ти впереди и  светить,  он  вернулся  в  комнату,  откуда
только что вышел.
 
 
   ГЛАВА XXXIX выводит на сцену несколько респектабельных особ, с  кото-
рыми читатель уже знаком, и повествует о том, как совещались между собой
достойный Монкс и достойный еврей
 
   На следующий день после того, как три достойные особы,  упомянутые  в
предшествующей главе,  покончили  со  своим  маленьким  дельцем,  мистер
Уильям Сайкс, очнувшись вечером от дремоты, сонным и  ворчливым  голосом
спросил, который час.
   Этот вопрос был задан мистером Сайксом уже не в той комнате, какую он
занимал до экспедиции в Чертей, хотя находилась она в том же районе, не-
подалеку от его прежнего жилища. Несомненно,  это  было  менее  завидное
жилье, чем его старая квартира, - жалкая, плохо  меблированная  комната,
совсем маленькая, освещавшаяся только одним крохотным оконцем в  покатой
крыше, выходившим в тесный, грязный переулок. Не было здесь недостатка и
в других признаках, указывающих на то, что славному джентльмену за  пос-
леднее время не везет, ибо весьма скудная обстановка и полное отсутствие
комфорта, а также исчезновение такого мелкого движимого  имущества,  как
запасная одежда и белье, свидетельствовали о крайней  бедности;  к  тому
иге тощий и изможденный вид самого мистера Сайкса мог бы вполне  удосто-
верить эти факты, если бы они нуждались в подтверждении.
   Грабитель лежал на кровати, закутавшись вместо халата  в  свое  белое
пальто и отнюдь не похорошевший от мертвенного  цвета  лица,  вызванного
болезнью, равно как и от грязного ночного колпака и колючей черной боро-
ды, неделю не бритой. Собака сидела около кровати, то задумчиво  посмат-
ривая на хозяина, то настораживая уши и глухо ворча,  если  ее  внимание
привлекал какой-нибудь шум на улице или в нижнем этаже дома. У окна, уг-
лубившись в починку старого жилета, который служил частью  повседневного
костюма грабителя, сидела женщина, такая бледная и исхудавшая от лишений
и ухода за больным, что большого труда стоило признать в  ней  ту  самую
Нэнси, которая уже появлялась в этом повествовании, если  бы  не  голос,
каким она ответили на вопрос мистера Сайкса.
   - Начало восьмого, - сказала девушка. - Как ты себя чувствуешь, Билл?
   - Слаб, как чистая вода, - ответил мистер Сайкс, проклиная свои  гла-
за, руки и ноги. - Дай руку и помоги мне как-нибудь сползти с этой прок-
лятой кровати.
   Нрав мистера Сайкса не улучшился от болезни: когда  девушка  помогала
ему подняться и повела его к столу, он всячески ругал ее за  неловкость,
а потом ударил.
   - Скулишь? - спросил Сайкс. - Хватит! Нечего стоять и  хныкать!  Если
ты только на это и способна, проваливай! Слышишь?
   - Слышу, - ответила девушка, отворачиваясь и пытаясь  рассмеяться.  -
Что это еще взбрело тебе в голову?
   - Э, так ты, стало быть, одумалась? - проворчал Сайкс, заметив слезы,
навернувшиеся ей на глаза. - Тем лучше для тебя.
   - Но ведь не хочешь же ты сказать, Билл, что и сегодня будешь  жесток
со мной, - произнесла девушка, положив руку ему на плечо.
   - А почему бы и нет? - воскликнул мистер Сайкс, - Почему?..
   - Столько ночей, - сказала девушка с еле  заметной  женственной  неж-
ностью, от которой даже  в  ее  голосе  послышались  ласковые  нотки,  -
столько ночей я терпеливо ухаживала за тобой, заботилась о тебе,  как  о
ребенке, а сегодня я впервые вижу, что ты пришел в себя. Ведь не  будешь
же ты обращаться со мной как только что, правда ведь? Ну, скажи, что  не
будешь.
   - Ладно, - отозвался мистер Сайкс, - не буду. Ах, черт  подери,  дев-
чонка опять хнычет!
   - Это пустяки, - сказала девушка, бросаясь на стул. - Не  обращай  на
меня внимания. Скоро пройдет.
   - Что - пройдет? - злобно спросил мистер Сайкс. - Какую еще  дурь  ты
на себя напустила? Вставай, занимайся делом и не лезь ко мне  со  всякой
бабьей чепухой!
