е.
     -  Точно  так.  Угон  будет  зарегистрирован,   и   местная   полиция
проинформирована. Но поиски не распространятся слишком далеко, потому  что
этот фургон будет найден недалеко  от  своего  гаража  в  Билльвилле  рано
утром. Новые номера, растворенные в специальном веществе,  будут  сведены,
одометр возвращен в такое положение, в котором он  будет  показывать  лишь
недалекую прогулку воришек.  Если  такой  же  фургончик  будет  замечен  в
каком-нибудь отдаленном городке планеты, никто и не подумает связывать его
с тем фургончиком. Суд просто упадет в обморок, как и все остальные.
     Он переварил полученную информацию, вместе с последними  бататами,  и
задумчиво облизал пальцы.
     - Превосходно. Я бы и сам  лучше  не  придумал.  Так  как  дальнейшее
движение будет опасным - полиция вскоре расставит сети по  всей  стране  -
смею допустить, что Билльвилль и есть цель нашего путешествия?
     - Так и есть. У меня там учреждение, а также  одно  безопасное  место
для тебя. Когда я спрашивал о твоих кулинарных пристрастиях, я имел в виду
и это. Тебе придется поселиться в автоматическом отсеке Максвиниз, до  тех
пор пока горячка погони немного не поостынет.
     Он высоко поднял брови, и я заметил, что он  смотрит  на  выброшенные
упаковки с некоторым опасением, но он был настолько любезен, что  не  стал
выражать своих сомнений вслух.
     Я поспешил обнадежить его.
     - Я сам там прятался - поэтому  не  беспокойся.  Конечно,  существуют
некоторые неудобства...
     - Но ни одно из них не сравнится с неудобствами в федеральной тюрьме!
Прошу прощения за неподобающие случаю мысли. Не обижайся.
     - Не обижаюсь. Все произошло  совершенно  случайно.  Однажды  вечером
полиция шла за мной по пятам. Я отпер служебную дверь  местного  ресторана
Максвиниз, который тебе придется посетить, и мои  преследователи  потеряли
мой след. Пока я дожидался безопасного момента, я изучил все их  владения.
Бесподобно! Машины, работавшие вокруг меня со страшной  скоростью,  решали
очень просто ту единственную проблему, которая стоит перед  всеми  линиями
быстрого обслуживания. Стоимость содержания самого низкоквалифицированного
и малооплачиваемого персонала. Живые люди умны, равно  как  и  жадны.  Они
стремятся стать профессионалами и затем  требуют  большую  плату  за  свою
работу.  Наилучшим  выходом  может  быть  полное   избавление   от   живых
работников.
     - Замечательный выход! Если ты закончил  со  своими  пышками,  тогда,
может,  я  погрызу  еще  одну-две,   пока   слушаю   твой   очаровательный
документальный рассказ.
     Я пододвинул пропитавшийся жиром пакет к нему и продолжал.
     - Все механизировано. Когда посетитель делает свой заказ, необходимое
количество пищи подается из склада глубокой заморозки в супермощную  печь,
где  она  тут  же  продувается  раскаленным  паром  до  вполне  приемлемой
температуры. Эти печи такие мощные, что совершенно замороженный  свинобраз
может  быть  разделан  на  дымящиеся  паром  и  растопленные  кусочки   за
какие-нибудь доли секунды.
     - Бесподобно!
     - Напитки подаются с той же молниеносной быстротой. К  тому  времени,
как посетитель  заканчивает  заказывать  блюда,  они  полностью  готовы  к
употреблению, уже ждут его. За стальными дверями, естественно. Пока он  не
заплатит. Все оборудование целиком автоматизировано и надежно работает,  к
нему редко прикасаются человеческие руки. Его проверяют раз  в  неделю,  и
так же раз в неделю пополняют запасы морозильника.  Это  происходит  не  в
один и тот же день, чтобы фургончики не мешали друг другу.
