, что слишком
долго ждал. Годы и годы.

Впрочем, Толя ведь тоже не дурак в пекло наобум лезть. Сейчас, наверное,
откуда-нибудь корабли в бинокль разглядывает. Может, даже из этого музея...
Или он уже разведал, на котором кораблике находится заветная дверца, за
которой спрятана Тайна Черного моря?

Двери автобуса с шипением сложились гармошкой, и боец Брагин не спеша вышел
наружу, радуясь возможности раньше остальных вдохнуть свежий воздух и
размять ноги. Папаша с ковыряющим в носу ребенком не представлялся Брагину
серьезной проблемой.


Зоологический музей был закрыт. Это стало понятно еще возле запертой кассы,
но Витя Шелепин продолжал раздраженно давить на кнопку звонка. Сволочи,
ведь сами же на входе написали: "Выходной - пятница". А сейчас что? Сейчас
воскресенье. Значит, музей должен вкалывать без базара. Звонок приглушенно
дребезжал где-то в глубине музея, и этот печальный, одинокий звук,
раздающийся в пустом здании, слышимый лишь чучелами и скелетами, вызывал
неприятное чувство где-то в районе селезенки. Витя приник глазом к дверному
глазку, но ни фига не увидел. Тогда он подергал ручку. Заперто, и хоть ты
тресни.

- Папа, ну пойдем, закрыто ведь,- канючил Серега, дергая его за руку.

Сереге было скучно и повышать знания по зоологии не хотелось. А хотелось
ему кататься на роликовых коньках вокруг БКЗ "Октябрьский", в компании
таких же сорванцов.

Вите Шелепину тоже в музей не хотелось. Хотелось ему в "Шемрак", где каждое
воскресенье под светлый "хольстен" они с друзьями обмозговывали текущие
дела фирмы. Но - обязанности "воскресного папы" нужно выполнять. И Танька,
коза, с радостью отправила их на выгул. Сама-то, поди, хрена Серегу по
музеям таскает.

В тот момент, когда Витя вроде бы уловил шорох внутри здания, Серега
прекратил канючить и, сунув палец в рот, переключил внимание на потрепанный
автобус, остановившийся неподалеку. В автобусе было полно спецназовцев.

Шорох за дверью Вите Шелепину не померещился.


- Ну, чего там? - нетерпеливым шепотом спросил Вискас, не вынимая рук из
карманов плаща.

- Ложная тревога.- Алиса на цыпочках отошла от двери.- Посетитель какой-то.
На чучело мамонта, наверное, желает позырить.

Одета она была в рамках предстоящего мероприятия: черные джинсы в обтяжку,
заправленные в высокие армейские ботинки на шнуровке, мужская рубашка в
яркую красно-черно-белую клетку с закатанными по локоть рукавами, а поверх
- коричневая жилетка с десятком карманов и карманчиков.

- Понятно. Может, звонок перерезать? Чтоб не долбил по ушам.

Вискас достал из недр бессменного плаща не первой свежести платок и
украдкой высморкался.

- Да ну его. Потрезвонит и отвянет. Посетитель, в смысле. Не отвлекайся,
Василий, мы тут не за тем.

- А ты уверена...

- Уверена, Вискас, уверена,- тихо, но раздраженно прервала Алиса.- Отсюда
кораблики как на ладони.

- Смотри, если Доктор узнает...

- Не узнает. Ему сейчас не до нас.

К музею вроде бы подъехала машина, но Алиса уже шла прочь от двери.


- Эй, друг, чего воюешь? - раздался за спиной Вити Шелепина спокойный, даже
ласковый голос.

Витя обернулся, и перед ним протянулась вереница кошмарных видений:
задержание, обыск, КПЗ, допрос, арест, суд, тюрьма, лагерь под Тосно... А в
кармане тысяча двести "зеленых". А за спиной спецназовца целый автобус его
братанов по оружию.

- Так ведь заперто,- пролепетал Витя.

В мозгу завертелось: "При мальчонке-то не надо... Не надо при
мальчонке-то..."

- Дядя, а вы моего папу арестовывать будете? - с надеждой спросил поганец
Серега.

- А то,- добродушно пошутил человек с автоматом и потрепал поганца по
светлым кудрям. Потом вновь перевел взгляд на папу.- Документы имеются?

- А как же...

Съежившийся Витя нашарил во внутреннем кармане паспорт (слава Богу, взял),
подцепил, потянул, упустил, подцепил, выудил, протянул.

В голове билось: как же они вычислили, что у меня фура нерастаможенная
прошла? Или Киреев заложил, падла?

