по нужде, а от полноты благодати Твоей; и  сообщил  созданиям
Твоим устойчивую форму вовсе не затем,  чтобы  радость  Твоя  стала  полнее.
Совершенному, Тебе неприятно было их несовершенство; Ты совершенствовал их и
делал себе приятными не потому что, будучи несовершенен, Ты должен был стать
совершеннее от их совершенствования. "Благой Дух Твой носился  над  водами",
не они уносили его, словно он опочил на них. Когда  говорят,  что  Дух  Твой
опочил на ком-то, это значит, что  Он  дал  им  покой  в  Себе.  Недоступная
ухудшению, неизменяемая, сама в себе достаточная,  воля  Твоя  носилась  над
тем, что Ты оживил, но живым жить и жить счастливо не одно и то  же,  потому
что мечутся они в темноте своей. Им остается одно: обратиться к Тебе, своему
Создателю, и жить, больше и больше приближаясь к Источнику жизни, и в  свете
Его видеть свет, совершенствоваться, просвещаться и находить счастье.


V.

     6. Вот предстает мне загадкой Троица, то есть Ты,  Боже  мой,  ибо  Ты,
Отец, начало мудрости нашей - это твоя Мудрость, от Тебя  рожденная,  равная
Тебе и как Ты извечная, это Сын Твой, через Которого создал Ты небо и землю.
Много сказал я о небе небес, о земле невидимой  и  неустроенной,  о  мрачной
бездне, о духовных существах, которые остались бы бесформенны, неустойчивы и
ущербны,, не обратись они к Тому, от Которого всякая  жизнь,  просветившись,
стала прекрасной жизнь и возникло небо того неба, которое было потом создано
между водой и водой.
     Уже в имени Бога я узнал Отца, создавшего это; Началом именовался  Сын,
через Которого это создано; веря в троичность Бога моего, как я верил, искал
я ее в святых речениях Его. И вот "Дух Твой носился над водами". Вот Троица,
Боже мой: Отец и Сын и Святой Дух, Создатель всякого создания.


VI.

     7. По какой, однако, причине, о  Свет  истинный,  -  к  Тебе  приближаю
сердце свое, да не лживы будут его уроки мне - рассей мрак его и скажи  мне,
умоляю Тебя матерью нашей,  милосердием,  умоляю,  -  скажи  мне,  по  какой
причине Писание Твое назвало Дух Твой  лишь  после  упоминания  неба,  земли
невидимой и неустроенной и мрака  над  бездной?  Потому  ли,  что  надлежало
познакомить с Ним, сказав, что Он "носился  вверху",  а  сказать  это  можно
было, только предварительно упомянув то, над чем мог носиться Дух  Твой?  Он
ведь носился не над Отцом и не над Сыном, и  нельзя  было  упбтребить  слово
"носиться", если не было над  чем  носиться.  Поэтому  и  следовало  сначала
сказать, над чем Он носился, а затем  назвать  и  Того,  Которого  надлежало
упомянуть не иначе, как в словах "носился вверху".  Почему,  однако,  нельзя
было познакомить с Ним иначе, а только как  с  Тем,  о  Котором  можно  было
сказать, что Он "носился вверху"?


VII.

     8. Теперь пусть мысленно последуют,  кто  может,  за  Твоим  апостолом,
сказавшим: "любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым,  данным  нам";
он учил "о дарах духовных", указал "превосходнейший путь  любви",  преклонял
за нас пред Тобою  колени,  да  уразумеем  "превосходящую  разумение  любовь
Христову". Потому-то от начала "превосходящий" Он и носился над водами.
     Кому расскажу, как  расскажу  о  грузе  страстей,  низвергающем  нас  в
страшную пропасть, о любви, поднимающей Духом Твоим,  Который  "носился  над
водами"? Кому расскажу? как расскажу?
     Тонем и выплываем? Нет в пространстве такого  места,  где  мы  тонем  и
выплываем. Как точно такое сравнение и как  оно  неточно!  Наши  настроения,
наша любовь, нечистота духа нашего увлекают нас вниз;  мы  ведь  любим  свои
заботы;  но  Ты,  Святой,  поднимаешь  нас  вверх  -  мы  ведь  любим  вовне
неозабоченность: да "горе имеим сердца", где "Дух Твой носится над  водами";
да придем к покою, превосходящему все, когда переправится "душа  наша  через
воды, лишенные субстанции".


VIII.