   В другое время это внушение и тон, каким оно было  сделано,  возымели
бы желаемое действие, но девушка, действительно ослабевшая от истощения,
откинула голову на спинку стула и лишилась  чувств,  прежде  чем  мистер
Сайкс успел изрыгнуть несколько приличествующих случаю проклятий,  кото-
рыми при подобных обстоятельствах имел обыкновение приправлять свои  уг-
розы. Хорошенько не зная, что делать при  столь  исключительных  обстоя-
тельствах, - ибо у мисс Нэнси истерики обычно отличались тем бурным  ха-
рактером, который позволял больной справляться с  ними  без  посторонней
помощи, - мистер Сайкс попытался пустить в ход несколько ругательств  и,
убедившись, что такой способ лечения совершенно недейственен, позвал  на
помощь.
   - Что случилось, мой милый? - спросил Феджин, заглядывая в комнату.
   - Помогите-ка девчонке, - нетерпеливо откликнулся Сайкс. - Нечего тут
бормотать, и ухмыляться, и пялить на меня глаза.
   Вскрикнув от удивления, Феджин поспешил на помощь к девушке, а мистер
Джек Даукинс (иными словами - Ловкий Плут), вошедший в комнату вслед  за
своим почтенным другом, мигом положил на пол  узел,  который  тащил,  и,
выхватив бутылку из рук юного Чарльза Бейтса, шедшего за ним  по  пятам,
мгновенно вытащил пробку зубами и влил часть содержимого бутылки  в  рот
больной, предварительно отведав его сам, во избежание ошибки.
   - Возьми-ка мехи, Чарльз, и дай ей глотнуть свежего воздуха, - сказал
мистер Даукинс, - а вы похлопайте ее по рукам, Феджин, пока Билл  развя-
зывает юбки.
   Все эти меры, совместно принятые и примененные с большой  энергией  -
особенно те из них, которые были поручены юному Бейтсу, явно  считавшему
свою долю участия в процедуре беспримерной забавой, - не замедлили  при-
вести к желаемым результатам. Девушка постепенно пришла в себя, шатаясь,
добралась до стула у кровати и зарылась  лицом  в  подушку,  предоставив
встречать новых посетителей мистеру Сайксу, несколько удивленному их не-
ожиданным появлением.
   - Какой чертов ветер принес вас сюда? - спросил он Феджина.
   - Вовсе не чертов ветер, мой милый. Чертов ветер никому  не  приносит
добра. А я захватил кое-что хорошее, что вам понравится... Плут, мой ми-
лый, развяжи узел и передай Биллу те пустяки, на которые мы сегодня  ут-
ром истратили все деньги.
   Исполняя распоряжение мистера Феджина, Ловкий Плут достал сверток  не
малых размеров, завязанный в старую скатерть, и начал передавать один за
другим находившиеся в нем предметы Чарли Бейтсу, который раскладывал  их
на столе, расхваливая на все лады их редкие и превосходные качества.
   - Ах, какой паштет  из  кроликов,  Билл!  -  воскликнул  сей  молодой
джентльмен, доставая огромный паштет. - Такое нежное создание, с  такими
хрупкими лапками, Билл, что даже косточки тают во рту и незачем их выби-
рать. Полфунта зеленого чаю, семь шиллингов шесть пенсов, такого крепко-
го, что, если засыпать его в кипяток, с чайника слетит  крышка;  полтора
фунта сахару, чуть мокроватого, над которым негры  здорово  потрудились,
пока он не достиг такого совершенства. Две двухфунтовые булки; фунт  хо-
рошего свежего масла; кусок жирного глостерского сыра наилучшего  сорта,
какого вы никогда и не нюхали.
   Произнеся этот панегирик, юный Бейтс  извлек  из  своего  просторного
кармана большую, тщательно закупоренную бутылку вина и  в  то  же  самое
время налил из прежней бутылки полную рюмку чистого спирта, которую боль
ной без всяких колебаний опрокинул себе в рот.
   - Э, - воскликнул Феджин, с довольным видом потирая  руки.  -  Вы  не
пропадете, Билл, теперь вы не пропадете.
   - Не пропаду! - повторил мистер Сайкс. - Да я  бы  двадцать  раз  мог
пропасть, прежде чем вы пришли ко мне на помощь. Как же это  вы,  лживая
скотина, на три с лишним недели бросили человека на произвол судьбы ког-
да он в таком состоянии?
   - Вы только послушайте его, ребята! - пожимая плечами, сказал Феджин.
- А мы-то принесли ему все Эти чудесные вещи.
   - Вещи в своем роде не плохи, - заметил мистер Сайкс, слегка смягчив-
шись после того, как окинул взглядом стол, - но что вы можете сказать  в
свое оправдание? Почему вы бросили меня здесь, голодного, больного,  без
денег и вообще без всего и черт знает сколько времени обращали  на  меня
не больше внимания, чем на эту вот собаку?.. Прогони ее, Чарли!
