енного театра К.
С.  Станиславским.  Шла  гражданская  война,   и   обстоятельства   помешали
Станиславскому осуществить спектакль так, как он был  задуман.  Режиссерские
заметки его  к  "Каину"  говорят  о  том,  что  именно  Станиславский  понял
"интеллектуальный", или "умственный", театр Байрона. Станиславский стремился
раскрыть диалектику познания мира Каином: "Каин-материал для  богоборчества.
Люцифер через Каина действует на  бога.  Это,  с  одной  стороны.  С  другой
стороны, Люцифер есть создание Каина. Он  выпустил  из  себя  Люцифера  и  в
последнем действии  является  Каино-Люцифером"  {И.  Виноградская.  Жизнь  и
творчество К.  С.  Станиславского.  Летопись.  М.,  1973,  т.  3,  с.  151}.
Постановка "Каина" должна была говорить о познании человеком мира, в котором
он призван жить и творить, преодолевая обрушивающиеся на  него  трудности  и
невзгоды. Работа Станиславского над "Каином" знаменует  совершенно  новый  в
театральной практике подход не только к этому произведению,  но  и  ко  всей
драматургии Байрона. Сегодня, на родине Байрона, в Англии,  признается,  что
"второе рождение драм Байрона началось  4  апреля  1920  года  в  Московском
Художественном театре... когда  была  поставлена  его  космическая  мистерия
"Каин" {Boleslaw Taborski. Bуron and the Theatre. Salzburg. 1972, p. 339}.
     Непрекращающиеся нападки на каждое новое произведение Байрона в Англии,
страх его издателя публиковать песни  "Дон-Жуана"  заставляют  поэта  искать
другого издателя, более либеральных взглядов, которым становится Джон  Хант.
К этому времени относится и осуществление давнего замысла - начать вместе  с
Шелли издание журнала.
     В 1821 году Байрон переезжает в  Пизу,  где  жил  Шелли.  Дружба  между
поэтами, начавшаяся в Швейцарии,  в  Италии  продолжает  крепнуть.  Шелли  с
восхищением наблюдал, как развивается творчество  Байрона.  "Он  прочел  мне
неопубликованные песни "Дон-Жуана"  поразительной  красоты,  -  писал  Шелли
жене. - Это неизмеримо выше всех современных поэтов. На каждом слове  печать
бессмертия" {Shelley. Essays and Letters, ed. by E. Rhys, L. 1886, p, 347.}.
Шелли приезжал к Байрону в Равенну,  чтобы  обсудить  план  создания  журнал
"Либерал". В Пизе с участием представителя издателя  Джона  Ханта  готовился
первый номер этого журнала. Но 8 июля 1822 года во  время  шторма  яхта,  на
которой совершал морскую прогулку  Шелли,  перевернулась.  Внезапная  гибель
Шелли  явилась  большим  горем  для  Байрона  и  невосполнимой  утратой  для
английской поэзии,
     Первый номер журнала "Либерал" вышел после смерти  Шелли.  В  нем  было
опубликовано "Видение Суда" Байрона. Сразу же после выхода  номера  началось
судебное преследование журнала. Однако удалось  издать  еще  три  номера,  в
которых появились мистерия "Небо и земля", литературная эклога "Синие чулки"
и перевод Байрона из Пульчи. Журнал не  стал  тем  органом  печати,  который
мыслился  Байрону.   В   нем   должны   были   публиковаться   произведения,
разоблачающие мировую реакцию. Однако издатель не поддержал в этой Байрона.
     Кроме "Видения Суда", в это время уже была написана сатира  "Ирландская
аватара", а в 1823 году он пишет  "Бронзовый  век".  В  своих  сатирах  поэт
раскрывав корни современной реакционной политики,  ее  враждебное  интересам
мира. Так, в "Ирландской аватаре" высмеян приезд в Дублин английского короля
Георга IV. Аватарой в древнеиндийской  мифологии  называлось  явление  бога,
воплощенного  в  образе  человека,  и  в  своей  сатире  Байрон  возмущается
раболепием тех,  кто  пресмыкался  перед  Георгом,  как  перед  новоявленным
"богом". Байрон напоминает ирландцам, что в лице Георга IV они должны видеть
британское правительство, отнявшее у них все  свободы,  поработившее  их.  В
сатир "Видение Суда" осуждение реакционной политики Англии еще более  резко.
Написана она как пародия на верноподданничх  скую  поэму  того  же  названия
Роберта Саути - давнего литературного врага Байрона.  Из  пародии  на  поэму
Саути сатира Байрона "Видение Суда" переросла в истинный суд над царившей  в
тогдашней  Англии  политической  реакцией,  продажной  литературой.  Свежим,
оздоровляющим  воздухом  веяло  от  произведения  Байрона,  подлинного  сына
родины, кого рому судьба ее никогда не была безразлична.
     "Бронзовый век" - сатира, которая, как писал Байрон была "рассчитана на
миллионного читателя, будучи целиком посвящена политике..." {Poetry, vol. V,
р. 537. Introduction.}. Написана она была  по  следам  политических  событий
1822 года, когда после революции в Испании в Вероне  собрался  конгресс  так
называемого Священного союза. На этом конгрессе было решено, что французский
король Людовик XVIII начнет  вооруженную  интервенцию  против  революционной
Испании.
     В "Бронзовом веке" Байрон прямо говорит, что в основе  всяких  действий
реакционных политиков лежит стремление к прибылям и доходам:

                 Их бог, их цель, их радость в дни невзгод,
                 Их жизнь и смерть - доход, доход, доход!

     И о Наполеоне Байрон пишет здесь уже без всяких  следов  своего  былого
восхищения им:

                    Он, руша мир, вздув цены на зерно,
                    Доход лендлордов поднял заодно;
                    А стоило ему в снегах застрять,
                    Как цены книзу поползли опять!

     Поэт смеется над теми, кто, взяв верх над Наполеоном, просчитался,  ибо
от этого пострадали их доходы:

                    Он был нужнее, занимая трон!
                    Он кровопийца был, транжир и мот,
                    Но ведь французы оплатили счет;
                    Зато был хлеб в цене, барыш хорош...

     Яркие сатирические портреты Людовика XVIII, Георга IV  и  Александра  I
созданы Байроном и противопоставлены  народу.  В  "Бронзовом  веке"  есть  и
вдохновенные строки, воспевающие патриотический  подвиг  русского  народа  в
Отечественной войне 1812 года, которые являются своеобразным гимном Москве;

                    Москва, Москва! Пред пламенем твоим
                    Померк вулканов озаренный дым,
                    Поблек Везувий, чей слепящий пыл
                    С давнишних пор к себе зевак манил;
                    Сравнится с ним огонь грядущих дней,
                    Что истребит престолы всех  царей!
                    {Перевод В. Луговского.}

