ть
его, сказать, что не нашел. Поэтому  лучше,  если  мы  поменяемся:  я  отдам
носильщиков, а ты пришлешь к нам ширу. Она побудет у нас, пока ты не найдешь
бхо-радость. Согласен?
   - Не согласен. Как я узнаю, что  вытащил  нужный  бхо?  Я  маргар,  а  не
провидица из Трехградья!
   Дарт невольно ухмыльнулся, представив, как выменивает  свой  скафандр  на
просветленную ширу. Вряд ли она  будет  счастлива  попасть  к  чешуйчатым  в
заложницы!
   - Верно, не узнаешь, - подтвердил Шепчущий. - Что нам делать?
   - Ты можешь сам  пойти  со  мной.  Ты  и  десяток  молодых  тьяни,  чтобы
заботиться о тебе. Сядь у дыры и пересчитывай зерна, которые  я  принесу,  а
шира будет их пробуждать. Это справедливо?
   - Справедливо, - без колебаний согласился тьяни. - Но я хочу подумать.
   Хочу увидеть, что случитcя, если сделать так или иначе.
   - Подумай, но недолго. - Дарт хлопнул Голема по ноге, забрался в седло  и
прошептал, мешая родной язык с анхабскими словами:
   - Переговоры закончены, мон гар. Старый мсье думает, что делать.  Компре?
Ну, бьен! Помоги ему.
   Щитки на плечах Голема разошлись с резким щелчком, два  ствола  вынырнули
из гнезд и повернулись: один - налево, другой  -  направо.  Потом  скрипнула
диафрагма на груди, и главный калибр, цилиндр толщиною с  голень,  уставился
прямо на  Шепчущего,  приподнялся,  нацелился  в  камень  и  с  неторопливым
величием скользнул вниз.  Ровная  канавка  прорезала  каменную  поверхность;
пахнуло жаром, в воздухе заклубился дым,  и  тьяни,  стоявшие  за  обломком,
отшатнулись.
   Шепчущий повернулся и взглянул на гранитный монолит.
   - Если сделать иначе, - произнес он, спокойно и четко  выговаривая  слова
фунги, - ты уничтожишь мой клан и другие кланы,  и  вместо  радости  в  этой
жизни мы получим ее лишь в чертогах Предвечного. Если сделать  так,  как  ты
сказал, мы получим надежду. Может быть, ты не обманешь. Но если  обманешь  и
убьешь меня и десять моих потомков, это не будет большой потерей. Потомков у
меня много, и мое время - синее.
   Он снова повернулся, что-то крикнул воинам, и ухо Дарта различило  легкие
шлепки и топот; вскоре носильщики появились среди камней, вздымая  над  ними
платформы с грузом. Четверка бхо вышла на равнину и, ускорив  ход,  зашагала
по пыльной земле курсом на перевал.  Тьяни-вожатые,  сидевшие  на  мешках  и
корзинах, друг за другом спрыгивали вниз.
   - Ты мудрый роо, - вымолвил. Дарт. - Мы с тобой пришли к  согласию,  и  я
тебя не обману. Но за Предвечного не ручаюсь. Только он  может  послать  вам
бхо, дарящее радость.
   - Кто знает волю Предвечного? Он посылает, и он отбирает, - тихим голосом
произнес Шепчущий. - Когда я должен явиться в твой лагерь, сесть  у  дыры  и
пересчитывать зерна?
   - В желтый период, когда тело весит меньше всего. В  это  время  я  начну
спускаться, а тьяни и рами будут ждать и молить Элейхо, чтоб мне не отрезало
руки и ноги. Если не отрежет, обязательно вернусь.
   Шепчущий отступил в проход между  камней,  пошевелил  глазными  яблоками,
рассматривая человеческую фигурку, оседлавшую  мощные  плечи  Голема,  потом
сказал:
   - Долго живу. Так долго, что  встречался  с  рами.  Не  очень  часто,  но
встречался. Рами говорят, что маргары - храбрецы и, подобно нашим кланам, не
боятся смерти. Сайан, тот маргар, который плыл с широй,  не  боялся,  но  не
хотел нам помочь. Бесполезный. Я приказал его убить. Ты тоже не боишься. Все
маргары такие?
