ейт, бросив хитрый взгляд на Элизабет. - Ну прямо дворец. Форд
их спонсирует. У них там есть и места для отдыха, и видео...
   - А может, у  них  там  и  собственная  гора  есть?  -  саркастически
спросила Элизабет, - Ну, тебе-то лучше знать, дорогая, - наверное,  Джек
показывал.
   Элизабет напряглась. Вот ради чего все это.
   - Ас какой стати он должен показывать? Я редко его вижу  в  последнее
время.
   - Ax да, я кое-что слышала про это, -  сказала  Карен.  -  Может,  он
просто не хочет, чтобы ты  столкнулась  с  Холли.  Американские  команды
путешествуют вместе, только спят на разных  этажах.  Плохо  дело,  когда
бывшая натыкается на нынешнюю. Правда?
   - Холли?
   - Да, Холли. А ты не знала? Он катается с ней иногда, с тех  пор  как
они  отправились  в  Гриндельвальд.  Они  там  откатывают  Лоберхорн   и
Уайт-Хэар...
   Элизабет невольно побледнела. Они с Гансом были  в  тех  местах.  Это
лучшие трассы, там прекрасные  лыжни  вокруг  Вергена  и  Эйгера.  Очень
крутые спуски, лыжни великолепные - просто мечта  чемпиона,  подарок  от
горы лыжникам. Сердце ее медленно перевернулось в груди.
   Значит, Джек отрабатывает Лоберхорн с кем-то еще! Эта  очаровательная
Холли Гидеон, блондинка, никогда не интересовавшая ни хронометристов, ни
спортивных журналистов. Холли не будет бороться  с  Джеком.  Она  станет
смотреть  на  него  влажными  от  восхищения  глазами,  злобно  подумала
Элизабет, и может быть, возвращаясь по вечерам  в  отель,  они  напевают
песенку  про  свой  звездно-полосатый  флаг.  Холли  могла   быть   мисс
Совершенство. Цветущая, белозубая, но абсолютно безликая мисс Америка...
   Девушки наблюдали за ней.
   - А какое мне дело? Я видела, как Джек катается. Я не думаю, что могу
еще чему-то у него научиться.
   - Ну конечно, все дело в лыжах, - сказала Карен.
   Ронни Дэвис появился возле автобуса, и девушки  умолкли.  Он  перевел
взгляд с одного покрасневшего лица на другое.
   - Опять сцепились? Немедленно прекратить! У нас осталось  две  недели
до  начала  этих  чертовых  Игр.  Никто  из  вас  не   тренировался   на
Крэп-Сон-Жион. Да, Жаннет, ха-ха-ха, очень  забавно..,  ждать,  пока  ты
спустишься до половины Мерстхега. Да, а ты, Элизабет, даже  не  думай  о
том, чтобы спускаться с Кассонса.
   Элизабет испуганно  вскинула  голову.  Она  как  раз  это  собиралась
сделать завтра. Как только Ганс Вольф поселится в своем шале  на  склоне
над этой трассой.
   - Но, Ронни, это была бы замечательная тренировка...
   - Замечательная? Чтобы ты скатилась с края обрыва? Нет,  девочка,  ты
возвращаешься теперь под мое крыло. И слушаешь мои приказы.
   Элизабет мрачно кивнула. Он отнимал у нее ее лекарства. Только  самые
трудные белые склоны  с  пушистым  белым  снегом  могли  вывести  ее  из
стресса. Заставить отвлечься от мыслей о Джеке. Она хотела  забыть  его,
но легко сказать, особенно из-за всех этих американских  газет,  которые
лишь подкармливали ее бешенство. Тэйлор сказал то, Тэйлор сделал это, да
еще всякие слухи из Олимпийской  деревни,  статьи  о  нем  в  "Ньюсуик",
"Тайм" и "Геральд трибюн".
   - Я уже говорил с герром Вольфом. - Грубый голос Ронни произносил это
имя почтительно, ведь иначе нельзя, когда речь  идет  о  легенде.  -  Он
согласен со мной.
