ца, как злой удав,
                  Ее держал он. От нее закрыла
                  Жуана стая хищников, но он
                  Еще боролся, битвой увлечен.

49

                  Один бежал с разбитой головою,
                  Другой упал с разрубленным плечом,
                  Но третий ловко вашего героя
                  Ударил быстро вынутым ножом:
                  И тут уж все накинулись гурьбою
                  На юношу. Кровь полилась ручьем
                  Из нанесенной ятаганом раны
                  На голове несчастного Жуана.

50

                  Они его связали в тот же миг
                  И унесли из комнаты. Тогда же
                  Им подал знак безжалостный старик,
                  И мой красавец под надзором - стражи
                  Был переправлен на пиратский бриг,
                  Где был он в трюм немедленно посажен,
                  И строго приказали часовым
                  Неутомимо наблюдать за ним.

51

                  Как странен мир, читатель дорогой!
                  Признаться, мне ужасно неприятно,
                  Что человек богатый, молодой,
                  Красивый, и воспитанный, и знатный.
                  Изранен, связан буйною толпой
                  И, по капризу воли непонятной,
                  Отправлен в море только оттого,
                  Что полюбила девушка его!

52

                  Но я почти в патетику впадаю,
                  Растроганный китайской нимфой слез,
                  Лирической Кассандрой - музой чая!
                  Я раскисаю, как молокосос,
                  Когда четыре чашки выпиваю!
                  Но чем же утешаться, вот вопрос?
                  Мне вина, несомненно, не под силу,
                  А чай и кофе - чересчур унылы,

53

                  Когда не оживляет их Коньяк -
                  Прелестная наяда Флегетона.
                  Увы! Ее пленительных атак
                  Не терпит мой желудок воспаленный!
                  Я прибегаю к пуншу: как - никак
                  Довольно слаб сей друг неугомонный
                  Бесед полночных, но и он подчас
                  Недомоганьем наделяет нас!

54

                  Оставил я несчастного Жуана
                  Израненным, страдающим уныло,
                  Но не сравнится боль телесной раны
                  С отчаяньем Гайдэ; ведь не под силу
                  Таким сердцам смиряться пред тираном.
                  Из Феса мать ее происходила -
                  Из той страны, где, как известно всем,
                  Соседствуют пустыня и Эдем.

55

                  Там осеняют мощные оливы
                  Обложенные мрамором фонтаны,
                  Там по пустыне выжженной, тоскливой
                  Идут верблюдов сонных караваны,
                  Там львы рычат, там блещет прихотливо
                  Цветов и трав наряд благоуханный,
                  Там древо смерти источает яд,
                  Там человек преступен - или свят!

56

                  Горячим солнцем Африки природа
                  Причудливая там сотворена,
                  И кровь ее горячего народа
                  Игрой добра и зла накалена.
                  И мать Гайдэ была такой породы:
                  Ее очей прекрасных глубина
                  Таила силу страсти настоящей,
                  Дремавшую, как лев в зеленой чаще.

57

                  Конечно, дочь ее была нежней:
                  Она спокойной грацией сияла;
                  Как облака прекрасных летних дней,
                  Она грозу безмолвно накопляла;
                  Она казалась кроткой, но и в ней,
                  Как пламя, сила тайная дремала
                  И, как самум, могла прорваться вдруг,
                  Губя и разрушая все вокруг.

58

                  В последний раз видала Дон-Жуана
                  Гайдэ поверженным, лишенным сил,
                  Видала кровь, текущую из раны
                  На тот же пол, где только что ходил
                  Ее Жуан, прекрасный и желанный!
                  Ужасный стон ей кровь заледенил,
                  Она в руках отца затрепетала
                  И, словно кедр надломленный, упала.

59

                  В ней что - то оборвалось, как струна.
                  Ей губы пеной алою покрыла
                  Густая кровь. Бессильная, она
                  И голову и руки опустила,
                  Как сломанная лилия, бледна:
                  Напрасна трав целительная сила
                  В подобный миг, когда уже навек
                  Теряет связи с жизнью человек.

60

                  И так она лежала много дней,
                  Безжизненная, словно не дышала,
                  Но смерть как будто медлила - и в ней
                  Уродство тленья все не проступало
                  И на лицо причудливых теней
                  Не налагало, светлое начало
                  Прекрасной жизни, юная душа,
                  В ней оставалась нежно - хороша.

