ув с главной улицы, направили свои стопы к кучке бес-
порядочно разбросанных, полуразрушенных домов, находящихся  примерно  на
расстоянии полутора миль от центра города, в гнилой, болотистой низине у
реки.
   Старая, поношенная верхняя одежда, которая была на них, могла  послу-
жить двум целям: защищать от дождя и не привлекать к ним внимания.  Суп-
руг нес фонарь, пока еще не излучавший никакого света, и трусил  в  нес-
кольких шагах впереди, словно для того, чтобы его жена могла ступать  по
тяжелым его следам: дорога была грязная. Они шли  в  глубоком  молчании;
время от времени мистер Бамбл замедлял шаги и оглядывался, как бы  желая
удостовериться, что подруга жизни от него не отстала; затем,  видя,  что
она идет за ним по пятам, он ускорял шаги и еще  быстрее  устремлялся  к
цели их путешествия.
   - Репутация этого места отнюдь не вызывала сомнений:  давно  уже  оно
было известно как  обиталище  отъявленных  негодяев,  которые,  всячески
притворяясь, будто живут честным трудом, поддерживали свое существование
главным образом грабежом и преступлениями. Здесь были только лачуги: од-
ни - наспех построенные из завалявшихся кирпичей, другие -  из  старого,
подточенного червями корабельного леса; они были сбиты в кучу  с  полным
пренебрежением к порядку и благоустройству и  находились  на  расстоянии
нескольких футов от реки. Продырявленные лодки,  вытащенные  на  грязный
берег и привязанные к окаймляющей его низенькой стене, а также  лежавшие
кое-где весла и сложенные в бухту канаты сначала наводили на мысль,  что
обитатели этих жалких хижин зарабатывают себе пропитание на реке. Но од-
ного взгляда на эту старую и ни на что не  годную  заваль,  разбросанную
здесь, было достаточно, чтобы прохожий без особого труда пришел к заклю-
чению, что она выставлена скорее для виду и вряд ли кто пользуется ею.
   В центре этой кучки лачуг, у самой реки, так что верхние этажи  нави-
сали над ней, возвышалось большое строение, бывшее  прежде  фабрикой.  В
былые времена оно, верно, доставляло заработок обитателям соседних доми-
шек, но с тех пор давно пришло в ветхость. От  крыс,  червей  и  сырости
расшатались и подгнили сваи, на которых оно  держалось,  -  значительная
часть здания уже погрузилась в воду, тогда как еще уцелевшая,  шаткая  и
накренившаяся над темным потоком, казалось, ждала удобного случая, чтобы
последовать за старым своим приятелем и подвергнуться той же участи.
   Перед этим-то ветхим домом и остановилась  достойная  пара,  когда  в
воздухе пронеслись первые раскаты  отдаленного  грома  и  полил  сильный
дождь.
   - Должно быть, это где-то здесь, - сказал Бамбл,  разглядывая  клочок
бумаги, который держал в руке.
   - Эй, вы, там! - раздался сверху чей-то голос.
   Мистер Бамбл поднял голову и увидел человека, наполовину высунувшего-
ся из двери во втором этаже.
   - Постойте минутку, - продолжал голос, - я сейчас к вам выйду. С эти-
ми словами голова исчезла и дверь Захлопнулась.
   - Это и есть тот самый человек? - спросила любезная  супруга  мистера
Бамбла.
   Мнете? Бамбл утвердительно шепнул.
   - Так помни же, что я тебе наказывала, - сказала надзирательница, - и
старайся говорить как можно меньше, а не то ты нас сразу выдашь.
   Мистер Бамбл, с удрученным видом созерцавший дом, казалось, собирался
высказать некоторое сомнение, уместно ли будет сейчас приводить в испол-
нение их план, но ему помешало появление Монкса - тот  открыл  маленькую
дверь, у которой они стояли, и поманил их в дом.
   - Входите! - нетерпеливо крикнул он, топнув ногой. - Не  задерживайте
меня здесь!
   Женщина, колебавшаяся поначалу, смело вошла, не дожидаясь новых приг-
лашений. Мистер Бамбл, который не то стыдился, не то боялся мешкать  по-
зади, последовал за ней, чувствуя себя весьма неважно и почти утратив ту
исключительную величавость, которая являлась его характеристической чер-
той.
   - Какого черта вы там топтались, под дождем? - заперев за ними дверь,
спросил Монкс, оглядываясь и обращаясь к Бамблу.
   - Мы... мы только хотели немного прохладиться, - заикаясь,  выговорил
Бамбл, с опаской осматриваясь вокруг.
