то старый джентльмен, должно быть, и  в  самом  деле
настоящий скряга, если, имея столько часов, живет в такой грязной  дыре;
но, решив, что его заботы о Плуте и других мальчиках связаны с  большими
расходами, он бросил почтительный взгляд на еврея и попросил  разрешения
встать.
   - Разумеется, мой милый, разумеется, - ответил старый  джентльмен.  -
Вон там в углу, у двери, стоит кувшин с водой. Принеси его сюда, а я дам
тебе таз, и ты, милый мой, умоешься.
   Оливер встал, прошел в другой конец комнаты и наклонился, чтобы взять
кувшин. Когда он обернулся, шкатулка уже исчезла.
   Он едва успел умыться, привести себя в порядок и. по указанию  еврея,
выплеснуть воду из таза за окно, как вернулся Плут в сопровождении свое-
го бойкого молодого друга, которого  накануне  вечером  Оливер  видел  с
трубкой; теперь он был официально ему представлен как Чарли Бейтс. Вчет-
вером они сели за завтрак, состоявший из кофе, ветчины и  горячих  було-
чек, принесенных Плутом в шляпе.
   - Ну, - сказал еврей, лукаво посмотрев на Оливера и обращаясь к  Плу-
ту, - надеюсь, мои милые, вы поработали сегодня утром?
   - Здорово, - ответил Плут.
   - Как черти, - добавил Чарли Бейтс.
   - Славные ребята, славные ребята! - продолжал еврей. - Что ты принес.
Плут?
   - Два бумажника, - ответил сей молодой джентльмен.
   - С прокладкой? - нетерпеливо осведомился еврей.
   - Довольно плотной, - ответил Плут, подавая два бумажника - один  зе-
леный, другой красный.
   - Могли бы быть потяжелее, - заметил еврей, внимательно ознакомившись
с их содержимым, - но сделаны очень мило и аккуратно... Он искусный  ра-
ботник, правда, Оливер?
   - О да, очень искусный, сэр, - сказал Оливер.
   Тут юный Чарльз Бейтс оглушительно захохотал,  к  большому  удивлению
Оливера, который не видел ровно ничего смешного в том, что происходило.
   - А ты что принес, мой милый? - обратился Феджин к Чарли Бейтсу.
   - Утиралки, - ответил юный Бейтс, доставая четыре носовых платка.
   - И то хорошо, - сказал еврей, пристально их рассматривая. - Недурны,
совсем недурны. Но ты плохо их пометил, Чарли, - придется спороть  метки
иголкой. Мы научим Оливера, как это делается...  Научить  тебя,  Оливер?
Ха-ха-ха!
   - Пожалуйста, сэр, - ответил Оливер.
   - Тебе хотелось бы делать носовые платки так же  искусно,  как  Чарли
Бейтс, мой милый?
   - Очень, сэр, если вы меня научите, - ответил Оливер.
   Юный Бейтс усмотрел нечто столь смешное в этом ответе, что снова раз-
разился хохотом; и этот хохот едва не привел к преждевременной смерти от
удушения, так как он пил кофе, которое и попало в дыхательное горло.
   - Уж очень он желторотый! - оправившись, сказал Чарли, принося  изви-
нение за свою неучтивость.
   Плут промолчал и только взъерошил Оливеру волосы так, что  они  упали
ему на глаза, а потом сказал, что со временем он  поумнеет.  Тут  старый
джентльмен, заметив, как покраснел Оливер, переменил  тему  разговора  и
спросил, много ли народу глазело утром на  казнь.  Оливер  удивился  еще
больше, так как из ответа мальчиков выяснилось, что они оба там были,  и
он, разумеется, не понимал, когда же они успели так усердно поработать.
   После завтрака, когда убрали со стола, веселый  старый  джентльмен  и
оба мальчика затеяли  любопытную  и  необычайную  игру:  веселый  старый
джентльмен, положив в один карман брюк табакерку, в  другой  -  записную
книжку, а в жилетный карман - часы с цепочкой,  обвивавшей  его  шею,  и
приколов к рубашке булавку с фальшивым  бриллиантом,  наглухо  застегнул
сюртук, сунул в карманы футляр от очков и носовой платок и  с  палкой  в
руке принялся расхаживать по комнате, подражая тем пожилым джентльменам,
которых можно увидеть в любой час дня прогуливающимися по улице. Он  ос-
танавливался то перед очагом, то у двери, делая вид, будто с  величайшим
вниманием рассматривает витрины. При этом он то и дело озирался,  опаса-
ясь воров и, желая убедиться, что ничего не потерял, похлопывал себя по-
очередно по всем карманам так забавно и натурально, что  Оливер  смеялся
до слез. Все время оба мальчика следовали за ним по пятам,  а  когда  он
оборачивался, так ловко скрывались из поля его  зрения,  что  невозможно
было за ними уследить. Наконец, Плут не то наступил ему на ногу,  не  то
случайно за нее зацепился, а Чарли Бейтс налетел на него сзади, и в одно
мгновение они с удивительным проворством стянули у него  табакерку,  за-
писную книжку, часы с цепочкой, носовой платок и даже футляр от очков.
