ечком  с  Заком  и  назначить
время встречи. О'кей?
   - Договорились, - сказал режиссер и, довольный, повесил трубку.
 
*** 
 
   Конференц-зал  "Эс-Кей-ай"  был  забит  до  отказа.  Все  нервничали.
Волнение пропитывало воздух, как влага, можно было почти на вкус ощутить
напряжение, исходившее от согбенных агентов,  сидевших  вокруг  стола  и
стоявших вдоль стен. Никто не знал, чего  ждать.  Кендрик  лично  созвал
совещание, это было равносильно гласу  Божьему,  призвавшему  несчастных
грешников отчитаться в содеянном  пред  Его  очами.  Все  понимали:  Сэм
подавлен. Несмотря на то что поток комиссионных не иссякал. Но  они  как
бы уходили из света рампы. А это не самая лучшая позиция для  обитателей
Тинселтауна <Город Блестящей Мишуры.>. К тому же в  прошлую  пятницу  от
них в другое агентство переметнулся Джеймс Фэлкон. А это  уже  серьезная
причина для беспокойства. Состояние Сэма магическим образом передавалось
его подчиненным.
   Новички стояли вдоль стены. Они здесь уже два часа - большинство,  во
всяком случае, - но никто даже не подумал усесться на стул или в кресло.
Эти места для  начальства,  которое  может  появиться  в  любой  момент.
Новенькие  стояли,  держа  в  руках  потрепанные  номера  "Вэрайэти"   и
"Голливуд репортер", лихорадочно пытались  вспомнить  цифры  доходов  за
выходные, комиссионные отчеты по звездам "Эс-Кей-ай",  по  тем,  которых
представляли их отделы.
   Они мысленно перебирали данные о финансовых успехах агентства на этой
неделе, старались удержать в  памяти  обменный  курс  доллара  к  фунту,
марке, йене и швейцарскому франку. Ведь никогда не знаешь,  что  у  тебя
спросят. Настоящее мучение  от  этого  бессмысленного  натаскивания.  Но
ничего не попишешь - такова наука. Они, новички, и существуют для  того,
чтобы их мучили  старшие.  А  если  вдруг  Сэм  Кендрик  или  кто-то  из
начальников отделов позвонит тебе и  задаст  вопрос,  а  ты  не  сможешь
ответить? Они настоящие рабочие муравьи. Но каждый из них,  мужчина  или
женщина, мечтает о  светлом  будущем,  когда  сам  сможет  мучить  таких
муравьев.
   Место у стены позволяло им,  мелкой  сошке,  увидеть  могущественных,
крупных торговцев, начальников отделов и старших агентов. Их должно быть
человек тридцать,  судя  по  числу  стульев  вокруг  длинного  стола  из
красного дерева.
   Лиза   Кепке,   элегантная    начальница    телевизионного    отдела.
Ответственная  за  такие  хиты,   как   "Залы   из   букового   дерева",
"Американская больница", "Принцесса Джо".
   Фил Роббинс и Майкл Кэмпбелл, один  -  глава  международного  отдела,
другой - отдела отечественного кино.
   Филу,  стройному,  красивому  блондину  за   тридцать,   по   слухам,
обладателю черного пояса по карате,  не  о  чем  было  волноваться.  Его
мальчики и девочки энергично продавали права показа за рубеж в последнем
квартале, комиссионные "Эс-Кей-ай" в Юго-Восточной Азии никогда не  были
выше, чем сейчас.
   У задней стены пробежал шепоток, что возможен совместный фильм Дэвида
Путтнама и Хью Гранта Брита. Эта новость, без сомнения,  станет  поводом
для улыбки мистера Кендрика.
   У Майка, коротко стриженного брюнета в темных  очках  на  заказ  и  в
темном костюме с Сэвил-роу, явно были серьезные проблемы. А если  бы  их
не было, то зачем бы всех здесь собрали?
   И наконец, среди начальников был Кевин Скотт, мужчина  за  пятьдесят,
отвечающий за литературный отдел вот уже пятнадцать лет. Это  именно  он
выступил брокером на четыре миллиона долларов для фильма "Сладкий огонь"
в 1989 году. В то время это была рекордная цифра  в  кинопромышленности.
Кевин  Скотт  открыл  восемь  авторов,  которые   в   "Нью-Йорк   тайме"
возглавляли списки бестселлеров.
   Но, как говорится, тогда - это тогда, а сейчас - это сейчас. Было  да
прошло.
   Но Кевин Скотт этого не понимал. Литературный мир и торговля  правами
изменились, теперь ничего не сделаешь с помощью вежливых  рукопожатий  -
метода, к которому он привык. Больше нет  мира,  где  слово  джентльмена
является непреложным. Сейчас все дела проворачиваются неприлично быстро.
