ехать к  слонам.
Увы, в том месте, где видел их Джордж, остались одни только  следы,  и
мы вернулись к Эльсе.
   Для съемок теперь уже было темно, пришлось  просто  понаблюдать  за
семейством в бинокли. Львята бегали и возились между камнями, а  Эльса
все время следила за нами. Когда мы наконец  позвали  ее,  она  тотчас
сбежала вниз,  радостно  поприветствовала  нас  и  вскочила  на  крышу
лендровера. Мы гладили ее лапы, свисающие на ветровое  стекло,  а  она
глядела на детей,  которые  продолжали  играть  на  гряде,  ничуть  не
встревоженные ее отсутствием. Эльсе было  приятно  наше  внимание,  но
все-таки она не сводила глаз со львят, пока они  не  спустились  вниз.
Тогда Эльса спрыгнула на землю и ушла с ними в буш.
   Мы тут же вернулись в лагерь, чтобы приготовить тушу  для  львиного
семейства. Они вскоре пожаловали и набросились на мясо, а мы выпили по
рюмке вина. Весь этот вечер мы провели  вместе,  и  наши  четвероногие
друзья явно признали Билли своим.
   Еще не рассвело, когда меня снова разбудил шум из палатки Коллинза.
Опять Эльса пришла сказать ему  "доброе  утро!".  Джордж  уговорил  ее
выйти, укрепил ограду, чтобы она больше не смогла  пролезть,  и  пошел
досыпать. Ему нездоровилось, ночью у него был приступ малярии. Как  бы
вы не остерегались, вы никогда не застрахованы от внезапных приступов,
если,  как  Джордж,  больше  тридцати  лет  ослабляете  свой  организм
лекарствами от малярии.
   Но Эльса не собиралась отступать перед какими-то там  колючками.  И
снова  Билли  закряхтел  под  ее  тяжестью.  Пока  он  выпутывался  из
накомарника, прибежал Джордж. Он замешкался, разбирая  сооруженное  им
же препятствие, и Эльса успела крепко обнять Коллинза  за  шею  обеими
лапами и захватила в пасть его лицо. Так она ласкала своих  львят,  но
вряд ли Билли могла понравиться  такая  ласка.  И  как  только  он  не
перепугался насмерть!
   Когда я прибежала в палатку, Эльсы там уже не было, она возилась  с
детьми на берегу реки. Я осмотрела царапины, которые она  оставила  на
плече Билли. К счастью, они были неглубокие, и в два дня все зажило.
   Меня расстроило необычное  поведение  Эльсы.  Никогда  еще  она  не
встречала так наших гостей. Я решила,  что  она  выражала  Билли  свою
симпатию, иначе бы он так легко не отделался. Все-таки я  беспокоилась
и поэтому оставалась в палатке с Коллинзом, пока Эльса не увела  своих
львят. Я надеялась, что она ушла на целый день,  но  не  тут-то  было!
Только мы с Джорджем отвлеклись, как она в третий раз пробралась через
изгородь! Правда, Билли уже встал, а он мужчина рослый и сильный,  так
что удержался на  ногах,  когда  Эльса,  поднявшись  на  задние  лапы,
положила передние ему на плечи и подергала его за ухо. Но тут я задала
ей основательную трепку. Эльса с обиженным видом вышла  из  палатки  и
обратила свои ласки на Джеспэ. Каталась с ним на траве, обнимала его и
покусывала  в  точности  так  же,  как  Билли.  Затем  все   семейство
вприпрыжку умчалось в буш.
   Не знаю уж, кто был больше потрясен: бедняга Билли или  я.  На  наш
взгляд, все эти выходки Эльсы означали, что  она  считает  его  членом
семьи. До сих пор такие ласки доставались только нам и  львятам.  Если
бы Эльса ревновала нас к Билли  или  невзлюбила  его,  она,  наверное,
обошлась бы с ним более сурово.
   Но мы не хотели, чтобы эти демонстрации повторялись, и решили после
завтрака уехать из лагеря. Меня беспокоила малярия Джорджа, однако  он
заверил нас, что через день-два будет  совершенно  здоров.  Я  и  сама
знала по опыту, что его приступы быстро кончаются.
   Нам было жаль уезжать так скоро, но другого выхода не было.
   Проехав несколько километров, мы увидели недалеко  от  дороги  двух
слонов. Они вытянули хоботы, принюхиваясь, нерешительно потоптались на
месте и отступили. Тогда Ибрахим отправился на разведку: ведь мы везли
тяжело  нагруженный  прицеп   и   не   могли   быстро   маневрировать.