   Если старый джентльмен ощущал чью-то руку в кармане, он кричал, в ка-
ком кармане рука, и тогда игра начиналась сызнова.
   Когда в эту игру сыграли много раз подряд, явились две  молодые  леди
навестить молодых джентльменов; одну из них звали Бет, а другую Нэнси. У
них были чрезвычайно пышные волосы, не очень  аккуратно  причесанные,  и
грязные чулки и башмаки. Пожалуй, их нельзя было  назвать  хорошенькими,
но румянец у них был яркий, и они казались здоровыми и  жизнерадостными.
Держали они себя очень мило и непринужденно, и  Оливер  решил,  что  они
славные девушки. И несомненно так оно и было.
   Эти гости пробыли долго. Подали виски, так как одна из  молодых  леди
пожаловалась, что внутри у нее все  застыло.  Завязалась  беседа,  очень
оживленная и поучительная. Наконец. Чарли Бейтс заявил, что пора, по его
мнению, поразмять копыта. Оливер решил,  что,  по-видимому,  это  значит
прогуляться, так как немедленно вслед за этим Плут. Чарли и обе  молодые
леди ушли все вместе, получив предварительно деньги на расходы от любез-
ного старого еврея.
   - Так-то, мой милый, - сказал Феджин. - Приятная жизнь, не правда ли?
Они ушли на целый день.
   - Со своей работой они уже покончили, сэр? - спросил Оливер.
   - Совершенно верно, - ответил еврей, - разве что им  подвернется  ка-
кое-нибудь дельце во время прогулки, а уж тогда они им займутся, мой ми-
лый, можешь не сомневаться в этом. Бери с них пример, милый мой. Бери  с
них пример, - повторил он, постукивая по очагу лопаткой для угля,  чтобы
придать своим словам больше веса. - Делай все, что они тебе прикажут,  и
во всем слушайся их советов, в особенности, мой милый, советов Плута. Он
будет великим человеком и тебя сделает таким же,  если  ты  станешь  ему
подражать. Кстати, мой милый, не торчит ли у  меня  из  кармана  носовой
платок? - спросил вдруг еврей.
   - Да, сэр, - ответил Оливер.
   - Посмотрим, удастся ли тебе его вытащить так, чтобы  я  не  заметил.
Утром ты видел, как они это делали, когда мы играли.
   Оливер одной рукой придержал карман снизу, как это делал на его  гла-
зах Плут, а другой осторожно вытащил платок.
   - Готово? - воскликнул еврей.
   - Вот он, сэр! - сказал Оливер, показывая платок.
   - Ты ловкий мальчуган, мой милый, - сказал старый джентльмен, одобри-
тельно погладив Оливера по голове. - Никогда еще  я  не  видывал  такого
шустрого мальчика. Вот тебе шиллинг. Если ты будешь  продолжать  в  этом
духе, из тебя выйдет величайший человек в мире. А теперь иди сюда, я те-
бе покажу, как спарывают метки с платков.
   Оливер не понимал, почему кража - в шутку - носового платка из карма-
на старого джентльмена имеет отношение к его шансам стать великим  чело-
веком. Но полагая, что еврей, который был много старше его, прекрасно об
этом осведомлен, он послушно подошел к столу и вскоре углубился в  новую
работу.
 
 
   ГЛАВА X Оливер ближе знакомится с новыми товарищами и  дорогой  ценой
приобретает опыт. Короткая, но очень важная глава в этом повествовании
 
   Много дней Оливер не выходил из комнаты еврея, спарывая метки с носо-
вых платков (их приносили в большом количестве),  а  иной  раз  принимая
участие в описанной выше игре, которую оба  мальчика  и  еврей  затекали
каждое утро. Наконец, он начал тосковать по свежему  воздуху  и  не  раз
умолял старого джентльмена разрешить ему пойти на работу вместе с  двумя
его товарищами.