   С этого момента  только  олимпийские  дистанции.  Мы  должны  их  так
откатать, чтобы вы могли видеть их перед собой с закрытыми глазами.
   - Ронни, - с вызовом сказала Кейт. - Если Ганс приезжает сюда завтра,
почему бы тебе не замолвить словечко: пусть он потренирует и нас тоже.
   - Проваливай, Кейт! - взорвалась Элизабет. - Ганс мой тренер.  Он  не
станет тратить время на пятисортных...
   - Хватит! - набросился Ронни на Элизабет. - Господи, и это команда!
   - Значит, газеты про тебя правильно пишут, - дрожащим голосом сказала
Жаннет. Лицо ее порозовело, после того как ее назвали пятисортной.  -  Я
имею в виду то, что они говорят.
   - А что они говорят? - строго спросила Элизабет.
   - Я сказал  -  хватит!  -  рявкнул  Ронни  так  громко,  что  девушки
испуганно  замолчали.  Элизабет  перехватила  его  убийственный  взгляд,
брошенный на Жаннет. - Ты будешь жить  в  шале  с  Кейт,  а  Карен  -  с
Элизабет. И если я услышу еще  хоть  слово  на  эту  тему,  я  доложу  в
спорткомитет и в Международную лыжную федерацию. Никто не должен трепать
языком в барах и никто, - он подкрепил свои слова уничтожающим взглядом,
- не должен разговаривать  с  прессой.  Все,  что  вам  сейчас  надо,  -
домашний уют в шале и комната с силовыми тренажерами.
   - А есть где-нибудь газеты? Я хотела бы посмотреть, как  у  нас  идут
дела на Фолклендах, - сказала Карен.
   Элизабет посмотрела на нее. Она сама  хотела  бы  узнать  новости  из
дома, но в тоне и в голосе Карен было что-то, от чего она напряглась.
   - Я могу тебе ответить, дорогая. Мы побеждаем. И не будет  ни  газет,
ни радио - ничего, способного отвлечь от тренировок. С этого момента  мы
только катаемся.
 
*** 
 
   Элизабет распаковала свою спортивную сумку в  комнате.  Комната  была
безликая. Что ж, лучший вариант для спортсмена, успокаивает  мозги,  как
учение дзэн.
   Ничего здесь не могло возбудить, задеть воображение, кроме вида из-за
бледно-голубых штор. Когда их отдергиваешь, перед глазами предстает гора
Стартглез. Огромный  каменистый  выступ,  покрытый  снегом,  вонзающийся
глубоко в ясную синь неба. Когда Элизабет  спала  у  подножия  гор,  они
казались ей застывшими великанами, которые  могут  начать  дышать,  если
найдешь заклинание  и  разбудишь  их.  Вот  здесь  проходит  олимпийский
слалом. Скоро  она  будет  там,  наверху,  в  своем  красно-бело-голубом
костюме. Утренний снег казался девственным, скрывая многое...  Пропасти,
трещины, уступы. И еще обжигающие душу наслаждение, смерть и славу.
   - Что, страшно?
   Элизабет вздрогнула. Карен заметила,  как  длинные  блестящие  волосы
блеснули, когда она пошевелилась.
   Дорогое  кашемировое  платье  вишневого  цвета,  итальянские   туфли;
спортивные сумки и чемоданы Элизабет из кожи  болотно-зеленого  цвета  с
золотыми геральдическими штучками стояли у  кровати.  Черт  побери,  она
всегда выглядит так  шикарно,  думала  Карен.  Глубоко  внутри  закипала
неприязнь. Фотографии миледи повсюду. Обычно ее печатали вместе с Луизой
и Хейди. Не надо было знать языка, чтобы понять главную мысль.  Они  все
думают, что угроза для швейцарок может исходить только от  Лиззи.  Карен
ощутила это особенно остро, когда Элизабет умчалась в Клостерс с Гансом.
Пресса,  оставшаяся  с  официальной  командой,  расспрашивала  об  одной
Элизабет. Все остальные были вроде свиты Микки Мауса.
