лышал,  как  кто-то  лакает
воду из Эльсиной миски. Выглянул из  палатки:  все  трое  были  здесь.
Вскоре они ушли.
   Когда  донесся  гул  нашего  мотора,  Эльса  как   раз   собиралась
переправиться  через  реку  на  нашу  сторону  с  малышами,  но   звук
насторожил ее, и она отступила в буш.
   Вскоре она появилась снова, но была явно взволнована и  переплывать
реку не собиралась. Чтобы привлечь львицу на наш берег, я стала  звать
ее и притащила к реке козью тушу. Но Эльса дождалась, когда я  вернусь
к нашим гостям, и лишь после этого  быстро  пересекла  реку,  схватила
тушу и поспешила обратно к львятам. Пока все они пировали на  лужайке,
мы смотрели на них в бинокли.
   Когда  стемнело,  мы  вдруг  услышали  грозное  рычание.   Посветив
фонариком, мы увидели, как Эльса защищает свою  добычу  от  крокодила.
Свет фонаря испугал его, и он тотчас нырнул в воду. На следующий  день
мы по следам установили, что крокодилу  в  конце  концов  удалось-таки
украсть мясо.
   Эльса проявляла большое благоразумие по отношению к этим рептилиям.
Она не боялась их, хотя в нашей реке попадались экземпляры  длиной  до
трех с половиной метров, но старалась переправляться всегда в одних  и
тех же  местах,  избегая  глубоких  заводей.  Нет  сомнения,  что  она
каким-то чутьем угадывала, когда поблизости появлялся крокодил.
   У нас был свой  способ  проверить  это.  Мы  знали,  что  крокодилы
неизменно отзываются на звук, который  приблизительно  можно  передать
как "имн-имн-имн",  и  часто  пользовались  этим.  Если   в   пределах
четырехсот метров действительно был хоть один "крок", он плыл на  этот
звук к берегу, будто притянутый магнитом. Его уродливые ноздри торчали
над водой, как перископы. Перейдешь на другое место и снова поманишь -
крокодил послушно последует за тобой.
   Этому приему Джорджа научил  один  африканец  с  озера  Барингу,  в
котором тьма крокодилов. Прежде чем войти в воду, рыбак поручает двоим
товарищам,   стоящим   чуть   поодаль,   приманивать   крокодилов    и
расправляться с ними. Охраняемый с обеих  сторон,  он  может  спокойно
заниматься ловом.
   Интересно, что означает это  "имн-имн-имн"  на  крокодильем  языке?
Связано ли это с брачными играми или напоминает голос детенышей? И как
они слышат зов? Ведь крокодилы лежат под водой, только ноздри высунуты
наружу. Каким же образом звук доходит до их ушей?
   Итак, мы знали, что на крокодилов действует определенный  звук,  но
нам было неизвестно, передают ли они сами  какие-нибудь  импульсы,  по
которым Эльса их находит.  Очень  похоже,  что  это  так,  но  никаких
доказательств у нас нет.
   На следующий день Эльса пришла, когда мы пили чай в "кабинете". Она
была одна, ластилась к нам и  к  нашим  друзьям,  даже  позволила  мне
сделать два-три снимка.
   Эльсе никогда не нравилось сниматься, а став матерью, она  и  вовсе
возненавидела фотоаппарат.
   Потом жена Уильяма стала рисовать ее. Обычно  Эльса  и  с  этим  не
очень-то мирилась, однако сегодня как будто не  возражала.  На  всякий
случай я держалась поблизости: вдруг ей взбредет что-нибудь в  голову.
Но как будто все в порядке... В конце концов я  успокоилась  и  решила
уйти. Только я повернулась спиной,  как  Эльса  молнией  бросилась  на
художницу и обняла ее. Львица весила почти сто пятьдесят  килограммов.
Хладнокровие,  с  каким  наша  гостья  восприняла  эту   демонстрацию,
восхитило  меня.  Все-таки  мы  решили,   что   от   рисования   лучше
воздержаться.
   В сумерках Эльса ушла. Почти сразу же послышался  кашель  леопарда,
потом Эльса и ее супруг затеяли беседу на всю ночь.
   На следующий день мы увидели Эльсу с детенышами на том берегу реки.
Приметив нас, Эльса прошла с детьми вдоль реки и переправилась на нашу
сторону. Мы тотчас принесли мяса, она забрала его и уволокла в  кусты,
где прятались львята.
   Но вот все семейство вышло на водопой. Я  очень  обрадовалась,  что
нашим гостям представился случай увидеть детенышей  Эльсы,  когда  они
пили, стоя рядышком и вытянув голову вперед  между  согнутыми  лапами.