   - Разные попадаются,  -  буркнул  помрачневший  Дарт  и  повернул  своего
скакуна к перевалу.

Глава 19

   - Лысые жабы! Чтоб мне лишиться второй жизни! Зачем они здесь? Почему  ты
позволил им прийти? - Нерис шипела, как разъяренная кошка. -  Велю  Xpacy  -
пусть снесет им головы!
   -  Они  -  парламентеры  и  наблюдатели,  -  объяснил  Дарт,  -  и  могут
рассчитывать на дипломатическую неприкосновенность. Они пришли к нам  в  час
перемирия. Под белым флагом, так сказать.
   Спор происходил в пятнадцати шагах от темневшего в почве  отверстия.  Над
ним суетились трое маргаров и Ренхо со своими  людьми,  налаживали  ворот  с
толстой веревкой, мочили в глубоком корыте полоски ткани; поблизости, словно
часовой, застыл ираз, а за его массивной серой тушей сидели тьяни.  Явившись
в  урочный  срок,  к  началу  желтого  времени,  они  расположились  у  края
засыпанной пеплом выемки: Шепчущий - впереди, а за ним - десяток  чешуйчатых
воинов из клана Муа. Все они были безоружны.
   Нерис раздраженно пробормотала:
   - Парламентеры? Белый флаг? Не понимаю твоих слов! Не понимаю, о  чем  ты
толкуешь! Я знаю одно: они - убийцы! Та старая жаба  в  ремнях  и  раковинах
велела зарезать Сайана!
   - Сожалею о его участи, сударыня?  Однако  позволь  заметить:  они  -  не
убийцы. То есть, конечно, убийцы, но в той же степени, как мы. Ты, я и  наши
люди, данниты и все остальные. Все мы - жертвы печальных обстоятельств?  Так
стоит ли их усугублять?
   - Стоит! - решительно заявила Нерис. - Я не забуду того, что они сделали!
   Дарт вздохнул.
   - Я не призываю тебя забыть и простить, я только хочу, чтоб  ты  проявила
терпение и выдержку? И каплю сострадания? не к ним, ко мне? Вспомни о  своих
вещих снах, ма белле донна! Вспомни, что через миг я полезу  в  дьру  и  мы,
быть может, не свидимся вновь! Так стоит ли нам говоритьо тьяни? И стоит  ли
ссориться?  Подумай  об  этом,  Нерис  Итара  Фариха   Сассафрас   Хаб   Эзо
Окирапагос-и-чанки!
   Это был запрещенный прием, но он подействовал. Глаза Нерис  затуманились,
взгляд стал мягче; с коротким всхлипом она шагнула к  Дарту  и  обняла  его,
прижавшись щекой к щиткам скафандра.
   - Хорошо, я буду терпеливой. Но если ты не вернешься?
   - Если не вернусь, тем более нельзя их трогать, моя красавица. Вспомни  о
раненых и воинах Ренхо! Вас - полторы сотни, а на равнине  -  десятитысячная
армия! И что случится, если убить ее вождя?
   Он поцеловал соленые губы Нерис и твердым шагом направился к дыре. Ворот,
древесный ствол с  обрубленными  ветвями,  уже  установили;  Птоз,  напрягая
могучие  мышцы,  крутил  рукоять,  Глинт  вытравливал   веревку,   а   Джеб,
устроившись на барьере из плавленного камня, то  принюхивался  к  воздуху  в
дыре, то разглядывал  какой-то  древний  свиток  -  видимо,  извлеченный  из
валявшегося  рядом  мешка.  Стражи  теперь  отошли  подальше  и  следили  за
марга-рами с почтением и  неприкрытым  любопытством.  Их  было  столько  же,
сколько тьяни, - одиннадцать душ вместе с Ренхо; прочие, под командой Храса,
стерегли лагерь и подступы к нему.
