тые непролазной  чащей,
буреломом. Кого поднимет львица?  Мы  услышали  трубный  голос  слона,
такой громкий, что даже воздух задрожал. Да там, пожалуй, прячется  не
один слон! Но Джордж сказал, что  это  буйвол.  Я  и  сама  много  раз
слышала, как по-разному мычит буйвол. Но чтобы он трубил  как  слон!..
Мы подождали минут пять,  надеясь,  что  Эльсе,  как  обычно,  надоест
играть. Вдруг  раздался  какой-то  странный,  рокочущий  звук.  Джордж
тотчас побежал вниз, крича, что с Эльсой что-то случилось. Я  кинулась
за ним вдогонку. Дикое мычание впереди остановило меня. Но  тут  же  я
стала снова пробиваться  сквозь  кустарник,  каждый  миг  ожидая,  что
покажется разъяренный слон, сокрушающий все на своем пути. Мы крикнули
Джорджу, чтобы он не рисковал. Куда там,  он  уже  пропал  за  зеленой
стеной лиан и  деревьев.  Опять  послышался  дикий  рев,  потом  голос
Джорджа:
   - Сюда! Скорей! Скорей!
   У меня сжалось сердце: беда! Спотыкаясь  о  корни,  я  представляла
себе всевозможные ужасы... Но,  слава  Богу,  среди  ветвей  мелькнула
смуглая спина Джорджа. Он на ногах, значит, все в порядке.
   Джордж снова  крикнул,  чтобы  мы  поторопились.  Когда  я  наконец
прорвалась к берегу, то увидела в реке Эльсу, оседлавшую буйвола. Я не
верила своим глазам: наполовину окунув  голову  буйвола  в  воду,  она
когтями и зубами рвала его толстую шкуру. Мы могли только гадать,  что
произошло здесь за десять минут с тех пор, как я услышала рев. Видимо,
Эльса спугнула отдыхавшего на берегу старого  быка  и  загнала  его  в
воду. Он, должно быть, бросился к другому берегу, но поскользнулся  на
гладких  камнях,  и  Эльса  не  преминула  воспользоваться  случаем  -
прыгнула на него и пригнула ему голову. Она измотала быка,  вцепившись
в самое уязвимое его место. И тут подоспели мы.
   Джордж добил несчастное животное, и Нуру тотчас же вошел в бурлящий
поток. Столько мяса, разве можно устоять! Но он был мусульманином, его
закон предписывал перерезать глотку живому буйволу,  иначе  мясо  есть
нельзя. По пояс воде, он по  скользким  камням  спешил  к  буйволу.  А
Эльса, сидя на своей жертве, ревниво следила за всеми движениями Нуру.
Она знала его всю жизнь, все ему позволяла, но сейчас была  настороже.
Прижав уши, сердито ворча, она приготовилась оборонять добычу от своей
"няньки". Вид у нее был грозный. А Нуру видел только мясо и не  слышал
недовольного голоса Эльсы.  Забавно  было  видеть  эту  тощую  фигуру,
которая  бесстрашно  пробивалась  через  стремнину  к  злобно  рычащей
львице, сидевшей на издыхающем буйволе. Нуру погрозил Эльсе пальцем:
   - Нельзя, нельзя!
   И, к нашему удивлению, она послушалась и смирно сидела  на  добыче,
пока Нуру перерезал буйволу глотку.
   Теперь надо было вытащить тушу из воды. Волочить через стремнину по
скользким камням полтонны мяса, охраняемого  возбужденной  львицей,  -
дело непростое. Но Эльса опять показала себя умницей. Схватив  буйвола
за хвост, она помогла троим мужчинам, которые тянули его за  голову  и
ноги. Под дружный смех они в конце концов  выволокли  тушу  на  берег,
затем приступили к разделке. Львица и тут помогала. Она одну за другой
таскала в тень под кусты огромные тяжелые ноги быка,  избавив  нас  от
этой работы. Местность позволяла подогнать  лендровер  на  километр  с
небольшим от реки, и мы смогли доставить в лагерь почти все мясо.
   Эльса устала. Она простояла по шею в воде не меньше двух  часов  и,
сражаясь с исполином, как следует наглоталась воды. И  все-таки  Эльса
не отходила от добычи, пока не убедилась,  что  разделка  закончена  и
мясо надежно спрятано. Лишь после это она легла под куст отдыхать.
   Я подошла к ней, села рядом. Она облизала  мою  руку,  обняла  меня
лапой и прижала к своей мокрой шкуре. Меня очень трогала ее любовь, ее
осторожность, старание не задеть человека когтями, которые только  что
были грозным оружием в борьбе с толстокожим буйволом.
   Одолеть буйвола в одиночку даже для дикого льва - подвиг. Тем более
для Эльсы, которая научилась охотиться совсем недавно,  да  и  кто  ее
учил! Конечно, ей помогла река, но потребовалась и немалая смекалка. Я
очень гордилась Эльсой.
   Вечером, возвращаясь в лагерь, мы заметили на другом берегу жирафа,