   - Прохладиться! - повторил Монкс. - Все дожди, какие когда-либо выпа-
ли или выпадут, не могут угасить того адского пламени, которое иной  че-
ловек носит в себе. Не так-то легко вам прохладиться,  не  надейтесь  на
это!
   После такой любезной речи Монкс круто повернулся к надзирательнице  и
посмотрел на нее так пристально, что даже она, особа отнюдь не из пугли-
вых, отвела взгляд и потупилась.
   - Это та самая женщина? - спросил Монкс.
   - Гм... Это та самая женщина, - ответил Бамбл, помня  предостережения
жены.
   - Вы, верно, думаете, что женщины не умеют хранить тайну? - вмешалась
надзирательница, отвечая при Этом на испытующий взгляд Монкса.
   - Одну тайну они всегда хранят, пока она  не  обнаружится,  -  сказал
Монкс.
   - Какую же? - спросила надзирательница.
   - Потерю доброго имени, - ответил Монкс. - А стало быть, если женщина
посвящена в тайну, которая может привести ее к виселице или  каторге,  я
не боюсь, что она ее кому-нибудь выдаст, о нет! Вы меня понимаете, суда-
рыня?
   - Нет, - промолвила надзирательница и при этом слегка покраснела.
   - Ну, разумеется, - сказал Монкс. - Разве вы можете это понять?
   Посмотрев на обоих своих собеседников не то насмешливо, не то  мрачно
и снова поманив  их  за  собой,  он  быстро  пересек  комнату,  довольно
большую, но с низким потолком. Он уже  начал  -  подниматься  по  крутой
лестнице, которая походила на приставную и вела в верхний этаж, где ког-
да-то были склады, как вдруг яркая вспышка молнии осветила отверстие на-
верху, а последовавший за ней удар грома потряс до самого основания  по-
луразрушенный дом.
   - Вы слышите? - крикнул он, попятившись. - Слышите? Гремит  и  грохо-
чет, как будто раскатывается по  тысяче  пещер,  где  прячутся  от  него
дьяволы. Ненавижу гром!
   Несколько секунд он молчал, потом внезапно отнял руки от лица, и мис-
тер Бамбл, к невыразимому своему смятению, увидел, что оно исказилось  и
побелело.
   - Со мной бывают такие припадки, - сказал Монкс, заметив его испуг, -
и частенько их вызывает гром. Не обращайте на  меня  внимания,  уже  все
прошло.
   С этими словами он стал подниматься  по  лестнице  и,  быстро  закрыв
ставни в комнате, куда вошел, спустил фонарь, висевший на конце  веревки
с блоком; веревка была пропущена через тяжелую балку потолка,  и  фонарь
бросал тусклый свет на стоявший под ним старый стол и три стула.
   - А теперь, - сказал Монкс, когда все трое уселись, - чем  скорее  мы
приступим к делу, тем лучше для всех... Женщина знает, о чем идет речь?
   Вопрос был обращен к  Бамблу,  но  его  супруга  предупредила  ответ,
объявив, что суть дела ей хорошо известна.
   - Он правду сказал, что вы находились с той ведьмой в ночь, когда она
умерла, и она сообщила вам что-то?..
   - О матери того мальчика, про которого вы говорили?  -  перебила  его
надзирательница. - Да.
   - Первый вопрос заключается в том, какого характера было  ее  сообще-
ние, - сказал Монкс.
   - Это второй вопрос, - очень рассудительно заметила женщина. - Первый
заключается в том, сколько стоит Это сообщение.
   - А кто, черт возьми, на это ответит, не узнав, каково оно? - спросил
Монкс.
   - Лучше вас - никто, я в этом уверена, - заявила миссис Бамбл, у  ко-
торой не было недостатка в храбрости, что с полным правом  мог  засвиде-
тельствовать спутник ее жизни.
   - Гм!.. - многозначительно произнес Монкс тоном, выражавшим  живейшее
любопытство. - Значит, из него можно извлечь деньги?
   - Все может быть, - последовал сдержанный ответ.
   - У нее что-то взяли, - сказал Монкс. - Какую-то вещь,  которая  была
на ней. Какую-то вещь...
   - Вы бы лучше назначили цену, - перебила миссис Бамбл. - Я уже слыша-
ла достаточно и убедилась, что вы как раз тот, с кем мне нужно  потолко-
вать.
