потянулась за лифчиком и быстро оделась.
   - Ты будешь присылать мне полные отчеты о ней.
   Смотри, чтобы она не попала в какие-нибудь передряги.
   Да, выясни, что у нее за дела с молодым Тэйлором.
   - Конечно. Я буду держать тебя в курсе.
   - Я знал, что могу на тебя рассчитывать, дорогая.  А  как  только  он
заговорит о браке, мы тут же включимся в дело. И дадим  ей  такой  пинок
под зад, чтобы она долетела до самого Техаса.
   - Можешь не беспокоиться. - Нина подошла к кровати и присела на самый
край. На столике лежал открытый бумажник Тони. Из него выглядывало  фото
графини Моники с двумя мальчиками-подростками.  Элизабет  на  снимке  не
было. Нина пристально взглянула на своего любовника.
   Кэрхейвен ухмыльнулся.
   "А ведь на самом деле ты ее ненавидишь,  -  подумала  Нина.  -  Очень
интересно".
 
*** 
 
   Выйдя из отеля, она взяла такси. Клерк  за  стойкой  бросал  на  Нину
косые взгляды, пока она не обратила  к  нему  свои  темные  глаза  и  не
уставилась холодно прямо в лицо. Мужчина торопливо отвел взгляд.
   Такси довезло ее до Парка. Два часа ночи, дороги совершенно пустынны.
Нина смотрела в окно. Мелкий дождик разбрасывал капельки на стекле,  они
вспыхивали в свете фар. Новый браслет  поблескивал,  болтаясь  на  руке.
Вещь дорогая, без всяких излишеств, сделана с безупречным вкусом. Именно
такой подарок и можно ожидать от Тони.
   В доме было пусто и тихо. Нина сдала большую часть мебели на хранение
и  отправила  счета  в  "Дракон".  Автоответчик  яростно  мигал.   Шесть
сообщений из Нью-Йорка и Европы не успели застать ее в  офисе.  Одно  от
Аниты Керр, секретарши, которая  приглашала  выпить  на  прощание.  Нина
пожалела, что упустила случай. Анита была самой близкой  ее  подругой  в
офисе. И еще Брайан Кейн, с которым Нина иногда бегала по  воскресеньям.
Вот и вся ее жизнь вне "Дракона". "Но мне ничего и не надо,  -  говорила
себе Нина. -  Нет  необходимости  быть  легкомысленной  бабочкой,  вроде
Элизабет. У меня достаточно других дел в жизни".
   Она пошла на кухню, вынула из морозильника  пиццу  и  стала  готовить
себе кофе. Ужинать  в  одиночестве  Нине  очень  нравилось.  Она  сильно
уставала после целого дня, проведенного с людьми, которых на самом  деле
не любила.
   Взять, например, вчерашний вечер. Прием в Палате лордов  Явилось  все
руководство "Дракона". А зачем Тони попросил ее прийти? Хотел произвести
впечатление на нее или, наоборот, на своих закадычных  друзей?  Отмечали
восемнадцатилетие Чарлза, лорда Холуина, старшего сына Тони.  Чарлз  был
уменьшенной копией  папочки,  такой  же  высокомерный.  Он  прошествовал
сквозь толпу, его поздравляли противные школьные  друзья  и  неотесанные
помощники по бизнесу. Лорд Ричард, младший брат,  оказался  блондином  с
вежливым голосом, похожим на свою мать. Нина с любопытством изучала жену
Тони. Она казалась бесполой и безликой, хотя и хорошенькой. Однако у нее
была такая осанка, о которой Нине не приходилось и  мечтать.  Жена  Тони
была скучной и очаровательной одновременно.
   На этот прием пришло столько титулов  и  денег  сразу,  сколько  Нина
никогда  бы  не  смогла  вообразить.  Она  ненавидела  каждую   секунду,
проведенную там. Привлекательная, но  глупая  девица  по  имени  Камилла
Браунинг натыкалась на нее весь вечер, бросая  неуклюжие  оскорбления  и
громко говоря разные гадости про  американцев.  Наконец  Нина  с  рюмкой
бурбона выбралась на террасу и смотрела оттуда на Темзу,  вяло  катившую
серые воды. Когда Тони вышел к ней и предложил свидание,  Нина  испытала
облегчение.  Но,  встретившись   с   ним   внизу,   в   вестибюле,   она
почувствовала, что и Тони ей так же не нравится, как и все остальные.
   Запищала микроволновая печка.
   Ей хотелось поехать в Швейцарию, хотя  это  обещало  новые  стычки  с
Элизабет. Но Швейцария - страна денег.
   А Нина понимала, что такое деньги. Может быть, в  Цюрихе  ей  удастся
сделать дело, которое обеспечит ей соответствующее место в жизни  раз  и
навсегда.
   Перед тем как взяться за еду, Нина достала конверт и положила в  него
браслет, а  сверху  написала  имя  Аниты  Керр.  В  записке  она  только
попросила подругу не надевать браслет  в  офисе.  Это,  конечно,  глупо,
подумала Нина, но на душе стало легче.
   Довольно опасный жест.
 