61

                  Как в мраморном бессмертном изваянье,
                  Одна лишь скорбь навек застыла в ней,
                  Так мраморной Киприды обаянье
                  От вечности своей еще нежней.
                  Лаокоона страстные терзанья
                  Прославлены подвижностью своей,
                  И образ гладиатора страдающий
                  Живет в веках, бессмертно умирающий.

62

                  И вот она очнулась наконец,
                  Но странное то было пробужденье:
                  Так к жизни пробуждается мертвец;
                  Ему все чуждо. Ни одно явленье
                  Уже не воскресит таких сердец,
                  В которых только боли впечатленье
                  Еще осталось - смутное пока.
                  На, миг вздремнула Фурия - тоска.

63

                  Увы, на все она глядела лица
                  Бесчувственно, не различая их,
                  Была не в силах даже удивиться,
                  Не спрашивала даже о родных;
                  В ней даже сил уж не было томиться;
                  Ни болтовня подруг ее былых,
                  Ни ласки их - ничто не воскресило
                  В ней чувств, уже сроднившихся с могилой.

64

                  Она своих не замечала слуг,
                  И на отца как будто не глядела,
                  Не узнавала никого вокруг
                  И ничего уж больше не хотела.
                  Беспамятство - причудливый недуг -
                  Над нею, как заклятье, тяготело.
                  И только иногда в ее глазах
                  Являлась тень сознанья, боль и страх!

65

                  Арфиста как-то а комнату позвали;
                  Настраивал довольно долго он
                  Свой инструмент, и на него вначале
                  Был взор ее тревожный устремлен.
                  Потом, как будто прячась от печали,
                  Она уткнулась в стенку, словно стон
                  Тая. А он запел о днях далеких,
                  Когда тиранов не было жестоких.

86

                  Такт песни отбивала по стене
                  Она устало пальцами. Но вскоре
                  Запел арфист о солнце, о весне
                  И о любви. Воспоминаний море
                  Открылось перед нею, как во сне, -
                  Вся страсть, все счастье, все смятенье горя, -
                  И хлынула из тучи смутных грез
                  Потоком горным буря горьких слез.

67

                  Но были то не слезы облегченья:
                  Они взметнули вихрь в мозгу больном,
                  Несчастная вскочила и в смятенье,
                  На всех бросаясь в бешенстве слепом,
                  Без выкриков, без воплей, в исступленье.
                  Метаться стала в ужасе. Потом
                  Ее связать пытались, даже били,
                  Но средств ее смирить не находил".

68

                  В ней память лишь мерцала; тяжело
                  И смутно в ней роились ощущенья;
                  Ничто ее заставить не могло
                  Взглянуть в лицо отца хоть на мгновенье.
                  Меж тем на все вокруг она светло
                  Глядела в бредовом недоуменье,
                  Но день за днем не ела, не пила
                  И, главное, ни часу не спала.

69

                  Двенадцать дней, бессильно увядая,
                  Она томилась так - и как-то вдруг
                  Без стонов наконец душа младая
                  Ушла навек, закончив жизни круг
                  И вряд ли кто, за нею наблюдая,
                  Из нежных опечаленных подруг
                  Заметил миг, когда застыли веки
                  И взора блеск остекленел навеки.

70

                  Так умерла она - и не одна:
                  В ней новой жизни брезжило начало,
                  Дитя греха, безгрешное, весна,
                  Которая весны не увидала
                  И в землю вновь ушла, не рождена,
                  Туда, где все, что смято, что увяло,
                  Лежит, - и тщетно свет свой небо шлет
                  На мертвый сей цветок и мертвый плод!

71

                  Конец всему! Уж никогда отныне
                  Не прикоснутся к ней печаль и стыд,
                  Не суждено ей было, как рабыне,
                  Сносить года страданий и обид!
                  Прекрасен был, как неба купол синий,
                  Ее блаженства краткого зенит,
                  И мирно спит она во тьме могилы
                  На берегу, где отдыхать любила.

72

                  И остров этот стал угрюм и тих:
                  Безлюдные жилища исчезают,
                  Лишь две могилы средь лугов пустых
                  Пришельцу иногда напоминают
                  О ней и об отце ее, но их
                  Никто не ищет и не замечает,
                  Лишь волны гимном траурным гремят,
                  Скорбя о ней - красавице Циклад.

