ак  как  голодная  смерть
ему не  грозила,  он  не  испытывал  и  недостатка  в  энергии.  Серая  туша
приподнялась над полом, скользнула к дыре и начала плавно
   Опускаться  вниз.  Свет  прожекторов  и  отблески  работающего  двигателя
озарили колодец; стены его с покорным безразличием струились мимо Дартн  как
три  нешироких  ручья  с  темной   маслянистой   водой.   Временами   что-то
посверкивало в них, пробиваясь сквозь чернь окалины, и он решил,  что  видит
частицы слюды - видимо, весь прибрежный хребет был сложен  из  гранита.  Его
источник - магма, расплавленный материал, залегающий в планетарной  коре,  в
нижних ее слоях; магма - естественное образование для планеты, родоначальник
горных пород,питающий вулканы. Но как ее доставили сюда? Как переместили эту
чудовищную массу, чтобы покрыть фераловый диск с обеих сторон? Или ничего не
доставляли не перемещали, а произвели на месте?
   - Шахта кончается,  капитан,  -  сообщил  Голем.  -  Под  нами  -  пустое
пространство.
   Колодец Темных  был  неглубок  -  раз  в  пять  меньше,  чем  проделанный
дисперсором. В конце его разливалось слабое сияние,  в  котором  таяли  лучи
прожекторов, и это обеспокоило Дарта; поерзав, в седле, он вымолвил:
   - Свет, мон гар? В чем его причина?
   Защелкали, анализаторы, потом раздался гулкий голос Голема
   - Флюоресценция, сагиб. Возможно, органической природы.
   - Точнее?
   - Не в состоянии определить, мой принц.  Надо  приблизиться  к  источнику
света.
   - Было ведь сказано, не называй меня принцем, - буркнул Дарт.
   - Но ты не велел выбросить этот термин из памяти, хозяин. Ты сообщил, что
можешь стать принцем, а потому?
   - Мон дьен! Не время пререкаться. Заткнись, приятель, и спускайся!
   Они  повисли  в  пустоте,  залитой  неярким   светом.   Огромное,   почти
необозримое пространство; сверху - плоская  каменная  поверхность,  снизу  -
пропасть глубиной не меньше лье.  Эта  чудовищная  пещера  имела  правильную
геометрическую форму:  стены  ее  шли  от  потолочного  круга,  спускаясь  с
заметным  изгибом  вниз,  а  дно  казалось  с  высоты  донышком  гигантского
округлого бокала. У потолка стены были темными, но ближе к  днищу  испускали
слабый свет и чуть-чуть поблескивали, словно  натертые  воском  или  облитые
маслянистой жидкостью. Насколько мог разглядеть Дарт, отверстий в стенах  не
имелось - ни выходов тоннелей, ни лестниц,  ни  арок  и  дверей,  ведущих  в
лабиринт хранилища. Впрочем, вряд ли здесь хранились зерна бхо.
   - Полость в форме параболоида, мой лорд, - прогудел Голем. - Размеры?
   Посыпались цифры, и Дарт снова велел помощнику заткнуться; то, что пещера
огромна, он видел и сам. Огромна и пуста, если не считать  блестящей  слизи,
осевшей на стенах. Котел под  каменной  крышкой  -  тот  самый,  который  он
наблюдал с орбиты на экране гравиметра? Дьявольский котел, источник  молний?
Здесь было оружие - но какое? Дарт шевельнулся в седле,  хлопнул  Голема  по
макушке.
   - Спускайся вниз. Я  хочу  знать,  что  за  субстанция  покрывает  стены.
Видишь, светится и блестит? А почему?
