колько мгновений пристально рассматривала
гостей. Молча. Не шевелясь.

Пауза затягивалась. Алена Максимовна муссировала версии. Самыми
подозрительными являлись занюханная джинсуха и неумело заретушированные
гематомы Петра Петровича. Поверить, что этот патлатый гопник - медик, можно
было только, если услышать, что паренек недавно вернулся с передовой.

Милиционер скучающе смотрел в окно, где изнывала от жары природа. Ему
хотелось в Озерки - загорать и купаться.

Артем мысленно радовался, что не прихватил на спектакль никакого оружия. В
случае провала критики будут интерпретировать пьесу как мелкое хулиганство,
не более.

Марине стало совсем неуютно. То есть до такой степени, что неосознанно она
ногтями вцепилась в Петино запястье.

Петя боли не почувствовал: ему тоже стало не по себе. Взгляд бесцветных,
водянистых глаз этой высокой, сухопарой женщины, в неприятно белом,
безукоризненно отутюженном халате и с выбившимися из-под накрахмаленного
чепчика жиденькими завитушками крашеных волос, не выражал ни
подозрительности, ни враждебности - вообще ничего не выражал, лишь холодный
интерес... и именно это пугало больше всего.

"Да ведь она старая дева!" - с проблеском мстительной радости догадалась
Марина, но радость была недолгой.

Медсестра наконец пошевелилась - как выворачиваемые суставы, хрустнули
складки ее халата - и произнесла:

- Разрешите вас на минутку, товарищ подполковник.

По тому, с каким нажимом было произнесено "товарищ подполковник", Марина
поняла, что Трофимова не верит ни единому слову Артема. Сердечко беглянки
затрепыхалось в ледяных оковах страха. Почему же Петр молчит? В душу Марине
закрался червячок недоверия к даровитому программисту.

Тем временем медсестра и Артем о чем-то тихо беседовали позади стеклянной
будки милиционера, возле столика с местным и городскими телефонами. И
беседу эту можно было назвать какой угодно, только не дружеской: Трофимова
что-то сказала лжеподполковнику, лжеподполковник недоуменно ответил; она
взялась за трубку городского телефона, быстро, по памяти нащелкала номер и,
ожидая ответа, повернулась к собеседнику. После чего бросила еще несколько
фраз, от которых Артем переменился в лице.

Что-то не так, поняла Марина. Что-то не то происходит.

Мысли девушки заметались, как подопытные мышки, завидевшие человека в белом
халате. Куда она звонит? В милицию? Неужели кто-то предупредил больницу,
что новый зав не тот, за кого себя выдает? Почему Петр молчит?

Она боялась взглянуть на друга-провайдера, чтобы не выдать охватившее ее
смятение: краем глаза медсестра следила за спутниками Артема. Киевлянке до
мурашек под языком хотелось сейчас принять успокоительное. Но
успокоительного не было. Не было, хоть ты плачь: Артем выбросил все
таблетки. Дура, дура, и зачем я только с ним связалась...


- Я хочу знать, товарищ подполковник,- со спокойствием арктических пустынь
сказала старшая медсестра Артему,- что тут происходит. И если вы не сможете
правдоподобно ответить мне на мой вопрос, я буду вынуждена вызвать милицию.

Артем попытался улыбнуться. Лицевые мышцы норовили забастовать.

- А в чем, собственно говоря, дело?

- Значит, не можете,- недобро прищурила Трофимова прозрачные, как
химическое стекло, глаза.- Или не хотите. Хорошо. Ладно. Я не знаю, кто из
вас врет, но кто-то врет несомненно. Сейчас я позвоню в Горздрав и все
выясню.

Она снова сняла трубку городского телефона, набрала номер, прижала трубку к
уху. Повернулась к Артему. Волна камфорного запаха густым налетом осела на
трахеях обманщика.

- Хотите знать, в чем дело? Я вам расскажу. За два часа до вас приходил
один человек. И тоже отрекомендовался новым заведующим хирургическим
отделением. Тоже имел при себе приказ и все необходимые документы. Подпись,
печать. Как положено. Те же самые, что характерно. Только вот помощников у
него не было... Что скажете?

Выдох застрял внутри легких. Артем несколько секунд молчал. Пол медленно
вращался у него под ногами.

Да, это был удар. Но кем нанесенный и куда нацеленный? Подстава? Чья?
Совпадение? Не бывает. Медсестра врет? Зачем?