     9. Скатился ангел, скатилась душа человеческая. По ним видим,  в  какой
глубокой и мрачной бездне находились бы все духовные создания, если бы Ты не
сказал в начале "да будет свет! и стал свет" и к Тебе поспешно не  прильнули
бы все умные  духи  небесного  града  Твоего,  успокоившись  в  Духе  Твоем,
Который, не изменяясь, носится над всем изменяющимся.  Иначе  и  небо  небес
стало бы само по себе мрачной бездной; теперь же это "свет в Господе".
     На примере жалкого беспокойства отпавших духов, являющих мрак свой (они
не одеты одеждой света Твоего),  даешь  Ты  понять,  сколь  велики  разумные
создания Твои, которым покой  и  счастье  можешь  дать  только  Ты  -  ничто
меньшее, а потому не могут и они  сами  себе.  Ты  же,  Боже  наш,  осветишь
темноту нашу, оденешь нас, и "мрак наш станет как полдень"
     Дай мне Тебя, Боже мой, верни мне Тебя: я люблю Тебя.  Если  мало.  Дай
полюбить сильнее. Я не могу измерить и узнать, сколько  не  хватает  мне  до
любви совершенной, когда я кинулся бы в объятия Твои, и не оторвался  бы  от
Тебя, пока "не скрылся бы под покровом лица Твоего". Знаю только, что  плохо
мне без Тебя - не только вовне, но и внутри себя, и нищета для  меня  всякое
богатство, которое не есть Бог мой.


IX.

     10. А разве Отец и Сын не носились над водами? Если думать о них, как о
телах в пространстве, то этого нельзя сказать  и  о  Духе  Святом;  если  же
думать о неизменном Божественном величии, пребывающем над всем изменяющимся,
то и Отец и Сын и Дух Святой "носились над водами".
     Почему, однако, это сказано только  о  Духе  Твоем?  Почему  только  по
поводу Его сказано, где Он  находился,  словно  это  место  в  пространстве?
Почему о Нем одном сказано, что Он "Дар Твой"? в  даре  Твоем  отдыхаем  мы;
наслаждаемся Тобой. Отдых наш это "место" наше.
     Любовь туда возносит нас, и благой  Дух  Твой  поднимает  нас,  низких,
прочь от дверей смерти. Покой Твой  для  нас  в  доброй  воле.  Всякое  тело
вследствие своего веса стремится к своему месту. Вес тянет не  только  вниз,
он тянет к своему месту. Огонь стремится вверх, камень вниз;  они  увлекаемы
своей тяжестью, они ищут свое место. Масло, если налить его вниз, поднимется
над водой; вода, налитая  на  масло,  пустится  вниз;  они  увлекаемы  своей
тяжестью,  они  ищут  свое  место.  Где  нет  порядка,   там   беспокойство;
упорядоченное успокаивается. Моя тяжесть - это любовь моя: она движет  мною,
куда бы я ни устремился. Даровано Тобой воспламеняться и  стремиться  вверх:
пылаем, идем. Поднимаемся, поднимаясь сердцем,  и  поем  песнь  восхождения.
Огнем Твоим, благим огнем Твоим пылаем, идем; поднимаемся к миру Иерусалима.
"Возвеселился я среди тех, кто сказал мне: мы пойдем в дом  Господень".  Там
поместит нас добрая воля и ничего мы больше не пожелаем, как  пребывать  там
вовеки.


X.

     11. Счастливы существа, не знавшие  другого  состояния!  они  стали  бы
другими, если бы Дар Твой, паривший надо всем изменяющимся,  сразу  же,  как
только они были созданы, пока не прошло и мгновения, не поднял  их  на  зов:
"да будет свет! и стал свет". Мы различаем время, когда были  тьмой,  и  то,
когда стали светом. О них же сказано только, чем  они  были  бы,  не  будучи
озарены;  сказано  об  их  первоначальной  неустойчивости  и  темноте,  дабы
выяснить, почему стали они другими: обратившись к свету немеркнущему,  стали
они светом. Кто  может,  да  поймет;  да  просит  у  Тебя  понимания.  Зачем
надоедать мне, будто я могу просветить хоть одного "человека, приходящего  в
мир?".


XI.

