ее  в  меру,  она  относится  терпимо.  Зато  трусливым
приходится худо. Нет, она никого еще не ранила, просто любит попугать.
   Уже в детстве Эльса научилась пускать в  ход  свои  килограммы.  Со
временем они стали серьезным оружием. Если  ей  надо  было  остановить
кого-нибудь из нас, она бросалась под ноги и всем  весом  наваливалась
на голени, так что человек падал.
   Вскоре после сафари к озеру Рудольф Эльса во время дневных прогулок
стала вести себя как-то беспокойно. Иногда она отказывалась идти домой
и ночевала в буше. Чаще всего нам  все-таки  удавалось  ее  задобрить,
пригнав лендровер. Эльса быстро уразумела, что не стоит тратить лишние
силы,  когда  за  тобой  могут  прислать  машину.  Она  вскакивала  на
брезентовую  крышу  и  катила  домой,  поглядывая  сверху  на   прочих
животных. Такой способ передвижения ей очень  нравился,  но  крыша  не
была предназначена для ложа львицы, стойки стали прогибаться, и  Эльса
проваливалась все глубже. Пришлось Джорджу  смастерить  дополнительные
опоры и укрепить брезент.
   Когда мы были заняты, за нею по-прежнему присматривал Нуру.
   Раз мы решили снять их на киноленту. Попросили Нуру  принарядиться,
и он облачился в кремовый пиджак с  золотой  отделкой,  который  купил
когда-то для своей свадьбы. Ни дать  ни  взять  укротитель  львов.  Но
Эльса, увидев его, бросилась в буш  и  долго  смотрела  из-за  кустов,
прежде чем признала своего друга. Тогда она вышла и дала  ему  тумака,
точно хотела сказать: "И не стыдно так пугать меня?"
   Вместе им пришлось пережить немало приключений. Однажды, когда  они
отдыхали под кустом, с наветренной стороны  показался  леопард.  Эльса
внимательно следила за ним, но сидела неподвижно, только хвост  у  нее
дергался. Леопард был уже совсем близко.  Вдруг  он  заметил  хвост  и
бросился наутек так стремительно, что едва не налетел на Нуру.
   В год и одиннадцать месяцев у Эльсы прорезался  глубокий  бас.  Еще
через месяц снова началась течка, и она всюду  оставляла  свои  метки,
явно приманивая  кавалера.  Обычно  она  послушно  следовала  за  нами
повсюду, но теперь ее неизменно тянуло в долину. И в  этот  вечер  она
настояла на своем. Мы увидели на земле свежие отпечатки  львиных  лап.
Когда стемнело, Эльса не пошла с нами обратно. Мы вернулись домой  без
нее. Джордж тут же сел в свой лендровер, а я  осталась  дома,  на  тот
случай, если львица все-таки  придет  сама  другим  путем.  Джордж  не
застал Эльсу на том месте, где  мы  расстались  с  нею.  Позвал  ее  -
никакого ответа, только эхо  раскатилось  среди  холмов.  Проехал  еще
километр-два.  Наконец  повернул  назад,  надеясь,  что   львица   уже
возвратилась домой. Но Эльсы все не было, и Джордж снова поехал в буш.
Вскоре я  услыхала  выстрел.  Мне  стало  страшно,  но  еще  больше  я
испугалась, когда он приехал и рассказал, что произошло.
   Около получаса  он  петлял  по  дорогам,  звал  Эльсу,  но  она  не
показывалась. В конце концов Джордж  остановил  лендровер  на  поляне,
раздумывая, как поступить дальше. Вдруг метрах в  двухстах  от  машины
зарычали львы, явно не поладившие между собой.  И  тут  же  мимо  него
промчалась львица, за нею вторая. Он успел схватить ружье и выстрелить
для острастки, думая, что это какая-нибудь ревнивая  особа  преследует
Эльсу. Затем погнал  машину  за  ними.  Узкая  дорога  была  окаймлена
колючим кустарником. Джордж светил в обе стороны прожектором и чуть не
наехал на льва и двух львиц, которые, недовольно  рыча,  уступили  ему
дорогу.