Артем не пытался скрыть свое изумление - во-первых, все равно не получилось
бы, а во-вторых, по легенде ему, подполковнику Шляпникову, положено
изумиться. Нет, баба вроде не лжет. Хотя - кто их, баб, разберет...

- Не понял вас, лейтенант,- сухо сказал он. Сухость далась легко, потому
что все слюнные железы забастовали тоже.- То есть получается, теперь тут у
вас два заведующих?

Трофимова раздраженно повела плечом и с лязгом повесила трубку. Сказала
отрывисто:

- Никто не подходит. Воскресенье... Не знаю. Вам виднее, два у нас новых
зава или три - считая старого.

- Бред какой-то... Ну позвоните моему предшественнику, позвоните в
министерство, черт возьми!

Не сдаваться, не сдаваться,- внушал себе лжец.- И верить в соратников, они
тоже должны выстоять. Один побежит - проиграют все.

- Вашему предшественнику позвонить не могу,- отчеканила Трофимова.- Он со
вчерашнего дня на Дне Флота. Может, в Кронштадте, может, в Усть-Луге. А
дежурный в министерстве все равно ничего толком не знает.

Артем нащупал в кармане связку ключей, это чуть-чуть помогло успокоиться. И
медленно процедил сквозь зубы:

- Очень хорошо. Оч-чень. И где же сейчас этот мой... коллега?

Трофимова на миг замешкалась, и сей факт не укрылся от внимания Артема.
"Врет?"

- Ушел,- нехотя произнесла старшая медсестра.- Незадолго до вас. Осмотрел
отделение и ушел.

Артем шумно, как и подобает попавшему в нештатную ситуацию штабисту,
выдохнул (отлегло), но внутренне оставался собранным и готовым к
решительным действиям.

- Ничего не понимаю. Генерал Прокофьев лично мне... Впрочем, ладно. Но
документы-то свои, приказ, копию приказа этот тип оставил? Или тоже унес с
собой? Как его звали хоть?

- То ли полковник Евдотьев, то ли полковник Евдокимов. Не помню. Если
хотите, пройдемте наверх, у меня записано.

Впервые айсберговый лед медсестры дал трещину, и Артем понял почему: она
сказала - "у меня записано". Значит, если липовый полковник действительно
существует, Трофимова у него документы не забрала. Прошляпила. И теперь
сама предлагает пройти наверх. Сама. Что нам и надо.

- С удовольствием. Хочу самолично взглянуть на бумаги этого Елисеева. И
если найду в них хоть малейшую неточность... Вы сами должны понимать, что
это для вас означает.

Первый тайм мы отыграли. И не с самым худшим результатом.

После паузы медсестра кивнула:

- Так точно. Понимаю. Хотя, позвольте заметить, если бы вы пришли завтра и
обратились непосредственно к главврачу...

Она отступала по всем фронтам. Но не сдавалась. Как к нынешнему
завотделением, так и к двум претендентам почтения не испытывала. Это не их,
а ее отделение. Ее вотчина. Ее Королевство Хромированных Поверхностей.

- Завтра? - натурально вскипел Артем.- Какой-то шарлатан пытался занять мое
место, а вы говорите - завтра?! Немедленно! Я узнаю фамилию этого негодяя и
лично позвоню министру! Слава Богу, у меня, в отличие от вас, есть номер
домашнего телефона моего начальника!

Трофимова пожала плечами. Она хотела заметить, что, в отличие от министра,
нынешний завотделением домашнего телефона не имеет вовсе, но сдержалась.

- А с моими помощниками что делать? - продолжал достоверно полыхать Артем.-
Прикажете торчать им на лестнице?

Трофимова поджала губы.

- Идемте. Только пусть халаты накинут. Там разберемся.

Если этот, уже второй по счету претендент - не самозванец, у нее будут
проблемы. Если не найти способ поставить нахала на место.

Отдавать власть в чужие руки Алена Максимовна без боя не собиралась.
Документы предыдущего гостя она действительно прошляпила. Посему следовало
отступить на заранее подготовленные позиции. Переформировать войска. Дать
новичку возможность натворить ошибок, а потом нанести ответный удар.

Ждать долго не придется. Судя по тому, как напудренный помощник нового
напяливает халат. Да и помощница жидковата. Наше дело правое. Ишь,
Склифосовский выискался...

