с есть какие-нибудь письменные или аудиовидеодокументы, связанные с ним,
уничтожьте. Он погиб. Утонул в Неве..."

- Почему у вас не предусмотрены курсы скоростного изучения иностранных
языков? - бушевала фрекен Бок.- Хотя бы одного языка! Но иностранного!
Почему у вас нет услуг переводчика?!

- А в интимной обстановке с доном Эсмеральдо вы тоже будете требовать
услуги переводчика? - резонно спросила девица-секретарь.

- Какая интимная обстановка?! Я за границу хочу уехать! Я вам не
проститутка! Но разговаривать со своим женихом я должна или нет?!

Если б офис освещался не люминесцентом, а люстрой, то люстра закачалась бы.

- Наплюйте,- с выигрышных позиций своего возраста попыталась успокоить
конкурентку Пеппи Длинныйчулок.- Язык любви до Мадрида доведет.

"Надеюсь, вы не станете утверждать, что это я его утопил?" - спросил Петя у
своего работодателя. Безнаказанность пьянила.

"Ну что вы, Пьеро, как можно? Просто расскажите, как было дело. О вашей
встрече с клиентом и почему ваш офис оказался разграблен".

Поскольку одно сообщение через Ай-Си-Кью не должно превышать килобайта, то
Пете пришлось отправить штук пятнадцать посланий, дабы изложить все с ним
происшедшее. Иногда он кидал тревожные взгляды на Юру: не собирается ли тот
вежливо попросить? Нет, Юра на другой машине проверял свежие подсказки.
Когда Юра сидел за компьютером, он всегда высовывал между губами кончик
языка. Это его не красило.

"Дела...- ответил Мойл.- Ну да ничего. Мы еще повоюем".

- Я хочу поговорить с вашим директором! - заявила фрекен Бок, напирая
грудью на девицу за телефоном.- Где ваш директор?

- Дома директор,- хладнокровно заявила девица.- Сегодня суббота, между
прочим. Будет в понедельник.

- Да?! - взъярилась фрекен Бок.- А я во вторник с мужем встречаюсь, вы не
забыли?

- С мужем! - громко фыркнула Пеппи Длинныйчулок и принялась демонстративно
накрашивать губы.

"Скажите, Мойл, вы шпион?" - написал Петя, наплевав на всякую конспирацию.
Хотел дописать: "Сами воюйте, без меня", но не рискнул. Бунтующих агентов
дарят контрразведчикам на день рождения. И эта последняя, простая, в
сущности, истина мигом поставила распоясавшегося Пьеро на место.

Еще одна пауза. Потом:

"Вы, насколько я знаю, уже пытались узнать, на кого я работаю. Успокойтесь.
Не на "Моссад". Я редактор очень популярного в Израиле журнала
"Бэсэдэр[62]". Пьеро, вы хотите заработать миллион долларов за два дня?
Тогда не задавайте дурацких вопросов".

У Пети с плеч свалился многотонный груз. У Пети на сердце стало легко и
звонко. К Пете вернулась жизнь, в душе расцвели яблони и груши.

Миллион!

О такой сумме таинственный Мойл пока не заикался... Впрочем, и блондинчик
предлагал пятьсот баксов за три минуты, а что из этого получилось? Но ведь
пять сотен он, Пьеро, заработал, пусть и ценой парочки синяков... А из
чьего кармана эти деньги - неважно.

"Хочу",- кратко ответил Петр, сжигая за собой мосты. Ввязался, так уж иди
до конца.

"В таком случае,- передал Мойл,- мы должны торопиться. Времени у нас
осталось только до завтра. До воскресенья. Вы готовы довериться и помочь
мне?"

"Миллион баксов?" - переспросил Петя.

"$ 1 000 000",- подтвердил Мойл.

"Что я должен делать?"

- Да,- сказала в трубку девица, игнорируя вопли фрекен Бок,- это
Международное агентство знакомств "Офелия". Нет. Нет. Мы помогаем русским
девушкам выйти замуж за иностранца. Да, только замуж. Нет, адресов мы не
даем. И телефонов не даем. Мужчина, я еще раз говорю: наши клиентки желают
выйти замуж, а не... Мужчина, вы иностранец? А из какой страны? Нет, Кавказ
это не заграница. Не знаю почему. Не заграница, и все! Мужчина, позвоните в
эскорт. Нет, телефона я не знаю.

