опажи не особенно обеспокоил: не до
таких мелочей сейчас.

Вспомнилась уже ставшая легендой "аквариумная" история о том, как после
смерти генералиссимуса бериевские орлы записали беседу между Хрущевым и
Жуковым. В беседе высокие стороны пришли к соглашению, что Лаврентия к
власти пускать нельзя никак, иначе всем кранты. А посему "очкастую гниду"
(как недвусмысленно выразился Никита) следует "врасплох арестовать".

Но случилось страшное, запись куда-то делась, и орлы настолько перетрухали,
что не решились Лаврентию Палычу доложить даже о факте беседы. В результате
Всемирная история стала на себя не похожа.

А лента с записью потом нашлась. Через два года после того, как одного из
орлов торжественно выгнали на пенсию. Нашлась в запасном сейфе. На ней орел
и повесился - с досады.

Так что брызгать слюной по поводу пропажи личного дела стоит погодить. В
конце концов, человек, более того, десятимегатонник - не иголка в стоге
сена, он не мог не оставить следов. Ведь были у него контакты, связи,
операции, и все это задокументировано, запротоколировано и надлежащим
образом отражено в соответствующих материалах.

Поэтому генерал приказал Архиву свернуть все текущие дела, работу
Аналитической группы распихал по смежным отделам, а саму группу подключил к
архивникам; он разыскал даже плешивого Карпа Савельевича Будко - ныне
персонального пенсионера, а в недавнем прошлом человека, который как в
собственной квартире ориентировался в многокилометровых подземных коридорах
Архива, по протяженности, запутанности и беспорядочности не уступающих
московскому метрополитену. Товарищу Семену даже пришлось свалить подготовку
служебной записки с анализом и прогнозом операции "Спящие счета" на второго
зама, хитрого пронырливого одесского еврея, верного, однако, до последней
капли крови, поскольку слишком многим в учреждении отдавил ноги. Взвалить -
и терпеливо дожидаться результатов. Терпеливо - хотя времени не хватало
катастрофически: со дня на день переговоры с Украиной могут закончиться, и
тогда ни флота, ни установки Икс нам не видать.

Единственной задачей "архиваторов", аналитиков и возглавившего группу Будко
было отыскать во всем многообразии документов хотя бы малейшие ссылки на
субъект номер 001, кодовое имя "Буратино". На выполнение задания он отвел
им сутки - прекрасно понимая, что и за неделю они не справятся.

Группа закончила работу через двадцать с половиной часов - исключительно
благодаря плешивому Карпу Савельевичу.

И теперь на рабочем столе генерала Семена устрашающими Монбланами
возвышались груды папок, ждали своего археолога курганы папочек, а своего
дворника - похожие на кучи осенних листьев ворохи отдельных листочков
бумаги.

В эпоху тотальной компьютеризации хозяева Управлений разведки и
контрразведки не торопились оснащать свои пенаты этим детищем НТР,
справедливо полагая, что добраться до суперзащищенных компьютерных файлов
врагу будет несравнимо легче, нежели проникнуть в местный архив и вынести
оттуда нужную документацию. Поэтому даже распоследние особо важные
материалы хранились по старинке, в напечатанном виде.

Генерал вздохнул, тяжело сел за стол. Могли бы и по порядку разложить -
главное наверху, второстепенное пониже.

Он взял верхнюю папку - самую, как ему показалось, тонкую, из
покоробленного временем пегого коленкора. В папке, как в матрешке,
пряталась еще одна - поменьше. Генерал привычно открыл ее в конце, оглядел
лиловую чернильную печать: не вскрыта ли. Не вскрыта. Над печатью синел
штамп с надписью: "ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ. В СЕЙ ТЕТРАДИ ЛИСТОВ
ПРОШИТЫХ, ПРОНУМЕРОВАННЫХ И ЧЕРНИЛЬНОЙ ПЕЧАТЬЮ СКРЕПЛЕННЫХ 16".

Любой документ из Архива, будь то хотя б плевенький акт о списании спирта,
имел гриф доступа не ниже ДСП, поскольку даже из акта о списании спирта
опытный разведчик может выяснить массу полезных вещей.

Чем сейчас и собирался заняться генерал Семен.

Он опять безрадостно вздохнул и открыл первую страницу. Поехали.