     12. Кто поймет  всемогущую  Троицу?  А  кто  не  говорит  о  Ней,  если
действительно говорит о Ней? Редко встречается душа, которая, говоря о  Ней,
знает, что она говорит. Спорят, сражаются, и никто не увидит этого  видения,
не имея мира в душе.
     Я хотел бы, чтобы люди подумали над тремя свойствами в них самих. Они -
все три - конечно, совсем иное, чем  Троица;  я  только  указываю,  в  каком
направлевии люди должны напрягать свою  мысль,  исследовать  и  понять,  как
далеки они от понимания.
     Вот эти три свойства: быть, знать, хотеть. Я есмь, я знаю и я  хочу;  я
есмь знающий и хотящий; я знаю, что я есмь и что я хочу, и  я  хочу  быть  и
знать.
     Эти три свойства и составляют нераздельное единство - жизнь, и, однако,
каждое из них нечто  особое  и  единственное;  они  нераздельны  и  все-таки
различны. Пойми это, кто может. Перед каждым стоит, конечно, он  сам:  пусть
всмотрится в себя, увидит и скажет мне.
     Если, однако, он и найдет в  этом  что-то  сходное  и  сумеет  об  этом
сказать, пусть не думает, что он понял неизменное Существо, пребывающее  над
всем: неизменно Его бытие, неизменно знание, неизменна воля. Троичен ли  Бог
по причине этих трех свойств, или в каждом Лице имеются  эти  три  свойства,
так что троично каждое Лицо, или, в том  и  другом  случае,  Троица,  дивным
образом простая и многообразная, закончена в Себе и бесконечна, а потому Она
и есть и знает Себя и неизменно полна в обилии и  величии  своего  единства?
Кому это легко понять? Как рассказать? Кто осмелится объяснить каким  бы  то
ни было образом эту тайну?


XII.

     13. Продолжай свою исповедь, вера моя; скажи Господу Богу твоему: свят,
свят, свят. Господи Боже мой, мы крещены во Имя Твое,  Отец,  Сын  и  Святой
Дух, и крестим во Имя Твое, Отец, Сын и Святой Дух, ибо и  среди  нас  через
Христа Своего "создал Бог небо и землю", духовных и плотских людей в  Церкви
Своей. И наша земля до принятия учения "была  невидима  и  неустроена";  нас
покрывал мрак неведения, ибо "наставил Ты человека за  преступления  его"  и
"суды Твои как великая бездна". "Дух Твой", однако, "носился над водами",  и
не покинуло нас,  бедных,  милосердие  Твое.  Ты  сказал:  "да  будет  свет;
покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное. Покайтесь, да будет  свет".  И
так как в смятении была душа наша, вспомнили мы о Тебе, Господи,  "на  земле
Иорданской", на горе в Твою  высоту,  умалившейся  ради  нас;  отвратительна
стала нам тьма наша, мы обратились к Тебе, "и стал  свет".  И  вот  были  мы
"когда-то тьмой, а теперь свет в Господе".


XIII.

     14. И, однако, до сих пор только "верой, не видением, надеждой  спасены
мы. Надежда, которая видит, не есть надежда".  Пока  еще  "бездна  призывает
бездну", но уже "голосом водопадов Твоих". Пока еще  тот,  кто  сказал:  "не
могу говорить с вами, как с духовными, но как  с  плотскими",  остается  при
мысли, что и сам не все постиг, и "забывая прошлое, устремляется к тому, что
впереди" и "вздыхает под тяжким бременем". Душа его жаждет Бога живого,  как
олень источников водных, и восклицает: "когда приду?" Он хочет  "облечься  в
небесное жилище" и зовет бездну внизу, говоря:  "не  сообразуйтесь  с  веком
сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего" и "не будьте  дети  умом;  на
злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни",  и  "о  несмысленные
галаты! кто прельстил вас?". Это уже не его голос, а Твой: Ты послал с небес
Дух Твой через Того, Кто "взошел на небо" и открыл "водопады даров Своих, да
обрадует град Твой поток водный".
     Об этом граде вздыхает друг  жениха,  уже  обладающий  начатками  духа.
"Доселе, однако, стенает он в сердце  своем,  ожидая  усыновления  и  своего
искупления. Он вздыхает о нем - он ведь член Церкви, невесты Христовой  -  и
ревнует о ней - он ведь друг жениха - о ней ревнует, не о себе,  потому  что
голосом "водопадов Твоих", не своим, взывает он к другой бездне,  которой  в
ревности своей боится: "как змей хитростью своей прельстил Еву, так и слабые
умы могут повредиться, отпав от  чистоты"  которая  есть  в  Супруге  нашем,
единственном Сыне Твоем. Как прекрасен будет этот свет, когда мы увидим  его
таким, как он есть, и окончатся слезы, которые стали мне хлебом моих дней  и
ночей, ибо ежедневно говорят мне: "где Бог твой?".


XIV.