73

                  Но греческиe девушки порой
                  Ее со вздохом в песне поминают,
                  Да, коротая ночь, старик иной
                  Ее отца рассказом воскрешает:
                  Его отвагой и ее красой
                  Туманные легенды наполняет
                  О том, что мстит любовь себе самой,
                  Платя за счастье страшною ценой.

74

                  Но бросим эту тему тем не менее.
                  Безумных я описывать боюсь,
                  По правде говоря - из опасения,
                  Что тронутым и сам я покажусь!
                  Притом весьма - капризное творение
                  Моя подруга муза; я вернусь
                  К Жуану: он, захваченный врагами,
                  Октав уж двадцать как оставлен нами.

75

                  Изранен, "связан, скован, заточен",
                  Два дня лежал Жуан, с судьбой не споря,
                  На третий день совсем очнулся он
                  И увидал себя в открытом море.
                  Вдали синел священный Илион,
                  Но мой герой в таком был сильном горе,
                  Что Илион а видеть не хотел
                  И на сигейский мыс не поглядел.

76

                  Над Геллеспонтом - символ гордой силы,
                  Надменно озирая острова,
                  Стоит курган бесстрашного Ахилла, -
                  Гипотеза ученых такова!
                  А рядом - неизвестная могила;
                  Кого - о том не ведает молва.
                  (Когда б герои эти живы были,
                  Они бы всех живущих перебили!)

77

                  Равнины невозделанный простор,
                  Курганы без надгробий, без названья,
                  Вершина Иды над цепями гор
                  И берегов Скамандра очертанья;
                  Здесь обитала Слава с давних пор,
                  Здесь древности покоются преданья.
                  Но кто тревожит Илиона прах?
                  Стада овец и сонных черепах!

78

                  Печальные селенья, кипарисы,
                  В пустынном поле - ржанье табунов;
                  Пастух, едва ль похожий на Париса,
                  Глазеет на проезжих болтунов,
                  Мечтающих о родине Улисса
                  Со школьных лет. И, набожно-суров,
                  Повсюду турок с трубкой восседает;
                  Ну, а фригийцы где? А черт их знает!

79

                  Итак, Жуан печально созерцал,
                  Удел раба предчувствуя уныло,
                  Лазурь морскую, и уступы скал,
                  И греков горделивые могилы.
                  Вопросов он пока не задавал,
                  Его потеря крови изнурила,
                  Да и ответы стражи для него
                  Не значили бы ровно ничего.

80

                  Он увидал товарищей по плену,
                  Артистов - итальянцев молодых;
                  Они - то рассказали откровенно
                  Подробности превратностей своих:
                  Как водится, в Сицилию на сцену
                  Спешила из Ливорно труппа их.
                  Их продал импресарио пирату -
                  И взял за это небольшую плату!

81

                  Один из них особенно болтал;
                  Он buffo* был и buffo оставался,
                  Он искренне, сердечно хохотал
                  И беззаботным комиком держался;
                  Он распродажи пленных ожидал
                  И в шуточках веселых изощрялся,
                  Меж тем как тенор сумрачно грустил,
                  А примадонна выбилась из сил.

                  {* Певец комической оперы (итал.).}

82

                  "Однажды ночью, - комик говорил, -
                  Макиавелли сей, наш импресарио,
                  Сигналом чей - то бриг остановил
                  У берега: Corpo di Caio Mario*!
                  Потом нас на корабль пересадил,
                  Без всякого намека на salario**;
                  Но если любит пение султан,
                  То мы легко наполним свои карман!

                  {* Буквально: тело Кая Мария; восклицание, выражающее
                  возмущение или удивление (итал.).}
                  {** Жалованье (итал.).}

83

                  Конечно, примадонна старовата,
                  И хрипоте подвержена подчас,
                  И стала петь, пожалуй, плоховато;
                  Зато подруга тенора у нас
                  Одарена природою богато;
                  Она на карнавале прошлый раз
                  Отбила графа юного Чиконья
                  У старой принчипессы из Болоньи!