   Вместе мы снова отправились на поиски, но, сколько ни звали  Эльсу,
она не откликалась. Вдруг опять  неподалеку  послышался  львиный  хор,
точно львы  задумали  подразнить  нас.  Мы  свернули  туда  и  увидели
поблескивающие во мраке три пары глаз.  Что  делать?  Оставалось  лишь
ехать домой. Неужели Эльса будет сражена  какой-нибудь  ревнивицей?  В
эту пору она может подпустить к себе  льва,  а  его  супруга  вряд  ли
захочет мириться с соперницей. И тут, к нашему величайшему облегчению,
мы увидели Эльсу. Она обнюхивала какой-то куст и  не  желала  замечать
нас. Мы попробовали уговорить ее ехать с  нами.  Она  не  двинулась  с
места. Глаза ее были устремлены туда, где недавно рычали львы. В  этот
миг они снова подали голос и стали  приближаться.  В  тридцати  метрах
позади нас было сухое русло, там вся компания  остановилась,  надрывая
глотки.
   Было уже за полночь. Эльса сидела  в  лунном  свете  между  нами  и
зверьем. Ее звали с обеих сторон. Кто одержит верх? Она пошла к львам.
Я крикнула:
   - Нельзя, Эльса, не ходи! Они тебя убьют!
   Она села опять, посмотрела сперва на нас,  потом  в  сторону  своих
родичей, не зная, как поступить. Целый час просидела она так.  Наконец
Джордж выстрелами в воздух заставил львов уйти. Эльса все еще не могла
решиться. Мы медленно поехали прочь, надеясь, что она пойдет за  нами.
Так оно и вышло. Она нехотя затрусила рядом с машиной, потом  вскочила
на крышу, и мы  прибавили  скорость.  Эльса  приехала  домой  усталая,
бросилась к воде и никак не могла напиться.
   Что произошло за те пять часов, что она провела  в  обществе  диких
львов? Готовы они принять ее в прайд, несмотря на запах человека?  Мог
ли самец пренебречь самкой во время течки? Почему она не ушла с  ними,
а вернулась к нам? Испугалась злобной львицы? Это лишь часть вопросов,
которые мы задавали себе. Так или иначе,  на  этот  раз  все  обошлось
благополучно.
   Но после этого приключения зов  джунглей  явно  с  удвоенной  силой
зазвучал в ее душе. Она все чаще не возвращалась с прогулки, и  мы  не
один вечер провели в поисках. В засушливую пору мы надеялись только на
воду: кроме дома, Эльсе негде было напиться.
   Ей  очень  нравились  скалы,   она   выбирала   себе   какой-нибудь
наблюдательный пункт повыше и подолгу сидела там. Однажды вечером  нам
так и пришлось оставить ее на скале, хотя по соседству кашлял леопард.
Утром Эльса вернулась с кровоточащими царапинами.  Уж  не  леопард  ли
задал ей трепку?
   В другой раз после захода солнца она услышала хохот гиены  и  пошла
на звук. Хохот сменился истерическими  воплями,  которые  сливались  с
рычанием Эльсы. Джордж поспешил туда и подоспел как раз вовремя, чтобы
пристрелить одну из двух гиен, которые атаковали львицу. Эльса  тотчас
проволокла в кусты свою "добычу", как в детстве  таскала  брезент.  Но
хотя ей уже исполнилось два года, она не знала, как распорядиться  ею,
не могла даже прокусить шкуру своими клыками.
   По-прежнему Эльса  больше  всего  любила  играть  с  жирафами.  Она
подкрадывалась к ним по всем  правилам  искусства,  но  они  неизменно
обнаруживали ее. Она никак не могла усмирить свой  хвост.  Лежит,  как
изваяние, а черный кончик хвоста дергается.