   Ираз ринулся в бездну, ветер засвистел в ушах, забрался в шлем, взъерошил
волосы. Дарт поморщился - пахло тут неприятно, гнилью  и  разложением,  хотя
этот запах был не слишком силен и не  забивал  другого,  такого  же  слабого
запаха гари. Треугольное отверстие в потолке стремительно  удалялось,  стены
плавно падали вниз, сперва - темные, словно обожженные, затем  -  с  пятнами
флюоресцирующей  субстанции  и;  наконец,  одетые  ею  плотным  слоем,   без
разрывов. По-прежнему он не видел никаких отверстий.
   - Прозондируй стены! Есть в них что-то вроде трещины, полости? Проходы?
   - Ничего, хозяин, - пророкотал Голем после секундной задержки. - Сплошной
монолит. Возможно, в толще есть какие-то каналы, но  в  этот  объем  они  не
выходят.
   Затормозив полет, ираз медленно опустился на днище каменной чаши. Отсюда,
с небольшого расстояния, оно казалось не  вогнутым,  а  совершенно  плоским;
свет  и  расстояние  скрадывали  изгиб,  и  было  непонятно,  пол   ли   под
конечностями Голема или не пол, а если пол, то где и как он  сочленяется  со
стенами. Субстанция, которая обволакивала их, выглядела вблизи прозрачной  и
бугристой - не пленкой, а вязким  желе,  распределенным  с  небрежностью:  в
одних местах будто бы ровным слоем, в других - комьями  величиной  с  кулак.
Комья флюоресцировали посильней, но свет был все-таки слабым, таким же,  как
бывает у лишайников и мхов, которыми в этом мире освещали жилища.
   Голем вытянул верхнюю конечность, выбросил из пальца длинный гибкий  щуп,
сунул его в  желе  и  призадумался.  Это  было  явлением  неординарным;  как
правило, любой анализ, с последующей  обработкой  и  докладом,  требовал  не
больше времени,  чем  десять  вдохов.  Дарт  ждал,  свесившись  с  седла,  и
разглядывал  странное  вещество   под   ступнями   помощника,   напоминавшее
размазанных по камню медуз - или  одну  огромную  медузу,  которую  с  силой
швырнули в этот титанический котел. Швырнули, раздавили  ложкой  размером  в
четверть лье, потом замуровали на пару миллионов лет?
   - Что-то живое, капитан, -- наконец сообщил  Голем,  втягивая  щуп.  -  В
данный момент -  не  активное,  но  может  служить  накопителем  энергии  и,
вероятно,   высвобождать   ее   в   определенной   форме.    Скорее    всего
электромагнитной или  в  виде  плазменного  луча,  со  всеми  сопутствующими
эффектами: ионизация воздуха, резкое повышение температуры и?
   - Погоди-ка, - прервал его Дарт. - Ты хочешь сказать,  что  эта  слизь  -
живой аккумулятор?
   - Была аккумулятором, хозяин. То,. что осталось, - фрагмент более сложной
живой структуры, некогда заполнявшей полость целиком.
   Дарт окинул взглядом огромное  пустое  пространство  и  ощутил,  что  его
охватывает дрожь. Эта пещера была так велика! Так чудовищно велика! Пожалуй,
в ней поместились бы все хрустальные замки, парившие  в  анхабских  небесах,
все орбитальные станции и Камелот в придачу.
   - Фрагмент более сложной структуры? - задумчиво протянул он. - Разумной?
   - Нет, шевалье. Всего лишь концентратор энергии,  живая  протоплазма  или
амеба. Такое нам не встречалось. - Ираз смолк,  копаясь  в  своей  бездонной
памяти, потом добавил:
   -  Это  может  представлять  интерес.   Прикажешь   взять   образцы   для
клонирования?
   - Бери. - Дарт снова оглядел пещеру, пытаясь представить  заполнявшее  ее
создание.  Живая  протоплазма?  Живая  пушка,  хранившая  порох   сухим   на
протяжении двух миллионолетий? До той  поры,  пока  не  пришел  сигнал,  что
кто-то пытается взрезать гранитную  кровлю?  Кто-то  нетерпеливый  и  хорошо
вооруженный? И пушка выстрелила, сразив неповинную  Марианну!  Выстрелила  и
выжгла собственную плоть! В самом  деле,  неразумное  существо,  всего  лишь
защитное сооружение? Но что оно защищало? Во всяком случае,  не  зерна  бхо!
