Милые забытые слова,
Летний сад, Фонтанка и Нева...
Вы, слова залетные, куда?
Здесь шумят чужие города
И чужая слышится молва...

Над головами зашипел старенький репетун, и по общекорабельной громкой связи
раздалось сквозь чипсовый хруст помех:

- Дежурный офицер вызывает командира корабля.

Ярослав Данилович поморщился, бережно отставил гитару и направился в угол,
к висящему на крючке "каштану".

- Капитан Брянцев слушает.

Никто никогда не видел и не слышал кэпа выпившим. Капитан умел
сосредотачиваться.

Кэп отжал кнопку на переговорном устройстве.

- Товарищ капитан первого ранга, к вам... даже не знаю, как сказать...
посетитель. Из Интерпола. Пропустить?

- Откуда? - не врубился кэп.

Навеянная предыдущей беседой да и жалобной песенкой Вертинского меланхолия
увела мысли в сторону. Он всегда старался быть для подчиненных не только
командиром, но и старшим другом. И в нынешней обстановке больше переживал
не за себя, а за них. За бестолковых и растерянных, потерявших почву под
ногами.

- Говорит, что из Интерпола. А так - вылитый негр. И по документам
похоже...

- Вы там перепились все, что ли?

Вот уже его подчиненным от безделья и беспросветности положения негры
мерещатся...

- Никак нет, товарищ капитан... Вылитый негр.

- Так точно,- встрял старпом.- Я видел его на трапе. Чистый мавр.

- Ну... проводи,- выдержав паузу, распорядился командир в микрофон и
взглядом указал старпому на кружки и флягу.

Старпом подхватил вещественные доказательства и споро убрал в рундук. После
праздновать будем, дорогой товарищ.

А по переборкам, словно рокот приближающейся к борту торпеды, гремела
магнитофонная песня.

В кают-компании появился старший матрос Заруба, собрался доложить, вытянув
руку к бескозырке, но бесцеремонный толчок в спину ему помешал.

В кают-компании появились весьма подвижный, жилистый однорукий старик и
всамделишний негр с огромной, как "Титаник", магнитолой на плече. Старик
тыкал в нос старпому и ничего не понимающему кэпу краснокожее
удостоверение, тряс сединами и размахивал единственной рукой. Что он
говорит, было совершенно непонятно, потому как рэпер, смертником засевший в
доте черного ящика на плече негра, палил в окружающих длинными
громкокалиберными очередями:

Make the rap! Hey baby! Make the rap! Step by step! Follow me! Hey baby!
Make your rap!

Негр белозубо улыбался, словно его появление уже само по себе должно было
вызвать у командира корабля радость, сопоставимую разве что с ликованием
шестилетнего ребенка при виде Деда Мороза.

Это был всем неграм негр. Белые зубы уже упоминались, но они так сильно
бросались в глаза, что лишний раз обратить на них внимание читателя ошибкой
не будет. Лоснился оливковый лоб. Сияли черешневые влажные губы.

Столь необыкновенный цвет губ объяснялся обнаруженной у Алисы губной
помадой, цвет кожи лица и рук - смесью пудры и жженой резины, наложенной
посредством шарикового дезодоранта. Магнитола была одолжена у охранника
Музея зоологии, приголубленного двумя порциями "СпокоНоМала". А вот волосы
остались светлыми. Анатолий лишь немного подбигудировал их на нагретой над
пламенем зажигалки дверной ручке.

Негр-блондин - это что-то! Особенно в зеленых полотняных шортах до колен,
размалеванной павлинами рубахе, белых носках и белых же великанских
кроссовках "Найк" на липучках и шнуровке. С турбонаддувом. С наборной
анатомической подошвой. И с лампочками над каблуком, мерцающими при каждом
шаге.

Наконец однорукий старик сунул удостоверение в нагрудный карманчик рубашки
и яростным тычком указательного пальца вырубил чертову шарманку.

- ...Если не прекратишь свои гарлемские замашки, Жаконя чертов! - во
внезапно наступившей тишине прозвучал хрипловатый окрик старика.- Рапорт
подам, ниггер черномазый!

А черномазый ниггер все улыбался.

- Он что, по-русски ни бельмеса? - нашел что спросить старпом, который
плохо относился к любой форме расовой дискриминации.