"Во-первых,- передал Мойл,- запомните: до тридцать первого июля вы должны
отыскать кое-какие документы. Это легко. И это очень важно. Вы уже проявили
себя как опытный и многообещающий работник. Я полагаюсь на вас. Я все
выяснил, я все разузнал и разведал. Поэтому сделать это вам будет проще
простого".

"Под воровскую статью хотите меня подвести?!"

Петя шутил. Пете хотелось шутить.

"Да ни Боже мой, Пьеро! Никто не просит красть! Эти документы хранятся в
тайнике чуть ли не с начала века. Никто о них не знает, никакой
исторической ценности они не представляют".

"Тогда что это за документы?" - Петя упивался тем, как жестко он ставит
вопросы, как цепко владеет ситуацией, какой он молодец.

- Да,- сказала невозмутимая девица в трубку.- Это Международное агентство
знакомств "Офелия". Да. Да. Что?..- Она вдруг вытянула трубку перед собой и
посмотрела на нее, точно на гремучую змею. Потом снова, но уже опасливо
поднесла трубку к уху.- Алло. Да... Погодите, я правильно понимаю - вы
хотите познакомиться с иностранцем? Ага. Верно, но... Да, работаем, однако
только для тех, кто с целью брака... Правильно, но... Ясно. Значит, вы
хотите выйти замуж за иностранного мужчину, так? Послушайте, молодой
человек...

"Точно неизвестно,- отстучал Мойл.- Но от этих документов зависит очень и
очень многое. Если мы не найдем их до вечера воскресенья... Впрочем, ладно.
Судя по всему, это дневники академика Вавилова, знаете такого?"

Послание, превысив килобайтный предел, закончилось. Но вдогонку ему тут же
прилетело продолжение:

"...Его расстреляли. Его и еще многих специалистов. "Дело врачей", помните?
Но на самом деле все было не так..."

Следующее послание:

"Как - мы не знаем. Известно только, что академик Вавилов изучал
возможности передачи по наследству приобретенных генетических признаков.
Вся правда скрыта в его дневниках. Да за такие материалы все
информагентства мира..."

- А мне мой Ричард написал,- показала подруге письмо одна из крашеных
шатенок,- что он like dance from dusk till dawn. Ты же вроде сечешь
по-английски?

- Ну...- нерешительно согласилась потенциальная невеста Гийома, скрипя
тонюсенькой полоской мини.

- А что это значит?

- Покажи-ка письмо... Ну, это вроде бы значит, что он любит танцевать на
столе с высоким дауном...

- Правда?! Идиот...

"Я понял,- ответил Петя.- Я согласен. Где спрятаны дневники, вы знаете?"

"Нас никто не подслушивает?"

Петя оглянулся.

"Никто. Это закрытая линия связи. Где дневники, Мойл?"

- Да,- сказала девица в трубку,- это Международное агентство знакомств
"Офелия". Кого? Минуточку. Юрий Николаевич! Вас. Голос детский - сын,
кажется.

Юра Вольнов подошел к телефону:

- Але. Привет, сынуля. Что-то случилось?

Некоторое время он напряженно слушал, изредка вставляя "ага", "ну" и
"понял". Потом лицо его неожиданно посерело, трубка выпала из безжизненных
пальцев. Юра медленно опустился на стул.

"В полу кабинета заведующего хирургическим отделением Военно-медицинской
академии есть тайник,- передавал Мойл.- Дневники спрятаны в сейфе. Шифр -
буквенный. Название корабля, чье кормовое украшение находится над главной
лестницей Военно-морского музея. В Петербурге. Это у вас в городе. Вам
будет очень просто узнать его. И изъять дневники. Вы на связи, Пьеро?"

- Что случилось, Юрий Николаевич? - встревоженно спросила девица.

- Мне домой надо,- прохрипел Юра.

- С кем-то плохо, да?

- Д-да... С сыном...

"На связи",- медленно отстучал Петя.

"Ты должен найти их, Пьеро. До завтрашнего вечера. И переслать мне по
факсу. Справишься?"

"За миллион баксов в Кремль проникну",- храбро пообещал Петя, испуганно
взглянув на друга. Но оторваться сейчас от компьютера не мог: взор его
застилали зелененькие купюры.

- Я же говорил ему, чтоб никогда не трогал мой компьютер! - вдруг заорал
Юра Вольнов.- Негодяй! Убью!

"В Кремль не надо,- возразил редактор, или кто там это был на самом деле.-
Там нет ничего интересного. Дневники Вавилова - вот что представляет
настоящую ценность. Так я могу положиться на вас, Пьеро?"

"Разумеется, Мойл".