Копия свидетельства о смерти Анатолия Анатолиевича Хутчиша,
студента-заочника второго курса Московского инженерно-строительного
института (см. Личное дело 1770/07.ВВ, Анатолий Хутчиш, субъект
"Буратино"). Умер от гриппа в 1984 г., похоронен на Ваганьковском кладбище
(г. Москва), участок номер 2786.

Генерал раздраженно отбросил папку. Липовые свидетельства о смерти его
совершенно не интересовали: все обитатели объекта (пардон, бывшего объекта)
У-17-Б де-юре считались умершими - во избежание... Семена же интересовали
отнюдь не официальные материалы. Он взял следующую, сладковато пахнущую
мышами папку. Эт-то еще что такое?

Отчет американской этнографической экспедиции, в семьдесят четвертом году
работавшей в резервации индейцев Чин-чень-а-Чиу - одного из самых
загадочных племен, живущего в резервации несколько южнее города Форт Майерс
(тоже мне город нашли, засранцы, деревенька с задрипанной мэрией, жителей
небось тыщ пять душ, а туда же - "город"), в двухстах километрах от
Мексиканского залива. Генерал бегло просмотрел русский перевод. Начальник
экспедиции Г.Арчер (он же - майор ВМС США Г.Баквитсон, см. дело ИЛ-464/17)
извещал ректорат нью-орлеанского этнографического института, что его
группой среди жителей племени обнаружен мальчик несомненно белой расы
(белокурые волосы, голубые глаза, строение черепа и скелета и т.п.).
Мальчик, которому на вид было лет десять, изъяснялся на странной смеси
местного наречия (Мио-Уио, см. Справочник редких наречий, М., Просвещение,
1981 г.) и другого языка, опознанного одним из членов группы как русский.
После длительных бесед группе удалось выяснить, что мальчика зовут Толиа.
Отчество: неизвестно. Фамилия: неизвестна. Индейцы называют его Хутшиш, что
в переводе с Мио-Уио означает Перспективный Воин, Вышедший На Рассвете Из
Моря С Большой Рыбой В Руках. Полных лет: восемь. Несколько следующих
страниц отчета отсутствовали, зато вместо них было помещено уведомление,
что, дескать, ознакомиться со стенограммой диалога между найденышем и
переводчиком группы Дж. Фареллом, результатами первичного медицинского
обследования найденыша, а также с материалами о перевозке найденыша в
Нью-Орлеан можно, если заглянуть в Личное дело 1770/07.ВВ, субъект
"Буратино".

Генерал нахмурился. Так что же это получается? Получается, что наш
субъектик "Буратино" - американец?! Бред какой-то. Что там дальше...

Он перевернул страницу. Дальше не было ничего, кроме небольшой записки,
отпечатанной на хорошей "Короне", и подколотого к ней обыкновенной скрепкой
перевода на русский: "Дорогой сэр! С сожалением вынужден известить Вас, что
наш юный друг самым непостижимым образом исчез из запертого фургона на
пересечении Тринадцатой Западной улицы и Вилайет Авеню (не знаю, имеет ли
это какое-то значение, но именно здесь расположено консульство СССР).
Уверяю Вас, ни о каких промахах со стороны моих людей в данном случае речи
быть не может. Однако я приказал провести самое тщательное расследование, о
результатах которого незамедлительно Вас извещу. Остаюсь искренне Ваш,
Г.Баквитсон".

Генерал Семен задумчиво почесал в затылке. Ладно, в конце концов, пока это
не так важно, откуда взялся наш Пиноккио... Но если и в остальных
документах будут содержаться столь же исчерпывающие сведения, то поиски
крупиц полезной информации затянутся на неделю...

Он взглянул в окно, и мысли его снова вернулись к "Спящим счетам". Эту
операцию проводило не ГРУ и не СВР. Более того: несмотря на все старания и
потерю двух агентов в Бейруте, Аквариуму так и не удалось выведать, кто же
истинный автор операции. Так же осталось нераскрытым подлинное ее название.

А потом вдруг, ни с того ни с сего, официальный Израиль начал требовать от
швейцарских банков обнародования информации, кому принадлежат деньги на
замороженных с конца Второй мировой счетах. Пока что об этих требованиях
знал лишь дипкорпус, но минет месяц-другой, и все журналюги - от "Файнешнл
Таймс" до каких-нибудь сраных "Будней Мичигана" - вцепятся бульдожьей
хваткой в столь жирный кусок и примутся рвать на части в надежде добраться
до мозговой косточки.

