,  ненамного  старше  стажера.  Они  вместе  пили,  вместе  обмывали
очередные звездочки, и  однажды  во  время  задержания  банды,  ограбившей
сберкассу, Юра спас Вовке жизнь или, по крайней мере,  избавил  от  долгих
месяцев на больничной койке.
   Когда Юра Брелер ушел на повышение, в область, а потом стал работать  в
отделе внутренней  безопасности  облУВД,  связь  не  прервалась  -  именно
благодаря поддержке влиятельного и хитрого Брелера Калягин поднялся до зам
начальника Ахтарского УВД.
   Потом  они  оба  покинули  органы.  Выставленный  из  милиции   Калягин
возглавил  полубандитскую  структуру,  Брелер   затеял   бюро,   торгующее
информацией. Один не раз обращался к другому за бесплатной  консультацией,
а другой - за бесплатным же силовым  прикрытием.  Бывшие  менты  держались
вместе.
   Когда Калягин вернулся в органы в качестве  начальника  новоучрежденной
промполиции, именно он убедил Извольского вытащить Брелера  из  дерьма,  в
которое тот вляпался, и оба друга вновь делали одно и то же дело - служили
Ахтарскому металлургическому комбинату.
   Теперь они сидели по  разные  стороны  стола  в  узеньком  зарешеченном
кабинете, и руки Брелера были стянуты за стулом наручниками.
   - Снимите браслеты, - негромко сказал  Калягин.  Следователь  областной
прокуратуры вскинулся:
   - Владимир Авдеевич, у него ж черный пояс...
   - Я сказал - снять!
   Конвойный   расстегнул   браслеты.    Областной    следак,    повинуясь
красноречивому взгляду Калягина, вышел из кабинета, аккуратно притворив за
собой дверь.
   Брелер, ссутулившись, сидел у  стола  и  растирал  онемевшие  запястья.
Калягин молчал. Потом потянул к себе лист и ручку:
   - Кто предложил выставить "Росторгбанк" на 18 миллионов?
   - Лось.
   - А когда родилась идея подключить к этому Неклясова?
   - Не знаю, но позже. Кредиты уже крутились вовсю.
   - Кто был инициатором?
   - Формально - Коваль.
   - А неформально?
   - "Ивеко". Иннокентий Михайлович Лучков - шеф безопасности "Ивеко".
   Калягин шумно  вздохнул.  Несмотря  на  то,  что  банк  уже  единодушно
считался главным автором случившейся подлости, его название нигде легально
не фигурировало. Слова Брелера были первым свидетельством,  которое  можно
предъявить формально, на следствии.
   - Какая связь между Ковалем и "Ивеко"?
   - Этого никто не знает. Кроме самого Коваля и Лучкова.  Похоже  на  то,
что Коваль перед Лучковым долг отрабатывает.
   - Законный вор? Перед бывшим гэбешником?
   - Может, он вором не без помощи гэбешника стал...
   - На чем они поймали Неклясова?
   - Сначала - на  психологии.  Обхаживали,  как  невесту,  мол  ты  такой
замечательный финансист, а эти ахтарские медведи тебя не  ценят,  а  потом
пленку отщелкали, на застолье с девочками.
   - С какими девочками? - обомлел Калягин. - Димка у нас  что,  чиновник?
Кому этих девочек демонстрировать?
   - Не в этом дело. Он пьяный был. Про украинский экспорт рассказывал.  А
главное - над Слябом смеялся.
   - Как?
   - Помнишь ту историю с секретаршами? Ну, когда Сляб девиц менял  и  все
никак у него... ну, в общем, не вставал?  Так  вот,  вроде  бы  Димка  эту
историю изобразил. В лицах. Ты бы вычеркнул  это,  когда  протокол  будешь
писать.
   - А тебя на чем поймали? Брелер молчал.
   - Тебя на чем поймали, Юрка? Тебя же ведь Сляб из дерьма вытащил. Мы же
с тобой друзья. Ты что, просто так всех кинуть решил?
   - Да.
   - Ну знаешь, - сказал Калягин после минутной паузы, - слов нет.
   - Дай закурить, - попросил Брелер. Калягин бросил ему через стол  пачку
"Кемела". Брелер осторожно выпростал одну сигарету.
   - Да ладно, бери всю...
   Брелер жадным, почти воровским движением смахнул пачку в карман.
   - И как же ты в эту ситуацию вписался? Брелер молчал и нервно стискивал
пальцы. Калягин даже перегнулся через стол.
   - Ты их вычислил, да? Ты, шеф безопасности, их вычислил, и пришел не  к
нам, а к ним?!