- Дядя, а вы из ОМОНа? - спросил Серега.

- А то,- гордо сказал боец Брагин. Документы он не взял - лишь взглянул на
них мельком.- Музей закрыт, что ли?

- Закрыт, закрыт! - часто и безнадежно закивал Витя Шелепин.- Заперто, я
десять минут стучусь, звоню, а у них заперто...

- Дядя, а вы из автомата стрелять будете? - поинтересовался Серега.

- А то.- Не глядя на пацаненка, боец Брагин поправил ремень автомата и
грозно процедил: - Ну, на нет и суда нет. А раз закрыто...

При слове "суд" Шелепин закрыл глаза. Сейчас спросят про
незарегистрированное оружие, наркосодержащие вещества, колющие-режущие
предметы, потом затолкают в автобус... В сознании почему-то возник образ
большого, запотевшего, до верху наполненного "Хольстеном" бокала. Прощай
"Шемрак", прощай навсегда... Неужели Киреев все-таки настучал, падла?

- ...То давайте-ка быстренько отсюда,- услышал Витя.- Завтра приходите.

Когда родная "бомба" цвета "карина" умчала папу и сына прочь от музея,
воображаемый "Хольстен" из сознания Вити Шелепина медленно перетек в
мочевой пузырь и теперь настойчиво стучался в стенки, требуя разрешения на
выход. Но Витя крепился. Он был уверен, что, если остановится, омоновцы
окажутся тут как тут.

Расположившись на заднем сиденье и глядя в кормовое окно на стремительно
удаляющийся автобус с милиционерами, Серега раздумывал, заплакать ему в
знак протеста или нет - милиционер обещал арестовать папу, а папа почему-то
сбежал. Весь кайф обломал, родитель фигов...


Внутри здания двое несанкционированных посетителей почтительно водили
подбородками от экспоната к экспонату. Но не страсть к естествознанию
пригнала их сюда: из окон верхнего зала, посвященного энтомологии,
открывался умопомрачительный вид. Умопомрачительный потому, что позволял
без труда наблюдать за прибывшими на День ВМФ кораблями Краснознаменного
Черноморского Флота.

На всякий пожарный Алиса решила проверить, не разбудил ли своими звонками
настойчивый любитель зоологии сторожа в каморке налево от главного входа.
Не разбудил: две капли "СпокоНоМала-8" (того самого, который они по ошибке
не вкололи горячему парню Рахиду на террористическом рынке) на стакан
портвейна коня на скаку остановят.

Прав был Вискас, снотворное действительно радикальное. Сторож музея лежал
щекой на столе и блаженно улыбался. Натекшая под щекой лужица слюны
подбиралась к полупустой бутылке "Портвейна розового" и огромной импортной
магнитоле.

- Ну, где ты там? - гнусаво подал голос Вискас, стоя на вершине лестницы.

- Иду, иду.

Алиса миновала черную скульптуру какого-то человека, должно быть зоолога,
но очень похожего на Вольтера,- скульптуру, что призвана была встречать на
входе посетителей и охранять доступ к гардеробу, и по правой лестнице
взбежала в первый зал. Мимоходом в азарте щелкнула бюст Дарвина по носу:
история, начавшаяся в минувшую среду в ночном стриптиз-баре "Кресты",
подходила к своему финалу.

Тишина и полумрак были разлиты в воздухе. Вискас ждал напарницу возле
исполинского, напоминающего остов дирижабля скелета синего кита,
вознесенного на серебристых опорах почти под самый потолок. Вокруг
законсервированными торпедами недвижимо плавали макеты, чучела и костяные
каркасы прочих крупных морских тварей - финвала, афалины, белухи, морской
свиньи, однако рядом с этим подводным дирижаблем они как-то не смотрелись.

Стоя рядом с колонной, за которой ни к селу ни к городу и потому стыдливо
прятался жирафий скелет, непонятно как затесавшийся в компанию обитателей
морей и океанов, Вискас снова тихо, но яростно высморкался (глухое эхо
прокатилось среди звериных трупов и умерло неподалеку), потер слезящиеся
глаза и поинтересовался: "Куда дальше?" - сиплым шепотом, хотя никто
посторонний его услышать не мог.

- Туда.- Алиса прошла под исполинским скелетом.- Тамошние окна выходят
аккурат на корабли... Ты простудился, что ли?

- Не... Ох...- Василий спрятал платок в карман.- Запах чуешь?

