развелось как песка на речных  берегах.  Даже  у  робких  тири?  Они  искали
хранилища, спускались вниз, сотнями гибли в балата,  однако  их  становилось
все больше и больше.
   - Вот как?
   - Именно. Женщины были к ним благосклонны, каждый оставлял  потомство,  а
маргар - наследственное занятие. Так уж с древности повелось, сын мой. Ну  а
ты?
   "Сейчас он спросит, не был ли маргаром мой отец?, - мелькнуло в голове  у
Дарта, и он, сделав вид, что не расслышал, склонился к старику и с  чувством
произнес:
   - Сердце мое трепещет, почтенный, когда говорят о древности. Но что в том
странного? Что удивительного в том, что прошлое  влечет  меня,  и  я  мечтаю
встретить мудреца, в чьей памяти осталась хоть искра знаний  о  тех  великих
временах?.. О Детях Элейхо, которые сотворили мир и. даровали его  людям,  о
том, куда они ушли, о тайнах бхо, о минувших балата и о героях-маргарах?
   - Ты  слишком  молод  и  не  знаешь,  что  в  древности,  самой  глубокой
древности, их так не называли, - с важным видом заметил шир-до. - У  рами  и
Морских Племен, у клеймсов, тири, керагитов и всех остальных  для  них  были
свои имена, и только потом маргаров стали звать маргарами.
   - Разве? - Дарт навострил уши.
   - Поверь мне, сынок, под этим черепом хранится всякое? много  всякого!  -
Нарата приосанился, похлопал лысое темя и  вдруг  хихикнул.  -  Может,  твоя
мечта исполнилась, и ты наткнулся на мудреца с той самой искрой знаний?  Так
вот, о маргарах? о хищниках-маргарах, вроде того,  которого  ты  при-кончил?
Когда они явились к нам из диких мест, возник обычай: тот,  кто  ищет  зерна
бхо, рискует жизнью и добывает их из-под земли, должен убить маргара. Убьет,
и  зверь  переселится  в  него,  сделает  храбрецом-искусником  -   быстрым,
удачливым, осторожным, недосягаемым для  ловушек?  думаю,  ты  понимаешь?  -
Взгляд старика сверкнул и впился Дарту в лицо.  -  Ведь  ты  повстречался  с
маргаром! И ты его убил! Может быть, не первого?
   - Может быть.
   Холодный ветер коснулся лопаток Дарта, заставив  вздрогнуть.  Он  стиснул
зубы, вскинул голову и сжал эфес,  будто  с  неба  на  него  падал  зверь  с
оскаленной пастью и глазами, подобными расплавленному янтарю.  Видение  было
таким реальным, что мышцы непроизвольно напряглись.
   - Вижу, та встреча запомнилась тебе, - пробормотал Нарата.

***

   Толпа осталась позади. Они еще раз свернули - в маленькую уютную долинку,
заросшую дынными деревьями в меховой коре; их мощные, выступающие  из  почвы
корни омывал ручей с тянувшейся рядом узкой тропинкой. Нерис  обернулась,  и
Дарт, не желая встречаться с ней взглядом, отвел глаза. Потом произнес:
   - Я слышал, что у вас есть три храбреца-искусника. Как их?.. Глинт,  Птоз
и Джеб?.. И что же? Каждый убил маргара? Шир-до скривился.
   - Только в сладких снах? Видишь ли, сынок, уже  тысячи  циклов  никто  не
находит хранилища, и  у  маргаров  не  было  случая  поупражняться  в  своем
ремесле. Они порядком измельчали? Как говорит  наша  доблестная  Аланна,  не
храбрецы, а куча жабьего помета. Брюхо с пьяным пойлом да жирная задница!
   Нерис снова оглянулась. Заметив, что на лицо Дарта набежала тень,  старик
сказал, понизив голос до шепота:
   - Думаешь, что ты обманут? Злишься  на  нее?  А  зря!  Деваться  ей  было
некуда, сын мой. Сайан, ее спутник, погиб, а он был хорошим маргаром? Мог бы
им стать - после нынешнего балата!  Он  справился  со  своим  зверем?  не  в
одиночку, как ты, но все же справился? Однако  тьяни  его  убили  -  значит,
пришлось заменить.
