ько
наведывались слоны и носороги. Едва ли не на каждом дереве  кора  была
отполирована или содрана слоновьими боками. Эльсе негде было  поточить
когти.  Только  великаны  баобабы  вздымали   над   кустарником   свои
неповрежденные пурпурно-серые стволы. Кора у них гладкая  -  спину  не
почешешь.
   Идеальным убежищем для львов была красноватая  гряда  с  множеством
утесов и пещер. Там, в укромных уголках, резвились даманы.  С  вершины
открывалась отличная панорама. Мы видели, как жирафы,  водяные  козлы,
малый  куду,  жирафовые  и  лесные  антилопы  направляются  к  реке  -
жизненной артерии этой безводной полупустыни.
   Помогло ли Эльсе лечение или перемена климата, во всяком случае она
с каждым днем крепла, и мы смогли возобновить обучение. Ранним утром и
под вечер возили ее на  прогулку,  пробираясь  звериными  тропами  или
вдоль высохших песчаных русел. Эльса любила эти прогулки.  Она  ловила
запахи, изучала следы животных, которые прошли здесь  ночью,  каталась
на помете слонов и носорогов, гоняла бородавочников и антилоп дик-дик.
Да и  нам  не  мешало  примечать  следы,  определять  их  давность   и
направление, наблюдать за ветром, ловить все звуки, не то наскочишь на
носорога, слона или буйвола. Такие  неожиданные  встречи  нос  к  носу
самые опасные.
   Теперь Эльса могла ходить с Джорджем на охоту. Убивать животных  мы
не любили, но ради нее пришлось пойти на это. Ведь  львица  все  равно
убивала бы животных, если бы  выросла  дикаркой.  И  это  нас  чуточку
успокаивало. Чем быстрее мы научим Эльсу охотится, тем лучше будет для
всех нас. Уроки должны проходить так:  Эльса  подкрадывается  к  дичи,
Джордж стреляет, а потом уж она  сама  добивает  жертву.  После  этого
Джордж уходит, предоставляя Эльсе охранять добычу от  грифов,  гиен  и
чужих львов. Так она познакомится с обитателями буша.
   Львы часто рычали около  лагеря,  и  мы  видели  много  их  следов.
Однажды вечером Эльса не вернулась домой со своего излюбленного  поста
на вершине. Место там было отличное: прохладный ветерок,  никаких  мух
цеце, все видно далеко вокруг. Мы  еще  не  успели  изучить  край  как
следует, поэтому встревожились и пошли искать ее. Уже давно  стемнело,
буш кишел опасными хищниками,  и  нам  было  страшновато  в  зарослях.
Следов Эльсы мы не нашли и вернулись ни с чем.
   А на рассвете снова отправились в буш и увидели отпечатки  Эльсиных
лап рядом со следами льва. Они спускались к  реке  и  продолжались  на
противоположном  берегу,  там  тоже  были  скалы.  Может   быть,   лев
обосновался среди них и увел Эльсу в свое логово?
   Днем бабуины, обитавшие вблизи лагеря, подняли страшный шум. Уж  не
Эльса ли возвращается? Так и есть, она переплыла речку, подошла к нам,
потерлась и взволнованно принялась рассказывать о своих  приключениях.
Хорошо, что она не исцарапана. Ведь всего две недели назад  ей  сильно
досталось от льва. Благополучный  исход  нового  знакомства  мы  сочли
добрым признаком.
   Как-то утром нам встретился водяной козел. Это был  удобный  случай
посвятить Эльсу в искусство охоты.  Джордж  выстрелил,  и  прежде  чем
козел упал, Эльса впилась ему в глотку, как бульдог,  и  не  разжимала
челюстей, пока не задушила его.  Впервые  она  убила  животное,  весом
равное ей самой. Инстинкт подсказал Эльсе, куда  нанести  удар  и  как
быстрее расправиться с добычей. Именно  так  действуют  львы.  Они  не
переламывают жертве шею, как. думают некоторые.