Скажем прямо, ГРУ с этой загадкой не справилось. Обделалось по самые
помидоры. И непосредственный начальник Семена (большинству сотрудников
Аквариума известный как сержант Попов из отдела кадров) свалил на него
изготовление отписки. Благо генерал славился умением "лепить дымовые
завесы". Это было очень кстати, поскольку отписка - что дышло... Генерал
спохватился - не о том надо думать, не о том,- машинально похлопал себя по
карманам в поисках сигарет, потом одумался (он ведь два года как курить
бросил), кинул в рот импортную таблетку, проглотил, не запивая, и открыл
следующую папку.

Копии накладных о выдаче курсанту Хутчишу А.А. форменной одежды и приказа о
том, чтобы поставить его на довольствие. Дат на этом документе почему-то не
стояло, но Семен обратил внимание на размер одежды и обуви, а также на то,
что в довольствии были указаны: пол-литра молока в день, пятьдесят граммов
карамели "Барбарис" раз в день и порция мороженого "Бородино" раз в неделю.

Ага, смекнул генерал. Из российского консульства в Нью-Орлеане парнишку
переправили в СССР, где толковые люди мигом смекнули, на что он способен.
Молодцы, не проворонили будущего десятимегатонника. Сколько ж лет ему было
тогда? Такие накладные были введены году эдак в семьдесят шестом, значит,
лет десять, не больше. Родителей, получается, так и не удалось разыскать?
Не удалось, значит, выяснить, как русский мальчуган по имени Толя оказался
среди американских красножопых?..

Так, стоп. Пауза. Нельзя столько думать над каждой писулькой. Надо искать.
Искать зацепку. Намек. Знак. Лучик света, который высветит тропинку к
прапорщику Хутчишу. Если, конечно, тот выжил после обвала. Если нет - то
все хорошо. Если да, то что он станет делать? Даст знать о себе
отцам-командирам? Вряд ли: такие люди действуют в одиночку... Что тогда?
Приступит к выполнению задания, которое не успел получить? Вот это вполне
может быть. Кило- и мегатонники обожают трудности. Как китайские пионеры,
ей-богу.

Генерал закрыл и эту папку, посмотрел на часы. Половина пятого, а он еще,
можно сказать, и не приступал. Надо бы поторопиться... Да и закусить пора
бы. Обеденное время давно прошло.

Он уперся ладонями в столешницу, оттолкнулся - и кресло на колесиках
послушно откатило его от груды ветхих документов к устрашающему
серо-огромному сейфу допотопной конструкции. Семен повернул крестовидную
рукоять, с натугой открыл дверцу. Достал с полки термос (китайский, какой
же еще?) с какао и завернутые в полиэтиленовый "кэмеловский" пакет
бутерброды. Грустно усмехнулся: сколько раз говорил жене: ну не надо, у нас
же столовая прекрасная, адъютант принесет все, что угодно. Ан нет - так и
не сподобился ни разу спуститься на второй этаж, так и держится на домашних
бутербродах. Пока себе желудок окончательно не посадит.

Так раздумывал генерал Семен, впиваясь зубами (слава Богу, пока еще своими
собственными) в сочную солоноватую мякоть бутерброда с ветчиной и запивая
обжигающе горячим, приторным какао прямо из горлышка: эскулапы не
рекомендуют кофе.

Эх, жалко, нет времени на "Спящие счета". Хотя, конечно, второй зам не
подведет, сделает как надо, нет у него такой привычки - подводить. А как
все можно было хорошо обыграть! Например, будто бы официальному Израилю под
какие-нибудь темные делишки срочно понадобились неподконтрольные деньжата,
а лучше - золотишко. Благо, рынок золота лихорадит... Кстати, а почему так
лихорадит рынок золота? Ведь презренный металл, как утверждают сводки, так
низко не падал в цене лет двадцать. В ЮАР прииски вот-вот закроют.

Генерал подумал, что он несколько поторопился свалить работу на второго
зама. Но ведь времени-то нет. Нету, и все. Или играйся со "Спящими
счетами", или с "Буратино". Два столь серьезных дела параллельно вести -
это мы уже проходили. Слава Богу, что живы остались.