   - Польщен, что выбор пал на меня, -  буркнул  Дарт.  -  Мне,  разумеется,
хлопоты, зато вашим искусникам-храбрецам не придется трудиться  и  рисковать
собой.
   Брови Нараты полезли вверх, из горла вырвались бранные хриплые звуки - он
смеялся. Потом в его ладони возникла ракушка джелфейра, и, поглядев на  нее,
старик сообщил:
   - Зеленое время? Как раз, сейчас они трудятся.
   - Где?
   - Мы прошли то место. Белый тент в синюю  полоску,  а  под  ним  -  синий
кувшин? заведение Кази?  Там  они  и  собираются.  Жрут,  пьют,  хвастают  и
вспоминают заслуги предков.
   Дарт замер на половине шага. Заслуги предков! Это могло быть интересным!
   - Ты сказал, синий кувшин? Пожалуй, я вернусь, взгляну? Мон дьен! Разве у
меня нет предков? И разве мне нечем похвастать?
   Глаз Нараты широко раскрылся. Несколько мгновений он удивленно смотрел на
Дарта, потом махнул рукой и вымолвил:
   - Верно говорят: половину жизни  маргар  свершает  подвиги,  а  другую  -
хвалится ими? Иди, если хочешь! И  пусть  Элейхо  спасет  несчастного  Кази!
Четыре маргара многовато для его заведения.
   - Клянусь твоим глазом, выбитым широй, что волос с него не упадет!
   Конечно, если он не обнаглеет и не потребует платы.  -  Дарт  хлопнул  по
бедру и сообщил:
   - У благородного человека карман всегда пустой.
   - О плате не беспокойся: наследственная привилегия Кази - кормить и поить
маргаров. Очень почетный долг! И  не  безвыгодный,  так  как  город  за  это
снабжает его медом, рыбой и плодами. Это справедливо - маргары,  знаешь  ли,
народ прожорливый?
   Дарт кивнул, сделал шаг назад, затем обернулся:
   - Как мне найти твое жилище, почтенный шир-до?
   - И об этом не стоит беспокоиться. Тебя  проводят?  или  приведут?  может
быть, даже принесут. Всем в Лиловых Долинах известно,  где  живет  старейший
Нарата и кто у него в гостях.
   Он хитро прищурился и, подобрав полы туники, засеменил по тропинке  вслед
за стражами и Нерис.
   Харчевня с синим кувшином оказалась довольно вместительной:  пространство
под тентом, ниша или неглубокая пещера с низкими сводами  плюс  треугольного
сечения коридор, уходивший куда-то в глубь холма. Из коридора  -  видимо,  с
кухни  -  тянуло  соблазнительными  запахами,  под  тентом,   на   циновках,
расположились семь или восемь длинноухих, в одном углу пещеры,  у  каменного
возвышения, уставленного кувшинами, хлопотал  хозяин,  а  в  другом  сидели,
скрестив ноги, три храбреца-искусника. Первый был тучен, второй - ростом  не
больше тири, зато вертляв и подвижен, а третий, великан с  мощными  мышцами,
бугрившимися на плечах и шее, так зарос волосами, что походил на Bay,  вождя
каннибалов-островитян. Правда, трапезовали  маргары  не  мясом  путников,  а
мясными плодами, запеченными в листьях, и запивали  их  из  двух  объемистых
кувшинов.
   Дарт подошел к компании и опустился между тучным и вертлявым. Ножны шпаги
заскрежетали по каменному полу, заставив  откликнуться  хозяина:  он  что-то
пробурчал, согнул колени и притащил большую  миску  со  съестным.  Его  лицо
могло принимать лишь два выражения - унылое и еще более унылое, что, однако,
не сказалось на аппетите Дарта. Миска, глубокая и вытянутая наподобие ладьи,
была завалена печеными плодами, и  при  взгляде  на  них  в  животе  у  него
засосало; вспомнилось, что ничего не ел с красного времени.