   Хотя  Карен  была  лучшей.   Она   удерживала   рекорд   Соединенного
Королевства  до  того,  как  этот  проклятый  Ганс  Вольф  позвонил   из
Саас-Грюнд и предложил взять на тренировки эту заносчивую корову. Карен,
конечно, не сняла  бы  сливок  Кубка  мира,  но  без  Лиз  она  была  бы
чемпионкой Соединенного Королевства и пользовалась бы уважением.
   - Ты о чем?
   - Вот об этом. - Карен указала на гору. - Гнетет, а  хочется  увидеть
пабы и вишневые деревья.
   - У нас дома хватает пабов. Разве нет? - спросила Элизабет.
   С острой болью она вспомнила про Джека. Он чувствовал к горам то  же,
что и она. Он любил их, жил ими, но все же они были для него  достаточно
чужими, чтобы приводить его в  восторг.  Для  Франца  Кламмера  и  Луизы
Левьер горы - повседневность.
   - Не думаю, что ты из тех, кто не вылезает из пабов.
   - Будь это так, ты бы удивилась. -  Элизабет  отвела  взгляд,  ей  не
хотелось вступать в перепалку. И снова ей ясно вспомнился Джек. Они пили
с ним в "Белом  лебеде"  во  Франте  и  наблюдали  за  огнем  в  камине,
отбрасывавшим тени на  его  лицо.  Странное  место:  лошадиные  сбруи  и
сушеный хмель свисали с балок. - Как  Вербьер?  Я  слышала,  ты  сделала
Монт-Форте за рекордное время. Здорово.
   Карен вспыхнула. Эта высокомерная дрянь говорит как королева, которая
интересуется, чем ты зарабатываешь на жизнь. Карен выжала  из  себя  все
что могла, чтобы наскрести секунду двадцать на той трудной лыжне.  Новой
и очень крутой. Она знала, на три-четыре секунды она все  равно  отстает
от средних результатов Элизабет.
   - Вряд ли рекорд. Хейди Лоуфен его установила.
   - Ну, тогда английский рекорд твой.
   Да, правильно. Карен пожала плечами и вышла из комнаты.
   Элизабет  плюхнулась  на  постель  и  уставилась  в  окно,  глядя  на
дистанцию скоростного  спуска.  Черт  побери,  даже  хорошо  чувствовать
враждебность. Она помогает вытряхнуть из головы мысли о Джеке.
 
*** 
 
   Ровно в шесть вечера Элизабет появилась в гостиной. На ужин  подавали
безвкусную рыбу под каким-то соусом: то, что ведено специалистами.
   - Протеины, карбогидраты, немного жира. Эти ученые знают, что делают,
- сказал Ронни Дэвис,  благодаря  Бога,  что  сам-то  он  попозже  может
прогуляться  в  деревню  в  маленький  китайский  ресторанчик.   -   Вот
расписание, девушки.  Элизабет,  это  твое.  Ганс  звонил,  он  с  тобой
встретится завтра.
   Элизабет послушно накинулась на еду, пока другие болтали. О командах,
о времени, о том, кто должен пройти  тест,  на  допинг,  о  новых  лыжах
испанской команды и кто с кем спит. Жаннет интервьюировали для "Вопросов
о спорте".
   Она ничего не сказала, когда Ронни ушел проверять комнату для силовых
нагрузок, и продолжала  жевать  безвкусную  еду,  пытаясь  прокрутить  в
голове все дистанции. Она хотела  сделаться  скоростной  машиной.  Новые
лыжи Марии -Пираньи и тест на допинг - ну  и  что?  Вот  если  бы  Луиза
Левьер...
   Элизабет взяла свою  тарелку  и  пошла  на  кухню  помыть.  Никто  не
проронил ни слова. Ну и плевать. Она собиралась потренироваться, а потом
отправиться прямо в постель.