   - Я их вычислил.
   Калягин коротко размахнулся, и Брелер замер, ожидая удара. Но рука  его
бывшего друга внезапно безвольно опустилась, начальник промполиции вскочил
и заметался по кабинету. Потом остановился, нависая над Брелером.
   - Как ты их вычислил?
   - Через Заславского. Заметил, что он дурью балуется и очень  плотно  за
ним следил. Хотелось дать сдачи губернатору. Сам следил, пару раз  втемную
агентства нанимал. Один раз вижу - он поехал за  город.  На  дачу.  Бац  -
смотрю, к даче Неклясов подъезжает. Бац - едет служебная  машина  Лучкова.
Бац! - а дача замначальника Лучкова...
   - И что ж ты сделал? Сам постучался в ворота?
   - Не в тот день.
   Калягин безнадежно махнул рукой, обошел стол, и  опустился  на  прежнее
место.
   - Кто стрелял в Извольского?
   - Я не знаю.
   - Кто - стрелял - в Извольского? Долголаптевские или банк?
   - У Лучкова что, шифер поехал, мне такие вещи говорить?  У  нас  вообще
такого базара не было. Было - что Неклясов сольет акции. Но...
   Калягин, коротко замахнувшись, ударил бывшего друга по лицу.  Удар  был
не очень силен, и тренированный Брелер, подсознательно ожидавший чего-то в
этом роде, легко мог блокировать руку. Но статус подследственного заставил
его на какое-то время замешкаться, а  потом  -  попытаться  уклониться  от
удара.  Стул,  на  котором  он  сидел,  наклонился   на   задних   ножках,
расслабленная кисть хлестнула Брелера по губам, и тот повалился на  пол  -
стул в одну сторону, а Брелер - в другую.
   Дверь кабинета раскрылась, и в нее прыгнули двое ребят Калягина.  Вовка
коротко скомандовал, Брелера подхватили с пола и, распялив руки, прижали к
стенке.
   - Ты, сукин сын, - сказал Калягин, - ты не думай, что я  с  тобой  буду
церемониться. Ты всех кинул. Ты нас в дерьмо втравил. Ты Сляба замочил...
   - Нет!!!
   Вовка ударил Брелера еще раз, наотмашь. Тот на мгновенье обвис на руках
державших его ребят, помотал головой, приходя в себя.
   - Мы так будем разговаривать или по-человечески? - спросил  Калягин.  -
Мне это не доставляет удовольствия, поверь.
   Брелер, чуть прикрыв глаза, глядел на бывшего товарища. Он очень хорошо
помнил, как годика полтора назад, еще когда они оба начинали, Юрке Брелеру
нужна была некая стремная  информация  от  одного  довольно-таки  поганого
человечка. И так как человечек запросил за свою информацию слишком большую
цену, Брелер справился, не может  ли  Вовка  Калягин)  ему  помочь.  Вовка
помог,  информацию  Брелер  получил,  а  спустя  неделю  выяснилось,   что
произошла  маленькая  недоработка  -  человечек,  казалось   бы,   надежно
затопленный, всплыл в пруду охлаждения заводской ТЭЦ, и даже спустя неделю
было видно, что издох человечек не оттого, что затонул, а оттого, что  его
словно сквозь прокатный стан пропустили...
   - Я не финансист, Вовка, - сказал Брелер, - и меня не посвящали  в  эти
расклады. Мое дело было - обеспечить безопасность.
   - Например, убрать Дениса?
   - Что - Денис? - взорвался Брелер, - вы с ним на ножах! Ты еще  попомни
мои слова, вы с ним сейчас поцапаетесь, если он вторым после Сляба станет!
   - Черягу - ты предложил вальнуть?
   - Нет. Но я знал.
   - А кто предложил?
   - Не знаю, думаю, что Лучков. Это его операция от  "А"  и  до  "Я".  Он
решил, что Черяга может быть слишком опасен. Правильно, кстати, решил.
   - А ты какое в этом участие принимал?
   - Когда узнал, что Черяга прилетает  в  Москву,  позвонил  на  пейджер.
Лучков никому не давал полной информации. Как и Извольский. Только -  поди
туда, принеси то.
   - Почему Лось попросил выкуп за Заславского? Какой смысл?
   - Не знаю. У меня две версии. Либо Лучков хотел  сбить  всех  с  толку,
либо Лось упорол отсебятину. Я так думаю, что этот кредит Лучков и  Коваль
могли распилить между собой. А  Лосю  ничего  не  досталось.  Поэтому  ему
просто дали Заславского и велели его замочить. А Лось решил срубить  бабок
на халяву.