   - Тебя, что ль, шира приволокла? - пробасил волосатый гигант, глядя,  как
новый сотрапезник расправляется с плодами.
   - Его! - тут же откликнулся юркий малыш, похожий на карлика-тири. - Его,
   Птоз, чтоб мне уснуть под деревом смерти! Болтали, фря, длинный и  тощий,
как корабельное весло? Такой и есть. Видать, фря, некормленый!
   - Может, Джеб, он  не  от  того  тощ,  что  не  кормлен,  -  медленно,  с
расстановкой, протянул тучный. - Может, брат, здесь другая  причина.  Может,
он с широй лег. Может, она его замучила. Ширы, они такие? ляжешь,  потом  не
встанешь.
   Дарт прожевал кусок.
   - Ты прав, приятель, шира замучила. На ногах стою, однако качает.
   Все трое ухмыльнулись, потом тучный - видимо, Глинт -  подвинулся,  давая
гостю больше места, вытянул руку, взял плод из своей миски и  проглотил  его
целиком. Вертлявый Джеб потер ладоши, привстал  на  коленях,  снова  сел  и,
будто невзначай, осведомился:
   - Выходит, брат, ты и полезешь в дыру? Один?
   - Выходит, один, - подтвердил Дарт,  и  троица  испустила  дружный  вздох
облегчения.  Глинт  примялся  методично  пожирать   плоды,   огромный   Птоз
запрокинул кувшин над бездонной глоткой, а Джеб пробормотал:
   - Один, спаси тебя Элейхо? Ну,  ешь,  пей  и  надейся  на  Предвечного  -
глядишь, фря, не перемелет в жабий корм?
   Он протянул Дарту второй кувшин. Медовый напиток  был  покрепче,  чем  на
барже у Ренхо, - должно быть, по особому маргарскому заказу.
   Птоз грохнул кувшином об пол и рявкнул:
   - Еще! Кази, чтоб тебя криб сожрал, тащи еще! И поживее!
   Лицо хозяина сделалось  совсем  унылым,  однако  новая  емкость  возникла
быстро, как по волшебству. Длинноухие,  сидевшие  под  тентом,  зашептались,
корча гримасы и неодобрительно посматривая на компанию маргаров.
   - Ты, говорят, с чешуйчатыми бился? - невнятно  произнес  Глинт,  работая
челюстями. - Говорят, кровища ручьем  текла?  Говорят,  хвостатых  пожгли  и
никакой подмоги от них не будет? Правда или вранье?
   - Как говорят, так все и было. - Оторвавшись от  кувшина,  Дарт  поставил
его рядом, под правый бок. -  Тьяни  перекололи  даннитов,  пожгли  плоты  и
двинулись вверх по реке. Немалое войско! И драка у дыры затеется немалая?  В
общем, все, как обычно.
   - Ну не скажи, - возразил юркий Джеб. - Последнее балата? когда  ж,  фря,
оно было?.. во времена наших прадедов или пораньше?.. Так вот, случилось оно
в далеких краях, за океаном, у керагитов. И обошлось без драк.
   - А что же тьяни?
   - А ничего. Молнии, брат, не били, земля не тряслась, не то  что  в  этот
раз.
   Дед мой, Тага, говорил, что не случается молний и трясения  земли,  ежели
вскрыть дыру осторожно. Молнии, фря, бывают от камнепада  и  затопления  или
там от пожарищ? Так в старину искали - жгли в подходящем месте  лес,  и  где
заблестят молнии, там, значит,  и  надо  копать?  А  последнюю  дырку  нашли
случайно, в Потоке Орбрасс? Слышал про него? Город это керагитский? Вот  под
самым нижним ярусом  и  нашли.  Дырка  небольшая,  и  керагиты  ее  очистили
по-тихому - даже, фря, с Трехградьем не поделились. Однако маргаров  сгинуло
восемь рыл.