*** 
 
   Самолет пошел на посадку в Клотене, внизу виднелось Цюрихское озеро и
покрытые  снегом  горы.  Нина  смотрела  на   открывшуюся   панораму   с
безразличием, хотя была здесь впервые. Но ее не интересовали открыточные
виды. В голове крутились биографии доктора Лилли Холл  и  доктора  Генри
Нэймета.
   Эти двое  были  странной  парой.  Доктор  Холл,  профессор  биохимии,
работала  в  университете   в   Западной   Австралии.   За   потрясающее
исследование  по  генетике,   посвященное   сопротивляемости   организма
болезням, она была  представлена  к  награде.  Но  Лилли  -  практик,  у
которого не было времени на публикации. А университет  требовал  славных
имен. Так или иначе по этой причине доктор Холл оставила университет.  С
тех  пор  она  работала  ради  собственного  удовольствия   и   получала
потрясающие результаты. Только представьте  себе  -  похудевшие  свиньи!
Нину пробрала дрожь при этой мысли. Фотография доктора Холл десятилетней
давности,  которая  лежала  в  папке,  изображала  женщину  лет  сорока,
невысокую, коренастую, с загрубевшей от солнца кожей. Если  и  была  там
какая-то любовная история, никто ничего точно об этом не знал.
   Доктор Генри Нэймет. Фотография трехлетней  Давности.  Такая,  что  и
сказать нечего. Очки, растительность на лице.
   Острый, как лезвие, ум. Генри Нэймета дважды исключали  из  школы  за
проделки  с  компьютером.  После  этого  он  провел  два  месяца   среди
малолетних нарушителей за взлом компьютерной  системы  штата.  Нэймет  в
конце концов поступил в католический колледж  Святого  Фомы  и  закончил
его. Нина ухмыльнулась. Наверное, там не было компьютера.
   Теперь Нэймет составлял компьютерные программы  совершенно  свободно.
Он  с  легкостью  защитил  докторскую  диссертацию  в  лондонской  школе
экономики, потом  его  наняли  в  "Ай-Би-Эм".  Но  через  шесть  месяцев
уволили. В общем, самый настоящий скиталец. В Лондоне  он  наткнулся  на
Лилли Холл, она как раз заканчивала проект  для  министерства  сельского
хозяйства. С тех  пор  они  начали  работать  вместе.  Лилли  занимается
фармакологической частью, а Генри  составляет  программы  для  компаний,
демонстрируя, как можно использовать ее разработки.
   Они оба своенравные, с вольным характером и  скорее  всего  такие  же
честолюбивые, как она сама.
   "Вот с людьми такого типа, у которых  все  спорится,  я  могу  делать
бизнес", - подумала Нина.
 