Цены, кажется, растут обратно пропорционально качеству. Неторопливые,  с
большим  количеством  выпивки.  ленчи  в  присутствии  окололитературной
публики, во время которых обсуждались дела,  канули  в  Лету.  А  вместо
старой школы чопорных интеллигентных  литературных  агентов,  получивших
образование и степени в Англии и обладавших страстью к слову,  на  сцену
явились другие - самодовольные нахалы и щеголи двадцати - тридцати лет в
джинсах,  с  мобильными  телефонами,  словно  приклеенными  к  ушам,   и
вертушками  для  компакт-дисков,  вопящими  у  них  в   машинах.   Кевин
вздрагивал от одной мысли об этом. Большинство из них за год,  может,  и
осиливают  полдесятка  книг,  но  все  это  наверняка  триллеры.  Однако
несмотря на его протесты, Сэм и Майк заставили Кевина Скотта  набрать  в
его отдел именно этих несносных типов.
   Весь  мир  Кевина  Скотта  будто  перевернулся,  он  чувствовал  себя
совершенно подавленным.
   И к тому же его отдел не продал ни одного сценария.
   Взгляды большинства новичков были устремлены сегодня на четверых. Это
были не главы отделов. Старшие агенты.  Ветераны  с  двухлетним  стажем,
бившиеся за признание со стороны своих боссов. Джоан Делфи и Сью  Сабмэн
из отдела международных  прав.  Питер  Мерфи  из  отдела  международного
телевещания и Джон Картер из отдела телевидения Восточного побережья. Но
особенно всех интересовал  Дэвид  Таубер,  сделавший  головокружительную
карьеру в отделе кино США. Это был самый важный отдел их компании.
   Таубер развалился в кресле на почетном месте по правую руку от  Фила.
Если он и замечал жадные взгляды, устремленные на его мускулистое  тело,
то не подавал вида. В двадцать шесть лет Дэвид  Таубер  был  потрясающим
созданием природы. Сексуальная энергия исходила из каждой  его  клеточки
Густые  светлые  волосы,  коротко,  почти   по-военному   подстриженные,
оттеняли   загар   и   глубокие   карие   с   крапинками   глаза;   тело
свидетельствовало  об  упорных  занятиях  с  личным  тренером  и  точном
следовании указаниям диетолога. Это хорошие игрушки, если можешь себе их
позволить, а Таубер мог позволить, и даже с  легкостью.  Он  уже  трижды
сумел получить комиссионные в прошлом  году  и  заработал  вдвое  больше
денег, чем его коллеги. Он ездил на красном "ламборгини", и у  него  был
хороший столик в "Спаго".
   Голливуд мог похвастаться тем, что у всех его  обитателей  прекрасный
нюх на крупное дело. А  Дэвид  Таубер  просто  источал  аромат  роз.  На
прошлой неделе все видели великий внезапный взлет  его  юной  сверкающей
карьеры: бегство Зака Мэйсона,  экс-солиста  группы  "Дарк  энджел",  из
конюшни Иоланды Хенри к дверям красного дерева компании "Эс-Кей-ай".
   Коллеги ненавидели его.
   - Леди, джентльмены, доброе  утро!  -  рявкнул  Сэм  Кендрик,  широко
прошагав по залу и резко выдвинув кресло, стоявшее во главе стола.
   Все встали.
   - Садитесь, - мрачно разрешил Кендрик.
   Все сели.
   - О'кей. Так вот, - грубо начал Сэм. Хотя настроение стало  чуть-чуть
лучше,  это  не  означало,  что  он  должен  дать  хоть  малейший  повод
расслабиться  этим  хнычущим  бездельникам.  -  В  этом  году  агентство
переживает самые худшие времена со дня  основания.  Мы  сумели  засунуть
пару больших имен в художественные фильмы, и все. Ничего не получается с
этим чертовым пакетом, и я не думаю, что это просто случайность. Я хочу,
во-первых, убедительного отчета каждого за последний квартал. Во-вторых,
получить от каждого присутствующего список тех,  кого  он  представляет.
Что он с ними делает. И что намерен принести  в  агентство  в  следующем
месяце.
   Лица некоторых побледнели.
   - Это для начала. Потом мы поговорим  о  студиях.  И  я  жду,  что  у
каждого из вас есть чем поделиться с остальными  есть  соображения,  как
решить наши проблемы Я хочу, чтобы агентство перешло к  работе  пакетом.
Именно сейчас.
   Если не вчера. Вам ясно?