Дорогу? Путь, ведущий к алой половине Диска? Но  где  он,  этот  путь?  Дарт
постучал по плоскому черепу Голема.
   - Ты уверен, что в стенах нет  никаких  отверстий?  Ни  в  стенах,  ни  в
потолке? Кроме той дыры, в которую мы влезли?
   - Я не уверен, хозяин, я знаю.  -  Голос  Голема  был  ровным,  но  Дарту
чудилась в нем обида. - И ты знаешь тоже. Сканировать еще раз?
   - Нет? пожалуй, нет. Сколько кошку не стриги, овечьей шерсти не получишь,
- пробормотал Дарт и произнес погромче:
   - Поднимайся! С дырой  покончено,  займемся  нишей.  Может,  и  настрижем
какую-то шерсть?
   Голем послушно взмыл вверх, проник а тоннель, а  затем  -  в  сферическую
камеру с канатом, свисавшим  из  верхнего  колодца.  Тело  начало  тяжелеть;
видимо, желтое время уже сменялось  зеленым,  и  Дарт  подумал,  что  должен
успокоить тех, кто ожидает наверху. Как бы не кончилось их  ожидание  дракой
или резней? Но если будут знать, что у маргара все  в  порядке,  глядишь,  и
вытерпят.
   Он приказал помощнику подняться выше и дважды дернул за веревку.
   - Ну, вот, мой мальчик, мы отметились. Теперь осмотрим нишу.
   Эта впадина в вогнутой стене была достаточно Просторной,  чтоб  полностью
скрыть Голема. Края ее  тоже  оказались  оплавленными,  точно  так  же,  как
поверхность стен, и Дарт уже не сомневался, что в дьявольской чаше под  ним,
и здесь, в этом каменном Пузыре, бушевали в  недавнее  время  энергетические
вихри.  Шторм,  который  выплеснулся  в  небо  гроздями  ветвистых   молний,
поймавших Марианну? Он машинально перекрестился, вспомнив речную отмель, что
стала надгробьем его кораблю.
   Ираз склонился к нише, жужжа анализаторами; потом на мгновение  вспыхнуло
пламя, взвился дымок, и Голем сказал:
   - Ничего нового, хозяин - гранит, магматическая порода, такая же,  как  в
нижней полости. Три основные  фазы:  шпат,  кварц,  слюда.  Слюда  литиевая.
Элементный состав: водород, литий,  углерод,  кислород,  алюминий,  кремний,
калий, кальций. Сделать прецизионный анализ?
   - Не трать порох, мон гар.
   Дарт придвинулся к неглубокой выемке, осмотрел ее, вспоминая, что ходы  в
лабиринтах Лиловых Долин были такими  же,  треугольными  в  сечении,  только
поменьше. Они, вероятно, или повторяли форму тел Ушедших Во Тьму, или же эта
плоская фигура казалась строителям самым простым  и  оптимальным  элементом.
Бугристые натеки камня на полу и боковых стенах были темны и словно  покрыты
копотью, но треугольный задник казался отшлифованным только вчера  -  серый,
зеркально-гладкий, отсвечивающий бликами в лучах прожекторов.
   Это  было  поинтересней  амебы  из  дьявольского  котла!   Велев   Голему
отодвинуться и торопливо протиснувшись в нишу, Дарт уставился  на  нетленное
чудо. В гладкой поверхности камня блестели  серебром  чешуйки  слюды,  сияли
белые звездочки кварца,  а  кроме  них  он  видел  собственное  отражение  -
смутное, но все же различимое, оно плавало в  глубине,  будто  поддразнивая:
догадайся, как уцелело это гранитное зеркало!.. Похоже, на нем  не  было  ни
щербинки.