Девушка потянула носом воздух. В сером воздухе витал ненавязчивый аромат
давно не проветриваемых шуб, на которые неделю назад пролили касторку.
Скелеты береговой гориллы, шимпанзе и человека внимательно наблюдали за
гостями из стеклянного шкафа слева от лестницы.

- Ну чую.

- Во. Аллергия у меня на эту дрянь.

Алиса фыркнула и собралась было съязвить по этому поводу, но Вискас
неожиданно схватил ее за руку и потащил налево, во второй зал, где дорогих
гостей встречали акулы и скаты, прижал к стене за изготовившейся к прыжку
рысью под стеклянном колпаком. Прежде чем детектив зажал ей рот рукой и
шепнул на ухо: "Тихо!..", она успела подумать, что напарничек наконец-то
попытается, как говорят девчонки из "Крестов", "прокомпостировать
талончик", и приготовилась дать отпор посягателю, однако тут и она
услыхала: где-то далеко-далеко, внизу, за гардеробом, открылась входная
дверь.


Когда помеха в лице папаши с сынишкой была устранена, боец Брагин повернул
за угол и дал отмашку коллегам - путь, дескать, свободен. "Поморы" слаженно
посыпались из автобуса. Предпоследними вышли генерал Семен и Иван Князев,
замыкал же отряд майор Горовец.

Нет, очень не нравилось генералу сегодняшнее молчание Карла. Ну перетрусил
генерал, ну отгородился от опасностей добрыми молодцами. А кто б не заерзал
после того, как в него швыряют самурайскую сабельку? Хорошо, в колесо
встряла, а если б в глаз? А уж здесь, в двух шагах от установки, спрятанной
под чучелом таймырского мамонта, перестраховаться сам Бог велел.

А может, Карл прочухал, что генерал установку отдавать командованию не
намерен и сам бессмертием воспользуется, а отставного мегатонника призвал
под свои знамена из коварства? Ведь черепушка у Карла ого-го! Легко
догадаться может про такое. Да что про такое, Карл способен вычислить, что
не только на себя генерал пашет, но и на некую вражью силу.

Приказы были не нужны: каждый и так знал, что ему делать. Рядовой Адымбаев
присел возле входа, две секунды поизучал замочную скважину, потом,
шевельнув плечом, дал "калашу" соскользнуть на землю. Сунул палец в "пенал"
на торцевой стороне приклада, выудил "ежик" для чистки ствола и обратной
его стороной поковырялся в замке. Замок щелкнул, дверь открылась.

"Поморы" были экипированы по форме В - неполной боевой: комбинезоны
защитного серого цвета, автоматы-гранатометы, три запасных магазина,
шлемофоны, штык-ножи. Гранаты, дальнобойные радиостанции, приборы ночного
видения, сухпайки, противогазы и прочую дребедень Горовец разрешил
оставить: и без них выкладка делала каждого бойца на тридцать два
килограмма тяжелее. И потом, елки-палки, не на войну ведь идем - всего лишь
охрану субъекта обеспечиваем, чтоб его перекосило. Поэтому Горовец позволил
бойцам не надевать даже обязательные во время операций, но дьявольски
неудобные, душные и тяжелые бронежилеты "Краб 96".

А ведь далеко не в кайф было на душе у генерала Семена. Тут, в Питере, пока
все спокойно, но в Москве началась какая-то закулисная возня - кулисы так и
трясутся. Вести из первопрестольной самые недобрые доходят. Точно раскаты
надвигающейся бури.

Осведомленные о существовании установки Икс люди в Генштабе и ГРУ, те, с
которыми Семен разрабатывал операцию "Золотой ключ" по ее демонтажу и
тайной доставке, желудями посыпались со своих постов. Адмирала Маринина в
срочном порядке спровадили на пенсию. Генерал Дашков при самых загадочных
обстоятельствах покончил с собой. Записку оставил глупую: "Это вечно
продолжаться не может". Свой человек из самых верхов Семену весточку с
оказией передал: дескать, и над его бедовой усатой головой молнии вот-вот
засверкают - вскрылось кое-что из генеральских прожектов, о которых он, в
интересах страны, правительству не докладывал. И вроде бы даже создана
закрытая президентская комиссия по расследованию некоторых дурнопахнущих
делишек ГРУ, и вроде бы грядут головокружительные кадровые рокировки там.

Нет, подумал генерал, и сжал кулаки в карманах штатской на молнии курточки.
Меня не возьмешь. Пусть операция "Золотой ключ" провалились - плевать.
Теперь каждый за себя. Зато установка моя. Шиш ее Доктор получит.