Львята полакали немного, потом прыгнули в воду и затеяли возню.
   Говорят, кошки боятся  воды,  но  к  львятам  Эльсы  это  никак  не
относилось. Они облюбовали камень, торчащий из воды, на котором  можно
было отлично играть в "короля на троне". Глядя на их возню, я невольно
вспоминала,  как  Эльсе  и  ее  сестрам  в   этой   игре   приходилось
довольствоваться мешком с картофелем на террасе в Исиоло.
   Этим львятам посчастливилось  -  они  росли  в  чудесных  условиях.
Скалистая гряда, на  которой  они  родились,  продолжается  за  рекой,
изгибаясь многокилометровой дугой.  В  расщелинах  и  пещерах  обитают
даманы и другие мелкие животные, кругом во  все  стороны  простирается
буш, полный волнующих запахов и следов диких зверей. А река! Ее камни,
песчаные отмели, на которых лежат, греясь в  лучах  утреннего  солнца,
черепахи...
   Конечно, тут есть и коварные крокодилы, но они обычно  отсиживаются
в глубоких заводях, в которых пальмы дум омывают свои ветви. Пятнистые
серо-зеленые рептилии сливаются с гниющей растительностью, их почти не
различишь. В других местах на берегу растут акации,  инжир,  финиковые
пальмы, переплетенные лианами,  которые  вместе  с  подлеском  создают
надежные укрытия для многих животных.
   Здесь живут ловкие мартышки, потешные бабуины,  бирюзовые  агамы  и
другие ящерицы - одни  с  оранжевой  головой,  другие  с  ярко-голубым
хвостам, и, конечно, наш друг варан. Сюда на водопой  приходят  лесные
антилопы, малый куду, водяные козлы, и, судя по вытоптанной земле, это
излюбленные места носорогов и буйволов.
   Из всех обитателей буша нас, пожалуй, больше всего восхищают птицы:
иволги,  пестрые  зимородки,  медоуказчики,  орланы,   очень   крупные
черно-белые пальмовые грифы(*2), птицы-носороги, чьи  ритмичные  крики
то стихают, то нарастают вновь.
   Трудно представить себе что-либо более красивое, чем переливающийся
красками медоуказчик, порхающий среди глянцевитых  зеленых  листьев  и
огромных, с блюдце, благоухающих белых цветков гардении.
   Я особенно любила смотреть на чету  водяных  курочек,  которые  при
появлении человека во всю прыть улепетывали по песку, мелко  перебирая
своими короткими красными ножками. Эти птицы очень редки.
   Когда гости легли спать, мы  с  Джорджем  вернулись  к  Эльсе.  Она
стояла на берегу, глядя на крокодила, который высунул голову из воды в
каком-нибудь метре от нее. Нам не хотелось  пугать  львят  выстрелами,
поэтому я подманила к себе Эльсу ее любимым лакомством. Это была смесь
мозгов, костного мозга, извести и рыбьего жира. Я начала подкармливать
этим  блюдом  Эльсу  во  время  ее  беременности,  и  оно   необычайно
понравилось ей.
   Эльса потянулась за миской, и мне удалось увести ее в лагерь. Здесь
она села вместе с малышами у палаток,  причем  свет  лампы  как  будто
ничуть не смущал львят. Может быть, они решили, что это какая-то новая
луна?
   Когда я легла, Джордж погасил "луну" и посидел  в  темноте.  Львята
уселись почти рядом с ним. Напоследок все семейство  напилось  воды  и
затрусило к Большим скалам. В эту секунду оттуда донесся зов Эльсиного
супруга.
   Когда Джордж пошел за остатками козлятины, оказалось, что  крокодил
уже уволок все в воду. Джордж выстрелил в него и спас мясо.
   Как-то утром Эльса наведалась в лагерь еще до того, как мы  встали.
Я поднялась и пошла за нею. Она уже вошла в воду,  когда  я  окликнула
ее. Эльса вернулась, уселась  рядом  со  мной  на  песок  и  принялась
мяуканьем подзывать детенышей. Львята приблизились метра  на  три,  но
было ясно, что они не позволят себя трогать. Мне совсем  не  хотелось,
чтобы  они  стали  ручными,  поэтому  такое  поведение   меня   только
радовало.
   Зато Эльсу как будто удивляло, что львята все еще опасаются меня. В
конце концов она все же отказалась от попыток примирить  нас  и  увела
детей за реку.