Юра заплакал - горестно, неудержимо, навзрыд. Повернулся к Пете и сообщил:

- Этот маленький негодяй звонит мне и спрашивает: "Папа, а что такое
"ФОРМАТИРОВАНИЕ ДИСКА С:/ ЗАВЕРШЕНО"?"

Эпизод двадцать второй. Морская болезнь

30 июля, суббота, 14.07 по московскому времени.

Петя, чуть наклонясь, читал академически сухие надписи: "Банник с
прибойником", "Сдвижной фальшвейерник", "Вспышечник шуфла"... Выставленное
в витрине оружие казалось игрушечным. Не верилось, что, подсобляя себе
этими штуковинами, каких-нибудь триста лет назад люди сеяли смерть.
Старомодные, из эпохи начала восьмидесятых солнцезащитные очки-стрекозы
норовили соскользнуть с носа и покончить с собой на паркете. То, что очки
больше подходили для женщины, чем для мужчины, Петю смущало не очень, лишь
бы бланши скрывали.

А может, выставленное в витрине оружие казалось ненастоящим потому, что
вокруг, раскинув паутину ненастоящих снастей, выставляли напоказ
лакированные деревянные бока модели старинных кораблей. И хотя некоторые
были размером в восемь ксероксов или с настоящий катер, даже подлинные
экспонаты они заражали болезнью нереальности.

А может, оружие гардемаринов выглядело фальшивым потому, что рядом с Петей
топтались не седоусые румянцевские или суворовские богатыри, а горластые
немцы, бесцеремонно тыкающие в экспонаты пальцами и подначивающие друг
друга наверняка скабрезными шуточками. Некрасивые девицы-немки из их
компании косметикой и вниманием своих и чужих мужчин не пользовались.
Худые, обросшие оранжевым пухом, торчащие из шорт ноги немцев казались
выточенными из светлых пород дерева, как и корпуса уменьшенных копий
фрегатов, некогда принесших славу российскому флоту.

За каким чертом Петю понесло в Военно-морской музей, он и сам не смог бы
ответить. Какого рожна он не уймется, для него тоже оставалось загадкой.
Так ли уж он верил в обещанные деньги?

Чай, не маленький. Идиота проще убить, чем заплатить ему миллион долларов.
И ведь сарацин Мойл даже не объяснил толком, как он собирается передать
вереницу зеленоликих президентов. Вспомнилась невеселая кавээновская шутка:
"Я тебе по факсу послал миллион долларов"...

Все. Решено. И не стоит откладывать. Сейчас Петя выходит из музея и, никуда
не звоня, никому ничего не объясняя, мчится на Витебский вокзал. И
отправляется на дачу. И сидит там безвылазно неделю, как улитка в ракушке.
А лучше месяц. Заметано.

Но, вместо того чтобы действительно покинуть музей, Петя двинулся дальше,
от экспоната к экспонату, задирая голову, чтобы лучше разглядеть
развешанные под потолком выцветшие трофейные флаги.

Класса до шестого Петя любил играть в солдатики. У него были две
пластилиновые армии - "наших" и французов (влияние добротно скроенных
батальных сцен в "Войне и мире" Бондарчука). Каждая армия в сотню штыков.
Вместо того чтобы делать домашние задания, Петя, пока родители не вернулись
с работы, самозабвенно заставлял свои армии маршировать друг на друга.

И вот здесь, в музее, призраки пацаньих грез вернулись. В голову пришла
эдакая фантазия: бриг "Виктория", держа нос по ветру, заходит в борт к
чайному клиперу "Лаперуз". Полный абордаж. Зажав зубами кортики, при помощи
абордажных крючьев пираты запрыгивают на вражеские ванты. Порох на полках
кремневых пистолетов отсырел. Шпицрутены на исходе. У пиратов вплетены в
косички горящие труты, чтобы поджигать запалы швырятельных бомб. Босые
загрубелые пятки стучат по палубе. Испанский гранд прокусывает воротничок,
в котором ампула с цикорием...

Петя опомнился, тряхнул лохмами. Ведь он сюда явился как серьезный,
ответственный человек. С поручением.

Но о поручении думать не хотелось. Волны Невы вдруг стали солоней, чем воды
Индийского океана, плескались в неправильно прямоугольные иллюминаторы
бывшей Биржи, а ныне Музея военно-морских викторий, и шептали красивое
слово "аврал"...

Ноги понесли Петю к выходу из музея. Чтобы доставить на Витебский вокзал, а
далее целым и невредимым на дачу. От греха подальше.