- Лучше вашего бельмеса,- огрызнулся старик, без приглашения плюхнулся в
кресло и блаженно откинул голову. Не стоило большого труда догадаться, что
старику хочется лишь одного: вот так, откинувшись, сидеть в глубоком
удобном кресле, в прохладе кают-компании, и чтоб никто его не тревожил. Но
дело есть дело. Он оторвал затылок от подголовника.- В общем, так. Ребята,
вы должны меня понять. Я - сотрудник ОБОПа, полковник Иван Князев.- Он
опять достал удостоверение и вяло махнул им в сторону негра.- А эту гориллу
мне навязали свыше - в рамках российско-американской программы по борьбе с
наркотиками. Обмениваться опытом будем. Ума у нее на три копейки, у гориллы
этой, зато родословная...

Полковник Князев брезгливо поморщился.

Открыв рот, старший матрос Заруба смотрел на негра так, что старпом
яростным зырком указал ему на дверь. Заруба ретировался, но вряд ли обратно
на пост. Должно быть, побежал товарищам рассказывать.

Командир корабля наконец попытался подчинить ход событий себе, хотя
опрокинутые в трюма сто пятьдесят спирта подсовывали разгильдяйские мысли,
типа того, что в День Флота и не такие чудеса могут случиться.

- Вас не затруднит объяснить все еще раз? Мы с Афанасием Никитичем с
удовольствием послушали бы. Все-таки вы появились несколько шумновато.

Старик тяжело вздохнул и рывком заставил себя встать.

- Значит, так. Это,- его сухой длинный палец указал на негра,- сын одного
из племенных вождей Конго. Энтони Хутчиш его кличут. Поскольку племя евоное
очень влиятельное, да и мамашка у него была американка, платиновая
блондинка, сопляк был отправлен в Штаты, где получил высшее образование и
приобщился к благам цивилизации.- Ненавидящий взгляд на магнитолу.- Хотя,
по-моему, остался баран бараном.

Врубившись, в чем дело, старпом выступил вперед и, как вдалбливали на
инструктажах перед заходом в порты чужих стран, вытянул руки по швам и
произнес с отработанным достоинством:

- Мы рады приветствовать на территории нашего корабля представителя
дружественной нам цивилизации.

- Назад!!! - зычно рыкнул старик и прихлопнул потянувшуюся к выключателю
магнитолы черную руку.

- И все-таки хотелось бы понять, чем обязан,- настаивал на продолжении
рассказа Ярослав Данилович.

- Так я и говорю.- Однорукий дед смахнул каплю пота со лба, горестно
посмотрел на ладонь и вытер ее о брюки.- Влияние родственников оказалось
столь велико, что после получения диплома бакалавра, уж не буду
распространяться, сколько буйволовых шкур это стоило, оболтуса по настоянию
вождей забрили в полицейскую академию, а оттуда перевели в Интерпол. И вот
он здесь, черт белобрысый...

- Но мы-то при чем?

Ярослав Данилович позволил себе улыбнуться. Очень уж его забавляла эта
комическая пара. Опять же - сто пятьдесят грамм грели душу.

- А я объясню.- Старик развернулся на каблуках и зашагал в другой конец
стола.- Из оперативных источников нашему отделу стало известно, что
одесские мафиозники на последнем сходняке решили "вслепую" использовать ваш
корабль для переброски в Питер партии героина. Таможенному досмотру вы же
не подлежите? Не подлежите. Вот. Беспроигрышное дело. А меня,- полковник не
стал выдерживать положенную после столь пренеприятнейшего сообщения паузу,-
приписали к этому, мягко говоря, полномочному представителю Интерпола -
чтоб он опыта набирался. Вызвали, нож к горлу приставили и говорят: или
сопровождай эфиопа, или катись на пенсию. Кому охота на пенсию? Вам охота
на пенсию? И так еле-еле на плаву держусь. Одной рукой.

Шутка не прошла: офицерам было не до шуток.

- Подождите,- потряс головой старпом, отгоняя веселящиеся в висках
полтораста грамм "шила".- Вы же говорили, что он из Конго...

- Да хоть из Буркина-Фасо!..- взорвался полковник и двумя пальцами, большим
и указательным, с силой потер глаза.- Ох, извините, нервы уже ни к черту с
этим мавром... Да какая разница? Главное, что у вас на корабле спрятано два
кило героина. Наша задача - героин изъять, а вместо него положить два кило
муки. Команда не должна ни о чем подозревать! Надеюсь на вашу поддержку.