*** 
 
   Пройдя таможню, Нина  подхватила  багаж  и  прыгнула  в  такси.  Тони
разрешил ей поселиться в Сторченгассе.
   - Очень хорошо, - заметил  таксист,  когда  она  дала  ему  адрес.  -
Отличное место, вам понравится.
   Они поехали через оживленный Нидердорф с уличными кафе, с книжными  и
табачными киосками. После Лондона этот город казался очень чистым.  Нина
посмотрела  на  древнюю  кирху,  увидела  банки  с  медными   табличками
названий. Было очень холодно, небо ослепительно голубое, вдали виднелись
горы. Казалось, она попала в совершенно другой мир.
   Сторченгассе оказалось местом, где  полно  магазинов  для  богатых  -
"Гермес", "Шанель", "Картье", - полно женщин  в  пушистых  мехах.  Такси
остановилось перед симпатичным, с плоским фасадом, домом со швейцаром  у
двери. Нина  вышла  из  машины,  удовлетворенно  вздохнув,  и  наградила
водителя щедрыми чаевыми.
   Квартира, в которой ей  предстояло  жить,  была  оснащена  всем,  чем
только можно Нина набрала код на панели,  и  передняя  дверь  открылась.
Несомненно, доктор Нэймет оценил бы  эти  приспособления.  Комната  была
отделана  в  белых,  кремовых  и  золотистых  тонах,  в  стиле  барокко.
Холодильник полон, на  маленьком  столике  возле  постели  -  корзина  с
фруктами. Визитная карточка с приветствием от Люка  Виеры,  управляющего
отделением "Дракона" в Швейцарии. Тони  содержал  неафишируемый  офис  в
Женеве. Виере и его помощникам  полагалось  собирать  всю  информацию  о
швейцарских банках.
   Нина представила себе, какое раздражение  вызвало  у  Виеры  указание
Тони насчет нее. Он будет приставлен почти к ребенку! От этой  мысли  ей
стало так же приятно, как от созерцания интерьера квартиры.
   Деньги и власть. Вот чем Тони Сэвидж дразнит ее.
   Нина взяла кусочек горького швейцарского шоколада из открытой коробки
на кухне и откусила. Шоколад был  самого  высокого  качества.  Может,  в
следующий раз ей стоит надеть подаренное  украшение,  когда  Тони  снова
заговорит об этом? В конце концов, разве не этого она хотела всегда?
 