   Мистер Бамбл, которому лучшая его половина до сих пор еще не  открыла
больше того, что он когда-то узнал, прислушивался к этому диалогу, вытя-
нув шею и выпучив глаза, переводя взгляд с жены на Монкса и  не  скрывая
изумления, пожалуй еще усилившегося, когда сей последний  сердито  спро-
сил, сколько они потребуют у него За раскрытие тайны.
   - Какую цену она имеет для вас? - спросила женщина так  же  спокойно,
как и раньше.
   - Быть может, никакой, а  может  быть,  двадцать  фунтов,  -  ответил
Монкс. - Говорите и предоставьте мне решать.
   - Прибавьте еще пять фунтов к названной вами сумме. Дайте  мне  двад-
цать пять фунтов золотом, - сказала женщина, - и я расскажу вам все, что
знаю. Только тогда и расскажу.
   - Двадцать пять фунтов! - воскликнул  Монкс,  откинувшись  на  спинку
стула.
   - Я вам ясно сказала, - ответила миссис Бамбл. - Сумма небольшая.
   - Вполне достаточно за жалкую тайну, которая может  оказаться  ничего
не стоящей, - нетерпеливо крикнул Монкс. - И погребена она  уже  двенад-
цать лет, если не больше.
   - Такие вещи хорошо сохраняются, а пройдет время - стоимость их часто
удваивается, как это бывает с добрым вином, - ответила  надзирательница,
по-прежнему сохраняя рассудительный и равнодушный вид. - Что до погребе-
ния, то, кто знает, бывают такие вещи, которые могут  пролежать  двенад-
цать тысяч или двенадцать миллионов лет и в  конце  концов  порассказать
странные истории.
   - А если я зря отдам деньги? - колеблясь, спросил Монкс.
   - Вы можете легко их отобрать: я только женщина, я здесь одна  и  без
защиты.
   - Не одна, дорогая моя, и не без защиты, - почтительно вставил мистер
Бамбл голосам, прерывающимся от страха. - Здесь я, дорогая моя. А  кроме
того, - продолжал мистер Бамбл, щелкая при этом зубами, - мистер Монкс -
джентльмен и не станет совершать насилие  над  приходскими  чиновниками.
Мистеру Монксу известно, дорогая моя, что я уже не молод и,  если  можно
так выразиться, немножко отцвел, но он слыхал - я не сомневаюсь, дорогая
моя, мистер Монкс слыхал, что я особа очень решительная и отличаюсь  не-
заурядной силой, если меня расшевелить. Меня нужно только немножко  рас-
шевелить, вот и все.
   С этими словами мистер Бамбл попытался с грозной решимостью  схватить
фонарь, но по его испуганной физиономии было ясно видно, что его и в са-
мом деле надо расшевелить, и расшевелить хорошенько, прежде чем он прис-
тупит к каким-либо воинственным действиям; конечно, если они не  направ-
лены против бедняков или особ, выдрессированных для этой цели.
   - Ты - дурак, - сказала миссис Бамбл, - и лучше бы ты держал язык  за
зубами!
   - Лучше бы он его отрезал, прежде чем идти сюда, если не умеет  гово-
рить потише! - мрачно сказал Монкс. - Так, значит, он ваш муж?
   - Он - мой муж, - хихикнув, подтвердила надзирательница.
   - Я так и подумал, когда вы вошли, - отозвался Монкс, отметив злобный
взгляд, который леди метнула при этих словах на своего  супруга.  -  Тем
лучше. Я охотнее веду дела с мужем и женой, когда вижу, что они действу-
ют заодно. Я говорю серьезно. Смотрите!
   Он сунул руку в боковой карман и, достав парусиновый мешочек,  отсчи-
тал на стол двадцать пять соверенов и подвинул их к женщине.
   - А теперь, - сказал он, - берите их. И когда утихнут  эти  проклятые
удары грома, которые, я чувствую, вот-вот прокатятся над крышей,  послу-
шаем ваш рассказ.
   Когда затих гром, грохотавший, казалось, где-то еще ближе, почти сов-
сем над ними, Монкс, приподняв голову, наклонился вперед, готовясь  выс-
лушать рассказ женщины. Лица всех троих почти соприкасались, когда  двое
мужчин в нетерпении переглянулись через маленький столик, а женщина тоже
наклонилась вперед, чтобы они слышали ее шепот. Тусклые лучи фонаря, па-
давшие прямо на них, еще усиливали тревожную бледность лиц, и,  окружен-
ные густым сумраком и тьмою, они казались призрачными.
   - Когда умирала эта женщина, которую мы звали старой Салли, -  начала
надзирательница, - мы с ней были вдвоем.