   Приметив ее, жирафы затевали между собой соревнования  в  смелости.
Выстроятся полукругом и, протяжно фыркая,  медленно  идут  на  нее.  В
конце концов Эльса срывалась с места и обращала в бегство  все  стадо.
Дважды мы видели, как  она  преследовала  старого  самца.  После  двух
километров бега жирафу игра надоедала. А  может  быть,  его  одолевала
одышка. Так или иначе, он сам переходил в наступление.  Эльса  петляла
вокруг него, держась подальше от длинных передних ног  старика.  Одним
метким ударом он мог разбить ей череп.
   По нашим наблюдениям, течка наступала у  нее  через  каждые  два  с
половиной  месяца.  Нам  говорили,  что  о  состоянии   львицы   можно
догадаться по громкому мурлыканью. Но хотя у Эльсы течка была уже  два
раза, мы  не  слышали  никакого  особенного  мурлыканья.  Зато  у  нее
появился характерный запах, и она прилежно "метила" кусты.
   Вскоре после приключения с дикими львами Нуру рассказал, что, когда
они утром пошли на прогулку, Эльса вдруг стала рычать  на  него.  Явно
хотела одна уйти в холмы. Несмотря  на  зной,  львица  быстро  исчезла
среди скал, и он потерял ее след. Днем  мы  отправились  туда  и  тоже
быстро сбились со следа. Пробовали  звать  ее,  но  услышали  в  ответ
странное рычание, непохожее на голос Эльсы. А  через  несколько  минут
она спустилась с горы, приветствуя  нас  "своим"  голосом.  Подошла  и
упала на землю, тяжело дыша. На лапах, плечах и шее у нее были длинные
кровоточащие царапины, на лбу две ранки - следы зубов(*11).
   От  нее  пахло  гораздо  сильнее,  чем  обычно  во   время   течки.
Отдышавшись, Эльса, как всегда, потерлась о наши колени и помурлыкала,
словно говоря: "Послушайте, что со мной было!"
   Уверившись, что мы восхищены ею, она заснула и проспала  два  часа.
Видимо, Эльса встречалась со львом и наш зов разлучил их.
   Еще через два дня она исчезла на  целые  сутки.  Когда  мы  наконец
отыскали ее след, то увидели по нему, что она была  в  обществе  чужой
львицы.
   С той поры Эльса все чаще исчезала на  ночь.  Мы  подъезжали  к  ее
излюбленным убежищам на машине, звали ее, но  она  редко  выходила  на
зов. Иногда бродила где-то по двое, по трое суток, не ела, не  пила...
Приближался сезон дождей. Когда воды станет всюду вдоволь, как бы  нам
вовсе не утратить  власть  над  Эльсой!  Нужно  было  искать  какое-то
решение, тем более что в мае нам предстояло уезжать в отпуск.
   Эльсе было уже два года три месяца - почти совсем  взрослая.  Мы  с
самого начала знали, что не сможем всегда  держать  ее  в  Исиоло,  не
заточая в неволю. Поначалу мы задумали отправить  Эльсу  к  сестрам  в
Роттердам и даже заранее все приготовили, на случай  если  потребуется
сделать это быстро. Но теперь она сама распорядилась своим будущим,  и
надо было придумывать что-то другое.
   Нам удалось вырастить Эльсу в естественной для нее обстановке.  Она
хорошо чувствовала себя в буше, и теперь дикие львы как  будто  готовы
принять ее в свою компанию. Похоже, она исключение из правила, которое
гласит, что дикий зверь,  воспитанный  людьми,  неизбежно  будет  убит
своими  сородичами,  так  как  от  него  пахнет  человеком  и  он   не
приспособлен к жизни в зарослях. Почему бы не попытаться  приучить  ее
жить самостоятельно на воле?