А однорукий сотоварищ знай себе помалкивает. Надломилось что-то в их дружбе
после предрассветной сценки у японского консульства.

А ведь сынок его того. Буль-буль в невской водичке... И хорошо. Меньше
народу - меньше конкурентов. А Князев пусть пока надеется на встречу со
своим отпрыском.

Майор Горовец про себя матерился. С самого утра - как только получил
кодированный сигнал обеспечить охрану субъекта "Генерал" на всем маршруте
его продвижения. Господи, центр города, народу полно, ну кому взбредет в
голову покушаться на жизнь этого старого придурка Семена, да еще в
Зоологическом музее?

"Поморы" действовали по стандартной, отработанной схеме 2х3: рядовые
Адымбаев и Тимохин бесшумно, как тени, проскользнули в темное, дышащее
сухостью и пылью нутро музея. Замерли в пяти метрах друг от друга, вжавшись
в стены длинного коридора и устремив во тьму стволы "калашей".

Пролетели три секунды. Все спокойно. Рядовой Брагин, сержант Карташов и
старшина Приемыхов метнулись следом; застыли неподвижно у стен в пяти
метрах впереди Адымбаева и Тимохина. Три секунды. Тишина.

Внутрь здания юркнула спарка рядовых Пелевина и Сорокина, неслышно
пробежала мимо товарищей и оказалась в гардеробе. Бойцы рассредоточились
вдоль стен и принялись водить дулами автоматов по сложной кривой, выцеливая
потенциальную опасность...

Выждав положенные три секунды, в гардероб прошмыгнули стоявшие у самого
входа Адымбаев и Тимохин, пересекли его и заняли боевые позиции у
скульптуры какого-то старикана с хитрой мордой. "Академик Карл Максимович
Бэр" - мельком углядел Тимохин поясняющую бронзовую надпись на пьедестале.
Кто таков этот Бэр К.М., он не знал.

Мимо Тимохина призрачно пронеслись Брагин-Карташов-Приемыхов. Сержант
шагнул в вестибюль у главного входа, заглянул в каптерку и ухмыльнулся,
увидев мирно посапывающего сторожа рядом с полупустой бутылью портвешка и
неимоверно большой молчащей магнитолой. Но будить сторожа не стал: пусть
отдыхает ветеран.

То, что это был именно штатный сторож, сержант Карташов не сомневался:
видел его фотку перед началом операции. Его и всех прочих сотрудников
музея. Ведь если какой-нибудь зоолог-фанатик задержится в выходной день на
работе и наткнется на "поморов", а "поморы" не будут знать его в лицо...
Что ж, тогда одним сотрудником Зоологического музея станет меньше.

Всяко лучше не рисковать. Поэтому сержант Карташов шагнул к мирно
дрыхнущему стражу и вонзил ему в предплечье иглу шприц-ампулы снотворного
"СпокоНоМала-8".

Раз, два, три секунды.

Пока сержант Карташов усыплял и без того спящего сторожа, рядовые Пелевин и
Сорокин обогнули скульптуру пожилого худощавого мужика ("На Вольтера
похож",- мелькнуло у Пелевина по поводу скульптуры) и уже неслись вверх по
лестницам - Пелевин по левой, Сорокин по правой.

На улице остались лишь майор Горовец, генерал Семен и однорукий старик, в
котором чувствовалась странная скрытая сила. Сам не понимая почему, майор
относился к нему с уважением. Как к боевому товарищу. Не то что к этой
штабной крысе высокого полета.

Неприязнь майора была генералу не в диковинку.

Но чуяло, чуяло его сердце: близка развязочка-то. Нервишки как струны,
волосики ежиком. За тридцать с хвостиком лет беспорочной службы научился
генерал такие диспозиции угадывать. Как пить дать, этим вечером начнется
заключительный концерт по заявкам ГРУ. А он, Семен, прямо на сцене исполнит
финальную партию. Если кто-нибудь, старик-калека например, возымеет
наглость его освистать, то... Будем надеяться, "поморы" с одноруким
пердуном справятся. Контрольный выстрел в голову, чтоб без сюрпризов. Без
тухлых помидоров...

И в миллионный раз генерал Семен принялся гадать, правильно ли он
определил, что установка Икс - не что иное, как прибор для омоложения
организма, разработанный во славу товарища Сталина, да не спасший товарища
Сталина от подсыпанного в табак яда. Должен, должен генерал Семен оказаться
прав. Должно же ему хоть раз в жизни повезти?!.