Предосторожность оказалась кстати, она предотвратила  столкновение  со
слоном, который стоял посреди дороги. Мы остановились и  стали  ждать.
Однако слон не торопился,  мы  давно  сделали  все  снимки,  когда  он
наконец соблаговолил удалиться в  буш.  Дальше  мы  ехали  без  особых
происшествий, если не считать проколов, из-за которых лендровер  попал
в канаву.
   В двух часах пути  от  Исиоло  машина  неожиданно  остановилась.  У
прицепа соскочило  колесо,  и  ось  врезалась  в  землю.  Мы  оставили
объездчика сторожить прицеп,  пока  не  пришлем  за  ним  грузовик,  и
двинулись дальше. До Исиоло  мы  добрались  далеко  за  полночь.  Пока
управились с разгрузкой, грели воду для умывания, готовили  ужин,  все
уже смертельно устали и хотели спать. Мне было жаль Билли, ведь на его
долю выпало столько всяких переживаний и за всю поездку он не знал  ни
минуты покоя.
   Сразу после нашего отъезда из лагеря Джорджа опять вызвали  все  по
тому же делу о браконьерстве. Несмотря на  болезнь,  он  на  следующее
утро стал собираться в путь. В это время явилась Эльса. После  визитов
к Билли она не  показывалась  в  лагере,  но  теперь,  проголодавшись,
пришла вместе с детьми. Пока они ели, Джордж уехал в Исиоло.





Глава восьмая. ПОЖАР В ЛАГЕРЕ

   В начале июня мы снова отправились в лагерь,  где  не  были  десять
дней. Перед самым  закатом,  когда  до  лагеря  оставалось  с  десяток
километров, мы вдруг заметили на деревьях и кустах множество грифов  и
стали медленно подъезжать к ним. Неожиданно мы оказались  в  окружении
слонов. Должно быть, то самое стадо в тридцать - сорок голов,  которое
бродило  здесь  последние  недели.  В  стаде  было  много  слонят,   и
встревоженные мамаши, подняв кверху хоботы, размахивая ушами и сердито
тряся головой, подходили к самой  машине.  Мы  почувствовали  себя  не
очень уютно. Когда  нас  догнал  грузовик,  за  рулем  которого  сидел
Ибрахим, положение наше не улучшилось.
   Джордж схватил винтовку и вскочил на  крышу  лендровера.  Казалось,
прошла целая вечность,  прежде  чем  слонам  вздумалось  наконец  идти
дальше. Один за другим они пересекли дорогу метрах в двадцати от  нас.
Зрелище было величественное. Могучие животные шли цепочкой,  прикрывая
своими телами слонят и сердито мотая головой в нашу сторону.
   Выразив свой гневный протест, стадо удалилось. Однако часть  слонов
все еще  стояла  в  нерешительности.  Мы  продолжали  ждать.   Наконец
двинулись и эти, лишь две небольшие группы остались на месте. Они явно
не собирались уходить.
   Но что же все-таки привлекло сюда всех этих грифов? Уже смеркалось,
и Джордж решил вместе с  Македде  рискнуть  пройти  между  оставшимися
слонами. Ибрахим и я с крыши машины  следили  за  животными,  чтобы  в
случае чего предупредить Джорджа. Он нашел  недавно  убитого  водяного
козла. Кругом на земле были отпечатки лап льва. Видимо, слоны спугнули
его.
   Джордж вернулся к машине.  Уже  стемнело,  а  дорогу  нам  все  еще
преграждали  слоны.  Объехать  их  было  невозможно,  и  мы   рискнули
пробиться между ними. Все обошлось благополучно.
   Уж не Эльса ли убила этого козла?.. Да нет, вряд ли, слишком далеко
от ее охотничьих угодий. И опасно схватываться с  такой  антилопой:  у
водяного козла могучие рога и огромный вес (этот козел весил не меньше
двухсот килограммов). К тому же у Эльсы на  попечении  львята.  Только
очень сильный голод мог вынудить ее пойти на такой риск.
   Приехав  в  лагерь,  мы  сразу  пустили  сигнальную  ракету.  Затем
установили антенну. Мне хотелось  услышать  первую  свою  передачу  об
Эльсе, записанную в Найроби за несколько дней до  этого.  Эльса  в  ту
ночь не появилась.
   Рано утром мы отправились к тому месту, где нашли убитого козла. От
него мало что осталось, и все кругом было истоптано слонами,  так  что
никаких  других  следов  не  разобрать.  Пробираясь   сквозь   колючий
кустарник, мы спугнули носорога, который промчался мимо  нас  чересчур
уж близко. Нам пришлось ходить не один час, прежде чем  мы  напали  на
след, похожий на отпечаток лап Джеспэ.  Но  мог  ли  он  забрести  так
далеко?