   Мы решили провести вместе с Эльсой еще две-три недели и уже  потом,
если все будет  в  порядке,  ехать  в  отпуск.  Здесь  обычно  принято
выбирать для отпуска  какое-нибудь  место  вне  Кении,  чтобы  сменить
климат.
   Но где выпустить ее? Район Исиоло слишком густо населен. Правда, мы
знали место, куда большую часть года не заходили ни люди,  ни  скот  и
где было много диких животных, особенно львов.
   Мы получили разрешение перевезти туда  Эльсу  и  стали  готовиться.
Нужно было поспешить, так как со дня на день могли начаться дожди.
   Нам  предстояло  проехать  около  пятисот  пятидесяти   километров,
пересечь нагорья и Рифт-Валли, миновать много  ферм.  Чтобы  Эльсе  не
докучали  любопытные  и  чтобы  не  страдать  от   жары,   мы   решили
передвигаться  ночью.  Выезд  назначили  на  семь  вечера,  но   Эльса
рассудила иначе. Напоследок мы пошли с нею прогуляться до  ее  любимых
скал через долину. Здесь я в последний раз сфотографировала  Эльсу  на
ее "родине". Она не любила сниматься и не  любила,  когда  ее  рисуют.
Увидит, что на нее направлен противный блестящий ящичек, и  отвернется
или прикроет морду лапой, а то и просто  уйдет.  В  последний  день  в
Исиоло  мы  основательно  надоели  ей  "лейкой".   И   теперь   львица
отыгралась. Я на секунду оставила  фотоаппарат  без  присмотра,  Эльса
тотчас схватила его и умчалась прочь. Мы уже  решили,  что  больше  не
увидим своей драгоценной "лейки". Целый час  всевозможными  хитростями
мы пытались убедить львицу вернуть нам аппарат. Куда там,  она  только
еще сильнее трясла его в зубах или начинала жевать,  зажав  его  между
лапами. Уж не помню как, но нам  все-таки  удалось  выручить  "лейку".
Удивительно, что она не так уж сильно пострадала!
   Пора было возвращаться к дому и отправляться в путь. Но  тут  Эльса
села на камень, устремив задумчивый взгляд на долину, и  никакие  силы
не могли сдвинуть ее  с  места.  А  мы-то  мечтали  выехать  с  вечера
пораньше... Пришлось Джорджу отправляться  за  машиной.  Но  когда  он
подогнал лендровер к холмам, где мы оставили  Эльсу,  ее  там  уже  не
было! Видимо, пошла проветриться. Сколько  он  ни  звал  ее,  никакого
ответа. Лишь в одиннадцать часов она появилась  и  вскочила  на  крышу
машины, милостиво позволяя везти себя домой...





Глава седьмая. ПЕРВАЯ ПОПЫТКА

   Было уже за полночь, когда мы наконец поместили Эльсу  в  клетку  и
тронулись в путь. Чтобы  легче  было  переносить  дорогу,  я  дала  ей
успокоительное,  совершенно  безопасное,  по  словам   ветеринара,   и
рассчитанное на восемь часов. Сама я села с  нею  в  кузов.  Скоро  мы
въехали в горы. На высоте двух с половиной тысяч  метров  над  уровнем
моря в ночные  часы  было  очень  холодно.  Благодаря  таблетке  Эльса
дремала, но все же то и дело  высовывала  лапы  из  клетки,  проверяя,
здесь ли я. Переезд  длился  семнадцать  часов,  а  действие  снадобья
продолжалось еще целый час после того, как мы добрались  до  цели.  За
эти восемнадцать часов Эльса почему-то очень замерзла и дышала  совсем
медленно, я даже испугалась за ее жизнь. Все  кончилось  благополучно,
но мы поняли, что нужно очень осторожно давать медикаменты львам.  Они
намного восприимчивее, чем другие животные, и, кроме того,  каждый  из
них реагирует на разные лекарства  по-своему.  Это  мы  подметили  еще
раньше, когда посыпали львят  порошком  от  насекомых.  Один  спокойно
перенес обработку, у другого поднялась рвота, а у Эльсы даже  начались
судороги.