   - Глянь-ка, фря! - Джеб ткнул пальцем в развернутый  свиток.  -  Мозги  у
Глинта хоть заплыли жиром, а Ничего, соображает! Прав наш Глинт! Вот  записи
Чоги и Сиру, моих почтенных предков?  И  сказано  туг.  Что  ядовитый  туман
вползает иногда в отверстие и копится в самых верхних коридорах? Это  плохо,
чтоб меня черви сьели! Выходит, брат,ты до дождика не доберешься  -  ведь  в
тех коридорах вовсе не продыхнуть! Даже с мокрыми тряпками!
   - Тряпки мне не нужны, - сказал Дарт, покосившись на корыто. - Моя одежда
непроницаема для туманов и дождей.
   Он опустил лицевую пластину и снова приподнял  ее.  На  рукаве  скафандра
светилась  золотистая,  полоска  -   полный   энергоресурс,а   значит,   все
инструменты, оружие и механизмы, включая двигатель, в абсолютной готовности.
Все, с чем он явился, в этот мир после крушения  Марианны:  маяк-передатчик,
личный дисперсор, визор, блок питания и, разумеется, шпага  и  кинжал.  Все,
кроме целителя-прилипалы, который поддерживает сейчас жизнь Омиса. Остальные
раненые были уже вне опасности.
   Джеб с завистью погладил плотную ткань скафандра.
   -  В  такой  одежке  и  впрямь  не  страшно  ничего?  От  предков,   фря,
унаследовал?
   - От дядюшки по материнской линии, - ответил Дарт и ухмыльнулся,  подумав
о родительском наследии. Советы, желтовато-рыжий мерин,  пятнадцать  экю,  а
также письмо, похищенное черноусым-негодяем? Других богатств, какими одарила
родина, ему не вспоминалось, Гасконь была прекрасна, но бедна.

***

   Он склонился  над  манускриптом  Джеба,  вгляделся,  щурясь,  в  странные
значки, то ли руны, то ли иероглифы? Сам свиток  -  из  тонкой,  но  прочной
коры, которая заменяла тут пергамент и бумагу; такие свитки встречались  ему
в жилище шир-до и в комнате.  Где  заседали  старейшие.  Но  в  этом,  кроме
непонятных букв, были еще и рисунки;  -  что-то  вроде  чертежей  затейливых
многоярусных лабиринтов. Дарт ткнул в один из них.
   - Что такое? План?
   - План, - подтвердил Джеб. - Той дыры, где Чоге подпалило шкуру.  Верхний
уровень? Сорок, фря, коридоров, и в каждом -  или  туман,  или  дождик,  или
сторожевые бхо? Ниже - еще  хуже.  Тупики,  колодцы-трясунчики  да  огненные
бичи? Или твоей одежке и бич не страшен? Легко быть маргаром, ежели так!
   - Не уверен насчет бичей, - признался Дарт и кивнул Голему.  -  Ну,  друг
мой, пора, спускайся!  Однако  без  торопливости.  Увидишь  что  любопытное,
остановись и жди. А если наткнешься на неприятности, стреляй.
   Он произнес это на анхабском и подмигнул разинувшему рот Джебу:
   - Древний язык, брат, очень древний.  Маргарское  наречие,  понятное  для
бхо? Потому мы с ним и договорились.
   Голем зашагал к дыре бодрой иноходью, слегка подпрыгивая и  раскачиваясь.
В минувшие дни, еще в период тренировок в Камелоте,  Дарт  обучил  его  всем
лошадиным аллюрам - шаг, рысь, галоп, карьер и прочие тонкости, которые были
доступны четы-рехногому иразу. Со временем Голем  их  усовершенствовал,  так
что походка в какой-то степени могла отражать его настроение - ибо  он  имел
определенный нрав и некие свойства,  подобные  движениям  души.  Иноходь,  в
частности, означала, что он доволен и приступает к заданию с энтузиазмом.
