аза подходила к воде, но пить не могла. Больно было  смотреть  на
нее. Я попробовал лить воду прямо ей в пасть, но она тут же выливалась
обратно. Когда стемнело, Эльса поднялась по тропе в лагерь и легла  на
том месте, где раньше стояла моя палатка.
   Я попытался спринцовкой брызгать ей  в  рот  молоко  и  виски.  Она
немножко проглотила. Тогда я накрыл ее одеялом, надеясь, что она будет
лежать на месте. Я приходил в отчаяние, чувствуя, что Эльса не доживет
до утра, и хотел послать тебе новую телеграмму, но машина почему-то не
возвращалась. Я  понимал,  что  для  спасения  Эльсы  надо  немедленно
привезти ветеринара, однако боялся оставить ее одну.  Если  она  уйдет
ночью в буш, ее потом не разыщешь.
   В конце концов я решил рискнуть и отлучился на полтора часа,  чтобы
дойти до брода, где мог застрять грузовик. Я встретил  машину  в  трех
километрах от лагеря. Она действительно застревала  несколько  раз  по
пути туда и обратно. Шофер передал мне лекарство для Эльсы. Я  написал
письмо Кену, прося срочно прислать ветеринара и связаться с  тобой,  и
тут же отправил шофера в Исиоло на своем лендровере.
   К счастью, Эльса оставалась на месте. С нею были львята, я  дал  им
мяса.
   Заставить Эльсу проглотить лекарство было  невозможно.  Она  начала
метаться, поднималась на ноги, делала шаг-другой и снова ложилась. Мне
никак не удавалось напоить ее.
   Вечером, около одиннадцати  часов,  она  вошла  в  мою  палатку  по
соседству с "кабинетом"  и  пролежала  в  ней  с  час.  Потом  встала,
медленно добрела до реки и постояла несколько  минут,  тщетно  пытаясь
сделать хотя бы один глоток. Наконец  она  возвратилась  в  палатку  и
опять легла.
   К палатке подошли львята, Джеспэ  тронул  носом  мать,  но  она  не
отозвалась.
   Без четверти два Эльса снова спустилась  к  "кабинету"  и  вошла  в
воду. Я хотел остановить ее, но она не послушалась и добралась по воде
до песчаной отмели под деревьями, где часто играла со львятами.  Здесь
она легла на влажный ил -  видимо,  ей  стало  совсем  плохо.  Она  то
ложилась, то опять вставала и дышала теперь тяжелее прежнего.
   Мне хотелось вернуть ее на сухое место, но Эльса совсем обессилела.
Сердце у меня обливалось кровью. Может быть, прекратить ее  мучения?..
Однако я все еще надеялся, что ты вовремя привезешь ветеринара.
   В половине пятого я созвал всех наших людей, мы положили  Эльсу  на
носилки и отнесли в мою палатку. Когда она задремала, я  прилег  рядом
совершенно без сил.
   Когда начало светать, Эльса вдруг встала, дошла до выхода и рухнула
на землю. Я положил ее голову к себе на колени. Через несколько  минут
она приподнялась, издала отчаянный вопль,  упала  снова  и  больше  не
шевелилась. Она была мертва.
   Львята смотрели на все это с недоумением и тревогой, Джеспэ подошел
к матери, лизнул ее в морду. Вид у него  был  испуганный.  Он  тут  же
вернулся к брату и сестре, которые прятались в кустах неподалеку.
   Через  полчаса  после  кончины  Эльсы  из  Исиоло  приехал  старший
ветеринар Джон Макдональд. В интересах медицины и самих  львят  Джордж
согласился на вскрытие, чтобы установить причину смерти,  хотя  ему  и
было очень тяжело.
   Затем Эльсу похоронили под акацией на берегу, где она больше  всего
любила отдыхать. По сигналу Джорджа объездчики выстрелили три раза  из
ружей. Гулкое эхо отразилось от Больших скал. Возможно,  где-нибудь  в
безбрежном буше супруг Эльсы услышал выстрелы и на миг насторожился...