- Какой муки? - перестал трясти головой старпом.

- Какой-какой - маисовой... Тьфу, какой маисовой, бляха-муха! Конечно,
обычной, пшеничной, первого сорта. В мешок с мукой мы запрячем маячок, а
когда получатели изымут товар, тут-то мы их... На берегу, конечно. Так что
экипаж корабля будет ни при чем. Честь мундира не пострадает.

- А у нас на камбузе муки, кажется, осталось килограмма три, не больше...

Старпом беспомощно посмотрел на Ярослава Даниловича.

- Папа,- вдруг подал голос негр и одарил однорукого старца лучшей из своих
улыбок,- вы заставляете меня краснеть. Ваши методы отстали от жизни.

Негр говорил на русском без малейшего акцента. Придерживаемый рукой
музыкальный шифоньер по-прежнему покоился на плече. Видать, был не в
тягость.

- Молчи, животное! - взревел старик.- Да я своего первого "языка" брал,
когда тебя еще и в проекте не было!

И все-таки Ярославу Даниловичу почудилось, что за показной яростью
однорукого скрываются теплые чувства. Чего со спирту не померещится...

- А я, папа, не просил вас тащиться со мной на это задание,- чуть обиженно
возразил негр.- Сами с усами.

- Вот уж дудки! - Старик показал напарнику жилистую фигу.- Я сказал: без
меня - ни на шаг! Тем более дело такое тонкое. Дров наломаешь, а отвечать
кто будет? Генерал Семен будет?

Потом он повернулся к морякам и безнадежно махнул рукой: дескать, сами
видите, во что я вляпался.

- Что я только ни делал, чтобы отучить этого клоуна называть меня папой! Но
у них на родине так принято. Нет, не подумайте, еще с утра я не был
расистом. Расист я последние два часа - с того момента, как повстречался с
этим зулусом.

- Так он действительно иностранец? - невпопад спросил старпом.

- А где вы видели небритого российского мента? - логично ответил вопросом
однорукий полковник.

- Подождите, подождите.- Теперь пришла пора трясти головой капитану.-
Значит, вы утверждаете, что на вверенном мне корабле преступники
переправляют...

- Не я утверждаю. Это он утверждает.- Очередной кивок на спутника.- По
агентурным данным, мол, так выходит.

- Не может быть,- вслух подумал командир.

- Почему же не может? - возразил старпом.- Очень даже может. Помните
знаменитую байку про "дивизион плохой погоды[77]"? Как матросы на рынке в
Бессарабии свинью купили в складчину и незаметно на корабль переправили...

- Свинью? - переспросил, бликуя зубами, негр.- Это на украинском жаргоне
"экстази"?

Огоньки в кроссовках блеснули охотничьим азартом. Нынешнее обмундирование
Хутчиш позаимствовал в подворотне универа[78] у торговавшего "косяками"
студентика-нигерийца. При столь доходном бизнесе тот голым не останется, а
Анатолию нужнее. Ему еще Родину спасать.

- А он, случайно, не мусульманин? - переняв манеру однорукого говорить о
присутствующем негре в третьем лице, поинтересовался капитан.

- Нет,- успокоил старик.

- Тогда ладно... Нет, все равно я не понимаю. Кто подложил? Когда? Ведь
чужие здесь не ходят.

- А вот это мы узнаем, когда схватим всю шайку-лейку. Могу вас успокоить:
ни на кого из команды подозрение не падает... Но, господа офицеры, ближе к
делу. Я ж понимаю, у вас сегодня праздник. Следует отметить. Поэтому
предлагаю быстренько разобраться с героинчиком и разбежаться.

- И где же по вашим, как вы выразились, "агентурным данным", на вверенном
мне корабле одесситы спрятали наркотик? - полюбопытствовал Ярослав
Данилович.

Он был благодарен гостям хотя бы за то, что те развеяли праздничную хандру.

- Вот это деловой подход! - Старик единственной рукой похлопал капитана по
расшитому золотом погону.- Известно где. Где обычно прячут. На камбузе.

- О! - вдруг обрадовался негр с магнитолой.- Я жил на кампусе! Когда учился
в Иллинойсском универе. Однажды мы с корешами...

Старик метнул на него свирепый взгляд; тот пожал плечами и заткнулся, не
переставая улыбаться.

Брянцев тоже посмотрел на негра и повернулся к однорукому:

- А... Извините, но не могли бы вы еще раз показать удостоверение?