   - Такую тушу веревки не выдержит -  сказал  Глинт,  боязливо  отступая  в
сторону. - Такого не выдержат десять веревок. Такому надо?
   - Ничего ему не надо,  -  Дарт  тоже  отодвинулся  от  зиявшего  в  земле
колодца. - Вылез ведь он наверх? Вылез! Ну, так же и спустится.
   - Верно, клянусь ногой Крибы! - Птоз разогнул спину  и  вытер  вспотевший
лоб. - Спустится! А коль расшибется, так невелика потеря.
   Голем  развернулся  тылом  к  дыре,  перешагнул  через  каменный  барьер,
доходивший людям до пояса, уперся в него лапами и начал медленно опускаться,
задирая ноги и скользя подошвами по  камню.  Через  мгновение  он  повис  на
вытянутых передних конечностях, прижав к стене  четыре  нижних:  пару  -  на
уровне плеч, другую - напротив пояса; затем  что-то  чмокнуло,  мощные  лапы
расслабились и исчезли за краем  колодца.  Теперь  ираза  поддерживали  лишь
вакуумные присоски, но в этом мире не нашлось бы сил, чтоб оторвать  его  от
стены - тем более что тоннель был гладок и весьма широк. В  него  смогли  бы
нырнуть еще четыре Голема.
   Быстро перебирая ногами, ираз скрылся в темноте.
   - Резвый, фря! - Джеб сплюнул в колодец. - Видать, в родное место  попал.
- Он повернулся к Дарту. - Теперь твоя, брат, очередь! Хлебнуть желаешь?
   - Когда вылезу. - Дарт  опустил  щиток,  обмотал  веревку  вокруг  левого
кулака и  поднялся  на  барьер.  Небо  над  ним  было  глубоким,  лазоревым,
бездонным; внизу, в долине - никакого движения: воинство чешуйчатых  исчезло
в ущельях, и лишь над местом вчерашней схватки клубился очистительный туман;
   Время будто остановилось, испросив секундную передышку; ветер стих, синее
солнце замерло над головой, лица тьяни, маргаров и стражей были торжественны
и неподвижны, и только  в  глазах  Нерис,  занавешенных  ресницами,  читался
вопрос: вернешься?.. Вернешься ко мне, маргар?..
   - Ну, храни тебя Элейхо, - вымолвил Джеб и махнул Птозу:
   - Давай, брат, навались! Крути!
   Плавно спускаясь в непроницаемую тьму, Дарт уносил с собой воспоминание о
взгляде Нерис.
   Желтое время, легкое время? Он мог удержаться одной рукой и висел  сейчас
на веревке, медленно поворачиваясь и осматривая гладкие серые стены, которые
с каждым мгновением темнели, будто  их  растворял  окружающий  сумрак.  Само
собой, нужды в веревке не имелось - он мог  бы  опуститься  вниз,  используя
двигатель скафандра или сев на плечи  Го-лему.  Но  это  было  бы,  пожалуй,
слишком! Необъяснимое чудо для окружающих - полет на огненной стреле! Нерис,
возможно, не удивилась бы, но что подумали б люди Ренхо и тьяни? К  тому  же
Дарт не хотел, чтобы у троицы  маргаров  возникло  чувство  бесполезности  и
собственной никчемности. Пусть думают, что их помощь необходима; пусть  Джеб
разглядывает свиток, Птоз вращает рукоять, а Глинт дает советы им обоим.
   Птоз опускал его неторопливо и плавно. Круглое светлое; отверстие  вверху
постепенно сжималось, превращалось в кружок, затем - в едва заметную  точку,
от которой  расходились  трепещущие  слабые  лучи,  Дарт  включил  нашлемный
прожектор, направил его  в  колодец,  высветив  серую  тушу  Голема  -  тот,
перебирая лапами, полз где-то внизу, уже  на  приличном  расстоянии.  Шахта,
пробитая дисперсором, была довольно глубокой,  всотню-полторы  человеческого
роста; он находился сейчас посередине,  а  его  помощник  -  у  самого  дна,
примерно  там,  откуда  ударили  молнии.  Энергетический  выброс,  сгубивший
Марианну, был чрезвычайно силен, а значит, имелось породившее его устройство
-  может  быть,  не  до  конца  разрушенное   дисперсором.   ?Что-то   могло
сохраниться?, - подумал Дарт и вымолвил:
   - Притормози, мон гap. Есть новости?