   Сперва Эльса съела хвост (позднее, как мы приметили, она  всегда  с
него начинала), затем вспорола живот от паха, проглотила внутренности,
а содержимое желудка зарыла в землю  и  засыпала  следы  крови.  Может
быть, она это делает, чтобы обмануть грифов? Наконец  львица  схватила
козла зубами  за  шею  и  поволокла  в  тенистый  кустарник  метрах  в
пятидесяти от того места, где он  был  убит.  Там  мы  ее  и  оставили
охранять свой обед от грифов днем и гиен ночью. Часто можно  услышать,
что лев переносит жертву на спине. Ни Джорджу, ни  мне  не  доводилось
этого наблюдать. Мелкого зверя - собаку  или  зайца  -  львы  несут  в
пасти, а что покрупнее волокут так, как это делала Эльса.
   Позднее мы наведались к ней, захватив с собой воды. Как  ни  любила
Эльса наши вечерние прогулки, на этот раз  она  отказалась  отойти  от
своей добычи и даже не пришла домой, когда стемнело. А в три часа утра
нас разбудил сильный ливень, и вскоре появилась Эльса.
   Раненько утром мы решили  взглянуть,  что  осталось  от  ее  козла.
Исчез, конечно.  Кругом  только  лабиринт  следов  гиен  и  львов.  Мы
услышали поблизости львиные голоса. Кто же все-таки вынудил Эльсу уйти
ночью - дождь или львы?
   Эльса  выглядела  теперь  гораздо  лучше,  но  она  еще  не  совсем
поправилась и предпочитала большую часть дня проводить в лагере. Чтобы
приучить ее к тенистым уголкам на берегу реки, Джордж стал брать ее  с
собой на рыбалку. Она внимательно следила за малейшей рябью  на  воде.
Только клюнет, как Эльса прыгает в воду, приканчивает трепещущую  рыбу
и тащит на берег. И тут уж не  зевай,  скорее  выручай  крючок,  иначе
Эльса убежит с рыбой в лагерь и положит ее на кровать  Джорджа,  точно
желая сказать: "Эта странная холодная добыча - твоя!" Потом вернется и
ждет следующей поклевки. Веселая игра, но  нам  пришлось  придумывать,
чем отвлечь Эльсу от лагеря.
   У реки росло раскидистое дерево, его нижние ветви почти купались  в
воде. Я любила сидеть здесь в прохладной полутени под зеленым  пологом
и, укрывшись за  ветвями,  глядеть  на  животных.  Сюда,  на  водопой,
приходили лесные антилопы, малый куду, красивый молотоглав.  Резвились
потешные бабуины. Сидя вместе с Эльсой, я чувствовала  себя  словно  у
врат рая: полное доверие между людьми и животными. Журчит неторопливая
река... А что, если устроить здесь рабочий кабинет?  Я  смогу  писать,
заниматься живописью. Мы сколотили из ящиков стол и скамейку,  широкий
ствол дерева был удобной спинкой. Можно приступать к работе!
   Стоя на задних  лапах,  Эльса  недоверчиво  обнюхивала  мольберт  и
пишущую машинку. Потом бесцеремонно оперлась передними лапами  на  мои
орудия труда и облизала мне  лицо,  точно  проверяя,  люблю  ли  я  ее
по-прежнему. Наконец она улеглась у моих ног. Я застучала на  машинке,
исполненная   вдохновения,   совсем   забыв   о    зрителях.    Только
сосредоточилась, как вдруг из листвы, тявкнув, выглянул бабуин. В  тот
же миг  множество  мордочек  появилось  в  кустах  на  противоположном
берегу. Их привлекала Эльса, и они  подбирались  все  ближе.  Крича  и
тявкая, бабуины лихо прыгали с дерева на  дерево,  скользили  вниз  по
стволам, стрелой  взлетали  на  макушки,  пока  один  малыш  вдруг  не
шлепнулся прямо в воду. Тотчас старый бабуин  бросился  на  выручку  и
вытащил из реки промокшего перепуганного беднягу. Поднялся такой  шум,
словно все бабуины мира собрались вокруг нас. Тут Эльса не  выдержала,
прыгнула в воду и под ликующие вопли обезьян поплыла  на  ту  сторону.