*** 
 
   Элизабет оставила лыжи в помещении для смазки и сняла  солнцезащитные
очки. Кожа покраснела на морозце, и девушка пожалела, что покрыла  белым
клоунским воском только губы, а не все  лицо.  Она  тяжело  протопала  в
вестибюль отеля. Смешно: ботинки так хороши на склонах,  а  стоит  снять
лыжи, спотыкаешься, как калека или астронавт на Луне.
   Она осторожно села на ступеньки и стала разуваться.
   - По крайней мере я не забыла, как кататься на лыжах.
   - Может, кто-то и поверил бы, но я-то знаю, - выпалила Карен  Картер,
- тебе все еще не хватает четырех секунд до твоего же лучшего времени. И
пяти до Луизиного. Эту дистанцию она проходила  за  двадцать  две  после
Рождества.
   Элизабет пожала плечами.
   - С каждым днем мои результаты все лучше.
   "Какого черта? Тебя,  черт  побери,  это  не  касается",  -  хотелось
ответить этой Карен. Но Элизабет сдержалась.
   У нее возникла неожиданная помеха - пресса. Затевать склоку с  кем-то
из своей команды означало привлечь внимание репортеров, которые только и
ждали подходящего момента, чтобы накинуться на  нее.  Ревность  к  Джеку
Тэйлору   омрачала   настроение   женской    британской    команды.    А
предолимпийская  обстановка   добавляла   напряженности.   Где   бы   ни
тренировалась команда, их встречали огромные  флаги  с  пятью  кольцами,
громкие  приветствия  швейцарцев  и  многонационального   обслуживающего
персонала Игр, горячий интерес спортивных журналистов,  телевизионщиков.
По  сравнению  с  Олимпиадой  Кубок  мира  выглядел  мелким   спортивным
мероприятием.
   Везде, на каждой улице, на прохожих взирали звезды:
   Торвил и Дин, Робин Кузене и множество других. Аромат славы и успеха,
дух смертельного соперничества носились в  воздухе.  От  этой  атмосферы
никуда не деться, не спрятаться, ей невозможно  противостоять  Адреналин
буквально клокотал вокруг. Здесь, в Швейцарии, собралась элита  мирового
спорта ради олимпийского золота.
   Не меньше.
   Однако Карен Картер, Жаннет Марлин и Кейт Кокс приехали сюда не  ради
олимпийских медалей. Они вообще не рассчитывали на призовые места. У них
нет ни малейшего шанса. У Мартина Белла из мужской команды Британии тоже
ни единого Леди Элизабет Сэвидж - единственная настоящая претендентка от
Соединенного  Королевства.  Все  другие  девушки  из  команды,   которых
спрашивали, каково кататься с ней на лыжах, чувствовали ли  они  себя  в
особом положении в качестве наблюдателей  за  великим  талантом,  охотно
отвечали   на   вопросы   репортеров.    Журналисты    вынуждены    были
довольствоваться беседой с Карен или  Кейт,  потому  что  Элизабет  была
слишком занята, чтобы тратить на них  время.  Эта  корова,  черт  бы  ее
побрал, слишком легко завлекла Джека Тэйлора, а ведь  несколько  месяцев