   Это было 24 января 1961 года.





Глава пятая. ОПЕКУНЫ

   Теперь дети Эльсы остались на нашем попечении. Вечером мы пошли  их
разыскивать  на  Больших  скалах  и  на  берегу  реки.  Неподалеку  от
"кабинета" нам встретились свежие пятна  крови  -  признак  того,  что
кто-то удачно поохотился.
   После захода солнца я спустилась к песчаной отмели, где  год  назад
Эльса впервые познакомила меня со своим потомством... Я просидела  там
долго. Вдруг за рекой я услышала негромкое "цяннь" и тотчас  стала  на
все лады окликать львят. Наконец среди зарослей показался  Джеспэ.  Но
он тут же исчез опять.
   Я положила на видном месте мясо, чтобы они сразу его  заметили,  но
львята не показывались и не откликались, как я их ни  звала.  В  ответ
мне звучал только многоголосый хор гиен. Откуда их столько взялось? На
ночь мы привязали козлятину недалеко от палатки Джорджа. Но  львята  и
ночью не пришли. Слушая зловещий вой гиен,  мы  совсем  встревожились.
Если это зверье нападет на львят, им придется худо...
   Утром поиски возобновились. По следу Джеспэ мы дошли  вдоль  берега
до островка, на котором Эльса лежала накануне своей смерти. Мы несли с
собой мясо, надеясь приманить им львят в лагерь. Но  когда  увидели  в
зарослях Джеспэ, который голодными  глазами  смотрел  на  козлятину, -
отдали ему все целиком. Он бросился на мясо и с жадностью принялся его
уничтожать. Послышался шорох, и метрах в двадцати  от  нас  показалась
Эльса-маленькая, но, встретившись со  мной  взглядом,  она  нырнула  в
чащу.
   Мы опасались гиен, которые голосили прошлой ночью, и хотели  видеть
львят около лагеря. Поэтому больше не стали  давать  нашим  подопечным
мяса, надеясь, что голод заставит их прийти.
   Кену надо было возвращаться в Исиоло, и мы пошли его  проводить.  А
когда вернулись, захватили с собой  козлятину  для  Эльсы-маленькой  и
Гупы и отправились их разыскивать. Только мы дошли до того места,  где
утром встретили Джеспэ, как он выскочил из-за куста, схватил все  мясо
и скрылся. Зная, как были голодны Эльса-маленькая и Гупа,  мы  сходили
за остатками туши. Вскоре появился Гупа. Тогда  мы  поволокли  мясо  к
лагерю. Все три львенка пошли за нами, но они явно чего-то  опасались.
Когда мы переправили козлятину через реку, львята остались  на  другом
берегу. Оттуда они часа два  следили  за  нами,  однако  переплыть  не
решались, сколько мы их ни звали. Привязав тушу к дереву,  мы  ушли  в
лагерь.
   Тем временем наши люди привезли с Больших скал три грузовика камня.
Мы сложили на могиле Эльсы высокое надгробие и сняли  вокруг  дерн.  Я
задумала посадить там вьющиеся растения, чтобы со временем они заплели
камни и скрепили  их.  На  одном  конце  могилы  я  посажу  два  куста
эвфорбии, на другом -  один  куст.  Пусть  они  изображают  охраняющих
могилу детей Эльсы... Кругом будет чистая полоса  шириной  в  метр,  а
дальше - два ряда алоэ. Еще мне хотелось увенчать  надгробие  каменной
плитой с именем Эльсы.
   Больше часа  я  помогала  устраивать  могилу,  потом  вернулась  к.
львятам. Джеспэ и Эльса-маленькая ели мясо, Гупа все еще оставался  на
другом берегу. Я вернулась к могиле.
   Вечером мы с Джорджем пошли еще  раз  проведать  своих  подопечных.