     - Совершенно ясно! - громко выкрикнул он. -  Располагайся  как  дома,
так сказать, в машинном  отделении.  Когда  будут  пополнять  морозильник,
вероятнее всего это  будет  делаться  снаружи,  и  мой  кабинет  никто  не
потревожит. А в тот день, когда  придут  проверять  оборудование,  я  буду
спокойно отсиживаться в морозильной камере,  до  тех  пор  пока  не  уйдет
техник. Смею предположить, что между ними существует общая дверь,  которую
легко найти. Ах, да, морозильник - это объясняет то безразмерное и  теплое
одеяние, которое я обнаружил сложенным вместе с остальными вещами. А  если
случится какая-нибудь авария?..
     - Сигнал тревоги зазвучит на центральной  ремонтной  базе,  и  оттуда
пошлют механика. Я устроил так, чтобы этот сигнал был услышан  и  в  нашей
комнате,  чтобы  иметь  возможность  вовремя  скрыться.  Я  также   сделал
небольшой запас провианта на случай непредвиденного  посещения  инженерным
составом. Тревога зазвучит, если  во  внешнюю  замочную  скважину  вставят
ключ, сработает  запирающее  устройство,  время  действия  которого  ровно
шестьдесят секунд. Вопросы?
     - Откуда им взяться? - он засмеялся и тронул  меня  за  плечо.  -  Ты
подумал обо всем. Можно мне спросить о времяпрепровождении и, как  бы  это
поприличнее выразиться, о санитарных удобствах?
     - Портативный видеоскоп и библиотечка вместе с кроватью на колесиках.
А все необходимые удобства уже установлены для приходящего персонала.
     - Больше мне не о чем спрашивать.
     - Но... у меня есть вопрос, - я опустил взгляд, затем  поднял  его  и
заставил себя произнести: - Ты  как-то  сказал  мне,  что  не  занимаешься
благотворительной  деятельностью.  И  не  ищешь  себе   замену.   Осмелюсь
спросить, ты все еще склонен так думать? Или ты бы не отказался  скоротать
время, преподнеся несколько уроков по части  криминальных  знаний.  Просто
чтобы убить время, так сказать.
     Теперь была его очередь опустить глаза. Он вздохнул, потом произнес:
     - У меня была уважительная причина отклонить твою просьбу. Подходящая
для того момента, как мне тогда казалось. Сейчас я изменил свое мнение.  В
знак  благодарности  за  мое  спасение  я  приму   тебя   в   свою   школу
Альтернативного Стиля Жизни лет на десять, а может, больше. Но я не думаю,
что  тебе  хотелось  простой  благодарности.  Это  не  вяжется   с   твоим
характером, если я не ошибаюсь. Не думаю, что ты выручил меня  только  для
того, чтобы получить мою благодарность. Тем не менее я говорю тебе со всей
откровенностью, что мне не терпится преподать тебе некоторые вещи, которые
я усвоил в своей жизни за многие годы. Я также сгораю желанием  продолжать
нашу дружбу.
     Я был просто ошеломлен. Мы одновременно поднялись на  ноги  и  пожали
друг другу руки, смеясь  от  души.  Он  сдавил  мне  руку  своей  железной
хваткой, но я нисколько не возражал. Я первым  обернулся  и  посмотрел  на
часы.
     - Мы находимся здесь уже довольно продолжительное время и  не  должны
больше привлекать внимание. Я  поеду  потихоньку,  и  следующая  остановка
будет последней, потому что  мы  прибудем  на  место.  Пожалуйста,  выходи
побыстрее, сразу же входи в служебную дверь и запирай  ее  после  себя.  Я
вернусь, как только поставлю фургон в  нужное  место,  так  что  следующим
человеком, который откроет эту дверь, буду я.
     - Слушаю и повинуюсь, Джим. Только прикажи, и я все сделаю.