   - Девять, - прогудел великан Птоз. - Девятый - Криба, предок  мой.  Ногу,
братья, ему бичом откромсало, вот и истек кровью.
   - Может, истек, а может, нет, - ухмыльнулся Глинт. - Может, его там вовсе
не было.
   - Был! - Сжав огромный кулак, Птоз рубанул им воздух. - Был, корень  хрза
тебе в глотку! А сын его,  мой  прадед,  бросил  керагитов  и  перебрался  в
Лиловые Долины! И каждому о том известно!
   - Был там Криба, и с этим никто не  спорит.  -  Одарив  толстяка  суровым
взглядом, Дарт потянулся к миске.  -  А  чешуйчатых,  значит,  не  было?  Не
поспели?
   Джеб кивнул.
   - Зато теперь поспеют, брат! Еще как поспеют! Немалое войско, говоришь?
   Ну, фря!.. - Он присосался к кувшину, отхлебнул, вытер губы полой  туники
и добавил:
   - Представь, залез ты в дыру и - хвала Элейхо! - уцелел. Вылез, а у  дыры
- ни хвостатых, ни бесхвостых, ни ушастых! Все  лежат  топталками  вверх,  а
кругом одни чешуйчатые да трехглазые? И что ты, брат, станешь делать?
   Дарт счел последний вопрос риторическим, но поинтересовался:
   - Ушастые - кто такие?
   - Джолты, - пробасил великан. - Не попадались  прежде?  Вон,  погляди!  -
Птоз швырнул печеный плод в длинноухих, но  промахнулся.  В  ответ  полетела
рыбья кость, угодившая Дарту  в  затылок.  Он  сделал  вид,  что  ничего  не
случилось, отодвинул опустевшую миску, погладил живот и сообщил:
   - Много хак-капа - хорошо!
   - Ты это, фря, о чем?
   Дарт скосил глаза на миску, напоминавшую ладью.
   - Хак-капа - плавающее мясо. Тебе, Джеб, приходилось слышать о криби?
   Здоровые такие, волосатые, живут за рекой и жрут  зазевавшихся  путников?
Они для них - хак-капа!
   Внезапно  Птоз  побагровел,  жилы  на  его  шее  вздулись,  и  великан  с
подозрением уставился на Дарта.
   - Что ты имеешь против крибов, брат?
   - Ничего. Ровным счетом ничего. Они  мне  даже  симпатичны.  Был  у  меня
приятель-криби, большой разумник, вождь? Ну, вылитый ты!
   Птоз  скрипнул  зубами  и  начал  приподниматься,  но  Глинт  всей  тушей
навалился на него и загудел что-то успокоительное.  Джеб  зашептал  Дарту  в
ухо:
   - Ты, фря, полегче? ты крибов, брат, не поминай? про Птоза и так болтают,
будто мамаша его под крибом полежала? а он, как выпьет - бешеный!.. ну а мы?
мы что ж? мы брата не оставим? только своих не бьем? и ты своих не  задевай,
не трогай? охота, фря, кого поддеть и кулаками помахать - так вон, расселись
под навесом!..
   - Я - человек мирный, но за друзей стою горой, - заметил  Дарт  и  поднял
кувшин. - Выпьем и не будем ссориться. Мы ведь маргары! Один за всех, и  все
- за одного!
   - Хорошо сказано, фря! Выпьем, только не мед, а кое-что покрепче! -  Джеб
пошарил под седалищем, извлек объемистую плоскую  флягу  и  многозначительно
округлил глаза:
   - Тьо, пойло хвостатых? Одолеем, братья?
   - Одолеем! - рыкнул Птоз, позабывший при виде фляги обо  всех  обидах.  -
Одолеем! Или мы не маргары? - Он повернулся к хозяину.  -  Кази,  чтоб  тебя
пожрал туман Элейхо! Тащи кружки! Самые большие!
   Кружки оказались глиняными, приличного веса и объема. Дарт поднял свою  и
провозгласил:
   - За наше славное братство!