Однако не успел Петя поравняться с макетом двадцатипушечного брига "Улисс",
как узнал входящего в зал очередного посетителя.

Нет, Петя не обознался. Не мог обознаться. Пусть на человеке вместо
солидного костюма были надеты вытертые джинсы, "косуха" и черная футболка
под ней. Это был именно он, собственной персоной. И хотя, если верить
сообщению Мойла, сей гражданин намедни утонул в Неве, этот неприятный
момент, судя по цветущему внешнему виду, не доставил ему особых
неприятностей.

Самый пристальный взгляд не мог бы обнаружить во внешности Анатолия
Андреевича никаких свидетельств скоропостижной смерти. Ни тебе синего
отлива одутловатой кожи, ни вспученного живота, ни трупного окоченения.
Странный знакомый был живее всех живых. А это значило, что беднягу Пьеро
опять надули. И еще это значило, что обещанный миллион баксов тоже может
оказаться эфемерным посулом. Компаньон Мойл, оказывается, любит приврать.

Бочком, бочком, вжав голову в джинсовый воротник, Петя двинулся в глубь
корабельно-макетных снастей. Кажется, Анатолий Александрович его не засек.
Вот и славно.

Петя обогнул греющуюся в искусственном дневном свете палубу императорской
яхты "Ливандия" и добросовестно уткнулся носом в экспонаты, покоящиеся в
углу под стеклом: фуражка лейтенанта Шмидта и скрипка лейтенанта Шмидта.

Так мятежный лейтенант еще и на скрипке играл? Как интересно. Петя по
принципу страуса: если я не вижу, значит, и меня не видят, постарался
целиком уйти в созерцание музейных сокровищ.

Но нежелательной встречи избежать не удалось. Крепкая рука уверенно
хлопнула его по плечу. Петя вздрогнул, словно его застукали на воровстве
фисташек в супермаркете.

- Опять ты,- устало вздохнул блондин, глядя на Петюню как на несмышленого
котенка, снова нагадившего в ботинок.- Я же тебе русским языком сказал:
уматывай из города подобру-поздорову!

Петя собрался что-нибудь соврать, но ничего путного в голову не приходило.
Тогда он решил просто промолчать, виновато опустив глаза. Буркнул лишь,
стараясь, чтоб звучало весомо:

- Тут дело у меня одно осталось недоделанным...

Стилистика произнесенного покоробила самого Петра. Кроме того, виноватые
глаза и достоинство в голосе выдавали юношу до покраснения ушей своей
несовместимостью. Осталось только собирать несуществующие ворсинки на
одежде.

- Знаю, знаю,- грустно улыбнулся блондин.- Дело на миллион долларов.

Петя вскинулся, испуганно хлопнул губами, но смекнул, что это просто шутка
такая, оборот речи, и ни в чем Анатолий Рудольфович его не подозревает.

- Нет, я действительно собрался отсидеться на даче... Но тут предложили...

Он замолк и смущенно поковырял прыщ на подбородке.

- Ага,- кивнул блондин.- Мне бы тоже побриться не мешало... Ну что с тобой
делать, горе ты мое луковое? Где тебя спрятать, чтоб ты под ногами не
путался?

Хутчиш повертел головой, словно собирался присмотреть убежище для юноши
прямо здесь, в музейном зале.

Хотел ли Петя, чтобы его спрятали? Наверное, хотел. Лучшего выхода из
положения, чем передоверить себя этому прекрасно владеющему обстановкой
блондину, и выдумать нельзя было. А может, взять его в напарники и на паях
оттяпать зеленый миллион? Уж Анатолия Ивановича проныре Мойлу не надуть.

Все, решился Петя. И уже рот раскрыл, чтобы про Мойловы провокации
рассказать... да видимо, плохо провайдер знал себя.

- Анатолий Максимович,- готовый к скандалу, начал запасаться воздухом
Пьеро,- почему вы не оставите меня в покое? Неужели так трудно оставить
меня в покое!

И, как перед дракой, снял огромные солнцезащитные очки.

Он повысил голос и этим привлек внимание посетителей музея. Удивленные лица
выдвигались из-за паутины игрушечных лееров и бушпритов. Очевидно, им
поднадоело созерцать дары моря. Любопытно, что бы они сказали, если б
узнали, что за неполный рабочий день прапорщик Анатолий Хутчиш по
собственной воле перелопатил столько пластов "флотской" информации, что
теперь запросто мог садиться за написание "Большой Морской энциклопедии" в
двадцати семи томах? Теперь от одного слова "шпангоут" у Хутчиша могла
случиться морская болезнь.