   В  десять  часов  Эльса  вернулась  одна,  порыскала  в  прибрежных
зарослях и, принюхиваясь, затрусила по дороге. Когда  она  пропала  из
виду, я услышала сердитое рычание. Но вот она появилась снова, все еще
принюхиваясь, порычала во  весь  голос,  обратившись  к  гряде,  потом
прыгнула в воду и уплыла на тот берег. Мы никак  не  могли  понять  ее
странного поведения. Уж не потеряла ли она львенка?
   Позднее Ибрахим привел трех местных жителей, которые  уверяли,  что
ищут пропавшую козу. Но  они  были  вооружены  луками  с  отравленными
стрелами, поэтому мы не сомневались, что это они напугали львят, и  те
убежали.
   Два дня Эльса не приводила детей в лагерь. На третий день мы с утра
отправились с друзьями к реке Тана  -  полюбоваться  водопадами.  Туда
нелегко проникнуть, и мало кто из европейцев видел эти места. Мы долго
смотрели на бегемотов, которые плескались на мелководье, ласково играя
друг с другом. Мне кажется, что  мы  несправедливы  к  этим  неуклюжим
великанам.  Только  потому,  что  они  кажутся  нам   уродливыми,   мы
удивляемся их способности  проявлять  чувства,  которые  у  грациозных
животных считаем естественными. И, кроме того,  у  бегемотов  приятный
голос, напоминающий звучание басовых струн виолончели.
   А когда вечером мы вернулись в лагерь, Эльса с львятами  ждала  нас
там. Все сели обедать, и Эльсино семейство тоже принялось за  еду.  Мы
молчали, зная, что львят пугает  человеческая  речь.  Разговоры  боев,
доносившиеся с кухни, их ничуть не смущали, но стоило нам, даже совсем
тихо, произнести слово, как они убегали. А щелчок фотоаппарата  просто
повергал их в ужас.
   Малышам было два с половиной месяца,  и  Эльса  старалась  поменьше
подпускать их к соскам. Покормит, сколько считает нужным, потом  сядет
так, чтобы им  нельзя  было  достать  сосков,  или  вскочит  на  крышу
лендровера. Поневоле львятам приходилось есть  мясо.  Они  выдергивали
изо рта у матери кишки животных и втягивали их,  как  макароны,  между
сжатыми зубами, выдавливая  содержимое,  совсем  как  она  когда-то  в
детстве.
   В тот вечер один из  детенышей  все  время  лез  к  матери,  упорно
добираясь до соска. В конце концов Эльса  не  на  шутку  рассердилась,
вздула его и прыгнула на машину.
   Львята переполошились. Они жалобно мяукали, стоя на задних лапах  и
опираясь передними о машину, а мать сидела и облизывала свои лапы,  не
обращая на них никакого внимания.
   В конце концов они смирились и, весело прыгая, отправились  рыскать
по кустам. Эльса всегда волновалась, если малыши не  приходили  на  ее
зов. И теперь, видя, что они  запропали,  она  спрыгнула  на  землю  и
привела их в лагерь.
   Два последующих вечера Эльса  приходила  без  львят.  Она  усиленно
старалась доказать нам свою любовь и смахивала всю  посуду  со  стола.
Теперь  наши  гости  уразумели,  почему  мы  в   лагере   предпочитаем
небьющуюся посуду. На третий день она пришла с детьми,  но  вела  себя
так же непринужденно. Как ни странно,  малыши  ничуть  не  испугались,
когда наш ужин с грохотом посыпался на землю.
   Львята уже совсем привыкли к нам,  и  мы  недоумевали,  почему  это
Эльса два вечера подряд оставляла их у солонца метрах в ста от лагеря.
Интересно, как ей удавалось их там удерживать, в то время как она сама
на их глазах с наслаждением поедала мясо.
   Ночь выдалась дождливая. В таких случаях Эльса всегда укрывалась  в
палатке Джорджа. Прибежала она и на этот раз, велев детям следовать за
собой. Однако они остались снаружи. Дождь им явно  пришелся  по  душе.
Бедняжка Эльса, решив, что материнский долг повелевает ей быть рядом с
детьми, вышла из палатки, и они все вместе затеяли  возню.  Вскоре  до
нас донеслись приглушенные голоса, но дождь очень сильно барабанил  по
палатке, и мы  не  сразу  сообразили,  что  это  кричат  наши  друзья.
Оказывается, свалилась их палатка, и они теперь выкарабкивались из-под
мокрого брезента.
   Мы бросились им на помощь, надеясь, что Эльса с детьми не  вздумает
присоединиться к нам. К счастью, им это не пришло в  голову.  Пока  мы
при свете  фонариков  забивали  колья,  Эльса  стояла  в  сторонке   и
успокаивала  львят,  ласково  им  что-то  мяукая.  На  рассвете  дождь
прекратился, и она увела детей к скалам, а мы принялись сушить  одежду
наших гостей.