   - Тысяча чертей! - пробормотал Дарт и спросил, повернувшись к Голему:
   - Ты проверял боковую стену?
   - Да, капитан. Точка анализа - здесь, - ираз бросил лучик света  на  чуть
заметную выбоину.
   - Сделай анализ торцевой стены. Видишь, гладкая? А почему? С какой  стати
не сплавилась?
   - Возможно, защищена силовым полем, -  откликнулся  Голем,  выдвигая  щуп
анализатора, и тут же пояснил:
   - Была защищена, мой господин. Сейчас поля нет.
   Анализатор тихо загудел, белая  огненная  спица  вонзилась  в  стену.  Ни
вспышки пламени, ни дыма? Это  было  невероятно!  Лазерный  луч,  испарявший
любую материю -  всего  лишь  частичку,  нужную  для  анализа,  -  бессильно
скользнул по гранитному зеркалу и угас.
   Голем будто поперхнулся - произведенный им звук больше всего  походил  на
кашель гурмана, у коего в горле застряла устрица.
   - Увеличить мощность, хозяин? Или попробовать дисперсором?
   - Попробуй рукой, - велел Дарт. - Коснись стены.  Не  режь,  не  царапай,
просто коснись.
   Он дрожал от волнения и чувствовал, как капли пота сползают  с  висков  и
катятся по щекам.  Внизу  -  пустота  да  останки  сгоревшей  амебы?  тварь,
конечно, удивительная, но посылали не за  ней,  а  за  фералом?  ферал  же-в
глубине? Может, теперь повезет? Может, его и защищала  эта  амеба-разрядник?
Не сам ферал, разумеется, а дорогу к нему?
   Щелкнул климатизатор скафандра, и струйки теплого воздуха осушили кожу.
   Ираз вытянул конечность, многопалая ладонь погладила  стену  над  головой
Дарта, прошлась по ней вверх и вниз.
   - Твердое, - басовито пророкотал Голем. - Твердое и гладкое, сагиб.
   Температура  окружающей  среды.  По  виду  и   тактильным   ощущениям   -
полированный камень.
   Дарт вдруг ощутил спокойствие и странную уверенность в  том,  что  должен
коснуться этой стены. Своею собственной рукой, не облаченной в перчатку!  Он
не смог бы объяснить, откуда  пришла  эта  мысль,  вызвавшая  не  страх,  не
опасение, а предвещавший удачу трепет; то ли родилась в его  голове,  то  ли
порхнула к нему из астральных или хтонических бездн.  Он  просто  знал,  что
должен это сделать.
   Манжета скафандра  сухо  щелкнула,  перчатка  соскользнула  с  его  руки.
Скафандр был помехой. Скафандр, шлем, оружие, одежда - все,  что  он  нес  с
собой и на себе, все мертвое, сделанное из пластика и металла. Все,  что  не
могло преодолеть барьер.
   Не барьер, а фильтр, поправился Дарт, вытягивая руку  к  каменной  стене.
Фильтр, разделяющий мертвое и живое? Ему казалось -  он  знает,  что  сейчас
случится. Не поворачивая головы, он произнес:
   - Голем! Слышишь меня, мон гар?
   - Да, капитан, разумеется.
   - Что-то может произойти? что-то необычное,  понимаешь?  Возможно,  я  не
буду двигаться, но ты не тревожься.  Ты  ведь  знаешь,  что  люди  временами
спят?
   - Да, господин. Очень странная привычка.
   - Однако необходимая. Так вот, сейчас я усну. Возможно, усну?  Ты  должен
меня разбудить. Скажем, через? - он назвал анхабскую меру  времени,  немного
большую, чем земной час. - А до того не мешай, не прикасайся ко мне. Ты  все
понял?
   - Я понял,  бвана.  -  Голем  отодвинулся,  и  отблеск  его  прожекторов,
превращавший стену в туманное зеркало, стал слабее.
