ней  покончено,
Роксана. Забудь. Просто сама старайся изо всех сил, - повторил он, целуя
ее в макушку.
   - Я буду, Сэм, - пообещала Роксана, и мимолетная  улыбка  тронула  ее
рубиново-красные губы. - Не беспокойся. Буду.
 
Глава 27 
 
   - Я хочу, чтобы ты пошла к доктору, - повторил Пол.
   Элеонор с несчастным видом посмотрела на мужа. Губы Пола были сжаты в
твердую линию, лицо побелело от гнева и разочарования.
   - У меня на работе очень трудное время, - сказала она,  надеясь,  что
он поймет ее.
   Он должен поддержать ее, когда она  очень  в  этом  нуждается.  Иначе
какой смысл быть вместе? Потому что парой удобнее ходить на  приемы,  на
которые у нее все равно нет времени? Ради общего  счета  в  банке?  Ради
монотонного секса, предписанного доктором Хэйди и  предназначенного  для
одной-единственной цели: забеременеть? Она  должна  идти  в  клинику  на
проверку через месяц. И каждую ночь она  молилась  Богу,  чтобы  наконец
зачать. Потому что все эти диаграммы, глупые позы и термометры она  вряд
ли долго выдержит.
   Первая крупная стычка произошла между ними в свадебную ночь. Элеонор,
которая хотела подавить в  себе  чувство  клаустрофобии,  ощущение,  что
попала в западню, пришла в спальню в самом сексуальном одеянии,  которое
у нее было, в красивых  черных  атласных  трусиках  и..,  без  колпачка.
Кухонными ножницами, со смехом, она разрезала его  пополам,  положила  в
коробочку, перевязала подарочной красной ленточкой и опустила на подушку
Пола.
   Он открыл коробочку и расхохотался,  а  потом  подал  жене  маленький
пузырек с таблетками.
   - Прости, что не перевязал ленточкой.
   - А что это? - улыбаясь, спросила Элеонор. - Они стимулируют  половое
возбуждение?
   - Не совсем, - сказал Пол, а его красивое лицо вдруг стало серьезным.
-  Это  новое  лекарство,  самое  новейшее,  только   что   утвержденное
федеральной службой. Оно не дает немедленного эффекта, но чем скорее  ты
начнешь курс лечения, тем лучше.
   - Это лекарство, чтобы забеременеть? - спросила пораженная Элеонор.
   -  Совершенно  верно,  -  гордо  кивнул  Пол.  -  Самое   лучшее   из
существующих.
   Элеонор не сразу пришла в себя и  молчала,  а  потом  заставила  себя
сказать совершенно спокойно и очень тихо:
   - А ты не подумал, что, может быть, я смогу  попытаться  забеременеть
естественным путем, прежде чем принял решение пичкать меня  гормонами  и
химией?
   В общем, вечер получился не слишком удачным. А дальше пошло еще хуже.
   - Да у всех на работе неприятности. - Пол  пожал  плечами.  -  Ты  не
одна, у кого проблемы, сама знаешь.  И  нечестно  по  отношению  ко  мне
использовать это как оправдание, чтобы избегать  исполнения  супружеских
обязанностей.
   - Чего? Супружеских обязанностей? - спросила Элеонор. - А в  чем  они
заключаются, Пол? Быть готовой заниматься сексом в ту же секунду, как  я
переступаю порог дома? Чтобы не пропустить оптимальный день для зачатия?
Смириться с тем, что ты не можешь заниматься со мной  любовью  в  другое
время, когда захочется, чтобы не растратить попусту драгоценную  сперму?
У меня нет проблем на работе, Пол. Просто у  меня  страшный  кризис,  он
угрожает разрушить мою карьеру. Я  могу  потерять  абсолютно  все,  чего
добилась в жизни. А ты хочешь, чтобы я приходила  домой  и  каждую  ночь
была готова к сексу. Каждую ночь! Не важно, хочется мне или  нет!  Я,  в
конце концов, не породистая кобыла!
   - Мы можем поговорить об этом в другой раз, - сказал Халфин,  холодно
посмотрев на жену.  -  А  сейчас  я  хочу,  чтобы  ты  выяснила  причину
регулярной тошноты. Если у тебя аллергия  или  вирус,  это  может  плохо
сказаться на том, к чему мы так стремимся.
   - О'кей, о'кей, - устало согласилась Элеонор.