Радиофон в ухе Горовца донес приглушенный шепот Приемыхова:

- "Улей" "Улей", я "Пчела 1". Как слышите.

- Слышу, старшина,- сказал Горовец.- Обстановка?

- В гардеробе штиль.

- Принял. Эпилируйте залы, чердак и подвал. Потом назад.

- Есть. Конец.

- Конец.- Горовец повернулся к Семену: - Товарищ генерал, разрешите
обратиться.

- Обращайтесь.

- Пока все спокойно. Мои орлы прочешут здание и дадут знать, что все в
порядке. Тогда мы и войдем.

Да, пока все было тихо. Ребята работали спокойно и слаженно. Ни суеты, ни
лишних телодвижений. Спецы, ежкин кот.

Не совсем уютно чувствовал себя разве что рядовой Тимур Адымбаев. Ну не
любил он чучела животных. И даже побаивался их.

Дед рядового Адымбаева, известный при жизни таджикский охотник, он же
признанный таксидермист, он же хозяин внушительной коллекции охотничьих
трофеев, Тынгиз Адымбаев, с внучачьего малолетства приучал Тимура к своей
профессии. Хотел, старый маразматик, преемника оставить после себя. И кое в
чем преуспел: оружие Тимур полюбил. Оружие. Но никак не саму охоту.
Неподвижные, мертвые тела животных, в которые мастер-чучельник вдыхал
видимость жизни, оставляли в душе маленького Тимура Адымбаева чувство
беспокойства и страха.

Старик Тынгиз смеялся над внуком, трепал его по голове и приговаривал, что,
мол, бояться не надо. "Если боишься зверя, значит, зверь сильнее тебя",-
так говорил старый охотник. Но внук все равно боялся.

Три секунды. Следом за Пелевиным и Сорокиным Адымбаев и Тимохин взлетели по
лестницам в первый зал, прижались к колоннам по обе стороны от хвоста
сложившего ласты китового скелета. Предыдущая спарка замерла неподалеку от
костяных остовов касатки и нарвала (последний был вооружен зловещим
штопором вместо носа). Адымбаев-Тимохин заняли позиции возле лестницы на
второй этаж, к экспозиции насекомых. Сквозь скелеты морских тварей зал
просматривался великолепно. И зал этот был пуст.

Силуэты двигались бесшумно, согласованно, споро - в общем, профессионально.
Алиса, скрючившись за витриной с какими-то дурацкими рыбками, до боли
прикусила нижнюю губу. Без сомнения, пожаловали по их душу. Но кто? Люди
Доктора, который каким-то неведомым способом вызнал предательство? Или
подонок Хутчиш решил отомстить за подставу?

- Семь,- шепнул ей в ухо притаившийся рядом Вискас.

И шмыгнул носом. И поморгал слезящимися, покрасневшими глазками. Почти
неслышно шмыгнул, но Алисе показалось, что шмыг громогласно разнесся по
всем закуткам музея.

- Что?..

- Их семеро. Солдаты. Кажется, с автоматами. Черт, нос забит, плохо
чувствую, но по смазке вроде "калаши"... Что делать будем, начальник?

В его руке был зажат родной "бульдог", ствол задумчиво смотрел в потолок.
Другой рукой Василий комкал носовой платок. Нервничал.

Не отвлекаясь на пустопорожние проклятия в адрес судьбы, Алиса быстро
прикинула: в обойме "браунинга" семь патронов, в сумочке, помнится, еще с
десяток. У Вискаса шестизарядный револьвер. В принципе, если экономить,
если отобрать в бою оружие у противника - есть шанс...

Нет.

Она тряхнула головой. Ты бредишь, девочка. Это ж профессионалы, тебе с ними
не совладать. Так что же делать?

Сваливать. И быстро.

- Уходим,- сказала она на ухо напарнику.- Туда, вглубь. Там, в торце
третьего зала, за мамонтами, пожарная "запаска".

- Лады.

Вискас спрятал платок в карман. Несмотря на недуг, детектив был собран и
деловит. Шутки кончились. Беззвучно рассредоточиваясь по музейному залу,
неизвестные с автоматами виделись призрачными, бестелесными посланниками
смерти.

- Тогда - ноги. Иди вперед, я прикрою.

- Нет,- вдруг твердо возразил Василий.- Ты впереди, я прикрываю.

- Слушай,- яростно зашептала Алиса,- сейчас не время для...

- У меня глаза слезятся. А тут темно, как у мамонта в желудке,- не менее
яростно, с хлюпаньем потянул носом Вискас.- Если