Выйдя на берег, она с ходу попыталась схватить  одного  из  озорников,
который раскачивался на ветке почти у самой земли. Он  мигом  забрался
выше и, приплясывая, стал строить львице рожи. Остальные бабуины  тоже
включились в эту игру. Чем  сильнее  злилась  Эльса,  тем  больше  они
потешались. Сидя на недосягаемой для нее высоте, они чесались с  таким
видом, точно  не  замечали  разъяренной  львицы.  Это  было  настолько
забавно, что я не удержалась и  решила  снять  на  киноленту  всю  эту
унизительную для Эльсы сцену. Этого львица снести не  могла.  Заметив,
что я  направила  на  нее  ненавистный  ящичек,  она  поспешила  снова
переплыть реку и, не дав  мне  опомниться,  сбила  с  ног.  Мы  вместе
покатились  по  песку.  Мой  бедный  драгоценный   "болэкс"!   Бабуины
восторженно рукоплескали нашему спектаклю. Боюсь, мы обе - Эльса и я -
сильно пали в глазах наших зрителей.
   С этого дня  обезьяны  не  давали  Эльсе  проходу.  Постепенно  обе
стороны  хорошо  изучили   друг   друга.   Эльса   изображала   полное
пренебрежение, но бабуины наглели с каждым  днем.  Они  спускались  на
водопой напротив нас, так что от  львицы  их  отделяло  всего  два-три
метра. Один из них стоял на посту, остальные, сидя на берегу, не спеша
пили воду.
   Но  не  только  обезьяны  дразнили  Эльсу.  Как-то  раз,  когда  мы
притащили  домой  убитую  антилопу,  из  зарослей  вышел  варан.   Это
совершенно безопасная, довольно крупная (до полутора метров  длиной  и
до пятнадцати сантиметров толщиной) ящерица  с  раздвоенным  на  конце
языком. Варан живет в реках, питается рыбой,  но  не  откажется  и  от
мяса. Иные уверяют, будто он  предупреждает  о  появлении  крокодилов.
Это,  конечно,  выдумка.  Зато  точно  известно,  что  варан  пожирает
крокодильи яйца, осуществляя, так сказать, контроль рождаемости.
   Наш гость ухитрился урвать несколько кусков добычи, предназначенной
для Эльсы. Она хотела схватить варана, но куда  там!  Он  был  слишком
юркий. Тогда Эльса спрятала козла подальше, чтобы варан не мог до него
добраться. Меня она подпускала к своей добыче, даже любила есть у меня
из рук. Джорджу и Нуру тоже  разрешалось  трогать  ее  мясо.  Мы  ведь
принадлежали к ее прайду, с нами она была готова  делиться,  но  варан
пусть лучше не суется! Впрочем, среди людей она тоже  только  для  нас
делала исключение.
   Словом,  мы  наслаждались  бы  полной  идиллией,  не   будь   Эльса
плотоядным  зверем,  которого  надо  натаскивать  на  убийство.  Нашей
следующей жертвой была жирафовая антилопа. Эльса добила ее и  осталась
сторожить добычу в нескольких километрах от лагеря. На  обратном  пути
нам встретился лев, который шел туда, где мы оставили львицу.  Неужели
так быстро учуял мясо? Вернувшись под вечер, мы не застали на месте ни
Эльсы, ни антилопы, зато множество крупных львиных следов  говорило  о
том, что тут произошло. Мы шли за ними больше трех  километров  и  еще
издали приметили в бинокль Эльсу на  ее  любимой  скале.  Видимо,  она
смекнула и выбрала единственное место, где  можно  было  не  опасаться
других львов и где мы ее легко могли найти.