   От его слов у нее пропало всякое желание спорить. Она должна пойти  к
доктору из-за недомогания, но не потому, что вирус  ей  может  причинить
вред, а по другой причине: болезнь может повредить хорошо разработанному
ее дорогим мужем плану зачатия.
   "Он заботится не обо мне. Он заботится о жене, которая  должна  скоро
стать матерью его детей, - подумала Элеонор.  -  Неудивительно,  что  он
пришел в такую ярость, когда я настаивала на  сохранении  своего  имени.
Это лишало некоторого глянца семейную картину, которую он создал в своем
воображении. Но Элеонор Халфин? Элеонор Маршалл Халфин? Только через мой
труп..."
   Она взяла сумочку, перекинула ее через плечо, обтянутое темно-зеленым
кашемиром, другой рукой подхватила кейс. Вдруг ей все  стало  совершенно
безразлично. Единственное, чего хотелось Элеонор, - это прийти к себе  в
кабинет и провести еще один дьявольски утомительный день, пытаясь спасти
свою работу.
   "Ну что ж, я заслужила это, - сказала она себе. -  Может,  Пол  и  не
любит меня, но кто сказал, что он должен любить? Я  сама  не  умираю  от
романтической страсти к нему".
   Я хотела иметь мужа, чтобы оградить себя от  жалости  окружающих.  Он
хотел жену для завершения образа преуспевающего  современного  человека.
Но после Чарлза и Дианы разве кто-нибудь еще верит в сказки? Мы  похожи.
Мы с ним похожи. Два циничных человека,  которым  удобно  партнерство  в
браке. В конце концов все сводится к этому. Может, все  браки  -  просто
своего рода сделки?
   Я была дурой, когда верила, что бывает иначе.
   - Хорошо. Я скажу помощнице, чтобы записала меня на прием  к  доктору
Хэйди, - пообещала Элеонор.
   Ее муж вежливо кивнул.
   - Спасибо. - Довольный, он протянул к ней руки. - Кто  знает,  может,
тошнота по утрам  означает,  что  ты  уже  беременна,  а  мы  просто  не
понимаем?
   - Кто знает, - согласилась Элеонор, выходя из дома.
   Она  нажала  кнопку   дистанционного   управления,   дверь   "лотоса"
открылась, Элеонор с удовольствием нырнула в мягкое  кожаное  кресло  и,
положив руки на руль, погрузилась в мысли  об  "Увидеть  свет",  пытаясь
продумать пути выхода из бюджетной катастрофы.
   В конце концов, что она может сказать мужу? Что недомогание мешает ей
забеременеть? Насколько она знает, это не следствие аллергии или вируса.
Это следствие стресса от разбитого сердца.
 
*** 
 
   Меган  Силвер  склонилась  над  компьютером,  присланным  от  Элеонор
Маршалл, и яростно  колотила  по  клавишам.  Обжигающее  дневное  солнце
палило затылок и шею.
   Жара наваливалась  со  всех  сторон,  отражаясь  от  порошкообразного
белого песка. Кожа Меган стала липкой, ей было  неуютно  от  лосьонов  и
гелей, которые она втирала в себя, чтобы  спастись:  лосьон  от  солнца,
средство  против  пота,  спрей  от  насекомых,   кокосовое   масло   для
увлажнения. Но несмотря на все ухищрения, пот стекал со лба, струился по
ногам. Руки сводило судорогой от усилий, голова трещала от мигрени.
   Не лучший способ сосредоточиться.
   Не лучший способ написать вдохновляющий сценарий.
   Но  именно  это  она  должна  сделать.  Иначе  с  фильмом  ничего  не
получится. Все отсрочки,  все  неполадки  с  оборудованием,  проблемы  с
площадками, пересъемка сцен - все вело к тому, что они выходили за рамки
бюджета и нарушали сроки. Единственный, кто продолжал держать фильм и не
давал ему развалиться, - Флореску. Он орал на всех, работал, как маньяк,
снимал, делал дубли до тех  пор,  пока  не  добивался  желаемого.  Меган
целыми днями переписывала сценарий,  каждый  день  меняла  ту  или  иную
сцену.
   Флореску сказал, что полагается на нее. И Меган, которой до  отчаяния
хотелось хоть у одного человека в проклятой киногруппе вызвать уважение,
старалась не обмануть его ожидания.
   Но напряжение было слишком велико.