   Оливеру не терпелось приступить к работе еще и потому, что  он  узнал
суровый, добродетельный нрав старого  джентльмена.  Если  Плут  и  Чарли
Бейтс приходили вечером домой с пустыми руками, он с  жаром  толковал  о
гнусной привычке к праздности и безделью и внушал им необходимость вести
трудовую жизнь, отправляя их спать без ужина. Однажды  он  даже  спустил
обоих с лестницы, но, пожалуй, тут он слишком далеко зашел в  своих  мо-
ральных поучениях.
   Наконец, настало утро, когда Оливер получил разрешение, которого  так
ревностно добивался. Вот уже два три дня не приносили  носовых  платков,
ему нечего было делать, и обеды стали довольно скудными. Быть может,  по
этой-то причине старый джентльмен дал свое согласие. Как бы там ни было,
он позволил Оливеру идти и поручил его заботам Чарли Бейтса и его  прия-
теля Плута.
   Мальчики втроем отправились в путь. Плут, по обыкновению, шел с  под-
вернутыми рукавами и в заломленной набекрень шляпе; юный  Бейтс  шество-
вал, заложив руку в карманы, а между ними брел Оливер, недоумевая,  куда
они идут и какому ремеслу будет он обучаться в первую очередь.
   Брели они лениво, не спеша, и Оливер вскоре начал подумывать, не  хо-
тят ли его товарищи обмануть старого джентльмена и вовсе не пойти на ра-
боту. Вдобавок у Плута была дурная привычка сдергивать шапки с  ребят  и
забрасывать их во дворы, а Чарли Бейтс обнаружил весьма непохвальное по-
нятие о правах собственности, таская яблоки и луковицы с лотков, стоящих
вдоль тротуара, и рассовывая их по карманам, столь  поместительным,  что
казалось, его костюм весь состоит из них. Это так не нравилось  Оливеру,
что он собирался заявить о своем намерении идти назад, как  вдруг  мысли
его приняли другое направление, так как поведение Плута весьма загадочно
изменилось.
   Они только что вышли из узкого двора неподалеку от площади в  Клерке-
нуэле, которая неведомо почему называется "Лужайкой", как вдруг Плут ос-
тановился и, приложив палец к губам, с величайшей осторожностью  потащил
своих товарищей назад.
   - Что случилось? - спросил Оливер.
   - Те... - зашептал Плут. - Видишь  вон  того  старикашку  у  книжного
ларька?
   - Видишь джентльмена на гой стороне? - спросил Оливер. - Вижу.
   - Годится! - сказал Плут.
   - Первый сорт! - заметил юный Чарли Бейтс.
   Оливер с величайшим изумлением переводил взгляд с одного на  другого,
но задать вопроса не пришлось, так как оба мальчика незаметно перебежали
через дорогу и подкрались сзади к старому джентльмену, которого показали
ему раньше. Оливер сделал несколько шагов, и не зная, идти ли ему за ни-
ми, или пойти назад, остановился и взирал на них с безмолвным  удивлени-
ем.
   Старый джентльмен с напудренной головой и в очках  в  золотой  оправе
имел вид весьма почтенный. На нем был бучылочного цвета  фрак  с  черным
бархатным воротником и светлые брюки, а под  мышкой  он  держал  изящную
бамбуковую трость. Он взял с прилавка книгу и стоя читал ее с таким вни-
манием, как будто сидел в кресле у себя в кабинете. Очень возможно,  что
он и в самом деле воображал, будто там сидит: судя по его  сосредоточен-
ному виду, было ясно, что он не  замечает  ни  прилавка,  ни  улицы,  ни
мальчиков - короче говоря, ничего, кроме книги, которую  усердно  читал;
дойдя до конца страницы, он переворачивал лист, начинал с верхней строки
следующей страницы и продолжал читать с величайшим интересом и  внимани-
ем.
   Каковы же были ужас и смятение Оливера, остановившегося в  нескольких
шагах и смотревшего во все глаза, когда он увидел, что Плут засунул руку
в карман старого джентльмена и вытащил оттуда  носовой  платок,  увидел,
как он передал этот платок Чарли Бейтсу и, наконец, как они  оба  броси-
лись бежать и свернули за угол.
   В одно мгновение мальчику открылась тайна носовых платков, и часов, и
драгоценных вещей, и еврея. Секунду он  стоял  неподвижно,  и  от  ужаса
кровь бурлила у него в жилах так, что ему казалось, будто он в огне; по-
том, растерянный и испуганный, он кинулся прочь и, сам не по ни мая, что
делает, бежал со всех ног.