   Мы прибыли на место во второй половине дня. Встречал нас  один  наш
друг, местный  инспектор.  Лагерь  мы  разбили  в  чудесном  месте,  у
подножия крутого откоса, вздымающегося над равниной на триста  метров.
По ленточке сочной  зелени  среди  буша  можно  было  определить,  где
извивается река.  Полторы  тысячи  метров  над  уровнем  моря,  чистый
прохладный воздух... По соседству  с  лагерем  паслись  томми  (газели
Томсона),  конгони(*12),  гну,  бурчеловы   зебры,   чалые   антилопы,
топи(*13), иногда  попадались  буйволы.  Это  был  подлинный  рай  для
зверей. Пока ставили палатки, мы пошли с Эльсой  на  прогулку.  Кругом
было столько животных, что она не знала, за кем  бежать.  Точно  желая
поскорее отряхнуть с себя все воспоминания о неприятном переезде,  она
принялась носиться среди  своих  новых  соседей,  которые  были  очень
озадачены внезапным появлением слегка ошалевшего льва. Впрочем,  Эльса
быстро устала и послушно пошла за нами в лагерь, где ее ждал обед.
   С недельку мы решили повозить Эльсу  кругом  на  крыше  лендровера,
чтобы она свыклась с местностью и обилием животных, среди которых было
много новых для нее видов. Затем мы будем оставлять ее на ночь в буше.
Пусть бродит в свое удовольствие,  а  утром  ей  привезут  завтрак.  С
каждым днем кормить ее будут все меньше, чтобы она научилась охотиться
сама или присоединилась к дикому льву.
   Начали мы все это прямо  на  следующий  день.  Прежде  всего  сняли
ошейник - свобода так свобода! Эльса вскочила на крышу  машины,  и  мы
поехали. Почти сразу неподалеку на склоне показалась львица.  Она  шла
мимо антилоп, но они не  обращали  на  нее  внимания.  Видимо,  по  ее
размеренной, целеустремленной поступи понимали, что львица вышла не на
охоту. Мы подъехали поближе. Эльса  поспешно  соскочила  на  землю  и,
негромко мяукая, осторожно пошла за нею. Но стоило львице остановиться
и повернуть голову, как Эльса испугалась и со  всех  ног  бросилась  к
машине.  Львица  решительно  продолжала  путь.  Вскоре  мы   приметили
шестерых львят, они сидели на торчащем из  травы  термитнике  и  ждали
свою мать.
   Потом мы застигли врасплох завтракающую гиену. Когда Эльса кинулась
к ней, та подхватила кость и затрусила прочь. Ей  удалось  удрать,  но
кость она обронила.
   И снова антилопы, стадо за стадом. Вид лендровера со львом на крыше
вызывал у них такое любопытство, что они подпускали нас совсем близко.
Эльса внимательно присматривалась к ним, но лежала тихо. Лишь приметив
зазевавшихся антилоп, которые сводили счеты между собой или просто  не
видели нас, она тихонько спрыгивала на землю и  подползала  к  ним  на
животе,   прячась   за   бугорками   и   кочками.   Стоило   животному
насторожиться,  как  она  замирала  на  месте  или  изображала  полное
безразличие - облизывала лапы, зевала, каталась по земле. А как только
"жертва" успокоится, Эльса снова начинала подкрадываться к ней. Но как
она ни хитрила, ей ни разу не удалось  выйти  на  позицию  для  прямой
атаки.