   - А украинец?
   - Какой украинец?
   - Капитан Опанасенко. Он приехал по указке Лучкова, так?
   - Наверное.
   - Черяга Опанасенку поручил тебе. Как получилось, что его два дня никто
посторонний не видел? Случайно или как?
   Брелер поколебался.
   - Или как.
   - То есть ты знал, что украинца должны убить, и ты принял меры к  тому,
чтобы он все эти дни провел либо пьяный, либо в борделе, либо  в  магазине
за покупками, где о нем ни один хрен достоверно не вспомнит?
   - Да.
   - И когда он наконец разлепил глазки и  изъявил  желание  пожаловать  к
родственнице, ты позвонил и сигнализировал, чтобы к  родственнице  его  не
пустили?
   - Да.
   - Кому звонил?
   - На пейджер.
   - И после этого ты  утверждаешь,  что  не  знал,  что  в  Славку  будут
стрелять?
   - Не знал. Мне казалось, что расклад такой: убивают украинца,  комбинат
в дерьме, всюду переполох, прокуратура  арестовывает  всю  документацию  в
особняке, в это время подлетает иск, - и среди всеобщего бардака  Неклясов
переводит акции.
   Калягин щелкнул пальцами. Двое громил отпустили Брелера, тот,  разминая
запястья и досадливо  улыбаясь,  сел  на  стул.  Два  бывших  мента  молча
смотрели друг на друга.
   - У тебя камера-то какая? - вдруг спросил Калягин.
   - Нормальная.  Вьетнамец  да  пьяница...  Слушай,  Вовка,  забери  меня
отсюда.
   - Куда?
   - В Ахтарск.
   - Где тебя в Ахтарске держать? Камеры на пятьдесят человек, тебя там  в
первую же ночь удавят...
   - А ты не в камеру. В поселок забери. Домой к себе, понял?  У  тебя  же
дома подвал есть, ты же туда людей сажал? А? Я же точно знаю, что не все у
тебя по камерам сидят! Меня же здесь  зарежут,  Вовка!  Неважно,  в  какой
хате! Ночью придут и зарежут, вертухая купят, Коваль наверняка уже  маляву
прислал, чтоб меня замочили. Нету  в  тюрьме  ментовской  власти  -  здесь
власть воров! Ты же знаешь!
   - Не пори истерику, Вовка. Кто тебя тронет?
   - Истерику? А не помнишь, как тебя в прошлом году чуть не замели? Какая
у тебя была истерика, у мента бывшего?! Кто тебя тогда отмазал, а?
   В прошлом году двух ребят будущего начальника  промполиции  застали  за
неучтивым  делом:  они  привезли  одного  бизнесмена  в  некое  уединенное
обиталище, стащили с него брюки, взяли небольшой кипятильник,  и,  воткнув
его одним концом в сеть, другой конец засунули бизнесмену в срамное  место
на предмет выплаты долга. С перепугу ребятки показали на Калягина, как  на
заказчика, и загреметь бы ему в СИЗО, если бы его друг Брелер  тут  же  не
накопал компромата на главного зачинщика всей операции,  главу  ахтарского
УВД Александра Мугутуева. Мугутуев к идее  посадить  своего  бывшего  зама
охладел, ребятки взяли свои слова обратно и  месяца  через  два  вышли  на
свободу.
   - Ты понимаешь, что ты говоришь, Юрка? Людей за миллион душат! Какое за
миллион - за штуку баксов! А ты миллиард помог спереть!
   - Делай, как хочешь, - бесцветным голосом сказал  Брелер.  -  Только  я
знаю, и ты знаешь - меня убьют. А я тебе еще пригожусь.
   Калягин помолчал.
   - Хорошо, я попробую.
   В дверь раздался осторожный стук,  потом  она  слегка  приотворилась  и
внутрь просунулась лисья мордочка давешнего важняка.
   Калягин встал.
   - Тут  вот  с  тобой  товарищ  следователь  жаждет  побеседовать,  -  с
непонятной досадой сказал он, - ты уж  поспособствуй  информацией...  Чего
тебе завтра принести?
   - Да принеси как всем. Вон, костюм какой-нибудь спортивный...  А  то  в
чем забрали, в том и хожу, - и Брелер развел руками, показывая еще недавно
щегольской, а теперь изрядно мятый пиджак, - жратвы принеси...
   Помолчал и прибавил:
   - Привет Ленке передай. Она у тебя красивая, Ленка-то.