Артему было жаль Марину. Зря он ее привлек к операции. Бедная девочка,
столько натерпелась... Но вот провайдер раздражал все больше. Фуфло, а не
мужик. Спасовал, ни единым словом не помог. А к Маришке липнет. Села муха
на варенье, вот и все стихотворенье... Ничего, найдутся дневники, я на это
стихотворение эпиграмму черкану. Прямо по роже.


Подковки на каблуках лжеподполковника зло и звонко цокали по коридорному
линолеуму пустого хирургического отделения, разгоняя воскресную больничную
истому и заверяя мир, что уж теперь-то власть в хирургическом находится в
надежных руках, отныне все будет как надо и никаких поблажек.

Артем шел уверенно и нахраписто. Шагающий справа и чуть сзади Петюня
старался шагать в ногу с Артемом, но путался в полах халата и постоянно
сбивался с ритма. Идущая сзади, но чуть слева старшая медсестра сверлила
затылок новоиспеченного начальника гиперболоидным взглядом. Замыкала
шествие Марина, облаченная в новенький, по-снежному хрустящий халат. Мысли
ее были заняты одним: красным пятнышком на лацкане халата старшей
медсестры. А вдруг это кровь?..

- Кто сейчас находится на отделении? - не сбиваясь с шага, строго
поинтересовался Артем, когда процессия миновала двери со скромными
буковками "М", "Ж" и надписью "Операционная".

- Я, дежурный врач и младшая медсестра,- без запинки отчеканила Трофимова.
И зачем-то, может из любви к порядку, добавила: - Последняя -
студент-практикант.

- И где они все?

- Должны быть на своих постах.

Медсестра удержалась от реплики о профессиональных и моральных качествах
дежурящего вместе с ней персонала. Хотя колкие слова уже вертелись на
языке.

- Добро. А больные?

- Все стационарные на втором этаже, в общих палатах. Сюда переводятся
только перед операцией. А первая операция назначена только на вторник.

- Добро.

Артем резко затормозил около двери с табличкой "Зав. отделением". Некоторое
время хмуро разглядывал табличку, потом повернулся к медсестре и с издевкой
поинтересовался:

- Это - наш на троих завов кабинет?

Трофимова молча кивнула. Неприязнь пряталась в бесцветных глазах
глубоко-глубоко.

- А ваш якобы новый зав, Евсеев этот, сюда заходил?

Трофимова молча покачала головой.

- Кабинет должен быть заперт?

Еще один молчаливый кивок.

- Ключи хранятся у вас?

Тот же самый ответ.

- Ясненько.

Артем толкнул дверь одним пальцем, словно брезговал к ней прикоснуться, и
дверь вдруг легко поддалась, открылась. Артем торжествующе повернулся к
старшей медсестре:

- Что скажете?

Трофимова побледнела. Скандал. В ее королевстве!

В кабинете никого не было, но уже с порога всем стало ясно, что здесь
кто-то побывал. Ящики стола выдвинуты, телефон и настольная лампа валяются
на полу, дверцы стеклянного, под потолок, шкафа с какими-то
банками-склянками распахнуты, выворочены книги из стеллажа, даже календарик
сорван со стены. Изуродована даже электрическая розетка, и голые провода
стыдливо торчат наружу. Единственным с виду нетронутым предметом в
помещении был евростандартный платяной шкаф возле окна - он был закрыт.

Возможно, враг все еще здесь. Возможно, он прячется в этом шкафу, готовый к
нападению.

Бесшумно шагнув внутрь кабинета, Артем за неимением лучшего оружия вынул
тяжелую связку ключей, внутренне собрался... и распахнул дверцы
евростандартного шкафа.

Чтобы не закричать от ужаса, Марина до крови закусила кулак. Реакции
старшей медсестры Артем не видел, зато Петюня с грохотом вывалился из
кабинета и метнулся к двери с буквой "М".

В платяном шкафу никаких платьев не было. Не было там и прячущегося врага.
А был там человек. В медицинском халате. Молодой. Симпатичный. Мертвый.
Точно старую куклу, кто-то засунул тело в евростандартную тесноту. Правый,
пронзительно синий глаз молодого человека таращился в потолок, из другого
же торчал какой-то уродливый, металлически блестящий полип в обрамлении
запекшейся, черной крови. Марина несколько секунд не могла понять, что это
за нарост, а когда поняла, то вопль из горла с новой силой ударил в
зажимающий рот кулак.

Это был никакой не полип: из левого глаза молодого человека, погруженные в
череп почти до основания, торчали миниатюрные ножницы.