   Однажды ночью нас разбудил шум. Не успели мы опомниться, как  Эльса
выскочила из палатки и бросилась отгонять врага  от  своего  "логова".
Топот, хрюканье, потом все стихло. Эльса навела порядок.  Запыхавшись,
она прибежала обратно, повалилась на землю рядом с кроватью Джорджа  и
положила на него лапу, точно  успокаивая:  "Все  в  порядке.  Это  был
носорог".
   Через несколько дней  ее  выманили  ночью  из  палатки  слоны.  Они
подняли крик по соседству с лагерем, и Эльса сочла нужным вмешаться. К
счастью, ей  удалось  их  отогнать.  Слоны  -  единственные  животные,
способные нагнать на меня страх, и я отлично  представляла  себе,  что
все могло бы получиться наоборот: они могли напасть на Эльсу,  а  она,
естественно,  кинулась  бы  за  защитой  к  нам.  Джордж  высмеял  мои
опасения, но ведь нельзя всегда полагаться на свою удачу...
   Как-то  к  нашему  лагерю  повадился  ходить  буйвол.  Он   являлся
ежедневно, пока Джордж не подстрелил его. Эльса  увидела  буйвола  уже
мертвым, однако пришла в страшное неистовство. Мы никогда не видели ее
такой. Она бросалась с разных сторон на тушу, кувыркалась  через  нее.
Но как львица ни бесновалась, она все же  следила  за  тем,  чтобы  не
очутиться  вблизи  грозных  рогов.  Наконец  Эльса   потрогала   лапой
буйволову морду: правда ли он мертв.
   Джордж убил буйвола главным образом для того, чтобы приманить диких
львов. Мы надеялись устроить общий  пир,  чтобы  Эльса  подружилась  с
ними. Но нам хотелось своими глазами посмотреть на эту сцену, так  что
мы решили подтащить буйвола к лагерю и здесь передать Эльсе. Когда  мы
подъехали к буйволу на машине, все деревья кругом были усеяны  грифами
и марабу. Эльса сидела на солнцепеке и не подпускала их. Нам она очень
обрадовалась: ее семья прибыла, теперь можно и в тень...
   Но когда бои принялись вспарывать толстенную шкуру  буйвола,  Эльса
не выдержала и присоединилась к ним. Она помогла вскрыть его брюхо  и,
пренебрегая  близостью  острых  ножей,  извлекла  внутренности   и   с
наслаждением съела их. Кишки она всасывала в  себя,  точно  вермишель,
сжимая их зубами, так  что  содержимое  выдавливалось,  словно  зубная
паста из тюбика. Она спокойно смотрела, как мы захватили тушу цепью  и
прицепили к машине. А когда  наш  лендровер,  поднатужившись,  поволок
буйвола  через  кочки,  Эльса  добавила  еще  полтораста  килограммов,
вскочив на брезентовую крышу.
   Около лагеря мы привязали тушу к  дереву.  Эльса  ревниво  стерегла
добычу весь день и всю  ночь.  Судя  по  непрекращавшемуся  визгливому
хохоту гиен, глаз ей сомкнуть было некогда. Наутро мы  застали  ее  на
посту. Завидев нас, Эльса отошла от буйвола, предоставляя нам  стеречь
его. Она затрусила к речке, а мы  прикрыли  тушу  от  грифов  колючими
ветками. Пусть еще ночь Эльса поупражняется в защите добычи.
   Вечером мы, как всегда, отправились  на  прогулку.  Эльса  пошла  с
нами. Живот ее, набитый мясом, качался из стороны в сторону. Только мы
отошли от лагеря,  как  она  приметила  в  буше  гиену,  которая  явно
направлялась к буйволиной туше. Эльса замерла в стойке,  подняв  левую
лапу. Потом медленно-медленно  легла  и  совершенно  слилась  с  сухой
травой. Вся подобравшись, Эльса следила за гиеной, которая  трусила  к
буйволу, не  подозревая,  что  ее  обнаружили.  Когда  осталось  всего
несколько метров, Эльса метнулась к гиене и дала ей  хорошего  тумака.