     Это была очень утомительная поездка, но необходимая.  Я,  правда,  не
очень скучал, потому что был полон планов и мыслей о будущем.  Я  проезжал
улицу за улицей, остановившись лишь раз,  чтобы  перезарядить  батареи  на
автоматизированной станции техобслуживания. Затем снова  двинулся  вперед,
обреченный всю жизнь трястись по глухим проселочным дорогам  Бит  О'Хэвен,
наблюдая, как  солнце  встает  над  горизонтом.  Наконец  мы  вырулили  на
служебную подъездную дорогу торгового  центра  Билльвилля,  свободного  от
движения до утра. Никого в поле  зрения.  Слон  быстро  проскользнул  мимо
меня, и дверь за ним захлопнулась. Операция  все  еще  шла  успешно,  и  я
торопился ее поскорее завершить, ясно понимая,  что  спешка  сейчас  ни  к
чему. Никто меня не видел, когда я заносил в контору коробки и снаряжение.
Я, конечно же, рисковал, но это нужно было сделать. Шансы, что фургон  был
кем-то замечен, были ничтожны. Прежде чем уехать, я обрызгал  внутренности
фургона растворителем, чтобы смыть  все  отпечатки  пальцев,  что,  должно
быть, использовалось всеми уголовниками. Даже воришками хлебных  фургонов.
Вот и все. Большего я не мог сделать. Я оставил машину  в  конце  какой-то
окраинной улочки и  зашагал  обратно  в  город.  Ночь  была  теплой,  и  я
наслаждался ходьбой. Когда я проходил мимо  пруда  в  Билльвилль-парке,  я
услышал зов какой-то водяной птицы. Я присел на скамейку и  стал  смотреть
на тихую гладь воды. И думать о будущем и своем месте в нем. Действительно
ли мне удалось распрощаться со своей прошлой жизнью? Сумею ли я  преуспеть
в жизни криминальной, к которой я так стремился? Слон обещал помочь мне  -
и он был единственным человеком на планете, который мог это сделать.
     Насвистывая что-то, я шагал по улице к торговому центру,  видя  перед
собой блестящее и захватывающее  будущее.  Настолько  погруженный  в  свои
мысли, что даже не обратил  внимания  на  случайную  наземную  автомашину,
проехавшую мимо, едва сообразив, что она остановилась позади меня.
     - Эй ты, парень, погоди минутку.
     Без всякой задней мысли я обернулся, будучи настолько рассеянным, что
не заметил, что стою под уличным фонарем. Но было  уже  поздно.  В  машине
сидел  полицейский  и  смотрел  прямо  на  меня.  Я  не  знаю,  почему  он
остановился, что он хотел мне сказать, наверное, это произошло  спонтанно.
Я мог видеть, как глаза его стали расширяться от удивления, когда он узнал
меня. В своих заботах о Слоне я совсем забыл, что  сам  являюсь  беглецом,
которого разыскивает полиция, и что все патрули  имеют  мою  фотографию  и
описание. А я шатаюсь по лицам безо всякой маскировки и  даже  не  пытаясь
подстраховаться. Все эти мысли промелькнули у меня в голове, и я мгновенно
догадался, что он меня узнал. У меня не было даже времени хоть  что-нибудь
придумать.
     - Ты Джимми ди Гриз!
     Казалось, он был так же удивлен, как и  я.  Но  не  настолько,  чтобы
реакция его  замедлилась.  Пока  я  включал  позднее  зажигание,  его  уже
работало на полную мощь. Должно быть,  он  каждый  день  репетировал  дома
перед зеркалом, потому что его  выпад  был  слишком  скор.  Как  только  я
повернулся, чтобы удрать, в  открытом  окне  появилось  дуло  безоткатного
автомата семьдесят пятого калибра.
     - Попался! - сказал он. С гадкой, во весь  рот,  дьявольской  улыбкой
стража порядка.
     - Это не я - кто-то другой - вы обознались! - едва дыша проговорил я,
в то же время  вскидывая  руки  вверх.  -  Вы  же  не  будете  стрелять  в
беззащитного ребенка только по подозрению?
     Дуло не дрогнуло,  а  я  струхнул,  перемещаясь  потихоньку  боком  к
передку машины.