     15. И я говорю: "где Ты, Бог Мой?" Где же Ты? Немного отдыхаю я в Тебе,
изливая душу  свою  в  ликовании  и  восхвалении,  в  звуках  торжественного
празднования. Но до сих пор печальна она, потому  что  падает  и  становится
бездной, вернее, она чувствует, что и до сих пор она бездна. Ей говорит вера
моя, которую зажег Ты в ночи на пути моем: "почему печальна ты, душа моя,  и
почему смущаешься? надейся на Бога. На пути  твоем  есть  светильник:  Слово
Его. Надейся и терпи, пока не пройдет ночь, мать грешников, пока не  пройдет
гнев Божий, детьми которого были и мы когда-то, когда были тьмой. Остатки ее
мы влачим в теле нашем, мертвом по причине греха "пока не повеет днем  и  не
разойдутся тени". "Надейся на Бога;  утром  встану  и  буду  созерцать  Его;
всегда буду исповедовать Тебя. Утром встану и увижу  спасение  лица  моего",
Бога моего, Который "оживит и смертные тела наши ради Духа, Который  обитает
в нас", ибо милосердно парил Он над мраком нашей неустойчивой души. От  Него
в этом земном странствии получили мы и залог того, что станем светом, и пока
еще спасаемся надеждой, но уже сыны света и сыны Божий, а  не  сыны  ночи  и
мрака, какими, однако, мы были.
     Между ними и нами, при этой неверности человеческого знания,  различить
можешь только Ты один, испытующий сердца наши, назвавший свет днем,  а  тьму
ночью. Кто сможет отделить нас, кроме Тебя? а что у нас  есть,  чего  мы  не
получили бы от Тебя, мы "сосуды в честь", сделанные из того же материала, из
которого и "сосуды в поношение"?


XV.

     16. Кто, как не Ты, Боже наш, создал над нами твердь авторитета  Твоего
- Твое божественное Писание? "Небо свернется, как свиток", а теперь оно, как
кожа, простерто над нами. Авторитет Твоего божественного  Писания  стал  еще
выше с тех пор, как умерли этой смертью те смертные, через  которых  Ты  нам
его дал. И Ты, Господи, знаешь, каким образом одел Ты людей  кожами,  когда,
согрешив, стали они смертны. И тогда, как  кожу,  простер  Ты  твердь  Книги
Твоей, слова Твои, всегда с собой согласные, которые утвердил Ты  над  нами,
действуя через  смертных  слуг  Твоих.  Самой  смертью  своей  укрепили  они
авторитет речений Твоих, через них сообщенных; торжественно распростерся  он
над всем, что под ним внизу.  При  жизни  их  он  не  распростерся  еще  так
торжественно. Ты не простер еще небо, как кожу; еще не распространил повсюду
славу их смерти.
     17. Дай, Господи, увидеть небеса, дела перстов Твоих; прогони  от  глаз
наших туман, которым Ты закрыл их. Там свидетельство  Твое  подает  мудрость
детям. Доверши, Боже мой, "хвалу Тебе из уст детей и грудных младенцев".  Мы
не знаем других книг, которые  бы  так  сокрушали  гордость,  так  сокрушали
"врага и защитника", который противится примирению с Тобой и защищает  грехи
свои.  Я  не  знаю,  Господи,  не  знаю  других  столь  чистых  слов,  столь
убедительно склоняющих исповедаться Тебе, покорно подставить  шею  под  ярмо
Твое, бескорыстно чтить Тебя. Дай  мне  понять  их,  благий  Отец,  стоящему
внизу, ибо для стоящих внизу утвердил Ты слова Свои.
     18.  Есть  над  этой  твердью,  верю  я,  другие   воды,   бессмертные,
недоступные земной порче. Да хвалят они  Имя  Твое,  да  хвалят  Тебя  сонмы
ангелов Твоих, пребывающих выше небес; им не надо смотреть на эту  твердь  и
узнавать слова Твои с помощью чтения. Они всегда видят Лицо Твое  и  читают,
не по слогам и во времени, вечную волю Твою. Они читают ее,  предпочитают  и
почитают; всегда читают, и  никогда  не  преходит  то,  о  чем  они  читают.
Неизменные советы Твои, вот о чем читают они, предпочитая и почитая  их.  Не
закрывается книга их, не сворачивается свиток их, потому что Ты Сам для  них
эта книга и пребываешь ею вовеки. Ты поставил их над этой твердью и  даровал
им силу, да взирают на бессилие народов, что  внизу,  и  познают  милосердие
Твое, возвещающее во времени о Тебе, создавшем время. Ибо "на небе, Господи,
милосердие Твое, истина Твоя до облаков". Уходят облака, небо  же  остается;
уходят из этой жизни в другую жизнь проповедники слова  Твоего,  Писание  же
Твое распростерто над всеми народами до конца веков, "Небо и земля  прейдут,
но слова Твои не прейдут", и кожа свернется, и трава, над которой  оиа  была
простерта, увянет с красотой своей, "слово же Твое пребывает вовеки". Сейчас
оно предстает нам не таким, как есть, а как "загадка", видимая сквозь облака
"в зеркале неба", потому что и для нас, хотя  и  любимых  Сыном  Твоим,  "не
ясно, чем мы будем". Он разглядывал нас сквозь сети тела,  приласкал,  обжег
любовно, и мы бежим "на  запах  Его  аромата".  Но  когда  Он  появится,  мы
уподобимся Ему, ибо увидим Его, как Он  есть;  увидеть  Его,  как  Он  есть,
Гподи, это наш удел, но пока мы им не владеем.