   - Вижу отверстие, хозяин. За ним -  сферическая  камера.  Размером  втрое
больше диаметра тоннеля. Само отверстие - овальное,  края  сглажены,  камень
оплавлен, но не так,  как  под  лучом  дисперсора.  Температура  была  выше.
Произвести анализ?
   - Сделай милость, - откликнулся Дарт, неторопливо  опускаясь  в  полумрак
колодца. Через мгновение Голем доложил:
   - Температура была выше на  сорок  два  процента,  чем  при  молекулярном
распаде, шевалье.
   - Причины? Аннигиляция?
   - Нет. Выброс разреженной горячей плазмы, мой капитан.  Аналоги:  шаровая
молния, звездный протуберанец, выхлоп планетарных  ионных  двигателей  -  их
применяли в эпоху Раннего Плодоношения, а также?
   - Хватит. Состав атмосферы?
   -  Обычный.  Вредные  примеси  отсутствуют,  сагиб.  Несколько   повышена
концентрация окиси кремния. Пыль.
   "Никаких следов ядовитого тумана?, - отметил Дарт и приказал:
   - Жди меня, приятель. Включи прожекторы, осмотри и позондируй  камеру  за
овальным отверстием, но вниз не  спускайся.  Проверь,  нет  ли  там  силовых
экранов,  излучателей  или  опасных  веществ.   Проверь   на   биологическую
активность.
   - Слушаюсь, мой лорд. - Ираз смолк, но через секунду отозвался снова:
   - Ничего не обнаружено. Никакой активности. Стены -  оплавленный  гранит,
воздух - нормальный. Дно сферической полости  плоское,  и  в  нем  еще  одно
отверстие, примерно треугольной формы. Края тоже оплавлены. В стене - ниша.
   "Странно, - подумал Дарт.  -  Эта  сферическая  камера  была  сооружением
Ушедших, и от нее, если верить полученной им информации, должны  расходиться
коридоры верхнего яруса - с туманом, ливнями жгучего  субстрата,  замкнутыми
галереями и колодцами-трясунчиками. И там должна быть плазменная пушка!  Та,
что выбросила молнии? Пушка или некий детектор, который уловил дисперсионный
луч и подал команду стрелять. Впрочем, этот механизм уничтожен  при  выбросе
энергии? наверняка уничтожен?  Сгорел!  А  все  остальное  должно  остаться.
Лабиринт, ловушки, фантомы, капканы, сторожевые  бхо?  Но  где  они?  Вместо
защитных устройств - пустая камера, ниша и треугольная дырка в  полу?  Может
быть, здесь вовсе не хранилище, а что-нибудь другое??
   Некий намек на это был - как помнилось Дарту, гравиметры  Марианны  нашли
четыре большие полости, одну на острове в полярном океане и три в горах, что
окружали океан гигантским каменным барьером. Береговые объекты располагались
в вершинах правильного треугольника, а островной скрывался в центре,  и  эта
симметрия словно подчеркивала их значимость и важность. Другие хранилища,  о
коих  рассказывали  маргары,  были  сосредоточены  в  прибрежных  горах  или
разбросаны по Диску; их иногда находили даже у поселений  -  факт  понятный,
ибо необходимы склады и вблизи от дома.  Но  эти  четыре  казались  особыми,
объединенными не только симметрией, но и другим обстоятельством -  тем,  что
на красной половине Диска имелся точно такой же комплекс.
   - Дороги, - пробормотал Дарт, - дороги между алым и голубым кругами.