   - Меган, как ты думаешь, сможешь что-то сделать для Питера?
   Она подняла голову, прикрыла глаза ладонью и увидела Сета Вэйса. Этот
сорокапятилетний актер держался довольно робко,  что  ей  нравилось,  он
совсем не был затронут звездной болезнью. Роксане Феликс  не  мешало  бы
поучиться у мистера Вэйса,  подумала  Меган  язвительно.  Но  эта  сука,
получи она три "Оскара", как он, все равно бы не угомонилась.
   - А где ты хочешь? В сцене, когда он убегает от преследователей?
   Вэйс кивнул. Красивые глаза смотрели куда-то поверх головы  Меган,  и
она поняла, что он мысленно прокручивает эту сцену. Еще плюс Сету. Он на
самом деле думает о фильме.
   - Он уже был ранен, когда мы собирались стрелять в него в  лесу.  Так
ведь? И он еще раз ранен. Но теперь мы уже на берегу, а выстрел  в  ногу
означает, что в рану попадает песок...
   - А песок разъедает открытую рану,  это  очень  больно,  -  закончила
Меган за него. - Как соль. Ну конечно, я сама  должна  была  додуматься.
Сет. Я же идиотка.
   - Нет, ты настоящая героиня, Меган, - сказал  он  ей  улыбаясь.  -  В
одиночку спасаешь фильм. Во всяком случае, Фред  все  время  твердит  об
этом.
   - Уходи, - сказала Меган, вспыхнув  от  удовольствия  и  одновременно
отыскивая в компьютере героя Питера Каваджо.
   - Сет, Меган, как дела?  -  дружеским  тоном  спросил  Дэвид  Таубер,
подходя к ним и широко улыбаясь Сету.
   - Идут, - коротко ответила Меган.
   Но почему Дэвид спрашивает ее о деле только в том  случае,  если  Зак
или кто-то из  коллег  находится  рядом?  То,  как  он  подлизывается  к
клиентам Сэма, отвратительно, подумала Меган.  Он  им  откровенно  лижет
задницу. Хвалит их игру, спорит с замечаниями, которые делает им  мистер
Кендрик. Приносит извинения за то,  что  "Эс-Кей-ай"  не  обеспечила  им
полный комфорт, а  на  самом  деле  стремится  привлечь  их  внимание  к
неудобствам. Но наедине с ней он никогда не хвалил ее работу. Никогда не
поддерживал. Наоборот,  он  злился,  если  она  не  восхищалась  им,  не
говорила ему постоянно, какой он умный. А если  от  усталости  Меган  не
хотела заниматься сексом, он приходил в ярость.
   Как это он сказал ей вчера ночью? Натуральная эгоистка?
   Кажется, так.
   Меган чувствовала, как душа ее отворачивается от Дэвида Таубера.  Она
начинала подозревать, что влюбилась в первоклассную дрянь.
   - Мы тут пытаемся немного изменить диалог "для  Каваджо,  -  объяснил
Сет. - Надо показать, как он страдает.
   Думаю, я это лучше сыграю. Сэм мне прямо сказал, что сцена в лесу  не
удалась. Он говорит, я в ней  сердитый,  а  должен  быть  остроумный.  Я
пытался ему объяснить, что тут не до остроумия, когда героиня  постоянно
забывает или намеренно перевирает текст роли.
   Меган подмигнула ему. Большинство людей на площадке терпеть не  могли
Роксану Феликс.
   - А на мой взгляд, ты был просто великолепен, - успокоил его Дэвид. -
Может, и надо сцену дотянуть, но ей-богу, ты меня восхитил.
   - Спасибо, спасибо, - сказал актер и, улыбаясь, ушел.
   Меган посмотрела на Дэвида.
   -  А  прошлой  ночью  ты  говорил  совсем  другое.  Ты  обозвал   его
деревянным.
   - Боже мой, да тише ты, - прошипел Таубер, оглядываясь через плечо  и
удостоверяясь, что Вэйс далеко и не слышит. - Он талант, Меган. А талант
надо всегда поддерживать.
   - Я не заметила, чтобы ты меня хоть немного поддерживал.
   - Ты сценарист. И я все время рядом с  тобой,  -  нетерпеливо  бросил
Дэвид, глядя на часы. - А теперь мне пора возвращаться на площадку.
