ев и львица.
   Эльса несколько дней не появлялась. Видимо, не хотела встречаться с
чужой четой, которая явилась  и  на  следующую  ночь.  Мы  слышали  их
ворчание у грузовика с козами.
   Вместе с боями я долго разыскивала Эльсу, но безуспешно, мы  только
спугнули носорога и нескольких буйволов.
   На пятый день я начала волноваться. Ведь с такой раной Эльсе трудно
охотиться, а кроме того, ее могли  выследить  браконьеры.  Вечером  20
июля я заметила кружащих в небе грифов и совсем перепугалась. Мы пошли
разузнать, в чем там дело, и снова наткнулись на следы браконьеров.  У
всех водопоев  по  обеим  берегам  реки  они  устраивали  засады.  Нам
попались свежие кострища и обугленные кости.
   Еще неделю назад, когда Македде обнаружил  отравленные  наконечники
стрел  в  убитом  носороге,  я  велела  передать  об  этом  инспектору
заповедника и просила, чтобы он прислал  объездчиков.  И  вот  теперь,
возвратившись в лагерь, мы, к нашей радости, застали их там.  С  таким
подкреплением  мы  на  следующее  утро   возобновили   поиски   Эльсы,
условившись извещать друг друга выстрелом, если кто ее увидит.
   Три часа спустя я услышала выстрел и поспешила  обратно  в  лагерь.
Два объездчика сообщили, что видели Эльсу и львят в зарослях за рекой,
в полутора  километрах  от  берега.  Львята  спали.   Эльса   заметила
объездчиков, но не двинулась с места. Странно... Неужели она настолько
больна, что появление незнакомых людей ей безразлично?
   Македде предложил отнести туда мяса, только немного, чтобы Эльса не
наелась досыта. Возможно, нам удастся приманить ее в лагерь. Когда  мы
подошли к ее логову, я попросила всех немного отстать и позвала ее.
   Эльса подошла ко мне,  ступая  очень  медленно  и  наклонив  голову
набок. Почему она выбрала такое место, где браконьерам ничего не стоит
выследить ее?
   Рана была воспалена  и  гноилась.  Сразу  видно,  что  Эльса  очень
страдает. Когда она трясла головой, у нее в  ухе  что-то  булькало.  К
тому  же  ее  и  Эльсу-маленькую  облепили  мухи.  Матери  я   помогла
избавиться от мух, но дикарка дочь меня не подпускала. Львята устроили
настоящую потасовку из-за принесенного нами мяса. Эльсе остались  одни
обглоданные  кости.  Она  отнеслась  к  этому  кротко,  вопреки   всем
утверждениям, будто львица всегда первая  наедается  досыта,  хотя  бы
детенышам пришлось голодать. Джеспэ  поблагодарил  меня  за  угощение,
облизав мне руку  своим  шершавым  языком.  Чтобы  выманить  Эльсу,  я
кричала ей "маджи, чакула, ньяма", но она  не  двигалась  с  места,  и
пришлось мне возвращаться без нее.
   Я вошла в палатку, чтобы сменить пленку в  фотоаппарате,  и  в  это
время услышала голоса львят у реки. Когда я  бросилась  к  берегу,  из
кустов вдруг выскочила Эльса и повалила меня на землю. Мое неожиданное
появление насторожило ее, она, видимо, испугалась за львят. Весь  этот
день Эльса нервничала и явно страдала от сильной боли. Стоило  львятам
нечаянно задеть ее ухо, как она рычала и била их лапой. Джеспэ, словно
понимая, что матери худо, все время облизывал ее.
   Вскоре они ушли, а ночью, когда я  легла  спать,  из  тьмы  донесся
кашель леопарда и львиное рычание. Я поднялась, чтобы  убрать  остатки
мяса в грузовик. Мне  вовсе  не  хотелось  поощрять  чужаков,  которые
отпугивали Эльсу от лагеря.
   Я собиралась уехать из лагеря, как только у Эльсы заживет ухо и она
сможет охотиться сама. Вот я уже три недели в лагере,  а  Джорджа  все
еще нет. Хотя бы поскорее  приезжал,  ведь  когда  он  живет  в  своей
палатке,  дикие  звери  не  трогают  мясо,  которое   мы   привязываем
поблизости. А теперь каждую ночь вокруг лагеря бродили львы.  Конечно,
Македде и Ибрахим в случае нужды могли пустить в ход  свои  ружья,  но
все-таки я беспокоилась за боев.