- Видишь, нам не верят! - с видимым удовольствием обратился назвавшийся
полковником к африканцу.- Все из-за тебя.- Его рука полезла в карман.- И я
бы тоже не поверил. Я ж тебе так и говорил: "Нам не поверят". А ты -
"психическая атака, психическая атака"...

Командир напрягся. Старпом это заметил и напрягся тоже. Князев сунул
командиру под нос красную книжечку. Более того: вопреки правилам даже отдал
ее в чужие руки.

- Папа,- продолжая улыбаться, спросил Анатолий,- По-вашему, лучше было бы
пробираться на корабль по швартовочному тросу? Или, того чище, по
шторм-трапу? Как тати ночные, так, что ли?

Старпому подумалось, что очень некстати у Ярослава Даниловича руки заняты -
случись что, он не успеет выхватить кортик.

Капитан первого ранга Брянцев раскрыл красную книжечку. Посмотрел.
Посмотрел внимательней. Еще раз пробежал глазами перечень полномочий.
Вернул книжечку и застегнул верхнюю пуговицу.

- Афанасий Никитич, попрошу вас показать гостям любое место на корабле,
которое они пожелают осмотреть,- повернулся кэп.

- Есть, товарищ капитан,- строго ответствовал старпом, уловив официальные
нотки в его голосе и отметив, что у негра командир удостоверение почему-то
не потребовал.

Аудиенция завершилась. Сотрудник ОБОПа и сотрудник Интерпола двинулись к
выходу из кают-компании.

- Стойте! - вдруг выкрикнул кэп и потянулся к кортику.- Так, говорите, вы
из Интерпола?

Не поворачиваясь, Анатолий сдвинулся на четыре сантиметра вправо, чтобы
взять под свой контроль правый боевой сектор отца - "слепой", из-за
отсутствующей руки.

Первое правило разведчика: если тебе задали острый вопрос, не думай, как
ответить. Лучше постарайся вспомнить что-нибудь приятное на отвлеченную
тему. Например, третий сексуальный опыт или вручение первой награды. Хутчиш
в таких случаях всегда вспоминал предсмертные слова лжебарона де
Фредерикса.

Иван Князев развернулся на тринадцать градусов влево, чтобы нейтрализовать
старпома. Ай-ай-ай, нехорошо это - со своими-то воевать... Но как же они
нас расшифровали?

Рука командира корабля миновала кортик и нырнула в карман. Зашелестела
многократно свернутая газета.

- Одну минуточку.- Капитан развернул газетный лист и быстро нашел искомое.-
Как фамилия президента американской Ассоциации следователей по делам о
мошенничестве...

- Стив Альбрехт,- хором бросили через плечо однорукий и негр. И улыбнулись
друг другу.

- ...Из восьми букв? - по инерции договорил командир "Тамбовского
комсомольца".- Альбрехт, говорите?

И принялся мысленно пересчитывать буквы, озираясь в поисках чего-нибудь
пишущего.

- Автор книги "Мошенничество, луч света на темные стороны бизнеса",-
похвалился эрудицией перед сыном агент Карл.

- Один из трех авторов,- снисходительно уточнил прапорщик Хутчиш.

- Поучи меня еще...- буркнул Карл.

- Не смею больше задерживать,- продолжая глазами шарить по кают-компании,
простился капитан Брянцев.

И подумал, что не очень-то удивится, ежели забавная парочка обнаружит на
борту внештатный груз. Сначала доведем флот до ручки, а потом возмущаемся.
Да что наркотики? На подлодках давно нелегальных эмигрантов по Дунаю вверх
переправляют.

Гости покинули кают-компанию. Старпом вышел из кают-компании вслед за
гостями, но не прошли они и десяти шагов по коридору, как, незаметно для
себя, Афанасий Никитич Лунев оказался ведущим. Подобные экспромты не
являлись трудной задачей для мегатонников как старой, так и новой формации.

По гулкому трапу они спустились на вторую палубу. Встречные матросы,
уступая дорогу, вжимались в переборки, меж всюду навешанных, выкрашенных в
желтый цвет дюралевых ящиков. А уж как они гостей разглядывали!

Анатолий все еще держал музыкальный ящик на плече.