   Все это произошло в одну минуту. В тот  самый  момент,  когда  Оливер
бросился бежать, старый джентльмен сунул руку в карман и, не найдя носо-
вого платка, быстро оглянулся. При виде удиравшего мальчика он,  разуме-
ется, заключил, что это и есть преступник, и,  закричав  во  все  горло:
"Держите вора!" - пустился за ним с книгой в руке.
   Но не один только старый  джентльмен  поднял  тревогу.  Плут  и  юный
Бейтс, не желая бежать по улице и тем привлечь к себе всеобщее внимание,
спрятались в первом же подъезде за углом. Услыхав крик и увидев бегущего
Оливера, они  сразу  угадали,  что  произошло,  поспешили  выскочить  из
подъезда и с криком: "Держите вора!" - приняли участие в погоне, как по-
добает добрым гражданам.
   Хотя Оливер был воспитан философами, он теоретически не был знаком  с
превосходной аксиомой, что самосохранение  есть  первый  закон  природы.
Будь он с нею знаком, он оказался бы к этому подготовленным.  Но  он  не
был подготовлен и тем сильнее испугался; посему он летел, как  вихрь,  а
за ним с криком и ревом гнались старый джентльмен и два мальчика.
   "Держите вора! Держите вора!" Есть в этих словах магическая сила. Ла-
вочник покидает свой прилавок, а возчик  свою  подводу,  мясник  бросает
свой лоток, булочник свою корзину, молочник свое ведро, рассыльный  свои
свертки, школьник свои шарики, мостильщик свою кирку, ребенок  свой  во-
лан. И бегут они как попало, вперемежку, наобум, толкаются,  орут,  кри-
чат, заворачивая за угол, сбивают с ног прохожих, пугают собак и  приво-
дят в изумление кур; а улицы, площади и дворы оглашаются криками.
   "Держите вора! Держите вора!" Крик подхвачен сотней голосов, и  толпа
увеличивается на каждом углу. И мчатся они, шлепая по грязи и  топая  по
тротуарам; открываются окна, выбегают из домов люди, вперед летит толпа,
зрители покидают Панча в самый разгар его приключений и, присоединившись
к людскому потоку, подхватывают крики и с новой энергией вопят: "Держите
вора! Держите вора!"
   "Держите вора! Держите вора!" Глубоко в человеческом сердце  заложена
страсть травить кого-нибудь. Несчастный, измученный ребенок, задыхающий-
ся от усталости, - ужас на его лице, отчаяние в  глазах,  крупные  капли
пота стекают по щекам, - напрягает каждый нерв, чтобы уйти от  преследо-
вателей, а они бегут за ним и, с каждой секундой к нему приближаясь, ви-
дят, что силы ему изменяют, и орут еще громче, и гикают, и ревут от  ра-
дости. "Держите вора!" О да, ради бога, задержите его хотя бы только  из
сострадания!
   Наконец, задержали! Ловкий удар. Он лежит на мостовой, а толпа с  лю-
бопытством его окружает. Вновь прибывающие  толкаются  и  протискиваются
вперед, чтобы взглянуть на него. "Отойдите в сторону!" - "Дайте ему воз-
духу"! - "Вздор! Он его не заслуживает". - "Где этот джентльмен?" - "Вот
он, идет по улице". - "Пропустите вперед джентльмена!" - "Это тот  самый
мальчик, сэр? - "Да".
   Оливер лежал, покрытый грязью и пылью, с окровавленным  ртом,  бросая
обезумевшие взгляды на лица окружавших его людей, когда самые  быстроно-
гие его преследователи угодливо  привели  и  втолкнули  в  круг  старого
джентльмена.
   - Да, - сказал джентльмен, - боюсь, что это ют самый мальчик.
   - Боится! - пробормотали в толпе. - Добряк!
   - Бедняжка! - сказал джентльмен. - Он ушибся.
   - Это я, сэр! - сказал здоровенный, неуклюжий парень,  выступив  впе-
ред. - Вот разбил себе кулак о его Зубы. Я его задержал, сэр.
   Парень, ухмыльнувшись, притронулся к шляпе, ожидая  получить  что-ни-
будь за труды, но старый джентльмен, посмотрев  на  него  с  неприязнью,
тревожно оглянулся, как будто в свою очередь подумывал о бегстве. Весьма
возможно, что он попытался бы это сделать и началась  бы  новая  погоня,
если бы в эту минуту не пробился сквозь толпу полисмен (который в  таких
случаях обычно является последним) и не схватил Оливера за шиворот.