   Наконец Джордж приехал, и, словно в знак приветствия, в  это  время
послышалось рычание чужого льва. Узнав, что Эльса уже  несколько  дней
не показывается,  Джордж  решил  отыскать  ее,  а  заодно   попытаться
прогнать чужого льва и свирепую львицу, которые так  сильно  потрепали
Эльсу. Мы уже узнавали их  по  голосу  и  отличали  их  следы.  Чужаки
хозяйничали вдоль реки на протяжении  пятнадцати  километров.  В  этом
районе обитали и другие львы, но только эта свирепая львица  постоянно
держалась по соседству с лагерем.  Она  поселилась  здесь  задолго  до
того, как сюда прибыла Эльса, но все же мы не могли взять в толк,  чем
это  ей  наша  воспитанница  так  досадила.  О  ревности  говорить  не
приходилось, потому что Эльса  была  верна  своему  молодому  супругу.
Возможно, она вторглась  в  чужие  охотничьи  угодья?  А  может  быть,
соперница просто была сварлива от природы. Как  бы  то  ни  было,  эта
львица прогнала Эльсу и львят за реку, туда, где ходили браконьеры.  И
это она вместе со своим супругом уже несколько дней  занимала  Большие
скалы.
   Нам удалось отыскать за рекой следы львят. Они привели нас к гряде,
которую мы  назвали  Пограничной,  так  как  здесь  проходила  граница
охотничьих угодий Эльсы. Но уже стемнело, и нам пришлось возвратиться.
А утром поверх следов львят мы увидели свежие  отпечатки  лап  льва  и
львицы. Сперва мы обрадовались,  но  потом  заметили,  что  следы  эти
уводят слишком далеко, так что они не могли принадлежать Эльсе.
   На обратном пути недалеко  от  реки  мы  обнаружили  в  ветвях  над
звериной тропой копье-ловушку. Это страшное орудие  сделано  из  куска
бревна более полуметра  длиной  и  сантиметров  тридцать  толщиной,  к
которому крепится направленное вниз копье с отравленным  наконечником.
Когда бревно падает,  его  вес  придает  копью  такую  силу,  что  оно
пробивает самую толстую шкуру животного.
   Пока мы дошли до лагеря, нам встретились следы  пяти  диких  львов.
Они всю ночь не давали нам спать своим рычанием.
   На следующий день мы исследовали  противоположный  берег  вверх  по
течению реки. Здесь тоже было множество львиных следов,  и  среди  них
отпечатки лап львицы с тремя львятами. Эти следы увели нас  километров
на восемь от лагеря. Так далеко Эльса как будто еще не бывала. Проходя
мимо баобаба, мы вдруг услышали  шум,  а  Тото  успел  даже  приметить
львицу и трех львят. Эльса? Но они мгновенно скрылись, и,  сколько  мы
ни звали, ответа не было.
   Мы с Джорджем продолжали идти по следу. Удивительно, если это Эльса
с детьми, почему они бросились наутек? И неужели здесь  может  обитать
вторая львица с тремя львятами примерно того же возраста? А  когда  мы
отправились обратно, то по следам увидели, что за нами шел лев!
   Утром мы снова вернулись сюда и увидели свежие отпечатки лап  льва,
львицы и львят. Они прошли вдоль  сухого  русла,  свернули  к  скалам,
потом вдруг повернули обратно, быстро спустились к реке и  перебрались
через нее.
   Следы на другом берегу были еще  влажные.  Видимо,  львов  напугало
наше появление, и они разбежались в разные стороны.
   Продолжая распутывать след,  мы  через  два  часа  увидели,  что  у
песчаного русла львы сошлись снова. Мы старались не  шуметь  и  вскоре
услышали, как тревожно залаяли бабуины и где-то совсем близко  зарычал
лев.
   Мы часто слышали этот голос по ночам и  запомнили  его.  Он  был  с
хрипотцой, и наши бои говорили, что этот лев болен малярией.
   Мы подкрались к нему так близко, что  я  чуть  не  оглохла  от  его
рычания. Вдруг в каких-нибудь тридцати метрах я увидела спину льва,  а
бои даже разглядели голову и гриву.  В  одиннадцать  часов  дня  редко
услышишь рычание льва.  Видимо,  он  звал  львицу.  Ее  ответ  донесся
оттуда, где лаяли бабуины. Может быть,  это  Эльса?  Обойдя  сторонкой
хриплого льва, мы обшарили все вокруг, но ничего не нашли.
   Усталые, измученные жаждой, мы наконец  решили  устроить  привал  у
реки. Вскипятили чай и стали обсуждать, почему же исчезла Эльса. Здесь
могло быть две причины.  Или  она  не  захотела  оставаться  в  районе
лагеря, где ее могла искалечить свирепая львица, и  предпочла  уйти  с
хриплым львом, по следам которого мы, вероятно, шли накануне,  или  же
погибла из-за воспалившейся раны, а львят усыновила чужая чета.