   Калягин помедлил у двери кабинета, хотел что-то  сказать,  потом  пожал
плечами и вышел.
   Следующие четыре дня Юра Брелер  провел  большею  частью  на  допросах.
Допрашивали  трое:  Володя  Калягин  и  областной  следак,  а  однажды  на
посиделки заехал прилетевший из Москвы Черяга.
   Черяга во время допросов даже ни разу не взглянул  на  Брелера:  сидел,
подперев лоб рукой, и  иногда  только  закрывал  глаза  от  усталости  или
отвращения.
   Калягин принес бывшему приятелю нормальную одежду и распорядился, чтобы
обеды  ему  носили  из  соседней  кафушки,  а  жена  Калягина  спекла  для
заключенного его любимый пирог с вязигой.
   Допросы  делились  на  две  части.  Во-первых,  комбинату   надо   было
доподлинно знать то, что произошло на  самом  деле.  Во-вторых,  комбинату
нужны были от Брелера официальные показания на предмет того,  что  никаких
сделок с акциями Неклясов провести не успел. Брелер покорно  говорил  все,
что у него требовали, и только каждый раз просил забрать его из областного
СИЗО.
   Денис Черяга прилетел из Москвы в Сунженский международный  аэропорт  в
восемь утра двенадцатого декабря.  Точнее,  Денис  летел  из  Швейцарии  с
пересадкой в Москве, и его личные биологические часы  отказали  полностью.
Теперь Денис, сонно моргая и отряхиваясь, как собака, спускался по  трапу,
вглядываясь в здание аэропорта - красивую  бетонную  тарелку,  вырастающую
прямо по курсу.
   Как уже было сказано, областной центр Сунжа и город Ахтарск  находились
друг  от  друга  на  расстоянии  всего  в  сто  двадцать   километров,   и
существование в обоих городах международных аэропортов было, по российским
меркам, изрядной расточительностью.
   Еще удивительней было то, что новое здание аэропорта губернатор  затеял
строить аж в 1992 году, аккурат в то самое время, когда в области  завелся
самостоятельный бюджет, и  денег  в  этом  бюджете  перестало  хватать  на
зарплаты врачам,  учителям  и  прочим  отягощающим  казну  элементам.  Так
случилось, что в 1993 году статья бюджета  по  адресной  помощи  населению
была  выполнена  на  три  процента,  а  статья  бюджета  по  строительству
международного аэропорта - на 320%. Это могло бы  показаться  удивительным
тому, кто не знал, что ТОО "Сунжэрострой"  возглавляет  свояк  губернатора
Ивочкина, и, таким образом, не  меньше  девяноста  процентов  пущенных  на
строительство  денег  откатываются  непосредственно  на  карман  господину
губернатору.
   Когда в 1995 году в  области  выбирали  нового  губернатора,  некоторые
национальные особенности возведения международных аэропортов  привлекли  к
себе внимание прессы и соперничающих с  ним  кандидатов,  и  в  результате
губернатор Ивочкин потерпел сокрушительное поражение от  своего  преемника
Александра Дубнова. После этого в статусе  аэропорта  произошли  некоторые
существенные перемены: а именно, ТОО "Сунжэрострой" отныне  возглавлял  не
Ивочкин-младший, а брат первого заместителя губернатора г-на Трепко.
   К некоторой досаде Дениса, губернатора Дубнова на месте  не  оказалось:
он улетел на север области, где  в  одном  из  поселков  голодные  учителя
объявили забастовку. Дениса принял зам Дубнова,  тот  самый  Трепко,  брат
которого   теперь   строил   аэропорт,   а    также    множество    других
народнохозяйственных объектов.
   Трепко с Денисом был сама любезность: улыбка его была такая теплая, что
на ней можно было испечь яичницу. Он заверил Дениса, что никаких проблем с
арбитражным судом не предвидится, и после этого оба собеседника перешли  к
обсуждению более насущной проблемы:  проблемы  платежей  АМК  в  областной
бюджет, каковые платежи должны были быть сделаны строительными материалами
для вышеописанного аэропорта.
   Уже прощаясь, Денис сказал:
   - Да, по поводу Брелера. Слава хочет, чтобы его  перевели  в  ахтарский
СИЗО.
   Господину Трепко, только что сделавшему с АМК очень хороший  бизнес  на
стройматериалах, было неудобно отказывать  собеседнику  в  такой  скромной
просьбе. Он позвонил областному прокурору, и тот, помявшись,  сказал,  что
подпишет нужные бумаги.
   Заседание областного  арбитражного  суда  по  апелляционному  иску  ТОО
"Импера" о признании действий регистратора неправомерными началось в  пять
вечера.