Джеспэ и Эльса-маленькая дремали возле козлятины, а Гупа так еще и  не
отважился переправиться. Тогда мы решили  его  спровоцировать.  Джордж
сделал вид, что тащит мясо к лагерю, но тут вмешался Джеспэ и  отстоял
козлятину. Мы возвратились к  палаткам,  надеясь,  что  Гупа  в  конце
концов соберется с духом и придет за своей долей.
   Позднее, когда  мы  сидели  у  палатки  Джорджа,  послышался  голос
Джеспэ: "Цяннь!" Мы попросили боев поскорее принести мяса. Как  только
появилась туша, Джеспэ  стал  подкрадываться  к  ней,  но  тронуть  не
посмел, а когда ее поместили  у  палатки,  он  сразу  же  ушел.  Чтобы
привязать мясо на ночь, надо было забрать цепь с того  места,  где  мы
виделись со львятами днем. Однако, придя туда, мы не нашли ни цепи, ни
мяса.
   Вернувшись в лагерь, мы застали там всех  троих.  Они  жадно  рвали
мясо, но, завидев нас, ринулись прочь. Видимо, Джеспэ сперва  приходил
как разведчик, а потом привел сестру и брата. После  смерти  Эльсы  он
взял на себя роль предводителя и  защитника.  Когда  до  лагеря  снова
донесся  протяжный  вой  гиен,  мы  обрадовались,  что  львята  здесь,
неподалеку. Однако подойти к мясу львята отважились лишь  после  того,
как мы легли спать.
   На рассвете я отправилась искать их  и  обнаружила  всех  троих  на
гряде Ворчун. Они заметили меня, но на зов не откликнулись.
   А Джордж в это время  искал  их  у  реки.  Около  порогов,  посреди
потока, он увидел останки буйвола. Должно быть, это его кровь попалась
нам двумя днями раньше.  Следы  крупного  льва  позволяли  представить
себе, какая отчаянная была здесь схватка.  Но  хотя  она  произошла  в
полукилометре от лагеря, мы тогда ничего не слышали, если  не  считать
комментариев гиен. Этот буйвол  весил  больше  восьмисот  килограммов.
Просто невероятно, что такого колосса одолел лев весом неполных двести
килограммов. Джордж считал, что это мог быть супруг Эльсы.
   К туше слетелись грифы, и, что примечательно, среди  них  было  три
пальмовых грифа.  Ведь  обычно  считают,  что  этот  вид  не  питается
падалью.
   Ночь львята провели в лагере.  Просыпаясь,  я  слышала  их  шаги  и
сардонический хохот гиен, уничтожающих останки буйвола.
   Утром Джордж отправился на кордон. Я решила побыть со  львятами.  В
самое жаркое  время  дня  они  предпочитали  отдыхать,  и  я  задумала
использовать это, чтобы приучить их  к  своему  обществу.  Я  отыскала
Джеспэ на крутом берегу реки, он дремал  под  кустом  и  позволил  мне
приблизиться почти вплотную, но настороженно  следил  за  каждым  моим
движением. Через час он встал и зашагал прочь. По его следу я дошла до
суковатого дерева на берегу глубокой лагги. При моем  приближении  два
других львенка мигом скрылись за поворотом.
   Вдруг я почувствовала, что кто-то смотрит на меня. Подняла голову и
увидела в развилке дерева Джеспэ.  Он  тут  же  спрыгнул  на  землю  и
бросился догонять Эльсу-маленькую и Гупу. Я просидела тут с час, чтобы
дать львятам успокоиться, потом пошла следом и увидела их за поворотом
лагги. Джеспэ стоял на  карауле.  Я  села  метрах  в  десяти  от  них,
просидела еще целый час, потом встала и начала осторожно  приближаться
к львятам. Когда  оставалось  метра  три,  Джеспэ  быстро  отскочил  в
сторону. Я окликнула его, он повернулся, подошел ко  мне,  поглядел  в
глаза и выбрался на берег лагги.