   Все закивали: еще бы не ясно.
   Краем глаза Сэм заметил, что бесполезный уже  Кевин  Скотт  незаметно
кинул в рот таблетку валиума. Какой жалкий. Надо его  уволить.  Но  ведь
прежде он был хорош. И к тому же они  когда-то  дружили.  Он  заметил  и
парнишку Таубера. В итальянском костюме он выглядел абсолютно  уверенно.
Он не стал кивать вместе с другими.
   У Кендрика было хорошее предчувствие насчет Таубера.
   - Ладно, давайте начинать, - приказал он и сел, готовый наблюдать  за
рукопашным боем.
 
*** 
 
   - Дэвид, я думаю, ты не понял. - Кевин Скотт краснел все сильнее.
   -  Думаю,  я  понял,  Кевин.  Джейсон  написал  этот   сценарий   для
телевизионного фильма...
   - "За пределами любви".
   - Да,  правильно.  "За  пределами  любви".  Продалось  очень  хорошо.
Семьдесят тысяч долларов. Что? Две недели работы?
   А я думаю, что с  этим  проектом  хорошо  поработали  Скотт  чуть  не
задохнулся от ярости. Черт побери, сопляк  из  отдела  фильмов,  который
совал нос  в  отчеты  каждого,  пытается  учить  его,  как  вести  дела?
Мальчишка, который только вчера впервые побрился?
   - Джейсон - серьезный романист, - сказал он, желая пристыдить Таубера
и заткнуть ему рот. - Ему просто надо было заплатить ренту.
   ( Дэвид элегантно пожал плечами.
   - Так объясните Джейсону, что если он пишет сценарий этого фильма, то
ему не надо беспокоиться о ренте. Он может купить собственный дом. - При
этом Таубер взглянул на Сэма Кендрика. - Поглядите за  окно,  Кевин,  на
дворе девяностые годы. Голодать на чердаке уже немодно.
   Скотт со злобой взглянул на него:
   - Благодарю за советы, Дэвид.
   - Пожалуйста.
   - Но литературный отдел не нуждается в вашей заботе.
   Это уже прямой выпад! Все агенты в комнате затаили  дыхание,  ожидая,
когда вмешается Кендрик.
   Дэвид Таубер вздохнул:
   - Я бы хотел, чтобы это было так на самом деле, но, к несчастью,  это
не... Я представляю интересы некоторых новых клиентов.
   - Клиенты нашего отдела получили самое большое число наград  Академии
по сравнению с другими сценарными отделами Голливуда, - засопел Скотт, и
маленькие лопнувшие капилляры выступили на носу.
   - Нас все-таки интересует качество, Дэвид,  -  сказал  Кэмпбелл.  Его
протеже зашел уж слишком далеко. Нельзя  позволять  парню  с  двухлетним
стажем отчитывать главу отдела.
   Но Таубера не обескуражило и то,  что  на  лицах  зрителей  появилось
выражение удовольствия. Он снова воинственно уставился на Скотта.
   - А что вы имеете в  виду  под  словосочетанием  "новые  клиенты"?  -
спросил Кевин с вызовом; самообладание покинуло его. - У вас всего  один
новый парень. Мэйсон.
   Дэвид Таубер, вытянул под столом ноги, изогнулся по-кошачьи и,  глядя
прямо на Сэма Кендрика, сказал:
   - Да, Кевин, но это было вчера. А сегодня утром я заключил  сделку  с
новым клиентом.
   - Кто же это? - с едким скептицизмом поинтересовался старший коллега.
   Таубер изучал свои ногти.
   - Манекенщица, модель, которая хочет быть актрисой.
   Все сидевшие в зале застонали.
   - Десять долларов против двух центов,  -  резко  парировал  довольный
Кевин.
   Дэвид пожал плечами:
   - Может быть. Но я не думаю, что Роксана  Феликс  останется  довольна
выигрышем.
   Внезапно все зашевелились. Кевин Скотт  побагровел  от  ярости,  Майк
Кэмпбелл развернулся в кресле, желая взглянуть  на  своего  заместителя.
Лиза Кепке тихо засмеялась, и даже новички потеряли самообладание:  одни
захлопали, а другие засвистели. Таубер на минуту опустил голову, скрывая
выражение триумфа на лице.
   Со своего трона Сэм  Кендрик  внимательно  наблюдал  за  происходящей
перед ним дуэлью. До этого момента он ничего не знал о  супермодели,  но
ничуть не удивился. Да, этот парнишка Таубер очень энергичный.
   И все-таки, наверное, пора показать, кто король в этих джунглях.