подряд изображала, будто терпеть его не может. Подобные  разговоры  вели
между собой Жаннет и Карен. Жаннет еще добавила, что у Элизабет  тяжелый
характер, и Карен с ней согласилась. Ронни Дэвис держался  в  отдалении;
скоро ему придется тренировать только основной состав лыжниц.
   Элизабет снова умчится с  Гансом  Вольфом,  гениальным  тренером,  на
которого  многие  зарились,  но  британская  звезда  слишком  хороша  по
сравнению с другими.
   - Ты заглядывала в сегодняшнюю "Сан"? - спросила Жаннет.
   - Да, но меня это не колышет. - Все  таблоиды  печатали  гадости  про
нее, писали, что у Элизабет Сэвидж нет чувства долга. -  Я  собираюсь  в
Клостерс, мы с Гансом завтра начинаем настоящую работу,  -  бросила  она
легким тоном.
   - Значит, и картинки с собой возьмешь?
   - Да. - Девушка улыбнулась, вспомнив кучу рекламных макетов.
   Каждую свободную от лыж минуту Элизабет тратила на "Золото  Дракона".
Скоро в Цюрих приедет Нина Рот, и Элизабет хотела показать ей кое-что.
   - Я думаю, тебе ни на что нельзя отвлекаться: только лыжи,  и  больше
ничего, - поучительным тоном заявила  Карен.  -  Ты  не  правильно  себя
ведешь.
   Элизабет поджала ноги, потом расслабилась, потянувшись.
   - Английские регбисты  работают  в  банках.  Салли  Гуннель  трудится
полный день.  Джейн  и  Крис  тоже.  Это  ведь  любительский  спорт.  Не
профессиональный.
   - Любительский, да, конечно, - пробормотала Карен.
   И тут-то Элизабет накинулась на нее.
   - Слушай, ты думаешь, что можешь кататься  лучше  меня?  Мне  незачем
столько тренироваться, сколько тебе, Карен. Потому что я  катаюсь  вдвое
лучше тебя. Ты можешь открыть супермаркет, писать колонки в "Космо".
   А я приехала сюда, чтобы сделать что-то стоящее для Британии. У  тебя
нет никакого шанса - никакого! -  даже  если  ты  целый  год  не  будешь
снимать лыжи! Даже если станешь спать в них! Убирайся ко всем чертям!
   И Элизабет ринулась мимо нее к лифту.
   - Заносчивая корова, - процедила Карен ей вслед.
   К Карен подошла Кейт Кокс.
   - Не беспокойся. Луиза Левьер ее достанет. Я слышала, она тренируется
с Францем Кламмером. А эта пускай радуется, если получит хотя бы бронзу.
   Жаннет  посмотрела  на  брошюру  о  лыжах,  украшенную   олимпийскими
кольцами. С обложки смотрело загорелое лицо Джека Тэйлора.
   - Не могу понять, что он в ней нашел.
   - Да не так уж много, - весело сказала Карен. -  Он  ни  разу  ей  не
звонил в отель. Я проверила у оператора,  представившись  леди  Элизабет
Сэвидж.
   - Не может быть!
   - Правда, я не вру. Ты ведь знаешь его репутацию.
   Найти,  победить,  воспользоваться  и  забыть  навсегда.  Он  с   ней
поразвлекся. Снял с нее штаны - и конец любви.
   - Ты так думаешь?
   - И она слишком легко его получила, такое не длится слишком долго,  -
добавила Карен. - Попомни мои слова.
 