Эх, с каким аппетитом он приговорил бы сейчас миску полтавского борща!
Сначала нужно казнить и выпотрошить гуся. И сварить. Потом нарезать свеклу
соломкой и тушить, поливая бульоном и уксусом. Не помешает слегка обжарить
смешанные с томатной кашицей мелко нарубленные морковку, петрушку и лук. А
потом в кипящую воду засыпать галушки из гречневой муки. Гуся следует
класть уже напоследок, когда обжигающий борщ из кастрюли разливаешь
половником по тарелкам. Эвелина, жена старика Князева, отменно готовила
полтавский борщ. Бедный Ванька, надо бы заехать к нему как-нибудь...

Рука Семена с зажатым в ней душистым бутербродом замерла на полпути ко рту.
А почему, собственно, он то и дело возвращается к треклятым "Счетам"? Ведь,
по сути, дело это важное, но не настолько же. Провал "Счетов" грозит ему
лишь серьезным взысканием, а если он не найдет вовремя треклятого Хутчиша,
то... Генерал поежился. О последствиях даже не хотелось думать. Господин
Доктор ошибок не прощает. А тут еще угроза треклятого мегатонника - убить.
И если мегатонник найдет установку, но передаст ее не генералу лично в
руки... Охохонюшки-хохо.

И Семен вновь вернулся к пыльным папкам. К этим треклятым пыльным папкам.

Заявление в бухгалтерию пансионата-люкс "Столичный" с просьбой о выделении
двадцати восьми рублей ноль-ноль копеек наличными на покупку наручных часов
"Восток" в качестве вознаграждения победителя в ежесезонном конкурсе "Алло,
мы ищем таланты!". Победитель - Хутчиш А.А. Дата: 28.07.81. И внизу опять
беспощадное: см. Личное дело ‘1770/07.ВВ.

Генерал знал этот пансионат. На самом деле это была строго засекреченная
разведшкола, расположенная под Будогощью. Чудесные места! А именными часами
награждались лишь отличники боевой и политической подготовки, причем
исключительно после успешного выполнения своего первого личного задания. А
уж стать первым в конкурсе талантов (недельная одиночная автономка в
области пониженной выживаемости и самостоятельное возвращение на место
прописки) - это извините. Это уже суперменство какое-то. Сколько ж Хутчишу
было в восемьдесят первом, пятнадцать, что ли? Ну и ну! Что-то дальше
будет...

Дальше была выцветшая, некогда ядовито-зеленого цвета тетрадочка в двадцать
четыре страницы, содержащая выпускное сочинение Анатолия Хутчиша, ученика
десятого "Б" класса школы номер четыре города Карабах (Армения). Тема
сочинения: "Как я провел каникулы у бабушки". Оценка: 5. Содержание:
аналитическая записка к вопросу о национальной напряженности в области и
возможности социального взрыва в ближайшие пять-десять лет.

В углу генеральского кабинета - это было даже внесено в служебную
инструкцию адъютанта - неизменно вот уже десяток лет стоял ящик "боржоми".
Не пластиковый, а по-советски из алюминиевой проволоки. Двадцать бутылок,
как положено, с благородным налетом ржавчины вокруг горлышка. Как генерал
ненавидел "боржоми", никому не объяснить. Но выпивал ежедневно не меньше
бутылки. И еще больше ненавидел веселого врача-майора из Четвертого
управления, который и заставлял ежедневно лакать эту дрянь.

Семен посмотрел на ящик и с тоской вспомнил, что положенную дозу сегодня
даже не начинал. Память увела еще дальше. С каким восторгом лет десять
назад он обнаружил, что ему поставили однажды "боржоми" "искусственной
выработки" - как написал в объяснительной поставщик.

Эх, времена были другие. Времени тогда хватало на все. Лишь три часа
потребовалось генераловой бригаде, чтоб выйти на подпольный заводик
теневиков. И прижать этих теневиков к ногтю. Жаль, не дожал. Ситуация
изменилась. Теперь эти теневики гонят свою воду, считай, в открытую. А о
десятилетней давности истории вспоминают как о ночном кошмаре, растаявшим с
первыми лучами перестроечного солнышка. Будь оно неладно.