   По пути в гимнастический зал  Элизабет  задержалась  в  телевизионной
комнате.  На  видном  месте,  на  диване,  лежала   пачка   газет.   Она
ухмыльнулась, увидев, что  они  на  английском.  Превосходно!  Из  Ронни
получился не слишком хороший цензор.
   Элизабет уселась на диван и зашелестела страницами. В "Сан"  пасквиль
о британских мальчиках в Южной Атлантике. Но  все  равно  хорошо  узнать
хоть какие-то новости о внешнем мире. Приятно хотя  бы  вспомнить,  что,
кроме Олимпиады, есть и другая жизнь.
   Перестрелка в Эль-Сальвадоре, банкротство  Джона  де  Лорано,  запрет
английским игрокам в крикет за нарушение санкций ехать в  Южную  Африку.
Нет рекламы "Золота Дракона". Может, прошла вчера?
   Элизабет перевернула последнюю страницу газеты.
   Симпатичные снимки фигуриста Кристофера Дина, сделавшего  безупречный
двойной аксель. Она  надеялась,  что  они  с  Джейн  оправдают  надежды,
перекатают  и  американцев,  и  русских...  Ее  зеленые  глаза  блеснули
решительно, когда она увидела фотографию Джека Тэйлора.
   На ней он был совершенно серьезный,  с  жестким,  как  у  гладиатора,
ртом, а рядом большой снимок ее самой - в одной руке  лыжные  палки,  на
шее болтаются солнцезащитные очки, волосы откинуты  на  спину.  Элизабет
узнала этот триумфальный снимок - он сделан после отлично откатанного на
тренировке супергиганта в Давосе.
   В тот момент, вспомнила Элизабет, ее сперва охватила радость  победы,
а потом она ощутила раздражение, когда поняла, как  здорово  помогла  ей
тренировка с Джеком. Она  выглядела  великолепно  и  не  могла  подавить
волнение и гордость.
   Но скоро с лица Элизабет исчезла улыбка.
   "Британии помогает снег!" - стреляла "Сан". "Дух команды  взбесился",
- скрипела "Миррор". Та-ак, они решили обыграть ее имя. Сэвидж. Бешеный.
"Эгоистичная, замкнутая Сэвидж!" - вопила "Стар".
   Статьи были очень едкими. Элизабет изображали  сумасбродной  девицей,
требующей шикарных отелей, отказывающейся тренироваться с командой. И ни
слова о том, что ее тренировки согласованы с Ронни, а  отели  нужны  для
того, чтобы оградить ее от прессы... Если все  это  почитать,  то  можно
решить, что она предает страну и просто катается на  лыжах  за  казенный
счет ради собственного удовольствия.
   "Мы надеемся, леди Элизабет понимает, что делает, - писала  "Сан".  -
Если она получит золото - замечательно.
   Если нет, мы потребуем кое-каких ответов, леди Э. Англия ждет, как вы
понимаете".
   - Черт побери, что это такое? - Ронни Дэвис выхватил  газеты  из  рук
Элизабет. - Не обращай внимания на эту чушь, дорогая. - Он  заглянул  на
кухню. - Леди, идите немедленно сюда.
   - В чем дело, Ронни? - с невинным видом спросила Кейт. , Ронни затряс
скомканными газетами.
   - Вот в этом. Английские газеты, которые вам запрещено брать в  руки.
Кто-то специально выложил их сюда. Они порют всякую чушь про Элизабет, я
не хотел, чтобы она видела.
   Все трое отрицали свою вину.
   Элизабет огромным  усилием  воли  проглотила  комок,  подступивший  к
горлу. Кто-то хотел довести ее, жаждал увидеть ее в таком состоянии. Они
дали газетам эту ложь.
   - Все нормально. - Она  спокойно  посмотрела  на  девиц.  -  В  конце
концов, я чемпионка мира, и я не позволю этим вонючим листкам, в которые
заворачивают рыбу с чипсами, сбить меня  с  пути.  -  Она  остановилась,
посмотрела на Карен в упор:
   - Запомни, дорогая, я могу вынести нечто гораздо более серьезное, чем
это.