   Ладонь Дарта коснулась стены, не ощутив ни холода, ни твердости камня.
   Только легкое сопротивление, будто от протягивал руку к дереву туи.
   Не встретив преграды, пальцы прошли насквозь,  за  ними  исчезла  тыльная
часть ладони, потом - запястье?
   Мираж! - мелькнуло у Дарта в сознании. Не камень, а фантом!
   Это было его последней мыслью. В следующий миг стены ниши растаяли, свет
   Прожекторов померк, зато в глаза ударило солнце. Яркое, теплое,  золотое!
Дул ветер, гнал по небу полупрозрачные перья облаков, а вместе  с  ним  -  и
невесомое тело Дарта, скользившее в воздухе словно сухой листок или  пушинка
отцветшего одуванчика. Он мчался  над  землей,  и  под  ним  горы  сменялись
равнинами, леса - лугами, пашнями и виноградниками, среди которых желтела  и
алела черепица крыш; крыши сбегались вместе, соединялись  в  пестрые  пятна:
там, где поменьше - деревня, побольше - город за каменной стеной, повыше, на
холме или скале - замок с зубчатыми башнями или дворец,  окруженный  парком.
Богатые, щедрые земли, обширная страна? Родина!

Глава 20

   Родина? Земля, за которую он сражался, проливал кровь  и  умер  в  первой
своей жизни? Имя ее вернулось к нему  как  нежданный  подарок,  как  вспышка
пламени в ночном холодном мраке.
   Франция! Родина!
   Ла белле Франс, прекрасная Франция, а не Гасконь.
   Впрочем, Гасконь была ее неотъемлемой частью, и стоило только подумать  о
ней, как замер круговорот пространств,  раскинувшихся  внизу,  и  перед  ним
замелькали иные картины. Стол под раскидистым  каштаном,  он  -  на  коленях
матери, рука отца протягивает глиняную кружку; потом - винный вкус на губах,
впервые в жизни? Снова рука отца, жилистая, смуглая, но в ней не  кружка,  а
шпага; Дарт касается рукояти и знает, что это  тоже  в  первый  раз?  Старая
смирная лошадь, потертое седло, уздечка  в  тонких  детских  пальцах?  овцы,
которых гонят по пыльной дороге? на деревянном блюде - свежий сыр  с  острым
запахом, тающий во рту? давильня с огромными чанами и босоногие девушки, что
пляшут в них? Одну он целовал на винограднике - тоже впервые?
   Да, Гасконь была всего лишь частью Франции, но  самой  любимой,  согретой
детскими снами, овеянной памятью юности. Были и другие домены, герцогства  и
графства, названия коих трепетали на  его  губах,  -  Нормандия,  Бургундия,
Прованс, Бретань, Наварра,  Пуату?  Были  реки.  Сена  и  Луара,  Гаронна  и
Дордонь, были города - Париж и Бордо, Дижон и Нант, Марсель и Тулуза,  Реймс
и Лион? Древние, овеянные славой имена! Как он мог позабыть их?  Сейчас  это
казалось непостижимым.
   Вспомнить остальное? здесь, у этой стены, которая возвращала  прошлое  не
скудными каплями, а бурным неудержимым потоком? Вспомнить все - лица людей и
обстоятельства разлук и встреч, годы службы, битвы и  раны,  приобретения  и
потери, удачи и неудачи, горе и радость, страх и торжество;  вспомнить  даже
такое, о чем он не хотел бы вспоминать, - ту белокурую ведьму, казненную под
Армантьером? Вспомнить, кто бы ни одаривал его минувшим и забытым -  сам  ли
Предвечный или какой-то прибор,  изобретение  Детей  Элейхо,  скрывшихся  во
тьме? Или, как обмолвился Джаннах, ушедших к свету?