   - Никогда еще я не видел такой потешной  собаки!  -  воскликнул  юный
Бейтс, исполняя его просьбу. - Чует съестное не хуже, чем  старая  леди,
идущая на рынок. Эта собака могла бы сколотить себе состояние на сцене и
вдобавок оживить представление.
   - А ну, молчи!.. - крикнул Сайкс, когда собака, не переставая рычать,
уползла под кровать. - Так что же вы скажете в свое  оправдание,  тощий,
старый кровопийца?
   - Меня больше недели не было в Лондоне. Дела были разные,  -  ответил
еврей.
   - А другие две недели? - спросил Сайкс. - Другие две недели, когда  я
валялся здесь, как больная крыса в норе?
   - Я ничего не мог поделать, Билл. Нельзя пускаться на людях в длинные
объяснения... Я ничего не мог поделать, клянусь честью.
   - Чем это вы клянетесь? - с величайшим презрением проворчал Сайкс.  -
Эй, вы, мальчишки, пусть ктонибудь из вас  отрежет  мне  кусок  паштета,
чтобы отбить Этот вкус во рту, иначе я совсем задохнусь.
   - Не раздражайтесь, мой милый, - смиренно уговаривал Феджин. - Я  ни-
когда не забывал вас, Билл, никогда.
   - Да, я готов биться об заклад, что не забывали, - с горькой усмешкой
отозвался Сайкс. - Все время, пока я лежал здесь в жару и лихорадке,  вы
замышляли всякие планы и козни: Билл сделает то,  Билл  сделает  это,  и
Билл сделает все за чертовски низкую плату, как только поправится  -  он
достаточно беден, чтобы работать на вас. Если бы не эта девушка, я  отп-
равился бы на тот свет.
   - Полно, Билл, - возразил Феджин, жадно ухватившись за эти  слова.  -
"Если бы не эта девушка"! Кто, как не бедный старый  Феджин,  помог  вам
обзавестись такой ловкой девушкой?
   - Это он правду говорит, - сказала Нэнси, быстро шагнув вперед. - Ос-
тавь его, оставь в покое.
   Вмешательство Нэнси изменило характер беседы, так как мальчики,  под-
метив хитрое подмигивание осторожного старого еврея, начали  угощать  ее
спиртным, - впрочем, пила она очень умеренно, а Феджин,  обнаружив  нес-
войственную ему веселость, постепенно привел  мистера  Сайкса  в  лучшее
расположение духа, притворившись, будто считает его угрозы милыми шуточ-
ками, и вдобавок они от души посмеялись  над  теми  двумя-тремя  грубыми
остротами, до которых снизошел Сайкс, предварительно  приложившись  нес-
колько раз к бутылке со спиртом.
   - Все это прекрасно, - сказал мистер Сайкс, - но сегодня я должен по-
лучить от вас наличные.
   - При мне нет ни единой монеты, - ответил еврей.
   - Но дома их у вас груды, - возразил Сайкс.  -  И  из  них  я  должен
кое-что получить.
   - Груды! - вскричал Феджин, воздевая руки. - Да мне не хватило бы да-
же на...
   - Не знаю, сколько их у вас накопилось, да и самито вы не знаете, по-
тому что долгонько пришлось бы их считать, - сказал Сайкс. -  Но  деньги
мне нужны сегодня - коротко и ясно!
   - Хорошо, хорошо! - со вздохом сказал Феджин. -  Я  пришлю  с  Ловким
Плутом.
   - Этого вы не сделаете, - возразил мистер Сайкс. - Ловкий Плут  слиш-
ком ловок - он позабудет прийти, или собьется с дороги, или будет увили-
вать от ищеек и не придет, или еще что-нибудь  придумает  в  оправдание,
если вы дадите ему такой наказ. Пусть Нэнси идет в вашу берлогу и прине-
сет деньги, чтобы все было в порядке, а пока ее не будет, я лягу всхрап-
ну.
   После долгого торга и пререканий Феджин снизил требуемую ссуду с пяти
фунтов до трех фунтов четырех шиллингов и шести пенсов, клятвенно  заве-
ряя, что теперь у пего  останется  только  восемнадцать  пенсов  на  хо-
зяйство. Мистер Сайкс хмуро заметил, что придется ему удовлетвориться  и
этим, если на большее рассчитывать не приходится. Затем Нэнси  собралась
провожать Феджина, а Плут и мистер Бейтс спрятали еду в буфет.