   Под вечер я поехала с ними в Исиоло.  Джордж  оставался  в  лагере.
Начинался сезон  дождей,  суля  размытые  дороги,  и  нам  нужно  было
приготовиться к этому заранее.





Глава пятая. ЛЬВЯТА В ЛАГЕРЕ

   Когда я через два дня приехала в лагерь сменить Джорджа, то еще раз
убедилась,  как  ревниво  относится  Эльса  к  своим   малышам.   Если
кто-нибудь из боев, даже Македде, пробовал подойти  к  львятам,  Эльса
сразу прижимала уши и грозно глядела на него из-под полуприкрытых век.
Ко мне же она относилась с  полным  доверием,  даже  иногда  оставляла
детенышей на мое попечение, уходя на водопой.
   Несколько ночей подряд бушевала гроза.  Молния  и  гром  непрерывно
следовали друг за другом, так что становилось страшно. Дождь  лил  как
из ведра.
   Палатка Джорджа пустовала, и Эльса вполне  могла  бы  полазить  там
вместе со львятами, но врожденный страх перед  человеком  был  слишком
силен, малыши предпочитали мокнуть под открытым небом. Все-таки  дикие
звери! И мы твердо намеревались поощрять  в  них  эту  черту,  как  ни
старалась Эльса подружить нас со львятами. Часто, затевая с ними  игру
в "пятнашки", она  пробовала  как  бы  невзначай  заманить  их  в  мою
палатку.  Покружит,  попетляет,  незаметно  приближаясь  к  входу,  и,
наконец, вбежит в палатку, спрячется у меня за  спиной  и,  выглядывая
из-за плеча, зовет львят. Но ничего  не  могло  заставить  их  перейти
границу, которую они сами установили.
   Хотя их мать выросла как домашнее животное, это ничуть не  подавило
в них  присущего  всем  диким  зверям  инстинкта,  который  заставляет
остерегаться неведомого. И ведь Эльса сама  первые  пять-шесть  недель
прятала от нас львят. Значит,  инстинкт  защиты  потомства  у  нее  не
пропал.
   Эльсу явно огорчало, что ей никак не удается сплотить  нас  в  одну
семью. И львята  боялись  людей,  и  мы  не  хотели  ей  помочь.  Наша
бессердечность ее удивляла, но она не сдавалась. Однажды вечером Эльса
вошла в мою палатку, улеглась позади меня  и  ласково  позвала  львят,
рассчитывая, что они подойдут к соскам. Ей хотелось не просто заманить
их в палатку, но и вынудить пройти мимо меня. Вероятно, львята были бы
смелее, если  бы  я  хоть  чуточку  отодвинулась.  И,  конечно,  Эльса
считала, что я могла  бы  как-то  ободрить  их.  Но  я  молчала  и  не
двигалась с места. Пересесть - значило бы расстроить все ее замыслы, а
ласково заговорить с львятами было бы  нарушением  нашего  уговора  не
приручать их.  Я  очень  огорчилась,  мне  ведь  так  хотелось  помочь
львятам. А тут еще Эльса укоризненно глядела на  меня...  наконец  она
встала и вышла. Несомненно,  мое  поведение  ей  было  непонятно,  она
считала меня бесчувственной. А я подавляла  свои  чувства  для  ее  же
блага.
   Львятам тоже не нравились мои отношения  с  Эльсой,  но  совсем  по
противоположным  причинам.  Они  очень  волновались,  когда  их   мать
ложилась у моих ног, чтобы я помогла ей избавиться от назойливых цеце.
Я нещадно била мух, шлепая при этом Эльсу, и львята просто выходили из
себя.  Особенно  негодовал  Джеспэ,  он  подходил  ко  мне  поближе  и
приседал, готовясь к  прыжку,  чтобы  заступиться  за  мать,  им  было
невдомек, что она только благодарна мне за шлепки.
   Как-то Эльса, Джеспэ и Эльса-маленькая пили воду  из  тазика  возле
палатки. Гупа стоял поодаль, он явно трусил. Эльса решительно  подошла
к нему и шлепнула его раз-другой.  Только  после  этого  он  отважился
присоединиться к остальным.
   Джеспэ вел себя совсем  иначе,  его,  скорее,  можно  было  назвать
чересчур смелым. Мне запомнился один случай. Вечером, когда  семейство
наелось до отвала, Эльса  направилась  домой,  к  скалам.  Двое  львят
послушно последовали за нею, а Джеспэ продолжал объедаться. Она дважды
позвала его, но он лишь на минутку приподнял голову и  снова  принялся
за мясо. В конце концов Эльса вернулась и решительно подошла  к  нему.