   - Больше никого при этом не было? - таким же глухим  шепотом  спросил
Монкс. - Ни одной больной старухи или идиотки на соседней кровати? Нико-
го, кто мог бы услышать, а может быть, и понять, о чем идет речь?
   - Ни души, - ответила женщина, - мы были одни. Я одна была возле нее,
когда пришла смерть.
   - Хорошо, - сказал Монкс, пристально в нее всматриваясь. - Дальше.
   - Она говорила об одной молодой женщине, - продолжала  надзирательни-
ца, - которая родила когда-то ребенка не только в той самой комнате,  но
даже на той самой кровати, на которой она теперь умирала.
   - Неужто? - дрожащими губами проговорил Монкс, оглянувшись через пле-
чо. - Проклятье! Какие бывают совпадения!
   - Это был тот самый ребенок, о котором он говорил вам вчера  вечером,
- продолжала надзирательница, небрежно кивнув в сторону своего  супруга.
- Сиделка обокрала его мать.
   - Живую? - спросил Монкс.
   - Мертвую, - слегка вздрогнув, ответила женщина. - Она сняла с еще не
остывшего тела ту вещь, которую женщина,  умирая,  просила  сберечь  для
младенца.
   - Она продала ее? - воскликнул Монкс вне себя от волнения. -  Она  ее
продала? Где? Когда? Кому? Давно ли?
   - С великим трудом рассказав мне, что она сделала, - продолжала  над-
зирательница, - она откинулась на спину и умерла.
   - И ни слова больше не сказала? - воскликнул Монкс голосом, казавшим-
ся еще более злобным благодаря тому, что он был приглушен.  -  Ложь!  Со
мной шутки плохи. Она еще что-то сказала. Я вас обоих прикончу,  но  уз-
наю, что именно.
   - Она не вымолвила больше ни словечка, - сказала женщина, по-видимому
ничуть не испуганная (чего отнюдь нельзя было сказать о мистере  Бамбле)
яростью Этого странного человека. - Она изо всех сил  уцепилась  за  мое
платье, а когда я увидела, что она умерла, я разжала ее руку и  нашла  в
ней грязный клочок бумаги.
   - Ив нем было... - прервал Монкс, наклоняясь вперед.
   - Ничего в нем не было, - ответила женщина. - Это была закладная кви-
танция.
   - На какую вещь? - спросил Монкс.
   - Скоро узнаете, - ответила женщина. - Сначала она хранила  драгоцен-
ную безделушку, надеясь, наверно, какнибудь получше ее пристроить, а по-
том заложила и наскребывала деньги, из года в  год  выплачивая  проценты
ростовщику, чтобы она не ушла из ее рук. Значит, если бы что-нибудь под-
вернулось, ее всегда можно было выкупить. Но ничего  не  подвертывалось,
и, как я вам уже сказала, она умерла, сжимая в руке  клочок  пожелтевшей
бумаги. Срок истекал через два дня. Я тоже подумала, что, может быть, со
временем что-нибудь подвернется, и выкупила заклад.
   - Где он сейчас? - быстро спросил Монкс.
   - Здесь, - ответила женщина.
   И, словно радуясь возможности избавиться от него, она торопливо  бро-
сила на стол маленький кошелек из лайки, где едва могли  бы  поместиться
французские часики. Монкс схватил его и раскрыл трясущимися руками  -  в
кошельке лежал маленький золотой медальон, а в медальоне две пряди волос
и золотое обручальное кольцо.
   - С внутренней стороны на нем выгравировано имя  "Агнес",  -  сказала
женщина. - Потом оставлено место для фамилии, а дальше следует дата при-
мерно за год до рождения ребенка, как я выяснила.
   - И это все? - спросил Монкс, жадно и пристально осмотрев  содержимое
маленького кошелька.
   - Все, - ответила женщина.
   Мистер Бамбл перевел дух, будто радуясь, что  рассказ  окончен  и  ни
слова не сказано о том, чтобы отобрать двадцать пять фунтов;  теперь  он
набрался храбрости и вытер капли пота, обильно стекавшие по его носу  во
время всего диалога.
   - Я ничего не знаю об этой истории, кроме того, о  чем  могу  догады-
ваться, - после короткого молчания сказала его жена, обращаясь к Монксу,
- да и знать ничего не хочу, так будет безопаснее. Но не могу ли  я  за-
дать вам два вопроса?
   - Можете, задавайте, - не без удивления сказал Монкс, - впрочем,  от-
вечу ли я на них, или нет - это уж другой вопрос.
   - Итого будет три, - заметил мистер Бамбл, пытаясь сострить.