Артем резко обернулся. Лейтенант Трофимова превратилась в статую из белого
мрамора, созданную неким гениальным скульптором в память о любимом лечащем
враче-психиатре: обескровленные губы искривились, вылезшие из орбит глаза
таращились на труп; но руки у этой скульптуры двигались - обхватив свою
хозяйку за шею, они не давали воплю вырваться наружу.

Артем подскочил к медсестре и без размаха, но хлестко влепил ей пощечину.
Помогло: руки безвольно упали по швам, воздух с хрипом проник в легкие, и
лейтенант вновь обрела способность дышать.

- Кто, кроме вас, видел этого "зава"? - прокурорским голосом рявкнул Артем,
не давая ей опомниться.

Ситуацию срочно требовалось брать в свои руки. Иначе объясняй потом
следователю, кто ты да зачем документы подделывал.

С трудом оторвав взгляд от трупа, Трофимова непонимающе посмотрела на
Артема.

- А?..

- Я спрашиваю, кто, кроме вас, видел чужака?

- Я...- пролепетала медсестра.- Еще постовой на входе... Не этот, другой,
сменщик... Дежурный хирург... И все...

- Дежурный хирург может подтвердить ваши слова?

Трофимова отрицательно помотала головой.

"Точно врет, стерва,- мелькнуло у Артема.- Ну, сейчас я выведу тебя на
чистую воду..."

- Почему?

Медсестра вытянула дрожащий перст в сторону человека с ножницами в глазу:

- Потому что... вот... это он и есть... дежурный...

- Так.

Единственный, кто мог бы подтвердить слова Трофимовой о
незнакомце-конкуренте, мертв. А может, никакого конкурента-то и не было?..

- Быстро найдите фамилию этого "завотделением",- четко и безапелляционно,
как на поле боя, рявкнул Артем.- Проверьте, на месте ли ключи. В милицию
пока не звонить. Я сообщу куда надо. Ясно? Ясно, я спрашиваю?!

Оказывается, поняла Марина, Артем умел кричать. Страшно кричать.

- Так... точно...- пролепетала Трофимова.

Куда делись ее неприступность и хладнокровие? Гремя каблучками, она,
насколько позволяла узкая юбка, опрометью кинулась вдоль по коридору.

Однако искать документы лейтенант Трофимова не собиралась.

- Внутрь, скорее,- столь же напористо приказал лжеподполковник
лжеанестезиологу, втолкнул спутницу в кабинет и прикрыл дверь.

- Как...- вымолвила Марина.- Что...

Она чувствовала, что еще немного, и грохнется в обморок. Господи, ну хоть
бы одну таблеточку. И тогда вернется спокойствие и ясность мыслей, исчезнет
труп из шкафа, и они с Петром окажутся у него дома...

Проверенное средство несколько привело ее в чувство - в голове прояснилось,
а щека запылала после соприкосновения с ладонью Артема.

- Ты...- выдохнула она.- Ты ударил?.. Ты ударил меня!!!

"Ты отнял мое лекарство!" - на самом деле хотелось выкрикнуть ей.

- Тихо, девочка, тихо.- Артем бережно, но настойчиво прижал девушку к
груди, повернул так, чтобы она не видела содержимое шкафа, и зашептал ей на
ухо: - Это ничего. Это бывает. Ты же сильная, ты работала на них, ты должна
знать о таких вещах... Позже поговорим, ладно? Сейчас нам надо торопиться.
Где, этот провайдер сказал, хранятся дневники?

Марина не слушала его. Ей вдруг все стало ясно. Образ обезображенного трупа
на миг исчез, желание заглотнуть вернамозолу отступило, а перед глазами
возникла зловещая фигура Трофимовой с алым пятнышком на лацкане
безукоризненно чистого халата.

- Это она,- жарким шепотом сказала Марина и мертвой хваткой вцепилась в
плечи друга.- Это она убила... Медсестра!.. Артем, миленький, пожалуйста,
уведи меня отсюда... Она тоже охотится за дневниками...

Артем проговорил сквозь зубы:

- Я знаю. Но, может быть, мы еще успеем. Где дневники, Марина?

Это был вопрос, не предполагающий ответа. Девушку нужно было поддержать:
поцеловать, погладить по головке или хотя бы обратиться к ней с вопросом.
Потому что ей очень трудно. Потому что они остались вдвоем. Третий соратник
дал деру. Где-нибудь в сортире унитаз пугает, провайдер хренов.