   Распрощавшись со своим любезным другом, еврей отправился домой в соп-
ровождении Нэнси и мальчиков; тем временем мистер Сайкс бросился на пос-
тель, намереваясь спать вплоть до возвращения молодой леди.
   Без всяких задержек они прибыли в обиталище Феджина, где застали Тоби
Крекита и мистера Читлинга, увлеченных  пятнадцатой  партией  криббеджа,
причем вряд ли нужно говорить, что сей последний джентльмен  эту  партию
проиграл, а вместе с нею пятнадцатый и последний шестипенсовик, к  вели-
кой потехе своих молодых друзей. Мистер Крекит, явно  пристыженный  тем,
что его застали за игрой с джентльменом, столь ниже его по общественному
положению и умственным способностям, зевнул и, осведомившись  о  Сайксе,
взял шляпу, собираясь уйти.
   - Никто не приходил, Тоби? - спросил Феджин.
   - Ни одной живой души, - ответил мистер Крекит, поднимая воротник.  -
От скуки я чуть не скис, как дрянное пиво. За вами хорошая выпивка, Фед-
жин, в награду мне за то, что я так долго сторожил дом. Черт  побери!  Я
отупел, как присяжный, и заснул бы так же крепко, как Ньюгетская тюрьма,
если бы по доброте своей не вздумал позабавить  этого  юнца.  Чертовская
скука, будь я проклят, если не так!
   С этими словами мистер Тоби Крекит забрал выигранные деньги и сунул в
жилетный карман с высокомерным видом, словно  мелкие  серебряные  деньги
совершенно недостойны внимания такой особы, как он; покончив с Этим,  он
важно вышел из комнаты элегантной и  благоГодной  поступью,  после  чего
мистер Читлинг, бросавший восхищенные взгляды на его ноги и сапоги, пока
они не скрылись из виду, объявил всей компании, что знакомство с ним об-
ходится каких-нибудь пятнадцать шестипенсовиков  за  свидание,  а  такой
проигрыш он ценит не дороже щелчка.
   - Ну и чудак же вы, Том, - сказал мистер Бейтс, которого очень  поза-
бавило это заявление.
   - Ничуть не бывало, - отозвался мистер Читлинг. - Разве я чудак, Фед-
жин?
   - Ты очень смышленый парень, мой милый, - сказал  Феджин,  похлопывая
его по плечу и подмигивая другим ученикам.
   - А мистер Крекит - настоящий франт. Правда, Феджин? - спросил Том.
   - Без сомнения, мой милый.
   - И поддерживать с ним знакомство очень  лестно.  Правда,  Феджин?  -
продолжал Том.
   - Конечно, очень лестно, мой милый. Они просто завидуют тебе,  потому
что с ними он не хочет водиться.
   - Ну! - с торжеством воскликнул Том. - Вот в чем дело! Он меня дочис-
та обобрал. Но ведь я могу пойти заработать еще, когда мне вздумается, -
правда, Феджин?
   - Разумеется, можешь. Том, и чем скорее пойдешь, тем лучше.  Возмести
же, не мешкая, свой проигрыш и не теряй больше времени...  Плут!  Чарли!
Пора вам отправляться на работу. Пошевеливайтесь! Скоро десять, а ничего
еще не сделано.
   Приняв к сведению намек, мальчики кивнули Нэнси и, взяв  свои  шляпы,
вышли из комнаты; по дороге Плут и его жизнерадостный друг развлекались,
придумывая всевозможные остроты, направленные против мистера Читлинга, в
чьем поведении, нужно отдать ему справедливость, не  было  ничего  особо
примечательного или странного, поскольку немало есть в столице  предпри-
имчивых молодых щеголей, которые платят значительно больше,  чем  мистер
Читлинг, за честь быть принятыми в хорошем обществе, и немало изысканных
джентльменов (составляющих упомянутое хорошее общество), которые  строят
свою репутацию почти на таком же фундаменте, - как и ловкач Тоби Крекит.
   - А теперь, - сказал Феджин, когда мальчики вышли из комнаты, - пойду
принесу тебе деньги, Нэнси. Это просто ключ от шкафика, моя милая, где я
храню коекакие вещи, которые приносят мальчики. Своих денег я никогда не
запираю, потому что мне и запирать нечего, моя милая... ха-ха-ха...  за-
пирать нечего. Невыгодное это ремесло, Нэнси, и неблагодарное. Но я люб-
лю видеть вокруг себя молодые лица и все терплю,  все  терплю.  Тише,  -
воскликнул он, торопливо пряча ключ за пазуху. - Кто это там? Прислушай-
ся.