пришедшего на водопой. Эльса тотчас же позабыла об усталости и  начала
подкрадываться к нему. Она незаметно  пересекла  реку,  без  малейшего
всплеска скользнула из воды в кустарник. Жираф ничего  не  подозревал.
Широко расставив передние ноги, он опустил  к  воде  длинную  шею.  Мы
затаили дыхание: сейчас Эльса бросится на  него  из  чащи...  К  нашей
радости, жираф то ли услышал, то ли почуял ее,  во  всяком  случае,  в
последний миг он круто повернулся и умчался прочь.  Его  счастье,  что
Эльса уже успела наесться буйволятины.
   Но приключения на этом не кончились. Как говорится,  чем  дальше  в
лес, тем больше дров: навстречу нам по звериной  тропе  шел  слон.  Мы
поспешно отступили, чтобы пойти в обход, но Эльса преспокойно  уселась
на тропе  и  стала  ждать.  Подпустив  великана  вплотную,  она  легко
отпрыгнула в сторону. Слон повернулся кругом и  обратился  в  бегство.
После этого Эльса послушно дошла  с  нами  до  лагеря,  вытянулась  на
кровати Джорджа и мгновенно уснула. Ничего не скажешь, бурный день!
   В другой раз, гуляя вдоль тенистого берега,  мы  приметили  на  дне
мелкой илистой заводи чашевидные углубления около метра в поперечнике.
Джордж объяснил, что здесь нерестилась тилапиа - рыба, которой  мы  до
сих пор в этой реке не  видели.  Пока  мы  рассматривали  нерестилище,
Эльса вдруг начала обнюхивать  куст.  Вот  она  сморщила  нос,  словно
учуяла льва... Только теперь мы заметили свежие отпечатки львиных лап.
Эльса, мурлыкая,  пошла  по  следу  и  пропала  на  сутки.  Под  вечер
следующего дня, выйдя на поиски,  мы  разглядели  ее  в  бинокль:  она
лежала на любимой скале. Видимо, львица тоже приметила нас. Она подала
голос, но продолжала лежать, очевидно поблизости были дикие  львы.  Мы
ушли домой, чтобы не мешать,  но  только  легли  спать,  как  услышали
предсмертный крик животного. Вскоре в палатку вошла Эльса, легла возле
кровати и погладила Джорджа лапой,  точно  хотела  рассказать  что-то.
Потом она вышла и опять исчезла на целые сутки.
   Вечером мы сидели за столом в палатке и обедали.  Снова  неожиданно
появилась Эльса, потерлась о меня головой и ушла. Всю ночь ее не было.
Утром мы пошли по ее следу, он уходил куда-то  очень  далеко.  В  этот
вечер Эльса возвратилась. Она гуляла  уже  четвертые  сутки,  если  не
считать  коротких   визитов,   когда   львица   приходила   в   лагерь
приласкаться. Может быть, она хотела рассказать нам,  что  нашла  себе
прайд и, хоть по-прежнему любит нас, собирается мало-помалу отвыкать?
   Ночью  нас  разбудило  грозное  рычание  львов,  хохот   гиен.   Мы
надеялись, что покажется Эльса. Но вот уже начинает светать, а ее  все
нет. Как только совсем рассвело, мы отправились в ту  сторону,  откуда
ночью доносился шум, но через несколько  сот  метров  остановились.  У
реки ворчал лев. А сквозь буш спасались бегством мартышки и  антилопа.
Мы осторожно прокрались к реке и увидели  на  песке  свежие  следы  по
меньшей мере двух или трех львов. Они  терялись  у  воды.  Мы  перешли
вброд и на  другом  берегу  нашли  еще  один  влажный  след.  Вдруг  в
пятидесяти метрах от нас я разглядела львиный бок.  Кажется,  Эльса...
Джордж окликнул ее, но львица пошла  прочь.  Джордж  позвал  еще  раз,
Эльса прибавила ходу и ушла по звериной тропе. Только черный кончик ее
хвоста мелькнул в кустах...
   Мы смотрели друг на друга. Нашла ли Эльса свою судьбу?..
   Она не могла не  слышать  нас,  однако  пошла  за  львами.  Значит,
сделала выбор. Неужели наши усилия возвратить ее к естественной  жизни
увенчались успехом? И мы сумели отлучить от себя Эльсу, не обидев ее?
   Мы пошли обратно в лагерь. На душе было грустно.  Уехать,  подвести
черту под важной главой нашей жизни?.. Джордж предложил  остаться  еще
на несколько дней, чтобы окончательно убедиться, принята  ли  Эльса  в
прайд.
   Я  спустилась  в  свой  "кабинет"  на  берегу,   чтобы   продолжить
жизнеописание львицы, которая еще утром была с нами. Печально сидеть в
одиночестве, но я пыталась утешить себя мыслью,  что,  может  быть,  в
этот миг Эльса трется шелковистым боком о бок  льва  и  вместе  с  ним
отдыхает в тени, так же, как она не раз отдыхала здесь со мной.