   - Вы получили от меня то, на что рассчитывали?  -  спросила  надзира-
тельница.
   - Да, - ответил Монкс. - Второй вопрос?
   - Что вы намерены с этим делать? Не обернется ли Это против меня?
   - Никогда, - сказал Монкс, - ни против вас, ни против меня.  Смотрите
сюда. Но ни шагу вперед, а не то за вашу жизнь и соломинки не дашь.
   С этими словами он неожиданно отодвинул стол и,  дернув  за  железное
кольцо в полу, откинул крышку большого люка, оказавшегося  у  самых  ног
мистера Бамбла, с величайшей поспешностью отступившего на несколько  ша-
гов.
   - Загляните вниз, - сказал Монкс, опуская фонарь в  отверстие.  -  Не
бойтесь. Будь это в моих интересах, я преспокойно отправил бы вас  туда,
когда вы сидели над люком.
   Ободренная этими словами, надзирательница подошла к краю люка, и даже
сам мистер Бамбл, снедаемый любопытством, осмелился сделать то же самое.
Бурлящая река, вздувшаяся после ливня, быстро катила внизу свои воды,  и
все другие звуки тонули в том грохоте, с каким они набегали  и  разбива-
лись о зеленые сваи, покрытые тиной. Когда-то здесь была водяная мельни-
ца: поток, ленясь и крутясь вокруг подгнивших столбов и уцелевших облом-
ков машин, казалось, с новой силой устремлялся вперед, когда  избавлялся
от препятствий, тщетно пытавшихся остановить его бешеное течение.
   - Если бросить туда труп человека, где очутится он, Завтра  утром?  -
спросил Монкс, раскачивая фонарь в темном колодце.
   - За двенадцать миль отсюда вниз по течению, и вдобавок он будет рас-
терзан в клочья, - ответил мистер Бамбл, съежившись при этой мысли.
   Монкс вынул маленький кошелек из-за  пазухи,  куда  второпях  засунул
его, и, привязав кошелек к свинцовому грузу, когда-то служившему  частью
какого-то блока и валявшемуся на полу, бросил его в поток. Кошелек  упал
тяжело, как игральная кость, с едва уловимым плеском рассек воду  и  ис-
чез.
   Трое, посмотрев друг на друга, казалось, облегченно вздохнули.
   - Готово, - сказал Монкс, опуская крышку люка, которая со стуком упа-
ла на прежнее место. - Если море и отдаст когда-нибудь своих  мертвецов,
как говорится в книгах, то золото свое и серебро, а также и  эту  дребе-
день оно оставит себе. Говорить нам больше не о чем, можно положить  ко-
нец этому приятному свиданию.
   - Совершенно верно, - быстро отозвался мистер Бамбл.
   - Язык держите за зубами, слышите? - с угрожающим видом сказал Монкс.
- За вашу жену я не боюсь.
   - Можете положиться и на меня, молодой человек, - весьма учтиво отве-
тил мистер Бамбл, с поклоном пятясь к лестнице. - Ради всех нас, молодой
человек, и ради меня самого, понимаете ли, мистер Монкс?
   - Слышу и рад за вас, - сказал Монкс. - Уберите свой фонарь и убирай-
тесь как можно скорее!
   Хорошо, что разговор оборвался на этом месте, иначе мистер Бамбл, ко-
торый, продолжая отвешивать поклоны, находился в шести дюймах от лестни-
цы, неизбежно полетел бы в комнату нижнего этажа. Он зажег  свой  фонарь
от того фонаря, который Монкс отвязал от веревки я держал в руке, и,  не
делая никаких попыток продолжать беседу, стал молча спускаться по  лест-
нице, а за ним его жена. Монкс замыкал шествие, предварительно задержав-
шись на ступеньке и удостоверившись, что не слышно никаких  других  зву-
ков, кроме шума дождя и стремительно несущегося потока.
   Они миновали комнату нижнего этажа медленно и осторожно,  потому  что
Монкс вздрагивал при виде каждой тени, а мистер Бамбл, держа свой фонарь
на фут от пола, шел не только с исключительной осмотрительностью,  но  и
удивительно легкой поступью для такого дородного джентльмена, нервически
осматриваясь вокруг, нет ли где потайных люков. Монкс бесшумно  отпер  и
распахнул дверь, и супруги, обменявшись  кивком  со  своим  таинственным
знакомым, очутились под дождем во мраке.
   Как только они ушли, Монкс, казалось, питавший непреодолимое отвраще-
ние к одиночеству, позвал мальчика, который был  спрятан  где-то  внизу.
Приказав ему ид