   Интересы АМК защищали трое юристов -  два  заводских  и  выписанный  из
Москвы адвокат. Интересы  "Имперы"  -  два  московских  адвоката,  не  раз
представлявших банк "Ивеко" в различных тяжбах.
   К удивлению Дениса, в небольшом зале  заседаний,  похожем  на  школьную
комнату, оказалась куча журналистов. Журналисты были из Москвы и прилетели
вместе с адвокатами на специально зафрахтованном самолете.  Разумеется,  в
качестве журналистов их никто бы  не  пустил  на  заседание,  но  москвичи
вписали их имена в число участников, и Денис узнал  ребят  только  потому,
что не раз встречался с ними в Москве.  Редакции  высылали  для  освещения
"ахтарской темы" тех людей, которые уже с ней были знакомы.
   Денис мог бы устроить скандал, потому что было совершенно очевидно, что
ребят привезли описывать  происки  невежественных  сибирских  изюбрей,  но
махнул рукой и ограничился тем, что, когда журналисты окружили его, отошел
в сторону:
   - Вам и так объяснили в самолете, о чем писать, - пробормотал Денис.
   Зал заседания был разделен небольшим  проходом  между  стульями;  истцы
уселись по левую сторону, ответчики  -  по  правую.  Там  же  оказались  и
журналисты.
   Судья Баланова - полная пожилая  дама  в  голубом  свитере  -  объявила
заседание открытым, и с места поднялся московский адвокат "Имперы":
   - Мы настаиваем на признании  неправомерными  действий  ЗАО  "Ахтарский
регистратор", вычеркнувшего из реестра акционеров 24% акций ОАО "Ахтарский
металлургический комбинат", приобретенных  ТОО  "Импера"  27  ноября  1998
года. Мы намерены доказать, что сделка  была  совершена  сообразно  нормам
российского законодательства, о чем была сделана соответствующая запись  в
реестре. Мы готовы предоставить  суду  выданную  нашей  фирме  выписку  из
реестра.
   - Минуточку, - сказал судья, - прежде всего хотелось бы  уточнить,  кто
представляет стороны в процессе.
   - Я представляю Ахтарский металлургический комбинат, - встал Денис, - и
являюсь   заместителем   генерального   директора   комбината    Вячеслава
Извольского.
   - Я и мой коллега - компанию "Импера", - заявил московский адвокат.
   -  Ваша  честь,  -  сказал  Денис,  поднимаясь,  -  мы  уже   объясняли
арбитражному суду, что сделка по продаже акций носит  явный  мошеннический
характер. Акции принадлежали и  принадлежат  фирме  "АМК-инвест",  90%-ным
пакетом которой владеет  генеральный  директор  АМК  Вячеслав  Извольский.
Очевидно, что акции не могли быть проданы или переведены на баланс без его
согласия. В данном случае такое согласие отсутствовало. На документах  нет
подписей Вячеслава Извольского или лиц, имеющих право принимать решение по
поводу акций. Сумма, которую "АМК-инвест" якобы  должен  был  получить  за
акции, составляет семнадцать миллионов долларов, при том, что на  открытом
рынке при котировках, существовавших на момент продажи,  стоимость  пакета
составила бы около восьмисот миллионов долларов.
   Судья внимательно вчиталась в лежавшие перед ним бумаги.
   -  Почему  в  таком  случае  сделка  была  зарегистрирована  в  реестре
акционеров?
   - Ваша честь, - сказал Денис,  -  сделка  не  была  зарегистрирована  в
реестре, а Дмитрий Неклясов, чья подпись стоит  на  всех  бумагах,  был  к
этому времени  уволен  из  компании  и,  разумеется,  не  мог  подписывать
подобные документы. Я также обращаю внимание суда  на  то,  что  областной
прокурор выдал ордер на арест Дмитрия Неклясова.
   Адвокат "Ивеко" вскочил с места.
   - Это прямая ложь, - заявил он, - на договорах о  продаже  акций  стоит
подпись Дмитрия Неклясова и печать "АМК-инвеста". Эти же подпись и  печать
стоят на передаточных распоряжениях. На момент заключения сделки  Неклясов
был генеральным директором компании и обладал полномочиями  на  совершение
подобных   операций,   а   сделка   была    зарегистрирована    "Ахтарским
регистратором". В распоряжении суда имеются выписка из реестра, договор  о
продаже  акций,  а  также  нотариально  заверенные   копии   передаточного
распоряжения   фирмы   "АМК-инвест",   предписывающей    ОАО