   Возвращаясь  домой,  мы  приметили  кружащихся  над   Китчен-лаггой
грифов. Бои пошли проверить, в чем дело, а я  с  ужасом  ждала  самого
худшего, но оказалось, что там лежал малый куду, видимо убитый ночью.
   Два последующих дня мы пешком и на машине обследовали  все  дальние
уголки Эльсиных угодий. Особенно тщательно изучали следы у водопоев.
   Наконец у реки нам попались следы львят. Но если это те же  львята,
которых мы видели позавчера, значит, они за двое суток прошли двадцать
пять километров, а то и больше!
   В среднем мы занимались розысками по восьми часов в день. Об  Эльсе
мы так ничего и не узнали, зато опять наткнулись на следы браконьеров.
Мы разрушали их засидки, откуда они  выслеживали  животных,  причем  я
даже нашла веревку, которой привязывала свою калитку. Свидетельств  их
хозяйничанья было так много, что Джордж  вызвал  отряд  для  облавы  и
решил поскорее учредить на реке постоянный кордон.
   В конце июля он уехал, а я продолжала искать  Эльсу.  На  следующее
утро  после  его  отъезда  мы  отправились   вместе   с   Македде   по
автомобильной дороге к Большим  скалам.  Нам  попались  отпечатки  лап
льва, идущие к нашему лагерю. Потом я увидела характерный след обуви -
точно такой же Македде приметил около того  места,  где  мы  подобрали
веревку. И те и другие следы были оставлены здесь уже после того,  как
проехала машина Джорджа.
   Ясно, что браконьеры следили за нами, и как  только  Джордж  уехал,
они тотчас отправились  на  разведку.  Но,  должно  быть,  они  сильно
разочаровались, когда увидели, что я осталась в лагере.
   Было очень  жарко,  и,  побродив  несколько  часов,  мы  с  Македде
устроили привал. Настроение у меня было скверное.  Прошло  уже  больше
двух недель, как свирепая львица напала на Эльсу. За это время  только
один раз объездчик видел ее в зарослях, и с тех пор ни она, ни  львята
нигде не показывались. Меня особенно тревожило, что у нее не  заживает
рана. Способна ли она в таком состоянии охотиться, прокормить  себя  и
детей? Но еще хуже эти браконьеры...
   Я чувствовала себя совсем несчастной и спросила Македде,  любит  ли
он Эльсу. Вопрос удивил его, но он ответил с жаром:
   - Где же она, чтобы я мог любить ее?
   Его слова еще сильнее огорчили меня. Тогда Македде рассердился:
   - У тебя только смерть на уме, думаешь о смерти, говоришь о смерти,
ведешь себя так, словно  нет  Мунго,  который  обо  всех  печется.  Не
веришь, что он позаботится об Эльсе?
   Мы поднялись и зашагали дальше. Но ни в тот день, ни  на  следующий
ничего не нашли.
   На шестнадцатый день после  исчезновения  Эльсы  я  зажгла  вечером
лампы и села отдохнуть, прислушиваясь,  не  донесутся  ли  из  темноты
какие-нибудь обнадеживающие звуки. Вдруг что-то мелькнуло у меня перед
глазами, и я чуть не свалилась на пол  вместе  со  стулом.  Это  Эльса
налетела на  меня  и  стала  радостно  приветствовать.  Эльса  заметно
отощала,  но  выглядела  здоровой.  Раненое  ухо  заживало,  только  в
середине осталось воспаление. Она явно была очень голодна. Бои даже не
успели донести до места  козью  тушу,  как  она  рванулась  к  ним.  Я
крикнула: "Эльса, не смей!"  Она  остановилась,  вернулась  ко  мне  и
терпеливо ждала, пока тушу привязывали к дереву у палатки. Потом жадно
набросилась на нее и уничтожила половину. После этого она отступила  в
тень и направилась к "кабинету".
   Когда я увидела Эльсу живой и здоровой, у  меня  гора  свалилась  с
плеч. Но где львята? Эльса провела в лагере всего полчаса. Я ждала  до
поздней ночи, не приведет ли она детей, чтобы вместе доесть козлятину,
но так и не дождалась. Тогда я отнесла остатки мяса в машину, подальше
от чужих зверей, и отправилась спать.
   1  августа  на  рассвете  меня  разбудило   мяуканье   львят.   Они
подобрались к самой моей ограде. Я велела принести мяса  и  подошла  к
Эльсе, которая смотрела, как ее детеныши дерутся из-за козлятины.