   В высокой траве идти по  следам  было  невозможно,  я  вернулась  в
лаггу. Вдруг я  снова  почувствовала,  что  на  меня  кто-то  смотрит.
Оглянулась и увидела Джеспэ. Я присела, ожидая, что  и  он  сядет.  Но
Джеспэ скрылся так же бесшумно, как и появился. Я прождала два часа  и
наконец заметила, как в кустах, метрах  в  двадцати  от  меня,  что-то
зашевелилось. Приглядевшись, я увидела, что  там  лежат  два  львенка.
Вскоре подошел Джордж, и львята тотчас же  исчезли.  Сквозь  кусты  мы
заметили, что и Джеспэ убегает во всю прыть через заросли.
   Теперь мы поняли, что все  время  львята  мирились  с  нами  только
благодаря Эльсе. После ее смерти они перестали откликаться на  зов  и,
стоило им завидеть или учуять нас, тут же убегали прочь. Чтобы  львята
не ушли совсем, мы  положили  для  них  мяса  на  берегу  недалеко  от
палаток, а сами отправились искать растения, которыми хотели  украсить
могилу Эльсы.
   На обратном пути мы решили проверить, нашли ли они  свой  обед.  На
узкой тропке, ведущей на берег, вдруг послышался сильный треск всего в
трех метрах от нас, и мы чуть не столкнулись с  тем  старым  буйволом,
который уже один раз отделал меня своими копытами.
   Посветив фонарем, мы  увидели  на  противоположном  берегу  Джеспэ.
Видно, буйвол и львят напугал, потому что в эту ночь они не  пришли  в
лагерь.
   Рано  утром  за  рекой   возбужденно   затараторили   бабуины.   Мы
переправились на тот берег и увидели прячущихся в кустарнике львят.  У
нас было с собой два куска мяса. Один мы им  отдали  сразу,  а  второй
положили на видном месте на нашем берегу. Все утро я охраняла приманку
от грифов. Львята следили за мной, но переправляться не решались.
   В полдень, зная, что они должны быть очень голодны, я не выдержала,
отнесла им мясо. Джеспэ мигом уволок его в чащу. А я вернулась на  наш
берег, спряталась и смотрела,  как  они  жадно  уничтожали  козлятину,
иногда  спускаясь  к  реке  напиться.  Выходя  из   зарослей,   львята
беспокойно озирались по сторонам. Когда все наелись,  Джеспэ  зарыл  в
землю требуху и вскарабкался на дерево. Сидел он там долго, потом ушел
в буш.
   Позднее мы с Джорджем опять спустились к реке. Львята были  на  том
же месте, но, увидев нас, убежали. Когда стемнело, за рекой  принялись
выть гиены. Я очень тревожилась за львят, а потом успокоилась, услышав
около полуночи голос  их  отца.  Сначала  он  доносился  издалека,  но
постепенно все приближался и теперь уже был слышен  как  раз  напротив
могилы Эльсы. Лев принимался реветь три  раза.  Может  быть,  он  звал
Эльсу?
   Ночь была ясная, звезды на небе казались  огромными,  и  прямо  над
могилой Эльсы сверкал Южный Крест. Видно,  львята  в  это  время  были
где-то поблизости, а утром они ушли за реку. Мы искали их  весь  день,
но так и не нашли. Уже вечером нам попались далеко от лагеря  следы  и
отца, и детей.
   В бесплодных поисках  прошел  еще  один  день.  Встречались  только
буйволы и носороги, да в одном месте на нас бросился дикобраз. Ниже по
течению реки нам попались на берегу  следы  льва,  а  потом  в  другой
стороне - следы льва и львицы.
   Уж не Свирепая ли со своим супругом?
   Вечером мы привязали тушу к лендроверу, но наши  надежды  приманить
львят не оправдались.