   Возвратясь в лагерь, мы, к своей радости, увидели Эльсу с  львятами
на Больших  скалах.  Она  стремительно  сбежала  вниз,  бросилась   на
Джорджа, сбила его с ног, потом проделала то же самое со мной. Дети  с
любопытством глядели на все это, высунув головы из высокой травы.
   В лагере семейство получило от нас мясо, и все сразу же набросились
на него,  ворча,  хрипя   и   чавкая.   Должно   быть,   они   здорово
проголодались. Эльса-маленькая захватила лучшие  куски  и  убежала  от
братьев. А они никак не могли наесться, и пришлось выдать им еще  одну
тушу.
   Позже, когда мы  легли  отдохнуть,  Джеспэ  с  неожиданной  отвагой
принялся вдруг жевать мои сандалии и дергать  меня  за  ноги.  Зубы  и
когти у него были достаточно острые, и я быстро поджала ноги. Он сразу
так надулся, что я в знак дружбы протянула ему руку. Джеспэ пристально
поглядел на руку, на меня, повернулся и ушел.
   Вечером Эльса по старой привычке растянулась на  крыше  лендровера,
но дети, вместо того чтобы затеять возню, улеглись  вокруг  на  земле.
Обычно они как раз в эти часы особенно резвились, ночью я слышала, как
они сосут молоко, а Эльса тихонько с ними разговаривает. Сильно же они
проголодались, если даже двух коз им было мало!
   Утром семейства в лагере не было. По их следам мы пришли к  убитому
водяному козлу. Значит, это все-таки Эльса расправилась два дня  назад
с такой могучей антилопой! Но ей не повезло, совсем  некстати  явились
слоны и не дали ей и львятам попировать. Теперь  понятно,  почему  все
семейство было такое голодное и усталое.
   Мы забрали роскошные рога и подвесили их в "кабинете" на  память  о
первой охоте львят вместе с матерью на крупную дичь.
   Наши походы к Эльсе на Большие скалы  были  всегда  интересными.  В
дальнем  конце  гряды,  разбитом  трещинами  и  заросшем  эвфорбией  и
кустарничком,  есть  множество  укромных  местечек  для   всевозможных
животных. Даманы там попадались буквально на каждом шагу. Они  сновали
между камнями, будто тени, или пытливо  поглядывали  на  нас.  Светлые
пятна над глазами придавали им такой недоумевающий вид, что  казалось,
их любопытство ненасытно. Даманы окрашены под цвет камня, и  только  в
бинокль мы могли следить за их стремительным бегом по  почти  отвесным
каменным плитам. Бывало, они расхрабрятся, выставят  одного  на  пост,
чтобы следить за нами, и разлягутся на скалах погреться  на  солнышке.
Наверное, тут были и дикобразы, мы часто находили их иглы.
   Но самыми занимательными жителями этой части  буша  были,  конечно,
попугаи. Однажды я наблюдала, как чета попугаев опустилась  на  баобаб
рядом с нами. Кургузые, короткохвостые птицы с  поразительно  красивым
оперением - изумрудным и оранжевым. Они попрыгали с ветки на  ветку  и
наконец исчезли в дупле на толстом суку. В следующий миг из  дупла  по
соседству высунулась голова еще одного попугая. Это был  неоперившийся
птенец. Он что-то прохрипел, тотчас появились старшие и сели  рядом  с
ним. Из дупла вылез второй птенец. Все четверо уселись в ряд на суку и
принялись тараторить.
   Разглядывая их в бинокль,  я  приметила  еще  и  третье  дупло,  из
которого смотрела чуть ли не человеческая рожица. По огромным глазам и
ушам я узнала лемура - ночное животное, которое выходит на волю,  лишь
когда стемнеет. Здешний лемур очень мал, может поместиться на  ладони,
зато его пушистый хвост вдвое длиннее тела.
   Как-то вечером Эльса и ее дети отправились с нами в лагерь. Мать  и
Джеспэ шли впереди нас, Гупа и Эльса-маленькая за нами. Но Джеспэ  это
не нравилось, и он все бегал взад и вперед, стараясь собрать всю  стаю
вместе.  Наконец  Эльса  остановилась   и   пропустила   нас   вперед.
Воссоединение состоялось.  Эльса  ласково  потерлась  о  наши  колени:
спасибо, что поняли.