     В том же 1823 году Байрон завершает поэму "Остров", где показывает иной
мир - мир, куда не проникла разъедающая человека погоня за  чистоганом,  где
просты и естественны отношения между людьми, где  сама  природа  защищает  и
бережет человека, ибо он неотделимая часть ее.
     За основу сюжета поэмы Байрон взял действительное событие, описанное  в
книге капитана корабля "Баунти", на котором произошло восстание. Мятежники с
"Баунти" высадились на один из островов  Товарищества,  где  нашли  приют  и
счастье. Против них была выслана карательная экспедиция. В бою с  карателями
часть матросов погибла, а оставшихся привезли в Англию  и  предали  военному
суду.
     Описывая бой матросов с карателями, Байрон допускает  возможность,  что
один из матросов, которого преследователи сочли утонувшим, спасся и навсегда
остался на острове, где нашел свое счастье.
     Идиллия, которую рисует Байрон в  поэме,  действительно  предстает  как
"остров" в океане современного мира, мира, в котором буржуазная  цивилизация
исказила жизнь "естественного" человека. И, как нигде в своих произведениях,
Байрон  здесь  близок  к   теории   "естественного   человека"   французских
просветителей. Поэма отразила тоску поэта  по  безоблачному  счастью,  когда
любовь и природа дарят человеку радость и ощущение полноты жизни.
     В 1818 году Байрон написал октавами комическую "венецианскую повесть" -
"Беппо", в которой  остроумно  изложил  свои  мысли  о  современных  нравах,
морали, о том,  как  относятся  к  браку  и  семье  в  состоятельных  кругах
общества.  Поэма  "Беппо"  стала  своеобразным  подступом  к  "Дон-Жуану"  -
итоговому произведению Байрона.
     "В разнообразии тем,  -  писал  Вальтер  Скотт  о  Байроне  как  авторе
"Дон-Жуана", - подобный самому Шекспиру (с этим  согласятся  люди,  читавшие
его "Дон-Жуана"), он охватывал все  стороны  человеческой  жизни,  заставлял
звучать струны божественной арфы,  извлекал  из  нее  и  нежнейшие  звуки  и
мощные, потрясающие сердца аккорды. Едва ли найдется такая страсть или такая
ситуация, которая ускользнула бы от его  пера...  Гений  его  был  столь  же
плодовитым, сколь и многосторонним. Величайшая  творческая  расточительность
не  истощала  его  сил,  а  скорее  оживляла  их.  Ни  "Чайльд-Гарольд",  ни
прекрасные ранние поэмы  Байрона  не  содержат  поэтических  отрывков  более
восхитительных, чем те, какие разбросаны в песнях  "Дон-Жуана"..."  {Вальтер
Скотт. Собр. соч. в 20-ти томах, М. - Л., ГИХЛ., I960-1965, т. 20, с. 599.}.
     Героем произведения Байрона  становится  молодой  испанец  XVIII  века,
дворянин Дон-Жуан. И хотя имя героя  взято  из  легендарных  и  литературных
источников, где Дон-Жуан  -  богохульник,  соблазнитель  женщин,  Байрон  не
следует этой  традиции,  но  и  не  порывает  с  ней  окончательно,  шутливо
полемизируя с ней: Дон-Жуан нередко  оказывается  "преследуемым"  женщинами,
которые добиваются его любви.
     Несмотря на то, что время действия - XVIII век, Байрон остается в русле
современной  ему  эпохи,  делясь  с  читателем   своими   размышлениями   на
злободневные темы.
     С первых песен поэмы Байрон делает объектом своей  сатиры  ханжество  и
лицемерие в любых их проявлениях. Дон-Жуан воспитывается в доме,  в  котором
ханжество насаждается его матерью, доньей Инесой. Но благодаря Юлии Дон-Жуан
избегает влияния матери. Связь с  замужней  Юлией  обнаруживается,  и  донья
Инеса спешит отправить сына в путешествие, чтобы замять скандал.  Начинаются
приключения героя. Корабль, на котором  плыл  Жуан,  терпит  крушение,  Жуан
оказывается выброшенным на остров  пирата  Ламбро,  где  встречается  с  его
дочерью - Гайдэ. Полюбив друг друга, молодые люди решают пожениться,  но  во
время свадьбы  возвращается  Ламбро,  отсутствовавший  так  долго,  что  его
считали погибшим. По  приказу  Ламбро  Жуана  вместе  с  другими  пленниками
отвозят на невольничий рынок в Константинополь. Приглянувшийся жене султана,
Жуан был куплен ею и, переодетый в женские одежды, стал  обитателем  гарема.
Отвергнув, однако, любовь султанши - Гюльбеи, он навлекает на себя ее  гнев,
который грозит ему  смертью.  Жуаяу  удается  спастись,  и  затем  вместе  с
войсками Суворова он участвует в штурме Измаила.  Жуан  проявляет  себя  как
смелый и храбрый воин, и Суворов отмечает его героизм: посылает в  Петербург
с донесением о победе, к Екатерине II. Жуан делается фаворитом царицы. Через
некоторое время царица  отправляет  Жуана  с  дипломатическим  поручением  в
Англию" Знакомству героя с Англией, с  нравами  высшего  общества  посвящены
последние (начиная с десятой) песни поэмы.
     Байрон предполагал закончить поэму  тем,  что  Жуан  станет  участником
Французской революции. "Я, - писал поэт, - хочу послать его вокруг Европы  и
приправить рассказ надлежащей смесью осад, битв и приключений; а кончит  он,
подобно    Анахарсису    Клоотсу    {Анахарсис    Клоотс    (1755-1794)    -
философ-просветитель,  публицист  и  политический  деятель,   голландец   по
происхождению; гильотинирован как левый якобинец.},  участником  французской
революции. Сколько для этого понадобится  песен,  я  не  знаю;  и  не  знаю,
закончу ли я их (даже если буду жив); но таков  мой  замысел..."  {Дневники.
Письма, с. 229.}.
     Начав с обличения ханжества и лицемерия в отношениях между супругами  -
родителями Жуана, между Юлией и ее старым мужем,  Байрон  далее  затрагивает
различные стороны общественной жизни и  показывает,  что  ложь  и  лицемерие
проникли во все ее сферы. И ханжество своего времени Байрон в предисловии  к
шестой  -  восьмой  песням  "Дон-Жуана"  называет  "вопиющим   преступлением
двуличного и фальшивого века, века эгоистических грабителей..." {}
     Характеризуя пирата  Ламбро,  поэт  пишет,  что  открытый,  беззаконный
грабеж пиратов  по  сути  ничем  не  отличается  от  того  грабежа,  который
осуществляют в своих странах законные правительства:

                      Все флаги он в морях подстерегал
                      И грабил. Но к нему не будем строги:
                      Будь он министром, всякий бы сказал,
                      Что просто утверждает он налоги!

     По примеру Шекспира Байрон говорит о развращающей силе золота,  но  уже
указывает на конкретных виновников  и  банкиров,  стимулирующих  реакционную
политику государств

                      О, золото! Кто возбуждает прессу?
                      Кто властвует на бирже? Кто царит
                      На всех великих сеймах и конгрессах?
                      Кто в Англии политику вершит?..
                      ...Ротшильда и Беринга мильоны!

     В деспотизме монархов тех стран, где  люди  продаются  на  невольничьих
рынках, поэт видит крайнее проявление тирании и  насилия  над  народами.  Он
изображает и турецкого султана и Екатерину II как  аморальных  и  развратных
людей, пороки и прихоти которых порождают вокруг  них  атмосферу  раболепия,
фаворитизма, политических интриг.
     Здесь, как и в других своих произведениях, Байрон утверждает мысль, что
"война - разбой, когда священных прав не защищает", и  насколько  благородно
участие в той или иной войне, "народ, а не тираны, пусть решает".
     В песнях поэмы, где  говорится  о  России  и  взятии  Измаила  русскими
войсками, Байрон,  называя  русский  народ  великим,  противопоставляет  его
царице-крепостнице. Образ Суворова создан Байроном на основе тех источников,
которые были ему известны в тот период.  Поэт  не  скрывает  горечи.  что  и
Суворов, обладая выдающимися способностями  полководца,  должен  подчиняться
Екатерине, "царице, - //Российской венчанной блуднице".
     Байрон в "Дон-Жуане", подводя общий итог всем своим выступлениям против
тирании, заявляет:

                     Я возглашаю: камни научу я
                     Громить тиранов! Пусть не говорит
                     Никто, что льстил я тронам! Вам кричу я,
                     Потомки! Мир в оковах рабской тьмы
                     Таким, как был он, показали мы!

     Перейдя к песням, в которых раскрывается  жизнь  английского  общества,
Байрон говорит об отношении разных народов к Англии, к ее политике:

                                         ...любой народ
                     Ее считает злой, враждебной силой
                     За то, что всем, кто видел в ней оплот,
                     Она, как друг коварный, изменила
                     И, перестав к свободе призывать,
                     Теперь и мысль готова заковать.