   - За дыры, в которых мы не сдохнем! - откликнулся Глинт.
   - За зерна бхо, которых не найдем! - поддержал Джеб.
   - И за отрезанную ногу Крибы, моего предка! - добавил Птоз.
   - За ногу - непременно, но в другой раз, - пообещал толстяк.
   Они выпили, и Дарт принялся расспрашивать Джеба, самого  словоохотливого,
о заповеданном предками - про ловушки и  западни,  ядовитый  туман  и  струи
жгучей жидкости, про бхо-охранников с длинными гибкими  щупальцами,  лучевые
завесы и сети, про фантомы, маячившие у ложных проходов, что вели к тупикам,
про смертоносные лазерные вертушки и колодцы, в которых бросало то вверх, то
вниз, пока мозги не закипали в голове. Джеб  ерзал,  подпрыгивал,  жмурился,
отхлебывал из кружки и добросовестно вспоминал, а Глинт и Птоз то возражали,
то подсказывали видно, им льстило, что маргар из дальних краев  не  брезгует
их наследственным опытом. Фляга была еще не допита, а Дарт уже выяснил,  что
Темные не собирались убивать ни умников, ни дураков, ни храбрецов, ни трусов
- собственно, никого, за исключением упорных и  настырных.  Он  с  легкостью
ранжировал все их ловушки по смертоносности, сообразив, что ближние ко входу
играли роль превентивных защитных устройств, никак не угрожавших жизни.  Над
шахтой  обычно  курилось   зловонное   облако   газа,   очень   тяжелого   и
простиравшегося вниз на сотню и более шагов; газ вызывал рвоту, но этот слой
удавалось преодолеть, окутав  лицо  мокрым  полотнищем.  Затем  шли  миражи,
направлявшие в колодцы-трясунчики и кольцевые замкнутые галереи, в  щупальцы
бхо и под  ливни  жидкого  субстрата,  причинявшего  страшную  боль,  но  не
оставляющего никаких следов на коже;  справиться  с  этими  сюрпризами  было
потрудней, однако путь назад всегда  оставался  открытым.  Упрямцев  же,  не
хотевших отступиться, ждали серьезные неприятности: огненный  бич,  резавший
пальцы и конечности, а напоследок - коридор с сетями и вертушками.  То,  что
оставалось после этих смельчаков, можно было сразу складывать в погребальные
орехи.
   - ? туман не стоит жабьей мочи, - бормотал  захмелевший  Джеб.  -  Жрать,
конечно, нельзя - вывернет! - а лучше пить. С питья похрипишь, покашляешь  -
и что? А ничего? Дождик, тот хуже? дождик,  фря,  к  глазам  не  допускай  -
гляделки выльет? Ну, на этот случай маска есть со всякими затычками? чтоб  в
задницу, значит, не попало или там в  ноздрю?  А  когда  будешь  по  веревке
спускаться, держи  наготове  топорик,  хваталки  обрубать?  Тага,  дед  мой,
говорил, хваталки бывают или  когтистые,  или  липучие?  вцепятся,  фря,  не
отдерешь?
   Эти советы Дарт уже слушал вполуха - туман и дождик  его  не  страшили  и
лезть по веревке  в  шахту  он  не  собирался.  Добраться  бы  до  Голема  и
активировать скафандр? Что для  скафандра  дожди  и  туманы?  А  ничего?  Не
больше, фря, чем всякие хваталки для дисперсоров ираза?
   Он  размышлял  о  том,  что  молнии,   сразившие   в   полете   Марианну,
предназначались не маргарам, не обитателям Диска, а гостям  из  космоса.  Не
случается молний и трясения земли,  ежели  вскрыть  дыру  осторожно,  сказал
Джеб. Молнии - последствие  камнепада,  затопления  или  пожарища?  То  есть
природных катаклизмов, какие бывают даже в этом стабильном мире,  катастроф,
вскрывающих  хранилище.   Сильный   удар,   высокая   температура,   лучевое
воздействие? Причиной может стать естественный процесс  -  обвалы  в  горах,
лесные пожары - или вторжение космических  гостей.  Бесцеремонных  гостей  с
мощным оружием вроде дисперсора?