Идея изменить цвет кожи принадлежала целиком ему. Папа, предпочитавший
экстравагантности неприметность, был против, и спор отцов и детей длился
минут десять. Но Хутчиш не был бы Хутчишем, если б отступился от принятого
решения. Он всегда подходил к решению проблем не как ремесленник, а как
художник.

Естественно, краситься в черный цвет особой надобности не было. Но как,
скажите на милость, оправдать наличие у солидного бледнолицего интерполовца
исполинских размеров магнитофона? А ведь шибко нужен был в задуманной
операции магнитофон исполинских размеров. Работать, так с музыкой. Не
тайком же на корабль пробираться...

А кроме того, воспитанный индейским племенем прапорщик, вступая на тропу
войны, привык наносить боевую раскраску. Не столь уж важно, какого цвета.
Без нее он чувствовал себя как на официальном приеме без галстука.

Начало операции: выход из подземного объекта У-17-Б, цвет раскраски белый
(бетонная пыль). Конец операции: корабль, цвет раскраски черный.
Символично.

- А ведь действительно какая-нибудь сволочь могла спрятать героин на
эскаэре,- проникался серьезностью поставленной задачи старпом.- Здесь
столько приборов - черт ногу сломит. Я назначения и половины не знаю.
Забарахлит гидроакустика или там еще что - мы ремонтную бригаду с берега
вызываем. Сами не лезем, от греха подальше. Знаете небось, сколько часов
военной подготовки отводится на изучение матчасти, а сколько на строевые
занятия...

Вдруг Князев, в отличие от увлеченного сетованиями проводника, углядел, что
люк одной из вентиляционных камер не задраен и в микроскопическую щелочку
за ними следит настороженный глаз. Конечно, это мог оказаться кто-нибудь из
команды корабля... если бы чуть ниже глаза не угадывался прорезиненный,
лаково отражающий свет глухих плафонов костюм ныряльщика.

Значит, как минимум один из оравы головорезов Господина Доктора уже проник
на корабль.

Не собираясь обращать на сей факт внимание старпома, Князев позволил
Афанасию Никитичу проследовать мимо вентиляшки и, когда проходил рядом, с
силой дернул люк на себя. Желтолицего бойца по инерции наполовину вынесло
из укрытия, а ветеран с не меньшей силой вернул крышку люка обратно.
Раздалось громкое "бум". Это ядро головы китайца встретилось с корабельным
металлом.

Металл выстоял. Броня крепка.

Прервав рассуждения, Афанасий Никитич обернулся и увидел невозмутимые
улыбки гостей.

- Здесь поосторожней. С непривычки можно крепко стукнуться,- на всякий
случай проявил заботу старпом.

- Ничего-ничего,- заверил Князев.- У моего ниггера лоб крепкий, хоть кокос
лущи.

Полагая, что инцидент исчерпан, старпом повел команду дальше. Вырубленный
китайский лазутчик в вентиляционной камере не полагал ничего. И еще около
суток вряд ли способен был что-либо полагать...

Неожиданно Князев увидел под ногами лужу.

- Может, это обыкновенная течь? - в надежде, что вода стекла не с
гидрокостюма очередного купальщика, высказал гипотезу старик.

Но происхождение лужи объяснялось иначе.

В следующем отсеке, прислонившись к стене, следил за секундной стрелкой на
ручных часах отъевшийся на макаронах по-флотски годок. Пилотка на затылке,
бляха ремня на неуставном месте. Погоны на плечах указывали, что за
отданные флоту годы парень дослужился до корабельного старшины. Вид негра
старшину не удивил. Фигли ему даже негры, когда не сегодня-завтра на ДМБ.

У ног старослужащего ползал на карачках карась[79] и драил палубу мокрой
ветошью, передвигая перед собой обрез[80] с грязно-бурой водой.

Старшина с достоинством козырнул проходящему мимо старпому. А молодой боец,
стараясь уложиться в норматив, даже не поднял голову.

Стоило троице скрыться в очередном отсеке, как по трапу сверху вниз
прогрохотали ботинки-прогары.

- Стоять, Кымджыбеев! - притормозил старшина пробегавшего мимо бойца.-
Ну-ка смотайся на камбуз и принеси мне компоту!

Матросик молча кивнул и ринулся вслед за удалившейся троицей. Годок лениво
потянулся и вдруг зло хлопнул себя по роскошному чубу. Пошевелил губами,
что-то бормоча под нос.

Старшина пнул карася в бок:

- Встань.

Тщедушная фигурка выпрямилась.

- Кымдж