Глава 24 
 
   Нина посмотрела  на  часы:  без  четверти  девять.  Холодно,  никаких
признаков жизни. Она снова позвонила.
   На неряшливой стальной пластинке было написано:
   "Холл - Нэймет консалтинг". Она пришла туда, куда надо, и именно в то
время, на которое договорилась. В данном случае она представляла мощь  и
благополучие международного монстра под названием "Дракон".  Но  никого,
казалось, это не интересовало.
   Она находилась в  грязноватом  районе  города  в  стороне  от  озера.
Железнодорожная станция  была  всего  в  нескольких  кварталах.  Мрачные
многоквартирные  дома  наверняка  заселены  работягами.  Возможно,   это
единственная улица во всей Швейцарии с низкой арендной платой.  Названия
магазинов, ставни  которых  еще  закрыты,  написаны  по-китайски,  а  на
упаковках, брошенных на землю, надписи по-турецки и по-польски. Все  это
мысленно возвращало Нину во Флэтбуш,  разве  что  воздух  здесь  гораздо
чище.
   Нина переминалась с ноги на ногу. Весь район,  что  бы  ни  творилось
здесь ночью, сейчас был  совершенно  безжизненным.  Иначе  ей  стало  бы
жутковато стоять здесь в дорогом  приталенном  костюме  из  темно-серого
кашемира с серебряным браслетом на запястье  и  со  строгими  маленькими
запонками на рукавах блузки. Макияж она  сделала  подходящий  к  случаю:
неяркий, губы цвета клевера и румяна в  тон.  Нина  постаралась  одеться
официально, она хотела казаться как можно старше. По ее  опыту,  разного
рода чудаки предпочитают оставлять право  оригинальничать  за  собой.  И
если официальные лица появляются  в  джинсах  и  майке,  они  впадают  в
панику.
   Нет, Нина хотела выглядеть строго и вызывать доверие.
   И еще она хотела казаться богатой, как швейцарский банкир...
   Она переложила кейс в другую руку и снова надавила на кнопку;  звонок
длинно зазвонил. Нэймет, с которым она говорила, теплым глубоким голосом
сказал вчера:
   - В восемь тридцать. - Он настаивал на этом времени.
   - Вы уверены, именно в восемь тридцать? - переспросила Нина.
   - В восемь тридцать для меня в самый раз, мисс.
   Самое лучшее время дня. Голова ясная и хорошо соображает.
   А она стоит здесь уже пятнадцать минут. Было  холодно,  но  маленькие
мошки все равно жужжали вокруг.
   Наверное, эта  часть  города  выстроена  на  осушенном  болоте.  Черт
побери, она уже почти созрела идти искать телефон -  передоговариваться.
Сердито отдернув палец от звонка, Нина с силой пнула дверь.
   Неожиданно она открылась. На пороге стоял высокий мужчина  с  широкой
грудью,  квадратным,  чисто  выбритым  подбородком  и  красивыми  карими
глазами. Он был в одном халате. Очень загорелый. И в ярости.
   - Черт побери, что такое? - злым голосом спросил он по-немецки.
   Нина с трудом проглотила слюну.
   - Доктор Нэймет?
   Он распрямился.
   - Да. А кому он понадобился? Вы из посольства?  Я  послал  бумаги  на
визу на прошлой неделе. У вас что, телефонов нет?
   Нина сильно покраснела. Она не смела на него посмотреть,  потому  что
он был почти голый.
   - Я Нина Рот из "Дракона". Я... Разве мы не договорились на сегодня?
   - Вы кто? А-а.., фармацевты. - Он все еще злился. - Ну и какого черта
вам надо?
   Нина смутилась.
   - Сэр, я стою здесь уже  четверть  часа,  я  пришла  ровно  в  восемь
тридцать. Вы сами назначили это время.
   Доктор Нэймет помолчал, потом пожал плечами и улыбнулся.
   - Вы шутите? Вы думаете, я имел в виду восемь тридцать утра?
   Нина понятия не имела, что сказать. Если бы не его голос, она никогда
не узнала бы в нем Нэймета. Она ожидала увидеть бородача с толстыми, как
бутылочное  стекло,  линзами  очков.   Бедный   исследователь,   безумно
благодарный за оказанное ему внимание. А  вовсе  не  такая  громадина  в
халате на голое тело, да еще и потешающийся над ней!
   - Я имел в виду вечер. Лилли  даже  глаза  не  открывает  до  десяти,
детка. Ну ладно, иди позавтракай и приходи. - Он ткнул пальцем в  тонкий
халат, едва прикрывавший загорелую грудь с черными завитушками  волосков
и кончавшийся над носками, в которых он вышел. - Я  бы  предложил  кофе,
но, видишь ли, я не слишком одет для этого.
   - Да. Конечно. Я приношу извинения, что не правильно поняла время.  У
нас в "Драконе".., мы...
   - Одиннадцать, - твердо заявил Нэймет и закрыл перед ней дверь.
 
*** 
 
   Нина пошла поесть в роскошный ресторан - башню из стекла и хрома.  Ей
надо было сейчас что-то до  смешного  дорогое  -  возможность  потратить
деньги поможет ей прийти в  себя.  Она  сидела  красная  от  смущения  и
раздражения, когда  принесли  кофе  -  большую  чашку  эспрессо,  такого
горького и густого, что она могла бы  положить  на  него  сверху  ложку.
Ресторан был полон бизнесменов. Нина заказала себе "Уолл-стрит  джорнэл"
и "Файнэншл тайме", чтобы просмотреть за завтраком с круассанами и дикой
клубникой. Она  погрузилась  в  "Джорнэл".  Детка!  Он  перепутал  ее  с
посольским клерком, отчитал, назвал "детка". Вышел совершенно голый...
   Как все это неприятно. Она так подготовилась к встрече, прямо  как  к
браконьерской вылазке, - и нате вам...
   Нэймет вогнал ее в краску. Не только потому, что она не поняла насчет
времени. Он оказался совсем не таким, каким Нина его себе  представляла,
-  с  небритым  лицом,  в  очках.  Он  вовсе  не  походил  на  бесполого
ученого-сухаря.
   Он похож на Шона Коннери. С американским акцентом. А  она-то  ожидала
увидеть совершенно другого мужчину.  Ее  собственный  облик  швейцарско