   Прошла уже неделя, как умерла Эльса. Мы думали, что ее  дети  будут
доверять нам. А они нас избегали, только голод приводил их  в  лагерь.
Теперь я пытаюсь оценить жизнь и  смерть  Эльсы.  Пока  она  жила,  ее
состояние полуприрученного животного неизбежно  накладывало  отпечаток
на львят, мешая им  вести  естественный  образ  жизни.  Из-за  нее  их
приговорили к изгнанию на угрюмые берега озера  Рудольф.  Но  вот  она
умерла, и все переменилось. Львят могут усыновить  дикие  львы,  тогда
ничто  не  помешает  им  остаться  здесь.  В  крайнем  случае,   можно
переселить их в национальный парк или заповедник, куда Эльсу из-за  ее
привязанности к людям не пустили бы. Сейчас у львят  самый  подходящий
возраст, чтобы приспособиться и к тем и к другим условиям. Как  знать,
может быть, Эльса по-своему разрешила эту проблему и ее  смерть  полна
смысла?
   На следующий день Джорджу нужно было уезжать  в  Исиоло.  Но  перед
отъездом мы еще раз  попытались  отыскать  львят.  Собираясь  пересечь
реку, мы вдруг увидели Джеспэ, который  тоже  хотел  переправиться  на
другой берег. Мы отдали ему козью тушу, и он тотчас поволок ее к брату
и сестре, прятавшимся в кустах за рекой.
   Ночью львята не пришли, я слышала только  рыканье  льва  у  Больших
скал и на рассвете отправилась с Нуру проверить следы.  Мы  ничего  не
нашли, но по пути домой услышали,  как  за  рекой  затявкали  бабуины.
Свернули туда и увидели Джеспэ. Гупа  и  Эльса-маленькая  прятались  в
кустах. Все трое держались очень настороженно. Мы сходили за  мясом  и
оставили его на нашем берегу. Через  час  Джеспэ  отважился  переплыть
реку.
   Мне нездоровилось. Я вернулась в  лагерь  и  измерила  температуру.
Тридцать девять и пять. Малярия. Надо лежать, пока не пройдет приступ.
Все-таки, когда стемнело, я поднялась, сходила  к  реке  за  остатками
туши и привязала их у палатки.
   Около девяти часов я услышала, что львята подошли к мясу, и у входа
в ограду  увидела  Джеспэ.   Но   когда   я   приблизилась   к   нему,
Эльса-маленькая и Гупа бросились наутек.
   Ночью мне не спалось. Прошел ровно год,  как  Эльса  привела  львят
знакомиться со мной. Как вернуть себе их доверие? Ведь они еще месяцев
десять, не меньше, будут нуждаться в нашей помощи.
   Только во второй половине дня я окрепла настолько, что смогла пойти
на поиски. Вместе с Нуру мы обошли вокруг скал,  но  все  впустую.  Мы
повернули обратно  и  увидели  следы  гиены,  которые  привели  нас  к
поваленным стволам пальм около лагеря. Тут мы  застали  львят.  Джеспэ
проводил меня до палаток. Пока бои готовили для него тушу, он позволил
мне погладить его, потом поволок мясо в  заросли  к  брату  и  сестре.
Прежде чем приняться за еду, он  возвратился  ко  мне  и  сел  спиной,
приглашая поиграть. Потом наклонил голову, лег кверху лапами и, только
я пододвинулась ближе, сделал молниеносный выпад лапой. Я  еле  успела
отпрянуть. Сколько раз он в  шутку  шлепал  мать,  не  убирая  когтей,
откуда же ему знать, что моя  кожа  не  шкура  львицы?  Чтобы  утешить
Джеспэ, я прикатила старую покрышку и бросила ему  палку.  Он  немного
поиграл, но эти неживые игрушки ему скоро наскучили, и он  вернулся  к
другим львятам.