Джеспэ смекнул, чем это пахнет, и покорился. С набитым ртом,  на  ходу
проглатывая мясо, он затрусил вслед за матерью.
   В это время мне понадобилось на несколько дней съездить в Исиоло, и
Джордж сменил меня в лагере.
   Малыши  нас  только  радовали,  обещая  вырасти  настоящими  дикими
львами, зато отец огорчал. Отчасти мы сами  были  виноваты.  Как-никак
вмешались в его семейные дела. Но ведь этот папаша совсем не заботился
о пропитании своих детей, напротив, он не раз воровал у  них  мясо.  И
вообще причинял нам  кучу  хлопот.  Как-то  вечером  он  атаковал  мой
грузовик, пытаясь добраться до запертой в нем козы. А  в  другой  раз,
когда Эльса с малышами обедала возле нашей палатки, она вдруг  почуяла
его запах, встревожилась и, бросив мясо, ушла с детьми в  буш.  Джордж
решил проверить, в чем дело. Не прошел он и трех метров,  как  услышал
грозное рычание. Прямо перед ним в кустах  стоял  отец  львят.  Джордж
поспешно ретировался. К счастью, так же поступил и лев.
   А на следующий день новое  приключение.  В  том  месте,  где  Эльса
обычно переправлялась через реку,  Македде  увидел  огромного  спящего
крокодила. Джордж отправился туда с ружьем. Зверь и впрямь оказался на
редкость крупным. Прикончив  крокодила,  Джордж  измерил  его.  В  нем
оказалось три метра семьдесят сантиметров  -  рекорд  для  этой  реки.
Эльса вряд ли смогла бы отбиться от такого исполина.
   Надо сказать, что и мне в Исиоло  не  приходилось  скучать.  Как-то
вечером я сидела на крыльце веранды,  любуясь  закатом  и  ожидая,  не
придет ли какой-нибудь шакал или  другой  зверь  напиться  из  поилки,
которую мы поставили для птиц.  Поилка  была  устроена  очень  просто:
разрезанная пополам автопокрышка, врытая в землю.  Днем  из  нее  пили
крупные птицы, белки, мангусты, по ночам наведывались  водяные  козлы,
импалы, зебры, леопарды. Раз я даже видела, как к ней подошел  слон  и
одним глотком опорожнил ее.
   Еще накануне я по следам установила, что к нам на водопой  приходил
дикобраз, и теперь, чтобы приманить его  снова,  я  положила  рядом  с
поилкой банан. Был тихий чудесный вечер, спать не хотелось, но в конце
концов я все же легла. Кроме меня, в доме никого не  было,  только  на
задней веранде спал сторож.
   Среди ночи меня разбудили тяжелые шаги. Кто-то ходил в  гостиной...
А потом в спальне Джорджа. У меня под подушкой лежал пистолет,  и  все
же мне стало страшно. Позвать сторожа? Но вор успеет уйти. Я встала  -
сердце у меня сжималось  от  страха  -  и  тихонько  вошла  в  комнату
Джорджа. Никого, все тихо. Очень осторожно  пробралась  к  ванной.  За
дверью что-то громко зашуршало... Меня охватил ужас,  главным  образом
оттого, что я никак не могла понять, в чем там дело. И вдруг из ванной
выскочил взъерошенный дикобраз, угрожающе шурша своими иглами. Я  едва
успела отскочить в сторону и тут же  рассмеялась.  Мой  смех  разбудил
сторожа. Я увидела в  дверях  его  встревоженное  лицо  и  была  очень
довольна, что странный звук напугал его не меньше, чем меня.
   Наконец наш колючий гость удалился. Я была ему очень благодарна  за
это,  потому  что  не  представляла,  как  от  него   избавиться,   не
напоровшись на иглы. Интересно, как это дикобраз  ухитрился  подняться
по крутым ступенькам?
   Благодаря моей первой книге Эльса сразу  стала  знаменитой,  у  нее
появились тысячи друзей. Это было очень приятно, но мы опасались,  как
бы ее не постигла участь других знаменитостей, которым не  дают  покоя
почитатели.  Со  всех  концов  света  к  нам  шли  письма.  Их  авторы
непременно хотели приехать и посмотреть нашу львицу.  Но  мы  положили
слишком много труда для того, чтобы она  и  львята  оставались  дикими
зверями, и не могли превращать теперь  семейство  Эльсы  в  туристск