Глава десятая. ПОСТСКРИПТУМЫ

   После трех с лишним лет такой тесной дружбы мы, конечно, не  смогли
бы совсем не встречаться с Эльсой, пока она  сама  хотела  видеться  с
нами. Джорджу по службе постоянно приходится  разъезжать,  поэтому  мы
можем навещать место, где оставили львицу, не  чаще,  чем  раз  в  три
недели.  Прибыв  туда,  мы  даем  один-два  сигнальных  выстрела   или
выпускаем ракету. Как правило, Эльса появляется через несколько часов.
Она радостно приветствует нас и бывает необычайно нежна. Один  раз  мы
прождали ее пятнадцать часов, другой - все тридцать. Видимо, она  была
очень далеко и все-таки каким-то таинственным  образом  почувствовала,
что мы приехали. Мы остаемся дня на  три,  и  все  это  время  она  не
покидает нас, показывая, как радует ее наше присутствие.
   Когда приходит пора уезжать,  Джордж  километрах  в  пятнадцати  от
лагеря убивает антилопу или бородавочника - прощальный подарок  Эльсе.
В то время как свертывают лагерь и грузят машины, я сижу с  львицей  в
"кабинете" под большим деревом, стараясь отвлечь ее. Мясо Эльса ест  с
удовольствием, хотя она и без того достаточно  упитанная  и  здоровая.
Теперь она освоила искусство убивать и не зависит от нас.  Пока  Эльса
ест, машины отъезжают на километр-два. После еды львица дремлет, и  мы
потихоньку уходим от нее.
   Чувствуя близость расставания, Эльса становится сдержаннее, не  так
льнет к нам. Ей очень хочется быть с нами, но  она  понимает,  что  мы
должны  уехать,  и   своим   деликатным   поведением   облегчает   нам
расставание. Так повторяется всякий раз, и вряд ли это случайность.
   Этими словами я закончила рукопись, прежде чем  выехать  в  Англию,
чтобы договориться об издании книги про Эльсу. За  те  месяцы,  что  я
провела в Англии, Джордж писал мне о встречах с Эльсой, и  его  письма
продолжают повесть о ней. Из них видно,  что  дикая  жизнь  не  мешает
Эльсе сохранять дружбу с нами, причем дружба эта  основана  на  полном
равноправии и не похожа на отношения между собакой и ее хозяином.