   Может быть, после еды Джеспэ станет посмирнее? Выждав час-другой, я
подошла к нему, но он опять стал  колотить  лапами.  Тогда  я  ласково
заговорила с Гупой. Он зарычал в ответ, прижал уши и отступил.  Джеспэ
тоже отошел и лег между нами, охраняя брата. Вдруг кто-то  зафыркал  у
реки. Я сходила за фонарем. Тем временем  Джеспэ  утащил  козлятину  в
колючий кустарник.
   Он был еще совсем молод, сам нуждался в защите, а уже  заботился  о
брате и сестре, добросовестно выполняя обязанности предводителя.
   Следующие два дня львята не показывались, но на третий день вечером
я услышала "цяннь" Джеспэ. Когда один из боев подошел с мясом  к  моей
палатке, Джеспэ вдруг выскочил из зарослей, вырвал у него козлятину  и
скрылся. Позднее с Больших скал донеслось рыканье, а утром я по следам
увидела, что львята ушли в противоположную сторону.
   Во второй половине дня из Исиоло приехал Джордж.
   От  него  я  узнала,  что  показало  вскрытие.  Эльса  погибла   от
переносимого  клещами  паразита  бабезии,  который  разрушает  красные
кровяные тельца. Она была заражена не очень сильно, но укусы  манговой
мушки подорвали ее силы, и организм не выдержал.
   Это был первый известный случай, когда в крови льва нашли бабезию.





Глава шестая. МЫ РАЗРАБАТЫВАЕМ ПЛАНЫ

   В тот день, когда вернулся  Джордж,  львята  пришли  в  лагерь  уже
затемно. Сначала Джеспэ, а несколько погодя  Гупа  и  Эльса-маленькая.
Джеспэ опять пригласил меня поиграть с ним. Теперь,  когда  здесь  был
Джордж, можно и рискнуть. Преодолевая страх, я протянула львенку руку.
В тот же миг у меня на пальце появилась глубокая  царапина.  Это  была
пустяковая рана, однако я с грустью поняла, что вместе нам не играть.
   Джордж сообщил мне, что завтра в  Исиоло  будет  майор  Гримвуд.  Я
решила встретиться с  ним  и  поговорить  о  будущем  львят.  Если  их
придется увозить,  он  поможет  нам  договориться  с  каким-нибудь  из
заповедников Восточной Африки.
   Гримвуд  сочувственно  выслушал   меня   и   обещал   связаться   с
администрацией национальных парков Кении и Танганьики.
   Я привезла с собой в лагерь старую клетку, которую сделали еще в те
времена, когда мы собирались отправлять Эльсу в Голландию. Я надеялась
приучить львят есть в этой клетке.
   План у нас был такой: сперва львята  привыкают  к  большой  клетке,
стоящей на земле. Выбрав  время,  когда  все  трое  будут  в  ней,  мы
закрываем дверцу и даем им в трех  мисках  костный  мозг,  к  которому
подмешано успокоительное. Когда лекарство  подействует,  львята  будут
находиться в клетке в  полной  безопасности.  Это  очень  важно.  Ведь
нельзя, чтобы они, одурманенные,  бродили  на  воле  и  стали  жертвой
какого-нибудь зверя.  А  как  только  они  уснут,  мы  поместим  их  в
отдельные  клетки,  специально   пригнанные   к   кузову   пятитонного
грузовика.
   В лагерь я приехала около полуночи и застала львят у  палаток,  они
охраняли мясо. Свет фар их не смутил, даже когда я посветила прямо  на
них. Мы уже заметили, что к вечеру тревога львят проходила, как бы они
ни нервничали днем. Джорджу нужно было  ехать  в  Исиоло,  и  я  снова
осталась за главного в  лагере.  Без  него  я  всегда  спала  в  своем
лендровере, который ставила поближе к приготовленному для львят мясу.
   Вечером 10 февраля я наблюдала, как львята после  ужина  затеяли  у
палаток игр