   Да, остатками от ночной трапезы не насытить четырех голодных львов!
Я попросила Македде зарезать  еще  одну  козу,  а  сама  в  это  время
удерживала Эльсу. Она проявила редкое самообладание.  Дождалась,  пока
бои положили тушу на землю метрах в десяти от нее, и лишь после  этого
встала и поволокла козлятину в заросли на берегу.
   Эльса-маленькая и Гупа пошли за матерью, но Джеспэ слишком  увлекся
вкусными костями. Немного погодя он все-таки  решил  присоединиться  к
остальным и потащил кости к реке.
   Я сидела поблизости под кустом  гардении,  надеясь  улучить  миг  и
подсунуть Эльсе в мясо  лекарство,  чтобы  быстрее  заживало  ее  ухо.
Хорошо, что ни у нее, ни у львят нет новых ссадин, хотя это и странно,
ведь не могли же они не охотиться все это время, пока пропадали.
   Дети ворчали, фыркали и дрались из-за лучших кусков. Жизнь  в  буше
сделала львят еще более дикими, теперь они настороженно ловили  каждый
подозрительный  звук,  а  неожиданный  лай  бабуинов  напугал  их   до
полусмерти.
   Гупа и Эльса-маленькая стали совсем робкими  и  пугались  малейшего
моего движения. Зато Джеспэ меня удивил. Он подошел ко  мне,  наклонил
голову набок, посмотрел вопросительно и облизал мне  руку,  показывая,
что хочет и впредь дружить.
   Солнце уже было высоко и припекало  как  следует,  поэтому  львята,
наевшись досыта, затеяли веселую игру на мелководье.  Они  плескались,
боролись, окунали друг друга и, замутив всю воду,  повалились  наконец
спать в тени на камне. Сюда же пришла и Эльса.
   Глядя, как мирно они дремлют, свесив  лапы  с  камня,  я  вспомнила
слова Македде, упрекавшего меня за преждевременное отчаяние. Да, более
счастливую семью трудно было себе представить.
   Но что же все-таки было с ними за все эти дни? Я попросила  Македде
пройти по последнему следу Эльсы. А сама принялась смазывать ей  рану,
пока она была  полусонная  и  не  сопротивлялась.  Когда  стемнело,  я
вернулась к палаткам, и Македде рассказал, что ему удалось выяснить.
   Он дошел по следам до границы ее "владений" и  здесь,  среди  скал,
увидел отпечатки лап не только Эльсы и львят, но и  еще  одного  льва,
если не двух.
   За Эльсой ухаживал лев!  Вероятно,  этим  объясняется  ее  странное
поведение, когда мы с объездчиком обнаружили ее. Этот лев,  видимо,  и
кормил ее и львят все время, пока они не приходили в лагерь.
   Вы спросите, как это не пришло нам в голову раньше? Но  ведь  Эльса
продолжала кормить львят молоком, и, казалось бы, львы  не  должны  ее
интересовать. Мы считали, что дикая львица  рожает  раз  в  три  года.
Такой срок нужен, чтобы научить потомство охотиться и подготовить  его
к самостоятельной жизни. Может быть, течка наступила так рано  потому,
что мы обеспечивали семейство пищей? В семь с половиной месяцев львята
вполне могли обходиться  одним  мясом.  Откуда  Эльсе  знать,  что  мы
оставались в лагере только потому, что хотели подлечить ее, чтобы  она
могла начать натаскивать своих отпрысков.





Глава десятая. ОПАСНОСТИ БУША

   Около девяти вечера Эльса привела с реки львят, улеглась перед моей
палаткой и потребовала ужин.  Остатки  козлятины  лежали  возле  куста
гардении, и я попросила Македде и Тото помочь  мне  притащить  мясо  в
лагерь. Захватив фонари, мы зашагали  по  узкой  тропке,  прорубленной
сквозь густые заросли к реке.
   Македде шел впереди, держа палку и фонарь, за ним Тото и,  наконец,
я со своим ярким фонарем. Несколько шагов мы прошли в  полной  тишине,
потом вдруг раздался страшный треск, фонарь Македде погас,  за  ним  и
мой разбился вдребезги, когда что-то огромное, черное налетело невесть
откуда и сбило меня с ног.
   Когда я очнулась, рядом со мной стояла  Эльса  и  облизывала  меня.
Собравшись с силами, я села и окликнула своих спутников. Тото лежал на
земле, держась за голову, и тихо стонал. Но вот он с трудом поднялся и
через силу вымолвил:
   - Буй-вол... буй-вол...