x x x

                                             Исиоло, 5 марта 1959 года

   По дороге у меня поломался грузовик, потом прицеп, и я  приехал  на
место встречи вечером 25 февраля. Эльса  прибежала  из-за  реки  через
четверть часа после моего прибытия, очевидно,  услышала  звук  мотора.
Выглядела  она  здоровой,  но  отощала  и  изголодалась.  Прежде   чем
приниматься за мясо, она, как обычно,  устроила  мне  теплую  встречу.
Правда, Эльса была далеко не такой исхудалой, как после нашего первого
опыта. За два, за три  дня  она  совсем  отъелась  и  теперь  выглядит
отлично. Ее очень озадачило твое отсутствие. Она то и дело заходила  в
твою  бому,  заглядывала  в  грузовик  и  звала  тебя.  Но  постепенно
втянулась  в  обычный  распорядок  дня,  только  наотрез  отказывалась
покидать лагерь и ходить на прогулки. По утрам она спускалась со  мной
в "кабинет" и оставалась там целый день. Получив в  воскресенье  утром
от  меня  вторую  козу,  Эльса  сердито  охраняла  добычу,  никого  не
подпускала к ней. Но как только я пошел в  "кабинет",  она  приволокла
тушу туда, положила возле скамейки и  позволила  мне  разделать  мясо.
Когда же я возвратился в лагерь, Эльса принесла  козу  к  палатке.  На
следующий вечер я сказал ей: "Пошли домой, Эльса!" Она подождала, пока
я соберу остатки мяса, и важно зашагала впереди меня к палатке.  Белые
пятна у нее на спине исчезли. Ее приятель варан все еще живет здесь  и
не упускает случая что-нибудь стащить. Кажется,  она  уже  привыкла  к
варану и позволяет ему урвать кусочек мяса.  Пока  никаких  признаков,
что она встречалась с львами.
   Я покинул ее во вторник, нарочно задержав в  "кабинете",  пока  шли
сборы. Но как только  заработал  мотор,  она  поняла,  что  я  уезжаю,
замкнулась и даже не хотела глядеть на меня. Собираюсь снова навестить
ее 14-го.