 
Глава 31 
 
   Нина вышла из  швейцарского  самолета  в  решительном  настроении.  В
Хитроу нет этих гнетущих гор, правда,  небо  мрачное.  Слава  Богу,  она
больше не увидит этих толп отдыхающих с лыжами, не услышит  их  нытья  о
том, как им жаль расставаться с Альпами. Нине не жаль.
   Водитель из "Дракона", к счастью, оказался неболтливым.  Надо  отдать
должное Тони - если ты в "Драконе", у тебя никаких проблем.
   - Домой или в офис, мадам?
   - Домой, пожалуйста.
   Нина, конечно, еще слишком молодая для "мадам".
   Но  если  ему  так  хочется...  Она  устроилась  на  заднем  сиденье,
обтянутом мягкой кожей, и смотрела,  как  убегает  назад  автострада.  С
приятным чувством Нина подумала, что скоро для нее  это  станет  нормой,
как только ее повысят в должности. Старая машина уже  не  годится.  Черт
побери, почему бы нет? Такое происходит с молодыми турками в Сити  и  на
Уолл-стрит постоянно. Никто не может сказать,  что  она  не  заслуживает
подобного.
   В машине был мини-бар, телевизор  и  экземпляр  "Файнэншл  тайме"  на
заднем сиденье.  Нина  быстро  пролистала  газету,  отыскивая  полосу  с
котировками акций.
   Да, конечно, "Дракон" совершил большой скачок. Если она не ошибается,
это лишь начало.
   Она налила себе стакан  минеральной  воды  и  кинула  в  него  дольку
лимона. Полезно для кожи. Нина не собиралась превратиться в сухофрукт  и
в таком виде появиться перед Генри. Как только она объяснит Тони все что
надо, они начнут  встречаться.  Нина  поерзала  на  сиденье.  После  той
встречи с Генри у нее осталось сладкое чувство, которое она  никогда  не
вспоминает без стыда. Боже, детка,  какое  открытие,  пошутила  она  над
собой. Оказывается, в жизни есть еще кое-что, кроме работы.
   Нэймет ее расслабил и оживил, он как будто вынул ее из заморозки. Это
чувство гораздо приятнее ощущения победы над кем-то  или  удовлетворения
работой.
   Простое, обыкновенное счастье, надежда на то, что все  может  наконец
пойти по-другому.
   В квартире все оказалось в полном порядке. Мебель вернулась на место,
радиаторы включены, в доме тепло даже в мартовский холодный день.  Анита
успела сходить в "Маркс энд Спенсер" и заполнила холодильник.
   Нина кинулась наверх, долго мылась под душем,  а  потом  позвонила  в
офис.
   - Придешь сегодня? А зачем? - недоумевала Анита.
   - Надо.
   - Да ты можешь потратить на себя остаток дня.  Никто  тебя  не  ждет.
Может, походишь по магазинам.
   Нина хихикнула. Она изменилась, но уж не настолько.
   - Нет, я буду через час. Может, позвонишь Фрэнку Стонтону и дашь  ему
знать?
   - Хорошо. Я уверена, босс тоже захочет тебя видеть.
   Да, верно. Фрэнк Стонтон - ее босс. Но это ненадолго.
   -  Кое-кто  еще  захочет  сказать  тебе  "Привет!".  Твои  друзья  из
Швейцарии. Доктор Холл и доктор Нэймет.
   Они заглянули к Фрэнку.
   Хотя рядом никого не было, Нина покраснела.
   - Ну что ж, замечательно. До встречи.
 
*** 
 
   Башня "Дракона" на Южном берегу выделялась устремившимся в серое небо
шпилем; Нина вышла из машины  на  моросящий  дождь.  Она  переоделась  в
твидовый костюм и надела толстый серебряный браслет, который сама купила
в "Мэппин энд Вэбб". Сегодня  вечером  Нина  собиралась  отправить  Тони
солидный пакет с украшениями. Если он откажется их взять, она отдаст все
на благотворительные  нужды.  Никогда  больше  Нина  Рот  не  собиралась
надевать их.