   Однако зачем их защищать? Затем, - ответил он самому себе, - что  посреди
дороги есть нечто важное. Важное, дьявол  меня  побери!  Ферал?  Или  что-то
другое?
   Его ноги коснулись спины Голема, который  раскорячился  над  дырой  будто
паук, держась за стену присосками всех шести конечностей. Дарт дважды дернул
веревку - знак, что он на месте и пока  еще  жив,  потом  выпустил  ее,  лег
ничком на корпус ираза и свесил  голову  вниз.  Камера,  освещенная  мощными
прожекторами, выглядела точно так, как ее  описывал  Толем,  -  сферическая,
абсолютно  пустая,  со  срезанным  дном,  с  треугольной  дырой  в  полу   и
треугольной нишей. Диаметр ее был невелик - шагов тридцать-тридцать пять.
   - Прыгай, - сказал Дарт, вцепившись в плечо своего помощника. - Только  в
дыру не угоди.
   Голем ринулся вниз, собрав  пучком  конечности,  гулко  ударил  лапами  о
камень, согнул их, подскочил, гася  инерцию  удара,  затем  распластался  по
полу, чтобы  спустить  хозяина  наземь.  Не  слишком  мягкая  посадка,  зато
быстрая, стоившая Дарту шишки на затылке  -  там,  где  встретились  шлем  и
голова.
   Он поднялся и пробормотал:
   - Вот мы и прибыли, мои шер ами. Ты, я, мой скафандр и мои синяки?
   Прибыли!Только куда.
   - Сферическая камера с дырой и нишей, -Доложил ираз, выпрямляясь. - Бвана
не ушибся?
   - Бвана цел. Бвана желает знать, зачем тут дыра и ниша. С дыры,  пожалуй,
и начнем.
   Она зияла  точно  посередине  -  правильный  треугольник  с  оплавленными
краями, более темный, чем закопченный пол. Приблизившись к ней, Дарт присел,
направив вниз свет фонаря; по стенам скользнуло яркое пятно, потом  исчезло,
растаяв в непроглядном мраке. Колодец? На сей раз - сотворенный  Темными,  а
не проложенный дисперсором. Он поднял лицевой щиток, втянул носом  воздух  -
ничем подозрительным не пахло. Ни зловонных облаков, ни ядовитых дождей?
   Дарт щелкнул пальцами, подзывая Голема. Мощные прожекторы на  его  плечах
давали больше света, но все же  он  не  разглядел,  где  кончается  колодец;
казалось, эта пропасть тянется сквозь толщу Диска и космическую  пустоту  до
самых далеких галактик. От нее не веяло ни ветром, ни холодом, ни  жаром,  а
запах был, будто от каминной трубы, - сухой камень, сажа, пепел.
   - Будем спускаться, мой мальчик. Седло! Он взгромоздился на плечи иразу.
   Запас энергии скафандра был невелик, и его приходилось беречь, тогда  как
ресурсы Голема являлись практически неисчерпаемыми. Когда-то, еще до  первой
экспедиции, в период тренировок, Джаннах объяснял, что квазиживой агрегат  -
отнюдь не хитрое соединение Деталей, а нечто большее, скорее  организм,  чем
мехнизм.  Плоть  его  имела  клеточное  строение   (кроме   инструментальных
модулей-имплантов), он обладал генетическим кодом, он мыслил  и  в  каком-то
смысле жил, ибо обменные процессы в его теле были подобны человеческим.  Они
обеспечивали  регенерацию  тканей,  их  непрерывное   обновление,   но   без
погрешностей и фатальных ошибок, которые у  биологических  существ  ведут  к
болезням, старости
   И смерти. Основой энергетики иразов служило не окисление глюкозы, а иная,
более мощная реакция, суть которой Дарт не уловил, но помнил, что она идет в
кожном покрове и тканях его почти бессмертного помощника. Пищей ему  служили
любые объекты, от квантов и микрочастиц до каменных глыб,  воды,  песка  или
органики; словом, Голем был существом всеядным, а т