                                            Исиоло, 19 марта 1959 года

   Я  проведал  Эльсу  14  марта.  Выехал  в  четверть  одиннадцатого,
добрался в половине седьмого. Никаких следов Эльсы. Ночью  я  выпустил
несколько сигнальных ракет, а на рассвете отправился искать ее и дошел
до большой лужи возле дороги, где она  подкрадывалась  к  слону.  Лужа
высохла, следов Эльсы нигде не было. Я снова выпустил  ракету,  прошел
по гряде  до  автомобильной  колеи  и  направился   в   лагерь   вдоль
лагги(*16). И здесь ничего. Вернулся к  палатке  примерно  в  четверть
десятого. А через пятнадцать минут  из-за  реки  неожиданно  появилась
Эльса. Выглядела она неплохо.  За  одиннадцать  дней,  которые  прошли
после нашей предыдущей встречи, она по крайней мере  один  раз  удачно
поохотилась. Я обнаружил несколько царапин, полученных,  должно  быть,
во время схватки со своей жертвой, но царапины легкие,  поверхностные.
Эльса сразу вспомнила старые привычки, стала озорничать, дважды  сбила
меня с ног, причем один раз повалила  прямо  на  колючий  куст!  Потом
милостиво   согласилась   прогуляться   вдоль   реки,   но   вообще-то
предпочитала сидеть со мной в "кабинете".
   По-прежнему незаметно, чтобы она встречалась с дикими львами. Я  не
слышал  никакого  рычания.  Сейчас  очень  сухо,  это,  должно   быть,
облегчает Эльсе охоту: все кругом видно, и все животные ходят  к  реке
на водопой. Я захватил только маленькую палатку, ночью  нам  с  Эльсой
было довольно тесно,  но  львица  вела  себя  образцово,  ни  разу  не
намочила на пол! Как обычно, за ночь она несколько раз будила  меня  -
то носом потрется, то усядется верхом. Расстались мы в  среду,  причем
без всяких  затруднений.  Мне  кажется,  Эльса  становится  все  более
независимой  и  охотно  остается  одна.  Не  понимаю  людей,   которые
утверждают,  будто  жизнь  и  поступки  животных  всецело  управляются
инстинктом  и  условными  рефлексами.  Только  разум  мог  создать  ту
хитроумную  стратегию,  которую  применяют  львы  во  время  охоты  на
животных. А  все  известные  нам  примеры  осмысленного,  продуманного
поведения Эльсы?..


                                            Исиоло, 4 апреля 1959 года

   Я приехал  на  место  нашего  лагеря  около  восьми  часов  вечера.
Выпустил, как обычно, сигнальные ракеты. Эльса не появилась, не пришла
она и  ночью.  Рано  утром  я  отправился  по  тропе,  на  которой  мы
подстрелили цесарку, и  нашел  там  следы  недавней  стоянки.  Надеясь
разыскать Эльсу за рекой, я сделал  широкий  полукруг,  но  и  там  не
увидел ее следов. Возвратился я встревоженный. Уж не убили ли ее?
   До этого условился  встретиться  с  Кеном  Смитом,  которому  очень
хотелось снова увидеть Эльсу. Теперь я  застал  его  в  лагере,  и  он
рассказал мне, что видел  Эльсу  на  скалах.  Он  позвал  ее,  но  она
держалась настороженно и не спустилась. Мы пошли туда вместе,  и,  как
только  Эльса  услышала  мой  голос,  она   сбежала   вниз   и   бурно
приветствовала меня,  да  и  Кена  тоже.  Выглядела  она  великолепно,
желудок ее был полон. Видимо, охотилась ночью. Кен занял твою бому,  и
Эльса его не тронула. На следующий день мы гуляли  все  вместе,  потом
отправились в "кабинет". Эльса спала на моей кровати, Кен - на  твоей.
Один раз она уселась на него, чтобы показать ему свое расположение.
   В среду Кен уехал, а в четверг я пошел под вечер с Эльсой на гряду.
Только я хотел возвращаться, как слышу: внизу заворчал леопард.  Эльса
попробовала подкрасться к нему, но он, должно быть,  услышал  и  мигом
исчез.  В  пятницу  утром  мы  расстались.  Эльса  получила  от   меня
напоследок жирного  бородавочника,  которого  поволокла  в  реку,  где
затеяла с ним бурную игру. Она  сейчас  совершенно  здорова  и  хорошо
упитанна.


                                           Исиоло, 14 апреля 1959 года

   Хотел поехать к Эльсе вчера, однако вместо  этого  пришлось  гонять
забравшихся в огороды слонов. Но завтра поеду непременно.  У  меня  не
хватает слов, чтобы описать, как я радуюсь встречам с Эльсой, как  мне
приятна ее неизменная радость при виде меня. Если бы только она  нашла
себе супруга, у меня было бы совсем спокойно на душе. Ей, должно быть,
очень одиноко. Она, наверное, тоскует  порой,  но  это  как  будто  не
отражается на ее добром нраве и дружелюбном  поведении.  Эльса  всегда
чувствует, когда я собираюсь уезжать,  но  примиряется  с  этим  и  не
пытается ни удерживать меня, ни следовать за мной. Понимает,  что  это
неизбежно, и держится с большим достоинством.