- Ты кое-что перепутал,- обдав морозом, взглянул Хутчиш в обрамленные
синяками глаза провайдера.- Ты собирался рассказать мне о деле на миллион
долларов, а не истерики закатывать.

Анатолий водрузил мигом заткнувшемуся скандалисту очки на нос и вывел из
музейного зала. Разочарованные зрители, которым было отказано в динамичном
зрелище, вернулись к созерцанию статичных форм.

Вход в зал по бокам от дверей охраняли трехметровые латунные фигуры матроса
и офицера-краснофлотца. Только здесь Петя опомнился и попытался вывернуться
из веско лежащей на его плече руки. Куда там.

- Не рыпайся, дурик,- подмигнул мегатонник и неожиданно для Пети сам убрал
руку.- Я ведь тебе добра желаю.

- А мне сказали, вы утонули,- ни к селу ни к городу признался Петя.

- Не дождутся,- успокоил лихой знакомый.

- Кто не дождется? - с самонадеянностью ночного мотылька Петя захотел
приблизиться к огоньку тайны.

- Никто не дождется,- кратко обрубил концы блондин.- Говори лучше, зачем в
музей пришел.

Так я тебе все и рассказал, подумал Петя. И его прорвало.

Все выложил он вагонному знакомому. И про то, как для дядюшки Мойла ломал
компьютерные пароли, и про то, зачем в Москву ездил. И про миллион долларов
за дневники Вавилова, и про "дело врачей", и про то, что, по сообщению
израильтянина, шифром в сейфе является название эсминца, кормовое украшение
которого висит над парадной лестницей музея.

- Это "Гангут", что ли?

- "Гангут",- вздохнул Пьеро, уже жалея, что выговорился.

Анатолий нехорошо прищурился, склонил голову и, глядя в упор в темные
стекла Петиных очков, сурово порекомендовал:

- Не лез бы ты в эти дела, провайдер. Мой тебе совет. Если и дальше хочешь
радовать мир своим существованием. Забудь о дневниках.

- Почему? - отступил на шаг компьютерщик, всеми фибрами души подозревая в
знакомом нечестного игрока.

- По кочану.

Хутчиш облокотился на перила, жестом пригласив Петю сделать то же самое.

- Что ж мне с тобой, непоседой, делать...

Площадка перед входом в зал находилась на втором этаже. Вниз вели две
надраенные до блеска мраморные лестницы. Их белизну подчеркивали
выкрашенные в цвет морской волны стены. А в пролете левой лестницы, прямо
перед носом беседующих, помещался установленный вертикально экспонат
нестандартного размера - десятиметровая, цвета хаки сигара первой советской
баллистической ракеты Р-11ФМ. Привернутая к стальному боку табличка
оповещала, что такими ракетами оснащались подводные лодки шестьсот
одиннадцатого и шестьсот двадцать девятого проектов.

- Ничего себе дура, а? - кивнул Анатолий на экспонат.- Вот бы такой
болванкой да по нашим супротивникам!

- А кто они, наши супротивники? - продолжал совать нос куда не следует
отважный Петя.- Японцы, да?

Анатолий Николаевич сложил губы трубочкой и отрицательно покачал головой -
дескать, никаких японцев больше и быть не может. Или это означало, что с
японцами он уже разобрался?

Потом Хутчиш загадочно улыбнулся:

- Кажется, придумал.

- Что? - Петя решил добиться ответа хоть на один из вопросов.

- Куда тебя деть. Любишь за девушками ухаживать? - Вопрос, требующий не
ответа, а очередного вопроса.

- За какими девушками?

- Не за какими, а за какой. Симпатичная девушка. Только нервная немного.
Ну, это от волнения. И заметь, если ты ей скажешь, что по просьбе
Копперфилда на компьютере проверял его трюки на безопасность, она тебе
поверит.

При этом прапорщик подумал, что беседовать о девушке, даже о такой, как
Марина, ему гораздо приятней, чем о боевых кораблях и коварных шпионах.
Призрак морской болезни шелушился в горле.

- Какая девушка? - переспросил сбитый с толку Петя.- Откуда возьмется? Да
что вы мне...

- Милая девушка, с фарфоровым личиком и стройными ножками. Тоже "делом
врачей" интересуется. Вы с ней найдете общий язык. Она явится сюда из
Эрмитажа через...- Анатолий повернулся к дающему тусклый свет окну, сделал
ладонь левой руки лодочкой и приставил к ней указательный