   В это время со стороны кухни послышался голос Македде.  Он  крикнул
нам, что цел и невредим. Помогая мне  встать,  Тото  рассказывал,  как
Македде вдруг прыгнул в сторону от тропы и стукнул  палкой  неожиданно
появившегося буйвола, а в следующий миг зверь сшиб Тото  и  меня.  Как
прошла встреча буйвола с Эльсой, можно только догадываться.
   К  счастью,  Тото  отделался  шишкой  на  голове,  он  стукнулся  о
поваленный ствол пальмы. У меня была кровь на  руках  и  ногах  и  все
кругом  побаливало,  но  я  решила  добраться  до  палатки  и  уж  там
обследовать свои болячки.
   Этот случай явно опровергал общераспространенное мнение, будто даже
самый ручной лев свирепеет от одного запаха или  вкуса  крови.  Эльса,
которая,  несомненно,  пришла  нам  на  выручку,  понимала,   что   мы
пострадали, и нежно обхаживала нас.
   Я знала, какой буйвол нас атаковал. Еще несколько недель  назад  мы
приметили его следы около "кабинета", где он спускался к песчаной косе
на водопой. Утолив жажду, буйвол обычно шел дальше вверх по реке, мимо
нашей кухни, и залегал на день на лесистом  островке  в  километре  от
лагеря.
   Во время наших прогулок мы не раз вспугивали его,  но  до  сих  пор
дело обходилось без стычек, хотя лагерь и был на  его  территории.  На
водопой буйвол спускался только за полночь, и  перед  рассветом  можно
было слышать, как он фыркает и плещется в воде.
   На этот раз жажда выгнала  его  раньше  обычного.  Возможно,  Эльса
потому и привела детей в лагерь уже в девять  часов.  Увидев,  что  мы
идем к реке с фонарями, буйвол испугался и бросился наутек  по  первой
попавшейся тропе и столкнулся с нами.
   Его копыта оставили немало следов на моих бедрах. Хорошо  еще,  что
только на бедрах.
   Эльса проводила нас в лагерь. Львята ждали ее  около  палаток.  Как
она ухитрилась внушить им, чтобы они не ходили за нею?
   Беспокоясь за Македде, я первым делом прошла на кухню. Он увлеченно
рассказывал  благоговейно  слушающим  товарищам  о  своем  поединке  с
буйволом.  Боюсь,  его  героический  ореол  несколько  померк,   когда
появилась я с окровавленными ногами. Но слава Богу,  мы  все  остались
живы, а это самое главное.
   Ночь я провела прескверно. Ныли ушибы, распухли железы, а ребра так
болели, что нельзя было ни вздохнуть, ни лечь удобно. Но все же  я  не
огорчалась, что стала обладательницей четкого буйволиного автографа  в
виде отпечатка копыт. И мне казалось, что это происшествие  не  лишено
глубокого смысла. Днем,  любуясь  после  двухнедельной  разлуки  игрой
Эльсы и львят, я считала себя  вполне  счастливой.  Но  кончился  день
предупреждением: не искушай судьбу.
   Утром я насчитала множество синяков на бедрах, пояснице и на руках.
Лишь на  четвертый  день  боль  унялась  и  опали  железы.  Еще  через
несколько дней исчезли следы от копыт.
   Под вечер Эльса не поленилась оттащить свою добычу вверх по реке  и
переправила ее на другую сторону, на  крутой  берег.  Там  до  нее  не
доберется ни один зверь. Уж не буйвол ли напугал нашу львицу?
   В эти первые августовские дни Эльса была на редкость кроткой.  Зато
Джеспэ  становился  все  более  буйным.  Эльса,   например,   спокойно
относилась к козам, а вот Джеспэ  начал  проявлять  к  ним  повышенный
интерес. Раз, когда Нуру  вечером  гнал  коз  к  моей  машине,  Джеспэ
кинулся ему наперерез. Он пробежал через  кухню  между  молившимся  на
коврике Ибрахимом и канистрами с питьевой водой, мимо открытого  очага
и выскочил прямо к грузовику. Его намерения были очевидны. Я  схватила
палку и бросилась ему навстречу, крича "нельзя, нельзя" самым  строгим
голосом, на какой только способна.
   Джеспэ удивленно обнюхал палку, потом стал  ловить  ее  лапой.  Тем
временем Нуру успел подсадить коз в  машину.  Вместе  со  мной  Джеспэ
вернулся к Эльсе. Она часто помогала мне одергивать его. То выдаст ему
тумака, подкрепляя мое "нельзя", то уляжется между нами. Но  долго  ли
еще будут производить в