   Маленькие томи, полагаясь на неписаный закон  буша  (крупный  зверь
нападает на мелкого только когда голоден), вели себя просто нагло. Эти
пострелы саванн, любопытные, подвижные, не знающие  ни  минуты  покоя,
дразнили, подзадоривали Эльсу, соблазняя ее  погоняться  за  ними.  Но
львица всем видом показывала, что считает  такие  потехи  ниже  своего
достоинства.
   Иное  дело  буйволы  и  носороги.  Мимо  них  нельзя  было   пройти
равнодушно. Однажды мы приметили буйвола, который несся к нам галопом,
очевидно привлеченный видом машины с львицей. Эльса мигом соскочила  с
крыши, укрылась за кустами и стала подкрадываться. Но и  буйвол  решил
подкрасться к ней с другой стороны. Сидя в машине, мы видели, как  они
подбираются друг к  другу  все  ближе  и  ближе...  и  вдруг  чуть  не
столкнулись носом к носу! Буйвол обратился в бегство, Эльса  бросилась
за ним.
   В другой раз  Эльса  обнаружила  двух  буйволов,  мирно  спавших  в
зарослях. Она помчалась туда и вызвала  страшный  переполох.  Животные
замычали, вскочили на ноги и, ломая кусты, убежали.
   Не давала она покоя и носорогам. Во  время  очередной  автопрогулки
нам попался один здоровяк, который спал  стоя,  уткнувшись  головой  в
куст. Эльса очень ловко подобралась к нему. Он проснулся  лишь  тогда,
когда она была  у  него  уже  под  самой  мордой.  Испуганно  хрюкнул,
повернулся кругом и ошалело кинулся в болотце по соседству.  Эльса  за
ним. Он окатил ее водой, и в граде брызг они скрылись из  виду.  Эльсы
долго не было, наконец она вернулась, мокрая и довольная.
   Ей очень нравилось лазать  по  деревьям.  Часто,  отчаявшись  найти
Эльсу в высокой  траве,  мы  обнаруживали  ее  в  кроне  какого-нибудь
дерева. Порой она просто не знала, как спуститься. Был  случай,  когда
Эльса долго примерялась и так и сяк, а сук, за который она  цеплялась,
трещал и гнулся под ее тяжестью. Из листьев свисали ее задние  ноги  и
беспомощно дергающийся хвост. И вдруг она полетела в  траву  с  высоты
шести метров. Ей было очень неприятно, что она  так  опростоволосилась
на наших глазах. Хотя Эльсе и нравилось смешить нас своими трюками, но
быть посмешищем  она  не  любила.  И  львица  обиженно  удалилась.  Мы
оставили ее в покое - пусть придет в себя. Когда мы отыскали  ее,  она
сидела этакой королевой, окруженная  шестью  гиенами.  Но  Эльса  явно
решила доказать, что она  не  такая  уж  беспомощная,  как  могло  нам
показаться после незадачи с  деревом.  Всем  своим  видом  подчеркивая
полное безразличие к гиенам, она зевнула, потянулась и пошла к нам.  А
они поплелись восвояси, удивляясь, должно  быть,  тому,  каких  друзей
себе выбрала львица.
   Как-то утром, приметив кружащих в воздухе грифов, мы отыскали льва,
который только что убил зебру. Он увлеченно  рвал  добычу  и  даже  не
взглянул на  нас.  Эльса  осторожно  соскочила  на  землю  и,  мяукая,
медленно пошла к льву, хотя он ее не звал. Наконец лев поднял голову и
посмотрел на Эльсу, точно говоря: "Ты что, не знаешь порядка, женщина?
Да как ты смеешь мешать своему  господину  во  время  трапезы?  Можешь
добыть что-нибудь для меня и потом сиди и жди, я заберу  себе  львиную
долю, а что останется - тебе".
   Его физиономия явно обескуражила Эльсу, и она поспешно вернулась  к
машине. Лев  продолжал  есть.  Мы  долго  ждали,  надеясь,  что  Эльса
все-таки наберется храбрости,  но  о