Та взвыла и шлепнулась на  спину,  продолжая  жалобно  скулить.  Эльса
взглянула на нас и кивнула в сторону наказанной, точно говоря: "Что мы
с нею будем делать?"
   Мы не откликнулись на ее призыв.  Тогда  она  принялась  облизывать
лапы с видом  полного  равнодушия  к  презренной,  поверженной  твари.
Наконец гиена поднялась на ноги и, визгливо огрызаясь, побрела прочь.
   Эльса не раз показывала, что полностью доверяет нам. Как-то вечером
мы оставили ее сторожить антилопу, которую они с Джорджем убили  вдали
от лагеря. Мы знали, что ночевать тут она не захочет, и отправились за
машиной, чтобы подтащить тушу ближе к палаткам. А когда  приехали,  то
не застали ни Эльсы, ни антилопы. Но вскоре львица появилась и  повела
нас в укрытие, куда спрятала добычу, пока нас  не  было.  Эльса  очень
обрадовалась нам, но, как я ни хитрила, она не давала оттащить тушу  к
машине. Тогда мы подогнали лендровер вплотную,  и  я  стала  оказывать
поочередно на машину и на антилопу. Пойми, Эльса,  мы  тебе  же  хотим
помочь! И она поняла. Поднялась  на  ноги,  потерлась  головой  о  мои
колени и поволокла тушу из  кустов  к  машине.  Она  попробовала  даже
втащить антилопу за голову в кузов лендровера. Потом сообразила,  что,
стоя на земле, ничего не добьешься, вскочила в машину и  стала  тянуть
оттуда.  Мы  подхватили  антилопу  за  задние  ноги.  Наконец   добыча
очутилась в машине, и запыхавшаяся Эльса уселась на нее.  В  буше  нас
здорово трясло. Львица смекнула, что  в  кузове  ей  сидеть  неудобно,
выпрыгнула  на  ходу  и  вскочила  на  крышу.  Сверху  она  все  время
заглядывала в кузов: на месте ли добыча?
   Когда мы  приехали  и  принялись  сгружать  тушу,  Эльса  не  стала
противиться. Наоборот, она предоставила нам самим  справиться  с  этой
работой.  Я  в  разгрузке  не  участвовала.  Тоща  Эльса   подошла   и
подтолкнула меня: "А ты чего стоишь?"
   Туша  осталась  лежать  недалеко  от  лагеря,  но  Эльсу   это   не
устраивало, и мы вскоре услышали, как она волочет добычу по земле.  Не
иначе, решила затащить ее к нам в  палатку.  Мы  быстренько  затворили
калитку: пусть-ка лучше остается  за  оградой  со  своей  благоухающей
антилопой! Бедная Эльса, в палатке она чувствовала себя куда надежнее,
а тут сторожи под  открытым  небом  всю  ночь.  Надо  хоть  устроиться
поближе к изгороди. Это Эльса и сделала.  Ночью  гиены  подняли  такой
гвалт, что мы никак не могли уснуть.  Видимо,  Эльсе  в  конце  концов
надоело  отгонять  этих  назойливых  бестий.  Мы  услышали,  как   она
протащила тушу к реке и переправилась на другой берег. Пришлось гиенам
убираться восвояси. Эльса будто знала, что они не пойдут за нею  через
реку.
   Утром мы отправились по следу. Выяснилось, что львица  все-таки  не
захотела уходить слишком далеко от нас: следы  вели  обратно,  на  наш
берег. Она укрыла тушу в густом кустарнике так, что к ней  можно  было
подойти только со стороны воды. Здесь мы  ее  и  застали.  Всем  своим
видом Эльса показывала, как она обижена  на  нас  за  то,  что  мы  не
пустили ее домой. И далеко не сразу мы удостоились ее прощения.