   В ту ночь с кухни пропала вареная цесарка. Виновником оказался отец
львят, мы обнаружили у палатки его следы.
   Утром меня разбудило мяуканье Эльсы,  разговаривавшей  в  кустах  с
детьми. С самого рождения львят мы никогда не включали радио, если они
были в лагере, чтобы не напугать их. Но в  этот  день  Джордж  захотел
послушать последние известия. В тот же миг явилась  Эльса,  уставилась
на приемник и грозно зарычала. Пришлось его  выключить.  Только  тогда
она успокоилась и вернулась к львятам.  Немного  погодя  Джордж  опять
включил приемник. Эльса прибежала снова и снова  рычала,  пока  он  не
выключил. Я гладила ее, увещевала, но она не успокоилась,  прежде  чем
не обыскала всю палатку.
   Меня часто спрашивали, как Эльса реагирует на те или иные звуки.  Я
тешила себя мыслью, что знаю  ответ,  но  на  этот  раз  ее  поведение
озадачило меня. Когда она жила с нами в  Исиоло,  у  нас  каждый  день
говорило радио. Эльса пугалась только в момент включения. Пугалась она
и когда я начинала играть на пианино. Но разобравшись, откуда  исходит
звук, она больше не обращала на него  внимания.  Эльса  различала  гул
самолета и автомашины. Как бы громко ни рокотал самолет,  она  была  к
нему равнодушна, зато шум автомобиля настораживал ее задолго до  того,
как мы его улавливали. Я проверяла, как на нее подействует  пение,  но
на мои песни она не реагировала. Когда я подражала голосу львят, чтобы
заставить ее искать их, она немедленно  подчинялась,  однако,  если  я
делала то же в шутку, Эльса оставалась безучастной.
   Как и положено дикому зверю, она различала голоса животных и  могла
определить их настроение. И по нашим голосам  она  угадывала,  как  мы
настроены. Мне кажется, низкие голоса она всегда предпочитала высоким,
даже если высокие ноты вовсе не означали, что говорящий возбужден.
   После случая с радио я могла проверить свою собственную реакцию  на
звуки. В ту  ночь  между  лагерем  и  рекой  резвились  слоны  и  было
невозможно уснуть из-за урчания в их  животах,  трубных  звуков,  гула
падающих стволов, плеска воды. А тут еще начал рычать Эльсин супруг. И
среди всего этого гама я слышала храп  Джорджа...  Эльса  укрылась  за
изгородью вокруг палатки Билли.
   Наутро буш вокруг лагеря напоминал поле боя: трава была  вытоптана,
повсюду виднелись глубокие вмятины от слоновьих ног. Но слоны ушли,  и
снова воцарился мир. Эльса с детьми отдыхала в лагере по  соседству  с
"кабинетом".
   Днем мы уехали в Исиоло и пробыли там девять дней.
   16 июня, возвращаясь в лагерь, мы чуть не наскочили на двух слонов,
которые вышли из буша перед самой машиной. К счастью,  они  напугались
не меньше нас. Джордж резко затормозил, а слоны, громко трубя, убежали
в чащу.
   Эльса явилась в лагерь через полчаса после сигнальной ракеты. С нею
были львята. Она устроила нам восторженную встречу, но  я  заметила  у
нее ссадины на голове и морде и глубокую рану на правой  задней  лапе,
сильно распухшей. Эльса старалась поменьше двигаться  и  не  позволила
мне лечить ее. Все четверо были очень голодны, понадобилось две  козы,
чтобы насытить их.
   На следующее утро мы попытались выяснить по  их  следам,  где  было
последнее логово семейства. Мы знали, что надо искать за рекой,  Эльсе
всегда больше нравился  тот  берег.  Нам-то  казалось,  что  на  нашей
стороне ничуть не хуже, и выбор  Эльсы  нас  беспокоил,  так  как  она
рисковала нарваться на браконьеров. Будь она одна, это еще было бы  не
страшно, но с детьми совсем другое дело.
   Вообще мы с самого начала выбрали этот  район  потому,  что  здесь,
вдоль реки, в полосе шириной  в  несколько  километров,  распространен
один вид мухи цеце, укус которого безвреден для человека и большинства
диких зверей, но опасен для скота. Вот мы и рассчитывали, что  тут  не
появятся домашние козы на соблазн Эльсе. У нее были  очень  постоянные
привычки, и хотя она меняла логово каждые два-три  дня,  но  только  в
пределах ограниченного участка. Это тоже нас успокаивало.