Он продолжал задумчиво перебирать утратившие первоначальный цвет папки.
Да-а, вот времена были. Да что времена! - люди, генерал, какие были люди!
"Карл" Ванька Князев, "Лягушатница" Яна Линкова... С такой командой разве
мы просрали бы Советскую Империю? Разве "Блондинчик" Зяма Кацнельсон
позволил бы вшивой Эстонии тявкать на могучего хозяина? Или взять "Карла"
Князева: допустил бы он, чтоб какой-то Израиль требовал от самой Швейцарии
обнародования счетов? А "Молоток" Вова Молодцов - разрешил бы, что ли,
американцам пускать свой ветерок в пустыне?.. Теперь таких остались
единицы, и одну из этих единиц он, генерал Семен, должен превратить в ноль.
Единицу под именем Анатолий Хутчиш. Ну и времена настали...

Он продолжал машинально перебирать папки. Мелькали названия операций и
кодовые слова, пароли и клички. "Том Сойер красит забор": знаем, темная
история с захватом Гренады непонятно кем; что, Хутчиш и там успел побывать?
- однако!.. "Рок-н-ролл мертв": как же, как же, дьявольски запутанное дело
о схожих чертах в смертях Мэрилин Монро, Джима Моррисона, Фредди Меркьюри,
Курта Кобейна и Виктора Цоя. Так до сих пор, кстати, точный ответ и не
найден...

Генерал продолжал механически перебирать папки. Нет, шалишь. Что-то важное
проскользнуло в просмотренных им материалах. Что-то знакомое. Что-то такое
мы уже когда-то встречали. Понять бы, что именно... Мелочь, заноза, соринка
в глазу, но было, было нечто оч-чень интересное... Генерал постарался
расслабиться, не обращать внимание ни на что конкретное, попытаться
ухватить самую суть разрозненных и разноплановых документов...

И продолжал перебирать папки.

Содержимое документов фиксировалось лишь, так сказать, внешней частью
сознания разведчика. В мозгу генерала Семена уже начался сложный
аналитический процесс, расчетливо холодная обработка данных, поиск
логических связей и просчет возможных вариантов. Две мысли, только две
мысли, пока еще не облеченные в слова и образы, мучили его. Первую можно
было определить как: "Не может быть, не может быть, таких совпадений не
бывает...", а вторую - "Почему нет, почему нет, ведь многое сходится..."
Напряжение, возникшее между этими двумя противоположными идеями, создавало
и разрушало ассоциативные цепочки, побуждало строить воздушные замки
предположений и придумывать вероятностные сопоставления, непрочные, как
мыльные пузыри.

С чего все началось? Бессилие перед неприступной горой дряхлых документов,
содержащих имя Хутчиш. Сожаление, что нет достойных людей, сумевших бы
разобраться со "Спящими счетами". Только полноценный Иван Князев, друг
старинный по кличке "Карл", смог бы в течение суток решить эту проблему...
Свидетельство о смерти. Странный (если не сказать больше) индейский мальчик
по имени Толя - как он попал на территорию бывшего потенциального
противника?.. "Счета" - "Буратино"... Полтавский борщ Эвелины Князевой...
Чертово "боржоми"... Сожаление о прошедших временах... об ушедших людях -
"Реликте" Валентине Максовой, "Карле" Иване Князеве...

Иван Князев "Карл" - "Карл" Иван Князев.

В мозгу Семена что-то тихонько щелкнуло, и детали головоломки встали на
свои места.

Генерал почувствовал, как мигом вспотели ладони, кровь бросилась в лицо и
сердце бешено забухало где-то в районе кадыка. "Не может быть - почему бы и
нет"...

Он нервно расстегнул сдавившую горло верхнюю пуговицу рубашки. Он судорожно
полез в карман, судорожно кинул в рот еще одну таблетку, запил остывшим
какао. А почему - не может быть? История знает и не такие совпадения. Но -
надо проверить, надо проверить. Господи, в которого я никогда не верил,
сделай так, чтобы все совпало. Вот это будет козырь!..

Стоп. Нужна передышка. Сердце должно перестать бешено колотиться внутри
грудной клетки. А козыри от нас никуда не убегут.

Товарищ Семен откинулся на спинку кресла и три раза глубоко вздохнул,
закрыв глаза. Не помогает. Тогда с дистанционного пульта он включил
установленный на кряжистой тумбе монитор - так, чтобы можно было смотреть,
не вставая из-за стола.

На монитор выводилось изображение происходящего в любом из подчиненных
генералу двадцати пяти кабинетов, трех коридоров и одного мужского туалета
- женщин в подчинении Семена не