   - Замечательно, Дэвид, - начал он, и все сразу умолкли.  -  Когда  мы
возьмемся за демонстрацию моделей?
   Таубер с нарочито скучающим видом сообщил:
   - Я заключил с ней контракт относительно роли в кино.
   А как моделью ею продолжает заниматься агентство "Юник" в Нью-Йорке.
   Кендрик пожал плечами:
   - Очень жаль. Хотя, я думаю, с ней можно было бы сделать удачный ход.
   - Никогда раньше она не играла.
   - Так, может,  она  вообще  не  способна  играть?  -  Голос  Кендрика
прозвучал как щелчок кнута. - Так что вы мне намерены сказать?  Что  она
хороша собой и только этим обеспечит большие сборы? Разве это  сработало
с Изабеллой Росселини, с Паулиной.., как там ее фамилия? Или с Мадонной?
   В комнате все застыли. Таубер поерзал в кресле, но,  что  делает  ему
честь, удачно скрыл смущение, а на лице Кевина  Скотта  вдруг  появилась
злорадная улыбка.
   - Надо посмотреть. Но все же хорошо, что ты договорился с ней, Дэвид,
- продолжал Сэм чуть мягче. - Только давай не будем  спешить.  Ас  твоим
другим клиентом я хотел бы скомпоновать  пакет.  Мы  видели  пробы  Зака
Мэйсона, он так горяч, что на нем можно жарить завтрак.
   Теперь внимание всех присутствующих переключилось  на  босса.  Сейчас
Сэм казался им дельфийским оракулом.
   Они ждали, они жаждали, чтобы наконец Кендрик раскрыл им  свою  идею.
Они не сомневались: что бы он  ни  предложил,  это  непременно  прибавит
блеска тускнеющей звезде "Эс-Кей-ай". И стало быть, им тоже.
   - В общем-то я думаю, нашу проблему поможет решить женщина, -  сказал
Кендрик. - Но ее зовут не Роксана Феликс. - Он подождал, позволяя  своей
идее повисеть в воздухе несколько  секунд.  -  Это  Элеонор  Маршалл,  -
раскрыл он наконец свою карту.
 
Глава 4 
 
   Было только семь утра, но солнце светило  в  полную  силу,  направляя
лучи на лос-анджелесскую скоростную автостраду. Элеонор Маршалл спокойно
и уверенно ехала по просторной  дороге  на  работу.  Все  же  есть  своя
прелесть в том, чтобы рано вставать. Она открыла  люк  на  крыше  своего
темно-зеленого "лотоса", желая вкусить все прелести утра.
   Аккуратный пучок платиновых волос все еще был мокрым  после  душа,  и
надо его высушить, чтобы, подъехав к железным воротам "Артемис студиос",
выглядеть безупречно. Все в ней должно  быть  безупречным  Конечно,  она
всегда заботилась о собственной элегантности, но с прошлого  месяца  эта
забота  стала  для  нее  непреложным  законом.  Она   должна   выглядеть
безупречно всегда.
   Теперь она президент студии.
   Песня  "Летние  мальчики"  заполнила  шикарный  салон  автомобиля,  и
Элеонор окунулась в приятные, ласкающие волны музыки, испытывая неземное
удовольствие. Видит Бог, стоит ступить  на  территорию  студии,  как  ей
некогда будет вздохнуть лишний раз за целый день. А когда  она  вернется
домой...
   Элеонор почувствовала укол вины. Она  понимала:  ей  надо  стремиться
домой. И она сразу представила себе  Пола  Халфина,  своего  партнера  и
любовника,  сорокапятилетнего  мужчину  аристократической  внешности,  с
густыми  поседевшими  волосами  и  интеллигентными,  умными,   холодными
голубыми глазами. Очень здравомыслящий.  Пол  безупречно  соответствовал
своему времени. Он умел решать самые разные проблемы,  остерегался  есть
мясо, всегда  вставал  в  присутствии  женщины  и  отличался  абсолютной
преданностью. Он предпочитал  оперу  и  живопись  игре  в  бейсбол,  был
начитан,  обладал  совершенными   манерами   и   настолько   естественно
чувствовал себя  в  самых  лучших  клубах,  что,  казалось,  с  рождения
проводил там все свободное время. Его карьера финансиста,  занимающегося
инвестициями, никак не пересекалась с ее карьерой, и никаких  проблем  с
продвижением Элеонор по службе у них не возникало. Да  и  почему  должны
быть проблемы? Альберт, Халфин и Вейсман  на  прошлой  неделе  заключили
очень удачную сделку. Пол повез  Элеонор  выпить  шампанского  по  этому
поводу  и  с  большим  удовольствием  принимал  поздравления   знакомых,
выстроившихся в очередь перед их столиком  и  желавших  поцеловать  руку
новой королеве города.