   Девушка, сидевшая за столом сложа руки, по-видимому, нисколько не ин-
тересовалась, пришел ли кто-нибудь, или уходит, пока до слуха ее не  до-
несся невнятный мужской голос. Едва уловив этот звук,  она  с  быстротой
молнии сорвала с себя шляпку и шаль и сунула их под  стол.  Когда  еврей
оглянулся, она пожаловалась на жару ослабевшим голосом, удивительно про-
тиворечащим стремительности и страстности ее движений, что,  однако,  не
было замечено Феджином, стоявшим в то время к ней спиной.
   - Ба! - пробормотал он, как будто раздосадованный помехой. - Это  тот
человек, которого я ждал раньше; он спускается по лестнице. Ни  слова  о
деньгах, пока он здесь, Нэнси. Он недолго пробудет. Не больше десяти ми-
нут, моя милая.
   Приложив к губам костлявый указательный палец, еврей  понес  лампу  к
двери, когда за нею на лестнице послышались шаги. Он подошел к двери од-
новременно с посетителем, который, быстро войдя в комнату, очутился воз-
ле девушки, прежде чем успел ее заметить.
   Это был Монкс.
   - Всего-навсего одна из моих молоденьких учениц, - сказал Феджин, за-
метив, что Монкс попятился пун виде незнакомого лица. - Не уходи, Нэнси.
   Девушка ближе придвинулась к столу и, мельком,  с  равнодушным  видом
посмотрев на Монкса, отвела взгляд; но когда Монкс перевод глаза  с  нее
на Феджина, она искоса снова метнула на него взгляд - такой острый и ис-
пытующий, что, будь здесь какой-нибудь наблюдатель " и  подметь  он  эту
перемену, он с трудом мог бы поверить, что оба эти взгляда брошены одной
и той же особой.
   - Есть новости? - осведомился Феджин.
   - Очень важные.
   - И... и... хорошие? - нерешительно спросил Феджин,  словно  опасаясь
раздражать собеседника чрезмерным благодушием.
   - Во всяком случае, неплохие, - с улыбкой ответил Монкс.  -  На  этот
раз я не терял времени. Мне нужно с вами поговорить.
   Девушка еще ближе придвинулась к столу и не выразила намерения  поки-
нуть комнату, хотя и могла заметить, что Монкс указывает на нее.  Еврей,
боясь, быть может, как бы она не заговорила вслух  о  деньгах,  если  он
попробует ее выпроводить, указал наверх и увел Монкса.
   - Только не в ту проклятую дыру, где мы были прошлый раз, -  услышала
она голос посетителя, когда они поднимались по лестнице. Феджин засмеял-
ся, ответил что-то, чего она не разобрала, и, казалось, судя  по  скрипу
досок, повел своего собеседника на третий этаж.
   Еще не замерло в доме эхо, разбуженное их  шагами,  как  девушка  уже
сняла башмаки, завернула на голову подол платья и, закутав в него  руки,
остановилась у двери, прислушиваясь с напряженным вниманием. Как  только
шум затих, она выскользнула из комнаты,  удивительно  легко  и  бесшумно
поднялась по лестнице и скрылась во мраке наверху.
   Около четверти часа, если не больше, в комнате никого не было;  затем
девушка вернулась той же неслышной поступью, и сейчас же вслед  за  этим
раздались шаги двух мужчин, спускавшихся по лестнице.  Монкс  немедленно
вышел на улицу, а еврей снова поплелся наверх за деньгами. Когда он  во-
шел, девушка надевала шаль и шляпку, якобы собираясь уходить.
   - Что это, Нэнси? - воскликнул еврей, поставивший свечу  на  стол,  и
отшатнулся. - Какая ты бледная!
   - Бледная? - повторила девушка, заслоняя глаза руками, как будто  для
того, чтобы пристальнее посмотреть на него.
   - Ужасно. Что это с тобой стряслось?
   - Ровно ничего. Сидела в этой душной комнате невесть сколько времени,
вот и все, - небрежно ответила девушка. - Ну, будьте добреньки, отпусти-
те же меня.
   Вздыхая над каждой монетой, Феджин отсчитал ей на ладонь деньги.  Они
расстались без дальнейших разговоров, обменявшись только пожеланием спо-
койной ночи.
   Очутившись на улице, девушка присела на ступеньку у двери и в течение
нескольких секунд казалась совершенно ошеломленной и неспособной продол-
жать путь. Вдруг она встала и, бросившись в сторону, как раз  противопо-
ложную той, где ждал ее Сайкс, ускорила шаги и шла все быстрее, пока шаг
ее не превратился в стремительный бег. Окончательно  выбившись  из  сил,
она остановилась,