   - Доброе утро, мисс  Рот,  -  сказала  девушка  в  приемной,  и  Нина
заметила враждебный взгляд.
   Что ж, это означает одно: она хорошо выглядит. Мужчины,  узнавая  ее,
улыбались, махали рукой. Хороший знак.
   Они думают, что еще есть смысл лебезить перед ней. Квартальный отчет,
вероятно, произвел впечатление.
   Лифт зашипел и плавно остановился. Нина вышла,  улыбаясь,  приветливо
пожимая руки встречавшимся на пути к офису  коллегам.  Анита  подала  ей
чашку кофе и кипу бумаг.
   - Значит, так, чтобы ты быстро вошла в курс дела.
   "Хелмерз" приобретен, клофрамин одобрен для пробы.
   Фрэнк Стонтон хочет видеть тебя через двадцать минут.
   Так что я тебе позвоню. Хорошо?
   - Прекрасно.
   Нина  села  и  стала  просматривать  бумаги.  Только  одна   страница
привлекла ее внимание. Копия памятки из отдела производства  для  отдела
новых продуктов. "Вследствие контроля за качеством производство продукта
компании за номером 87569 временно прекращено.  Торговля  приостановлена
до следующего уведомления".
   Такого рода  памятки  все  равно  что  смерть.  Прекращение  рекламы,
никаких заказов. В последний раз прилипчивый мистер  Гедж  напал  на  ее
отделение с протоксином, когда серия тестов выявила  побочный  эффект  -
два шимпанзе стали импотентами. Никто из фармакологов не любил сочетание
слов  "судебный  процесс".  Нина  поставила  чашку  с   кофе,   включила
компьютер. Отмена продукта стоит огромных денег.
   На экране вспыхнуло: "87569, продукт, "Золото Дракона", ответственная
леди Элизабет Сэвидж".
   Нина слегка присвистнула.  Черт  побери,  она  на  самом  деле  умеет
достать! Стратегия Элизабет была потрясающе успешной. Нина понимала, что
она открыла бы "Золоту Дракона" двери на  рынок  витаминов.  Каждый  год
приносил бы три миллиарда долларов, прибыль вполне можно было  разделить
между тремя их соперниками.
   Хватило бы, наверное, на всех - "Хофман ля  Рош",  "Истмэн  Кодак"  и
"Пфайзер". Кэрхейвен пытался пробиться туда несколько лет подряд, но  он
скорее бросит это занятие, чем позволит Элизабет добиться успеха.
   На какую-то секунду Нине стало  почти  жаль  ее.  Иметь  Тони  врагом
ужасно.
   "Но это не мое дело", - подумала Нина.
 
*** 
 
   - Входи, входи. - Терьер улыбнулся Нине. Глаза его скользнули  по  ее
костюму невидящим взглядом. - Путешественница возвращается.  Кстати,  ты
хорошо поработала.
   - Спасибо, сэр, - сказала Нина. Стонтон проводил ее в комнату.  Генри
и Лилли сидели на бордовом кожаном диване. - Большой  успех  -  связь  с
этой парочкой.
   -  Связь?  Я  нашла  их!  -  Нина,  стараясь  быть  как  можно  более
невозмутимой, улыбнулась Генри и его партнерше.
   Лилли холодно взглянула на Нину и сказала:
   - Добрый день, детка.
   Генри вскочил. Подошел к ней.
   - Ты выглядишь прекрасно, - пробормотал он.
   Нина покраснела и пожала ему руку.  Генри  незаметно  провел  большим
пальцем по ее ладони. Очень чувственный жест. Нина отдернула руку.
   - Привет, Генри. Надеюсь, вы хорошо устроились.
   - Жалоб нет, - ответил Нэймет серьезным тоном, но  в  глазах  плясали
веселые искорки.
   - Доктор Холл как раз показывает мне последние результаты, -  сообщил
Фрэнк Стонтон.
   - Тогда я не стану вам мешать, - с облегче