                                           Исиоло, 27 апреля 1959 года

   Я отправился к Эльсе днем 15-го. Добрался около восьми  вечера,  на
повороте чуть не столкнулся с двумя  носорогами.  Проскочил  мимо  них
всего в двух-трех метрах. Как всегда, выпустил ракеты, но Эльса  ночью
не пришла. Утром я пошел на гряду. И там никаких следов. Ни  днем,  ни
вечером она не появилась. Ночью бушевала гроза, все небо  полыхало,  и
река сразу разлилась. С утра отправился на "буйволову  гряду",  оттуда
спустился в песчаную лаггу, по ней тоже во время дождя пронесся поток.
Но оттуда пришлось скоро уходить: очень глубокий песок. В одном  месте
я провалился по пояс и еле  выкарабкался,  дальше  по  звериной  тропе
дошел примерно до того места, где  лагга  соединяется  с  речкой.  Так
далеко мы еще никогда не забирались. Перекусив на  берегу,  я  перешел
через  речку.  Вода  была  мутно-красная  от  ила,  глубина  по  пояс.
Разумеется, дождь смыл все следы, но все-таки я прошел вдоль  реки  до
самого лагеря.
   В одном месте мне почудилось мертвое  животное.  Я  подошел  ближе,
хотел бросить камень, но вдруг из  реки  высунулась  голова.  Это  был
бегемот. А вскоре я услышал в кустах у тропы визг, хрюканье,  сопенье.
Это бегемот ухаживал за бегемотихой.  Возвратился  я  в  лагерь  около
пяти. Эльсы все нет! Я встревожился, так долго мне еще не  приходилось
ее ожидать. Через  сорок  восемь  часов  после  моего  приезда,  около
половины девятого вечера, я услышал за рекой ее голос. Она  примчалась
в лагерь, пышущая здоровьем, и, радостно бросилась ко мне. Все еще  не
заметно, чтобы она встречалась с львами. Эльса была голодна. Она съела
почти целиком заднюю часть газели  Гранта,  которую  я  подстрелил  по
пути, и даже не посмотрела на то, что мясо  уже  попахивает.  Утром  я
убил для нее бородавочника, Эльса была в восторге.  Она  так  наелась,
что никуда не хотела уходить из лагеря.
   В воскресенье утром мы спустились в "кабинет". Эльса  улеглась  там
спать. Вдруг я приметил крокодила метров двух или трех длиной, который
выбирался из реки на камни  на  противоположной  стороне.  Я  тихонько
спустился к воде, снял его кинокамерой, потом так  же  тихо  сходил  в
лагерь за винтовкой и пустил ему пулю в шею. Крокодил  не  успел  даже
двинуться с места. Македде переправился через реку, накинул ему  аркан
на голову, и мы потащили добычу на  нашу  сторону.  Эльса  внимательно
следила за нами, но крокодила разглядела лишь около самого берега. Она
осторожно подошла к нему,  как  подходила  в  первый  раз  к  буйволу,
вытянула лапу и потрогала нос. Убедившись, что крокодил  мертв,  Эльса
вцепилась в него зубами и стала  тащить  из  воды,  всем  своим  видом
показывая отвращение. Крокодилье мясо ее  ничуть  не  привлекало,  она
предпочитала бородавочника, хотя он был уже далеко не свежим.
   Я покинул  ее  в  понедельник  утром.  Потом  встретил  на  водопое
крупного буйвола, а на следующий день отправился на охоту  за  большим
львом, который