XVI.

     19. Как абсолютно Твое бытие, так абсолютно и  знание;  неизменно  Твое
бытие, неизменно знание и неизменна воля. В бытии Твоем неизменны и знание и
воля; в знании Твоем неизменны бытие и воля; в Твоей воле неизменны бытие  и
знание. Несправедливо, по-видимому, в очах Твоих, чтобы так  же,  как  знает
себя неизменный свет,  знало  его  и  освещенное  им,  изменчивое  существо.
Поэтому "душа моя для Тебя, как земля  без  воды",  ак  не  может  она  сама
осветить себя, так не может сама и насытить  себя.  "У  Тебя  ведь  источник
жизни, и в свете Твоем увидим мы свет".

XVII.

     20. Кто собрал воедино горькие воды? у  них  тот  же  конец:  временное
земное счастье, ради которого делают все, хотя  и  неисчислимо  разнообразны
заботы, которыми волнуются люди. Кто же, Господи, как не Ты,  сказал,  чтобы
"собрались воды в одно место" и явилась суша, жаждущая Тебя; "и море Твое, и
Ты сотворил его, и сухую землю создали руки Твои".  Не  горечь  желаний,  но
собрание вод называется морем. Ты сдерживаешь злые страсти  души  и  ставишь
границы, докуда  разрешается  дойти  водам:  пусть  само  по  себе  иссякнет
волнение их. Так подчиняешь Ты  море  власти  своей,  всюду  устанавливающей
порядок.
     21. Души, жаждущие Тебя и Тебе предстоящие, удалил Ты с другой целью от
союза с морем; Ты орошаешь их водой из  тайного  сладкого  источника,  чтобы
земля дала плод свой: и дает плод свой, и, подчиняясь велению  Господа  Бога
своего, растит душа наша дела милосердия "по роду своему"; любит ближнего  и
помогает ему в его телесных нуждах, памятуя о сходстве  с  ним:  собственная
немощь заставляет нас со-страдать,  пособлять  нуждающимся  и  оказывать  им
такую помощь, какую хотели бы мы получить сами, оказавшись в такой же нужде.
И не только помощь незначительную  похожую  на  траву  полевую,  но  крепкую
защиту и  покровительство,  напоминающие  плодоносное  дерево.  Вырываем  мы
обиженного из рук могущественных, простирая над ним, как дуб,  крепкую  сень
праведного суда.

XVIII.

     22. Так, Господи, так молю Тебя, как даешь Ты радость и  силу:  так  да
родится "на земле правда, и справедливость взглянет с  небес  на  землю",  и
"возникнут на тверди светила". Преломим хлеб наш с тем, кто голоден,  введем
под кров наш бездомного, оденем нагого, не будем презирать рабов,  таких  же
людей, как мы.
     Земля родила плоды, посмотри на них: они хороши; "да вспыхнет во  время
свет наш", и за дела наши  -  урожай  низкого  качества  -  получив  радость
созерцать Слово жизни, да явимся,  как  "светила  в  мире",  укрепленные  на
тверди писания Твоего. Там научишь Ты нас различать между  умопостигаемым  и
чувственным, как между  днем  и  ночью,  как  между  душами,  обращенными  к
умопостигаемому, и обращенными к чувственному. И Ты уже  не  один  в  тайных
решениях Твоих, как было  до  создания  тверди,  отселяешь  свет  от  мрака:
духовные создания Твои, размещенные на той же  тверди  по  благодати  Твоей,
явленной миру, сияют над землей, отделяют день от  ночи  и  отмечают  время:
"древнее прошло, теперь все новое", "приблизилось спасение наше", когда мы в
него поверили. Ночь проходит, день уже  приблизился,  и  "Ты  благословляешь
венец года Твоего" и "посылаешь работников жать на ниву Твою", над  которой,
засевая ее, "трудились другие". Ты посылаешь их  на  другую  нив