   Пол был прекрасным эскортом для нее, а в  девяностые  годы  это  было
почти все. Дни увлечения кокаином и музыкальными кроватями давно прошли.
Сейчас, если ты не являешь собой половинку любящей преданной пары или по
крайней мере пары, изображающей любовь и преданность, ты  никто.  А  для
женщины в Голливуде вершиной успеха стало  умение  сделать  выбор  между
бриллиантовым ожерельем и ребенком в пеленках.
   Компакт-диск крутился дальше, с него слетал чувственный голос Джеймса
Брауна. Президент "Артем ис студиос" резко нажала на педаль газа, загнав
ее почти в пол и пытаясь с помощью скорости перетерпеть укол  боли.  Она
быстро заморгала, чтобы  избавиться  от  внезапно  набежавшей  на  глаза
пелены. Она не могла позволить себе  подобную  слабость.  Она  не  могла
разрешить себе поддаться боли, ощутить пустоту и ужас  оттого,  что  так
опоздала с этим. Не теперь. Сейчас она не может думать о ребенке.
   Когда ее сверкающая машина свернула на стоянку  для  боссов,  проехав
мимо  салютующих  охранников,  Элеонор  Маршалл,  самая   могущественная
женщина Голливуда, выглядела  как  человек,  который  всегда,  абсолютно
всегда держит себя в руках.
 
*** 
 
   -  Привет,  отлично  выглядишь.  -  Том   Голдман,   председатель   и
исполнительный  директор  "Артемис  студиос",  занимавший  этот  пост  в
течение  десяти  лет,  заглянул  в  приоткрытую  дверь  Элеонор.  -  Мне
показалось, что ты пришла.
   - Я знаю, ты следишь за мной неотступно, просто крадешься  по  пятам,
босс.
   Они улыбнулись друг другу. Элеонор, как всегда, ощутила  удовольствие
от встречи с ним. Голдман был  ее  ближайшим  другом  и  самым  надежным
союзником. Ее наставником в "Артемис студиос"  начиная  с  шестидесятых,
когда она только пришла сюда работать. Она была скромной сотрудницей,  а
он - вторым человеком в отделе продаж. Они вместе карабкались  вверх  по
скользкому столбу, хотя Элеонор понадобилось гораздо больше  времени  на
последний рывок - на то, чтобы проникнуть во внутренний круг  "Артемис".
Маленькую группу людей, которые в отличие от всех в управлении,  имеющих
титулы и вице-президентские привилегии, обладают реальной властью.
   Пять долгих лет Элеонор занималась маркетингом,  добывая  кучу  денег
для всяких начальников в Нью-Йорке и постоянно пытаясь доказать, что она
имеет все  необходимые  качества  для  работы  на  высоком  уровне,  где
делаются настоящие дела. Том подталкивал ее  вперед,  но  умеренно,  как
обычно поступают старшие по  должности  люди,  продвигая  более  молодых
любимчиков. В конце  концов  никто  не  позволит  себе  тесной  связи  с
исполнителем, который  еще  не  прошел  испытания.  Он  может  совершить
оплошность и выставить вас в дурном свете. Но наконец, в прошлом месяце.
   Голдман сумел  организовать  ей  повышение.  После  того  как  Мартин
Веббер, последний президент студии, был уволен из-за того, что не  сумел
выдать ни одного хита за год. Том замечательно  подал  свою  протеже  на
заседании правления родительской корпорации, и Элеонор Маршалл пополнила
сообщество самых влиятельных в мире женщин.
   Женщины-игроки. Женщины, которые в состоянии тягаться с мужчинами.
   Ей исполнилось тридцать восемь лет.
   Голдман оглядел ее с ног до головы: в это утро она как никогда раньше
напоминала ему Грейс Келли в своем костюме от  Оскара  Де  Да  Ренты  из
шелка цвета  масла,  абсолютно  безупречного  покроя.  Туфли  на  низком
каблуке, удлинявшие и без того длинные стройные ноги. Никаких украшений,
кроме  изящных  часов  "Патек  Филипп"  на  правом   запястье,   никакой
косметики, кроме легкого тона на лице, может, только  чуточку  румян  на
скулах. Элегантная Элеонор.  Он  улыбнулся,  вспомнив,  как  хорошо  она
соответствует тем прозвищам, которые высокопоставленные  мужчины  давали
ей. Снежная Королева. Мадонна. Королева убийц.
   - Всегда.
   Это правда. Никто не мог рассмешить его, как она, никто лучше  ее