   Хотя Эльса росла без  матери  и  некому  было  ее  наставлять,  она
инстинктивно чувствовала меру в  своих  стычках  с  дикими  животными.
Часто, когда мы вместе гуляли  в  буше,  она  начинала  принюхиваться,
потом тихонько уходила, и вдруг до нас доносился треск кустов и  топот
бегущих животных. Не раз  Эльса  отгоняла  прочь  носорогов.  Отличный
сторожевой пес!
   На гряде неподалеку от лагеря всегда ходило много буйволов, и Эльса
не упускала случая расшевелить этих тяжеловесов. Застигнет их врасплох
спящими и давай  прыгать  вокруг,  ловко  уворачиваясь  от  рогов.  Не
угомонится, пока не заставит уйти.
   Однажды утром мы шли вдоль сухого русла, читая на песке  повесть  о
происшествиях минувшей ночи. Главные роли в  ночном  спектакле  играли
два льва и несколько слонов.
   Становилось жарко, мы шли уже четыре часа и  порядком  устали.  Дул
встречный  ветер.  Неосмотрительно  обогнув  излучину,  мы   чуть   не
наскочили на стадо слонов. К счастью, Эльса трусила  несколько  позади
нас и не сразу заметила их. Мы успели выскочить на крутой откос,  пока
слоны, тщательно оберегая своих слонят, поднимались на противоположный
берег. Замыкал отряд старый самец,  готовый  дать  отпор  любому,  кто
посягнет на их спокойствие. Вдруг полусонная от  зноя  Эльса  заметила
их, остановилась и села. Что сейчас будет?.. Долго,  бесконечно  долго
смотрели они друг на друга. Наконец слон пошел догонять стадо, а Эльса
стала кататься по земле, сгоняя мух со спины.
   По пути домой Джордж выстрелил в водяного козла, стоящего  в  реке.
Козел был ранен,  но  из  последних  сил  выбирался  к  берегу.  Эльса
поразительно быстро форсировала поток и кинулась за ним. Мы  нашли  ее
на том берегу возле добычи. Она была сильно возбуждена и не  позволила
нам прикоснуться к козлу. Ладно, пойдем домой, пусть сама управляется.
Но едва мы вошли в воду, Эльса потянулась  за  нами.  Ей  не  хотелось
оставаться с добычей на том берегу,  не  хотелось  и  терять  ее.  Она
нехотя возвратилась  к  козлу,  потом  опять  пошла  к  реке.  Мы  уже
переправились. И тут она решилась.
   Львица поволокла добычу к воде. Что она затеяла?  Неужели  надеется
переправить такую тяжесть? А  Эльса,  схватив  зубами  козла,  поплыла
через реку, то и дело окуная голову,  чтобы  ухватиться  получше.  Она
тянула, толкала, дергала... Иногда над водой торчал лишь хвост  львицы
или нога козла. Эльса трудилась полчаса и наконец  все-таки  доставила
добычу к берегу. Устала она здорово, а дело  еще  не  было  закончено.
Стоя в  мелкой  заводи,  где  козла  не  могло  унести  течением,  она
высматривала, куда бы получше  спрятать  свой  трофей.  Вдоль  крутого
берега плотной стеной стояли усеянные колючками  молодые  пальмы  дум.
Сквозь них не пробиться.
   Мы оставили Эльсу охранять добычу, а сами пошли завтракать.  Потом,
захватив веревки и ножи, спустились к реке и прорубили в зарослях  ход
до самой воды. Пока Эльса настороженно следила за действиями мужчин, я
накинула петлю на голову козла. Когда мы потянули  за  конец  веревки,
Эльса прижала уши и заворчала. Решила,  что  мы  хотим  отнять  у  нее
добычу. Но, увидев, что  я  взялась  за  веревку,  она  успокоилась  и
подошла к нам. Общими усилиями мы выволокли козла  наверх.  Здесь  для
Эльсы уже б