   - Не можешь упустить случай подлизаться еще  и  к  Мэри?  -  спросила
Меган, удивляясь собственной смелости. Она не сказала Дэвиду ни  единого
слова наперекор с того дня, как он спас ее  от  мистера  Чикена.  Может,
жара действует...  Но  почему-то  сейчас  она  испытывала  не  страх,  а
удовольствие.
   А если Фред прав? - спросил ее внутренний голос. - Что, если не Дэвид
спас тебя, а ты сама спасла его?
   - - Что?! - со злостью выпалил Дэвид и уставился  на  Меган.  Что  за
чушь? Что это Меган себе позволяет? Или вообразила себя Роксаной?
   - Мэри и Сет - клиенты Сэма, Дэвид, - упрямо сказала  Меган.  Кендрик
всегда относился к ней с уважением,  чего  никак  нельзя  сказать  о  ее
собственном агенте.  -  А  ты  копаешь  под  него.  Не  думаю,  что  это
правильно.
   Дэвид Таубер угрожающе наклонился к ней, прищурившись.
   - Слушай, ты, - сказал он тихо, - не твое дело.  Если  повторишь  то,
что сейчас сказала, кому-то на площадке  -  хоть  кому-нибудь,  -  очень
пожалеешь.
   Меган холодно посмотрела на Дэвида:
   - Ты мне угрожаешь, Дэвид?
   Он выпрямился. Он не хотел слишком  далеко  заходить  с  этой  глупой
девчонкой. Кто знает, что она может выкинуть в таком настроении? У Меган
появилось свое мнение? Надо задавить в зародыше. И скорее. Но сейчас ему
некогда.
   - Поговорим об этом вечером. Наедине, - вежливо закончил он.
   Меган выключила компьютер и встала, поправляя юбку.
   - Не думаю, Дэвид. - Она покачала головой. - Сегодня я буду  спать  в
другой комнате.
   - Ты это  не  всерьез,  -  сказал  он,  ничуть  не  обескураженный  и
совершенно уверенный в себе.
   - Именно всерьез, - сказала она. - Мне нужно побыть одной.
   - Ну конечно, тебе нужно время лично для себя! - прорычал  Таубер,  и
Меган поймала себя на том, что с  ужасом  смотрит  на  его  искривленные
насмешкой губы. Она пыталась напомнить себе,  что  Дэвид  Таубер  -  тот
парень, о котором она  мечтала,  но  ничего  не  получалось.  Когда  они
оставались наедине, глянец все  чаще  сползал  с  Дэвида,  и  сейчас  он
походил  не  на  безукоризненного  суперагента,  каким  она  его  раньше
воспринимала, а на избалованного мальчишку. - Всегда я, я, я! Не одна ты
занята работой, Меган. А как насчет меня? Как ты думаешь, что  я  должен
делать сегодня ночью? И это после всего, что я для тебя сделал!
   Меган почувствовала себя отчаянно уставшей и  совершенно  несчастной.
Она провела рукой по своим платиновым волосам. Сейчас она ужасно жалела,
что покрасила их, но все это она сделала в  надежде  понравиться  парню,
который оказался пустым местом. Короткая юбка, прическа, дорогие  тряпки
- все это совершенно не  подходит  настоящей  Меган  Силвер.  Вдруг  она
почувствовала укол совести.
   И  решила,  что,  как  только  окажется  дома,  первым  делом  вернет
настоящий цвет волос, наденет удобные джинсы и майку. Никаких ее  жертв,
поняла она сейчас, Дэвид Таубер не стоил.
   Меган вынуждена была признаться ребе, что не любит его.
   - Дэвид. Пожалуйста. Я в нокауте. Мне надо выспаться и передохнуть.
   - Нет, никоим образом, леди. Ты будешь сегодня, как всегда,  спать  в
нашей комнате. - Дэвид ощетинился от злости. - Ты ведь  хотела  быть  со
мной? Прекрасно. Придется играть по моим правилам.
   Меган сделала для себя новое открытие: он ей даже не нравится.
   - Все кончено, Дэвид, - устало сказала Меган.
   И это была правда. Просто Меган Силвер еще  раз  обманулась  в  своих
романтических мечтах. Дэвид Таубер никогда бы не мог заменить...
   Она тут же подавила в себе эту мысль, не дав ей развиться.  "Ближе  к
реальности, девочка, он просто не из твоей стаи. Ты сама знаешь. Никакие
стилисты-парикмахеры не превратят тебя в Роксану Феликс".