Петюня закончил прочищать желудок и медленно выпрямился над унитазом,
чувствуя громадное облегчение. А вместе с тем и стыд, что покрыл лицо алыми
пятнами, проступившими даже сквозь слой пудры. Теперь все было нормально.
Просто почудилось. Откуда, скажите на милость, мог взяться труп в шкафу
заведующего хирургическим отделением?.. Дюк Ньюкем ты мой, как стыдно-то
перед Мариночкой. Сказалось напряжение последних дней, не иначе, эти
дурацкие игры в шпионов и обстановка больницы. Хлоркой воняет.

Петя, наскоро вытерев лицо рукавом и пальцами расчесав лохмы, прислушался.
Древние стены академии хранили вековую стерильную тишину. Наверняка ребята
уже нашли дневники! Без меня!

Он украдкой приоткрыл фанерную, недавно выкрашенную в цвет морской волны
дверь кабинки, машинально взглянул в висящее над рукомойником зеркало.

И не узнал себя. Неужели пудра так меняет человека?

Слишком поздно Пьеро сообразил, что смотрит не на свое отражение, а на
человека, отражение заслоняющего.

Взвизгнув от ужаса, Петя попытался вновь захлопнуть тщедушную дверцу, но
ему не дали.

Могучий рывок вырвал ручку двери из слабых от страха пальцев, чужая пятерня
толкнула провайдера на унитаз. Откинутый стульчак натуженно скрипнул.

Нелепо разбросав ноги, Пьеро упал на холодный, мокрый фаянс, больно
ударился копчиком. Фигура в белом нависла над ним, протянула тонкую руку
куда-то по-над головой несчастного... С оглушительным ревом из бачка хлынул
сливной поток, штаны на ягодицах Пети немедленно промокли. Как
унизительно...

Петя собрался закричать. Но опоздал. Фигура в белом халате в один прием
захлестнула сорванную с бачка оцинкованную цепочку вокруг горла Пьеро и
резко затянула петлю. Холодный металл впился в Петин кадык, вдавил его
внутрь, пережал дыхательное горло, пресек доступ крови в мозг.

Хотя сам Пьеро не мог этого видеть, но его напудренное лицо мигом отекло,
глаза, испещренные красными прожилками, вылезли из орбит, изо рта вывалился
посиневший язык.

А фигура в белом халате продолжала затягивать петлю, все глубже и глубже
погружалась в горло цепочка, исчезая в складках кожи. Рассекая эпидермис,
сальные железы и подкожную жировую клетчатку.

Петюня засучил ногами, попытался руками разжать мертвую хватку, но пальцы
ослабели, он не чувствовал их, не чувствовал своего тела, не почувствовал
даже, как рефлекторно разом опорожнились кишечник и мочевой пузырь, мир
застлала фиолетовая пелена, он одуряюще медленно погружался в какую-то
вязкую теплую субстанцию, молящие о глотке сладкого воздуха легкие
разрывали грудь, в ушах гремели колокола, прав оказался Анатолий Романович,
не надо было мне сюда, а надо было на дачу, к маме, мама, мамочка,
колокола, это мое сердце так громко стучит, почему так громко, за что,
поче...


Когда тело на унитазе обмякло, фигура в белом еще несколько секунд, для
надежности, не ослабляла петлю на шее долговязого паренька. Потом отпустила
цепочку и с силой провела обеими ладонями по своему лицу, утирая горячий
пот. Запах хлорки щипал глаза.

Итого: минус два. Такая вот арифметика.

Цепочка глухо брякнула о фаянс. Удушенный в нелепой позе застыл на унитазе,
выпучив глаза на своего убийцу.

Укор в глазах мертвеца - это не страшно. Страшно, что в здании есть еще
люди. Которые могут опередить. Найти дневники раньше. И сейчас эти люди
рядом с тайником.

Времени, чтобы не спеша обыскать каждый сантиметр кабинета и найти тайник с
бумагами Вавилова, уже не было. Появление незваных гостей спутало все
планы. Не стоило прятаться в туалете, ох не стоило! Но почему так не
вовремя, черт возьми!

Хотя - ведь среди этих "следопытов" девчонка - та самая, сбежавшая из
Киева! Как ее, Мария, Марина?.. Марина, точно! Она наверняка должна знать,
где спрятаны дневники. И на этот раз ей не уйти.

На цыпочках, на