   - ? сожжет его, фря, - пробубнил Джеб, с пьяной жалостью посматривая на
   Дарта. - Ох, сожжет! Потому как будет один? Где ж это видано, чтоб одному
идти? Только шира такое придумает? шира да наши  старейшие,  чтоб  их  червь
водяной объел? Им-то что? Им ничего? Они в Долинах сидят, в безопасности?
   - Может,  и  не  сожжет,  -  отозвался  Глинт,  колыхнув  брюхом.  Может,
перемелет, А может, вылезет жив-здоров. Было такое с Вакой. Правда, в старые
времена. Может, врут, а может, удачливый был?
   - Врут! - рыкнул Птоз. - Много врут о старом времени - мол, и плоды  были
слаще, и реки текли в Срединный океан? Кто ж такому поверит? А никто! Истину
Джеб сказал? плесни-ка мне, брат, еще? истину: где ж это видано, чтоб одному
идти?
   Лица их разом помрачнели, и Дарт заметил, что все, даже неугомонный Джеб,
стараются не смотреть на него. Маргары ходят группой, мелькнула мысль.  Идет
команда - чтоб помощь оказать, обойти  ловушку,  в  которую  попал  товарищ,
вынести покалеченного? И группы, должно  быть,  немалые,  если  в  последнем
балата, в Потоке Орбрасс, не досчитались восьмерых?  А  может,  девятерых  -
если Птоз не соврал про своего безногого предка.
   Дарт улыбнулся, постаравшись, чтобы усмешка выглядела дружелюбной,  а  не
презрительной.
   - Значит, поодиночке не ходят? Ну так в чем вопрос? Пойдем вместе.  Пусть
нас всех и перемелет, тысяча чертей!
   Три пары глаз уставились на миски и кувшины.
   - Не-ет, -  протянул  Глинт,  -  такого,  брат,  не  проси.  Конечно,  мы
потомственные маргары? Конечно, не забыли славу предков? Конечно, поят нас и
кормят в честь нее? Но сами мы? как бы сказать?
   - Слегка отяжелели, - закончил Джеб, хлопнув Глинта по отвислому  животу.
- Мы, фря, по дырам не лазали, как наши отцы и деды. Мы без бхо проживем,  а
кто не проживет, того и бери в напарники.  Старейшего  Оити  или  сынка  его
Ренхо? Ты, брат, пойми и не держи обиды? У каждого, брат, должно быть в мире
свое место, и наше место - здесь, а не в дыре.
   - Я понимаю и не  обижаюсь,  -  ответил  Дарт,  протягивая  кружку.  Джеб
наполнил ее, разлил остальным и потряс пустой флягой.
   Обиды в самом деле были неуместны. Он не нуждался в этих людях, сосавших,
как пиявки, славу предков, и не испытывал к ним ни презрения, ни жалости.
   Если он и  жалел  о  чем,  так  о  словах,  что  вырвались  и  растеклись
сотрясением воздуха среди объедков и пустых кувшинов. Один - за всех, и  все
- за одного! Ему не помнилось, когда и где впервые прозвучал такой девиз, но
это  не  меняло  сути:  этот  девиз  был  священным  свидетельством  дружбы,
пережившей столетия,  дарованной  ему  и  внезапно  приоткрывшейся  частицей
памяти. Здесь, среди пещерных стен и запахов пищи, витавших  в  воздухе,  он
был неуместен, и поминать святой девиз граничило со святотатством. Таким же,
как сравнивать друзей, любивших его и давно смешавшихся с прахом  земным,  с
троицей подвыпивших маргаров.
   Чувство безмерного одиночества вдруг охватило Дарта, заставив усомниться,
так ли уж щедр преподнесенный анхабами дар. Жизнь, конечно,  великое  благо,
но время - великий враг! Время отделило его от  живых  и  мертвых,  похитило
вос