   Он не додумал этой мысли; другая завладела им - желание знать  свое  имя,
то настоящее имя, которое дали отец и мать, которое носил он с честью и  под
которым погиб. Дартом он был на Анхабе, но кем - на Земле? Как его  звали  в
Гаскони и в прекрасной Франции? А также в других  местах,  где  он  побывал,
сражаясь во славу отчизны и короля?  Шевалье?  Солдат,  лейтенант,  потом  -
капитан, генерал и маршал? Нет, то были лишь звания и  титулы,  редкие  вехи
жизненных троп, а между ними, всякий день и час, он оставался  самим  собой,
слитым с собственным ?я?, соединенным с именем? Каким же?
   Память о нем хранилась в  Гаскони.  Он  попытался  представить  ветшающий
замок, гнездо их обедневшего рода - и замок явился ему,  однако  не  старым,
полуразрушенным, а в виде огромной скалы, Царившей над  пустыней  из  песка,
сияющего радужными блестками. Не замок  -  цитадель  со  множеством  высоких
гордых башен, с балконами и галереями, повисшими над  бездной,  с  провалами
бойниц, окон и врат, спиралями лестниц и водопадами, сбегавшими  с  зубчатых
стен. Такого не было в Гаскони. Не было ни во Французском королевстве, ни  в
итальянских и испанских землях, ни на Британских островах  или  в  заморских
странах, ни на востоке, ни на западе? Такого не было на Земле.
   Сказочный Камелот среди эльфийских полей?
   Повинуясь руководившей им  воле,  он  должен  был  попасть  туда,  что-то
вспомнить, что-то увидеть и услышать. Туда, а не в Гасконь?
   Он летел над пустыней, но  не  в  лодке-трокаре,  а  по-прежнему  несомый
ветром, подгоняемый его порывами,  то  опускаясь  к  песчаным  барханам,  то
взлетая  вверх  и  кружась  в  потоках  жаркого  сухого   воздуха.   Камелот
надвигался, пронзая небесную синь остроконечными шпилями; воды струились  по
его  обрывистым  склонам,  цветы  и  зелень  деревьев   расцвечивали   бурую
поверхность камня, а на террасах голубели крохотные озерца. В них отражались
плывущие в небе облака и замки из хрусталя и  серебра,  висевшие  под  ними.
Выше облачной гряды застыло зеркало энергетического накопителя. Дарт  видел,
как его поверхность внезапно затуманилась - пошел дождь, легкий  и  светлый,
таявший в воздухе, не достигавший земли.
   Теперь он парил у галереи с деревьями,  цветами  и  каменными  изваяниями
плачущих женщин. Одна из них, похожая на птицу, простирала крылья над  аркой
и широким незастекленным проемом - его овал был полон мягкого сияния  и  так
знаком,  как  может  быть  знакомо  лишь  жилище,  привычное  и  обжитое  за
десятилетия. Справа  от  окна-проема  рос  куст  с  мелкими,  но  ароматными
цветами; иногда они были желтыми, иногда - алыми или лиловыми.
   Женщина-птица приблизилась, мелькнули своды невысокой  арки,  яркий  свет
сменился золотистым сумраком, светлое дерево панелей  закрыло  камень.  Дарт
был дома - не в Гаскони и не в Париже, а на планете Анхаб, где началась  его
вторая жизнь и где она текла - между звездами и этими чертогами, что даровал
ему Джаннах. Тут было все, к чему он привык и что отчасти напоминало  Землю:
упругое ложе под шелковым балдахином, менявшие форму массивные кресла, шкафы
с резными дверцами, отворяющиеся по хозяйской воле, подсвечники, отлитые  из
бронзы, сиявшие огнями вечных ламп, ковры и гобелены,  превращавшие  пыль  в
тепло и свет, столы-экраны  и  зеркала,  тоже  бывшие  экранами,  посуда  из
небьющегося хрусталя и мраморные камины  -  правда,  пылавшее  в  них  пламя
питалось не дровами и не обжигало рук. Если не считать таких на