     В  поэме  Байрон  не  показывает,   каким   он   представляет   будущее
человечества, но выражает надежду, что "только революция,  наверно,  избавит
старый мир от всякой скверны".
     На протяжении всего произведения Байрон  громит  трубадуров  реакции  -
продажных поэтов, писателей, публицистов. Начиная с посвящения он высмеивает
Саути, а вслед за ним других поэтов  "озерной  школы",  которым  никогда  не
удастся понять, что нельзя "за океан [поэзии. -  Р.  У.]  озера  принимать".
Гневную отповедь  получают  и  философы  и  экономисты,  ставшие  идеологами
реакции,  -  такие,  как  философ-идеалист  Беркли,  реакционный   экономист
Мальтус, чью теорию Байрон высмеял в словах: "философ размноженье  осуждает:
оно-де бедняку не по плечу".
     Обличая ложные и  человеконенавистнические  теории,  Байрон  утверждает
веру в разум человека. Поэт верит, что благодаря развитию науки  люди  будут
властителями природы "и на луну пошлют машины!".
     Поэма "Дон-Жуан" стала одним из великих образцов мировой поэзии, в  ней
Байрон раскрывается в полную силу своего поэтического дарования, в ней  дает
он всю палитру комического, от фарса и наивного  юмора  до  грозной  сатиры,
поражающей реакцию  и  ханжество.  "Дон-Жуан"  назван  им  самим  "эпической
поэмой", но в ней появляются уже черты нового жанра - романа в стихах.
     "Дон-Жуан" остался незавершенным. Байрон прервал работу, чтобы  принять
участие в борьбе греческого народа за независимость.  В  декабре  1823  года
поэт прибыл в Миссолонги. В последних своих стихотворениях  "Из  Дневника  в
Кефалонии", "В день, когда мне исполнилось тридцать шесть лет" Байрон пишет,
что смыслом его жизни теперь станет борьба за Грецию, за ее свободу.
     В Греции, так же, как и в Италии среди карбонариев, Байрон столкнулся с
отсутствием единства в рядах повстанцев. Он начинает большую организационную
работу по сплочению их, участвует в подготовке кадров для создания греческой
повстанческой армии. Эта  напряженная  жизнь  в  Миссолонгах  была  прервана
тяжелой болезнью. 19 апреля 1824 года поэта не стало.
     Смерть Байрона болью отозвалась в сердцах  людей.  Греция  отметила  ее
национальным трауром, останкам поэта были отданы воинские  почести.  Гроб  с
его телом  отправили  на  родину.  Он  был  похоронен  в  небольшой  церкви,
неподалеку от Ньюстеда.  На  надгробной  плите  выбито:  "Здесь...  покоятся
останки   Джорджа   Гордона   Ноэля   Байрона...    автора    "Паломничества
Чайльд-Гарольда"... который умер в Миссолонгах,  в  Западной  Греции...  при
героической попытке вернуть этой стране ее древнюю свободу и славу".
     Имя Байрона,  поэта,  по  выражению  Пушкина,  "оплаканного  свободой",
всегда близко и дорого тем, для кого  святы  высокие  и  прекрасные  чувства
людей, их благородная борьба против произвола и тирании.
     Творчество Байрона было новаторским, в нем  содержались  идеи,  которые
волновали как современников, так  и  последующие  поколения.  Недосказанное,
непонятое Байроном досказывалось или рождало  новые  споры,  но  всегда  его
творчество тревожило умы, будило фантазию. И  поэт,  как  бы  предвидя  это,
сказал:

                                   ...жил я не напрасно!
                    Хоть, может быть, под бурею невзгод,
                    Борьбою сломлен, рано я угасну,
                    Но нечто есть во мне, что не умрет,
                    Чего ни смерть, ни времени полет,
                    Ни клевета врагов не уничтожит,
                    Что в эхо многократном оживет...








     Перевод Т.Гнедич
     Собрание сочинений в четырех томах. Том 1. М., Правда, 1981 г.
     OCR Бычков М.Н.


ПОСВЯЩЕНИЕ

1

                  Боб Саути! Ты - поэт, лауреат
                  И представитель бардов, - превосходно!
                  Ты ныне, как отменный тори, аттестован:
                  это модно и доходно.
                  Ну как живешь, почтенный ренегат?
                  В Озерной школе все, что вам угодно,
                  Поют десятки мелких голосов,
                  Как "в пироге волшебном хор дроздов;

2

                  Когда пирог подобный подают
                  На королевский стол и разрезают,
                  Дрозды, как полагается, поют".
                  Принц-регент это блюдо обожает.
                  И Колридж-метафизик тоже тут,
                  Но колпачок соколику мешает:
                  Он многое берется объяснять,
                  Да жаль, что объяснений не понять.

3

                  Ты дерзок, Боб! Я знаю, в чем тут дело!
                  Ведь ты мечтал, с отменным мастерством
                  Всех крикунов перекричав умело,
                  Стать в пироге единственным дроздом.
                  Силенки ты напряг довольно смело,
                  Но вмиг на землю сверзился потом.
                  Ты залететь не сможешь высоко. Боб!
                  Летать крылатой рыбе нелегко, Боб!

4

                  А Вордсворт на