   Теперь по многим признакам мы определили, что  за  последнее  время
местные племена вторгаются  в  заповедник.  Поэтому  мы  и  стремились
установить, где чаще всего  Эльса  устраивает  свое  логово,  чтобы  в
случае опасности прийти ей на помощь. От  реки  следы  шли  по  сухому
руслу до скалистой гряды, примерно в километре от лагеря.  Мы  назвали
эту гряду Пещерной, потому что здесь была многоярусная  сухая  пещера,
откуда открывался отличный вид на буш. Рядом с пещерой росли  деревья,
так что львятам было где полазить. Видно, здесь и обосновалась Эльса.
   Когда мы возвратились в лагерь, она уже ждала нас там  с  малышами.
Она была чем-то встревожена,  но  встретила  меня  ласково,  позволила
полежать на ней, как на подушке, и обняла меня лапами. Джеспэ  это  не
понравилось. Когда мать отошла от них, он присел,  собираясь  прыгнуть
на меня. Три раза примерялся,  наконец  сделал  вид,  что  его  больше
занимает слоновий помет.  Однако  прижатые  уши  и  сердитое  ворчание
выдавали его ревность. Для  своих  выпадов  львенок  выбирал  моменты,
когда мать его не видела. Желая задобрить Джеспэ, я дала ему несколько
лакомых кусочков, потом привязала к трехметровой веревке автомобильную
камеру и потащила по  земле.  Пока  мы  с  ним  состязались  кто  кого
перетянет, из "кабинета" донесся шум. Это слоны затеяли там свою игру.
   На  следующий  день  во  время  завтрака  мы  вдруг  увидели  между
палатками и кухней четырех слонов. Они появились внезапно и бесшумно и
так же бесшумно потом исчезли.
   Во время недавнего половодья крокодилы разбрелись по всей  реке,  а
теперь  они  опять  стали  собираться  в  глубоких  заводях.  Это  нас
встревожило, ведь Эльса нередко уносила к реке  мясо,  прежде  чем  мы
успевали привязать его на ночь. Часто было слышно, как  она  рычит  на
берегу. Мы приходили на помощь с ружьями и фонарями и заставали  Эльсу
в самый разгар спора с крокодилом.  Естественно,  увидев  нас,  "крок"
отступал, наши выстрелы обычно не попадали в цель, так как  над  водой
мы видели одни только глаза. Из  всех  известных  мне  диких  животных
крокодилы лучше других чувствуют опасность. Как мы ни  подкрадывались,
нам не удавалось их перехитрить.
   26  июня  львятам  исполнилось  полгода.  По  этому  случаю  Джордж
подстрелил для них  цесарку.  Конечно,  Эльса-маленькая  не  замедлила
схватить птицу и скрыться с нею в буше.  Возмущенные  братья  кинулись
вдогонку, но вернулись ни с чем и скатились по песчаному откосу  прямо
на мамашу, которая  нежилась  на  спине  лапами  кверху.  Она  поймала
озорников и захватила в пасть их  головы.  Когда  им  наконец  удалось
вырваться, они стали дергать маму за хвост. Наигравшись, Эльса встала,
медленно подошла ко мне и обняла, точно подчеркивая, что я тоже  своя.
Джеспэ  опешил.  В  чем  дело?  Мать  оказывает  мне  всяческие  знаки
внимания, значит, меня не нужно остерегаться. Но ведь я так не  похожа
на них! И стоило мне повернуться спиной, как он начинал подкрадываться
ко мне. Но если я оглядывалась,  он  тут  же  останавливался  и  мотал
головой, совершенно сбитый с толку. Наконец он решил: уйду-ка я отсюда
совсем. И решительно зашагал  к  реке,  намереваясь  переплыть  на  ту
сторону. Эльса побежала за ним вдогонку. Мои крики "нельзя, нельзя" на
него  не  подействовали.  Вся  семья  отправилась  следом  за  Джеспэ.
Несмотря на молодость, он уже взял на себя роль вожака стаи.
   Когда они вернулись, Эльса устроилась рядом со мной, положив голову
мне на колени. Этого Джеспэ стерпеть не мог. Он подполз поближе и стал
царапать мне ноги своими острыми коготками. А я не могла шевельнуться,
потому что  Эльса  придавила  меня.  Чтобы  защититься  от  Джеспэ,  я
вытянула перед собой руку. Он в тот же миг  цапнул  меня  за  палец  и
прокусил его. К счастью, я всегда ношу с собой сульфаниламид, так  что
смогла сразу же продезинфицировать ранку. Все  это  происходило  перед
самой мордой Эльсы, но она дипломатически жмурилась, делая вид,  будто
ничего не замечает.
   Заходящее  солнце  позолотило  верхушки  п