   - Ну, вставай! - грубо сказал он.
   - Право же, это не я, сэр. Право же, это два других мальчика! - воск-
ликнул Оливер, с отчаянием сжимая руки  и  осматриваясь  вокруг.  -  Они
где-нибудь здесь.
   - Ну, здесь их нет, - сказал полисмен. Он хотел  придать  иронический
смысл своим словам, но они соответствовали истине: Плут  и  Чарли  Бейтс
удрали, воспользовавшись первым подходящим для этой цели двором. - Вста-
вай!
   - Не обижай его! - мягко сказал старый джентльмен.
   - Нет, я-то его не обижу! - отвечал полисмен и к доказательство своих
слов чуть не сорвал с Оливера куртку. - Идем, я  тебя  знаю,  брось  эти
штуки. Встанешь ты, наконец, на ноги, чертенок?
   Оливер, который едва мог стоять, ухитрился подняться на ноги, и  тот-
час его потащили за шиворот по улице. Джентльмен шагал рядом с  полисме-
ном, а те из толпы, что были попроворнее, забежали вперед и  то  и  дело
оглядывались на Оливера. Мальчишки торжественно орали, а они  продолжали
путь.
 
 
   ГЛАВА XI повествует о мистере Фунге, полицейском судье, и дает  неко-
торое представление о его способе отправлять правосудие
 
   Преступление было совершено в районе, входившем в границы весьма  из-
вестного полицейского участка столицы. Толпа имела  удовольствие  сопро-
вождать Оливера только на протяжении двух-трех улиц и по так называемому
Маттон-Хилл, а затем его провели под низкой аркой в грязный  двор  поли-
цейского суда. В этом маленьком мощеном  дворике  их  встретил  дородный
мужчина с клочковатыми бакенбардами на лице и связкой ключей в руке.
   - Что тут еще случилось? - небрежно спросил он.
   - Охотник за носовыми платками, -  ответил  человек,  который  привел
Оливера.
   - Вы - пострадавшая сторона, сэр? - осведомился человек с ключами.
   - Да, я, - ответил старый джентльмен, - но я не  уверен  в  том,  что
этот мальчик действительно стащил у меня носовой платок... Мне... мне бы
хотелось не давать хода этому делу...
   - Теперь остается только идти к судье, - сказал чело - век с ключами.
- Его честь освободится через минуту. Ступай, молодой висельник.
   Этими словами он пригласил Оливера войти в отпертую им дверь, ведущую
в камеру с кирпичными стенами. Здесь Оливера обыскали и, не найдя у него
ничего, заперли.
   Камера своим видом и размерами напоминала погреб, но освещалась  куда
хуже. Она оказалась нестерпимо грязной; было утро понедельника, а с суб-
ботнего вечера здесь сидели под замком шестеро пьяниц. Но это пустяки. В
наших полицейских участках каждый вечер сажают под арест мужчин и женщин
по самым ничтожным обвинением - это слово достойно быть отмеченным  -  в
темницы, по сравнению с которыми камеры в  Пьюгете,  заполненные  самыми
опасными преступниками, коих судили, признали виновными и приговорили  к
смертной казни, напоминают дворцы. Пусть тот, кто  в  этом  сомневается,
сравнит их сам.
   Когда ключ заскрежетал в замке, старый джентльмен был опечален  почти
так же, как Оливер. Он со вздохом обратился к книге,  которая  послужила
невольной причиной происшедшего переполоха.
   - В лице этого мальчика, - сказал старый джентльмен, медленно  отходя
от двери и с задумчивым видом похлопывая себя книгой по подбородку, -  в
лице этого мальчика есть что-то такое, что меня  трогает  и  интересует.
Может ли быть, что он не виновен? Лицо у него  такое...  Да,  кстати!  -
воскликнул старый джентльмен, вдруг остановившись и подняв глаза к небу.
- Ах, боже мой! Где ж это я раньше мог видеть такое лицо?
   После нескольких минут раздумья старый джентльмен все с тем же сосре-
доточенным видом вошел в прихожую перед  камерой  судьи,  выходившую  во
двор, и здесь, отступив в угол, воскресил в памяти длинную вереницу лиц,
над которыми уже много лет назад спустился сумеречный занавес.
   - Пет! - сказал старый джентльмен, покачивая головой. - Должно  быть,
это моя фантазия!
   Он снова их обозрел. Он вызвал их, и нелегко было вновь  опустить  на
них покров, так долго их скрывавший. Здесь были лица друзей, врагов, лю-
дей, едва знакомых, назойл