84

                  Хорош у нас балетный персонал:
                  Пленяет всеми качествами Нини,
                  Пятьсот цехинов прошлый карнавал
                  Доставил хохотушке Пелегрини.
                  (Нетрудно столь ничтожный капитал
                  Растратить беззаботной балерине!)
                  А вот гротеска - эта бы могла
                  Очаровать я души и тела!

85

                  Солисткам фигурантки уступают,
                  Но миленькие личики и тут
                  Невольно покупателей меняют
                  И сбыт на рынке, видимо, найдут!
                  Одна, положим, шест напоминает,
                  Хоть в ней талант я чувства признают,
                  Но с этакой фигурой где же взяться
                  Изяществу, чтоб в танцах отличаться?

86

                  Мужчин у нас хороших нет совсем;
                  У musico* вот голос петушиный
                  (Конечно, бас дается нам не всем,
                  И есть тому особые причины),
                  Но евнухом устроиться в гарем
                  Способен сей талантливый мужчина, -
                  Хоть папа третий пол всегда ценил,
                  Но петь любимцев он не научил.

                  {* Оперный премьер (итал.).}

87

                  У тенора - излишек аффектации,
                  А бас, как бык, рычит и завывает,
                  Не признает ни нот, ни пунктуации;
                  Хоть наша примадонна замечает
                  В нем редкое богатство интонации,
                  Однако точно так же распевает,
                  Тревожа мирный сон полей и сел.
                  Рулады исполняющий осел.

88

                  Не позволяет сдержанность моя
                  Упоминать о собственном таланте,
                  Но вы видали чуждые края
                  И слышали вы имя Раукоканти?
                  Так знайте: Раукоканти - это я!
                  Когда вы в Луго будете, достаньте
                  Себе билет, и небом поклянусь,
                  Еще я перед вами отличусь.

89

                  Наш баритон - заносчивый мальчишка,
                  Играет плохо, не умеет петь,
                  Но искренне уверен, хвастунишка,
                  Что мог бы в целом мире прогреметь!
                  Едва годится слабый голосишко
                  Для уличного пенья! Жаль смотреть!
                  Изображая страсть и муки ада,
                  Зубами он скрежещет без пощады!"

90

                  Здесь Раукоканти пламенный рассказ
                  Нарушило пиратов появленье,
                  И пленники услышали приказ
                  Спуститься в трюм. Со вздохом сожаленья
                  Увидели они в последний раз
                  Под ясным небом в дымке отдаленья
                  Веселый танец ярко-голубых
                  Свободных и счастливых волн морских.

91

                  Затем сказали им, что в Дарданеллы
                  Придет его величества фирман
                  (Без коего не обойдется дело
                  В стране богохранимой мусульман!)
                  Там закуют их прочно и умело
                  И повезут, как стаю обезьян,
                  В Константинополь, где раба на рынке
                  Купить и выбрать легче, чем ботинки!

92

                  Когда попарно их сковали всех:
                  С мужчинами мужчин, а даму с дамой,
                  Нечетными остались, как на грех
                  (Игра судьбы капризной и упрямой),
                  Мой бедный Дон-Жуан и... (право, смех!
                  Порою шутка совместима с драмой!)
                  Цветущая красотка: мой герой
                  Прикован был к вакханке молодой!

93

                  К несчастью, Раукоканти поместили
                  В одной упряжке с тенором: они
                  Друг друга, несомненно, не любили -
                  На сцене все враждуют искони!
                  Но эти двое дня не проводили
                  Без ярых словопрений, хоть сродни
                  Они друг другу были почему - то:
                  "Arcades ambo"*, id est** - оба плуты!

                  {* "Аркадские пастухи" (лат.).}
                  {** То есть (лат.).}

94

                  Партнершею героя моего
                  Была красотка родом из Анконы,
                  Прекрасное, живое существо,
                  В отличном смысле слова "bella donna"*.
                  Во всех улыбках - блеск и торжество,
                  Глаза черны как уголь и бездонны,
                  И каждое движенье, каждый взгляд -
                  Залог неописуемых услад!

                  {* "Красавица" (итал.).}

95

                  Но тщетно эти прелести взывали
                  К печальному Жуану словно мгла,
                  Ему глаза н сердце застилали
                  Тоска и боль, руки его не жгла
                  Ее рука, его не волновали
                  Прикосновенья, полные тепла,
                  Ее окр