     - Остановись и подойди сюда, - крикнул  он,  но  я  продолжал  нервно
двигаться вперед. Я сомневался или надеялся, что он не станет хладнокровно
расстреливать меня. Насколько я помнил, это было противозаконно. Я  хотел,
чтобы он последовал за мной, потому что для  этого  ему  потребовалось  бы
вытащить автомат из окна. Не было никакой возможности целиться  в  меня  и
открывать дверь в то же самое время. Пулемет  исчез  -  и  я  тоже!  В  то
мгновение, когда он опустил дуло,  я  повернулся  и  побежал,  -  наклонив
голову и изо всех  сил  перебирая  ногами.  Он  закричал  мне  вслед  -  и
выстрелил!  Автомат  затрещал,  словно  артиллерийское  орудие,  и   пуля,
просвистев у меня над ухом, вонзилась в  дерево  рядом.  Этот  полицейский
безумец.
     - Вот так-то лучше, - произнес он, опираясь дулом на открытую  теперь
дверцу машины и нацелив его на меня. - Я стрелял мимо. Но только на первый
раз. В следующий раз я буду стрелять на поражение. У меня  золотая  медаль
по стрельбе из этого оружия. Поэтому не искушай меня  показать  тебе,  как
здорово я умею обращаться с этой штукой.
     - Ты просто сумасшедший, так и знай, - сказал я, осознавая, насколько
пискляво  это  звучит.  -  Ты  не  можешь  стрелять  в  людей  по  первому
подозрению.
     - Могу-могу, - ответил он, подходя ко мне со все  еще  нацеленным  на
меня автоматом. - Это не подозрение, а опознание. Ты сам прекрасно знаешь,
кто ты такой. Преступник, которого разыскивает полиция. И  знаешь,  что  я
тебе скажу? Я скажу, что этот преступник схватил мой автомат, он сработал,
и тот был застрелен. Ну, каково? Хочешь потрогать мой автомат?
     Он был психом, это точно, да к тому же полицейским. Было  видно,  что
он и в самом  деле  хочет,  чтобы  я  совершил  какое-нибудь  неосторожное
движение и дал ему возможность застрелить меня. Как ему  удалось  избежать
всех тестов, которые должны были отсеивать таких типов, как он, из стражей
порядка, мне так и не дано было узнать. Но ему как-то удалось. Он  получил
разрешение носить при себе оружие и всеми  способами  искал  повод,  чтобы
применить его. Такого повода я ему не  дал.  Я  неторопливо  вытянул  руки
перед собой, запястья вместе.
     - Я не сопротивляюсь, лейтенант, смотрите. Вы совершили ошибку, но  я
подчиняюсь. Наденьте на меня наручники и посадите в машину.
     Он не был счастлив это услышать и нахмурил  брови.  Но  я  больше  не
шевелился, и он в конце концов сдался, вытащил  наручники  из-за  ремня  и
протянул их мне.
     - Надевай.
     Я защелкнул их на запястье, очень  слабо,  так  что  я  мог  свободно
вытащить из них руку, затем на втором. Я  смотрел  вниз  и  не  видел  его
движений. Пока он не взял меня за обе руки и не затянул наручники так, что
они врезались мне в кожу. Он улыбнулся мне, вкручивая металл в мои мышцы с
садистским ликованием.
     - Теперь попался, ди Гриз. Ты арестован.
     Я посмотрел на него, он был на голову выше меня и весил, наверное,  в
два раза больше, - и расхохотался. Он должен был  спрятать  свой  автомат,
чтобы схватить меня - что он и сделал. Солидный мужчина хватает маленького
мальчика. Он не мог понять, почему я смеюсь, и я не  дал  ему  возможности
сделать это. Я сделал самое легкое, быстрое и наилучшее, что  только  было
возможно в данных обстоятельствах. И самое гнусное. Я со всей силы  двинул
ему в пах, и он отпустил  мои  руки,  сложившись  пополам.  Я  сделал  ему
одолжение, бедному малому, видимо, было больно, и двинул ему по шее  моими
сцепленными руками. Он потерял  сознание,  еще  не  долетев  до  земли.  Я
нагнулся и стал шарить в поисках ключа от наручников.
     - Что здесь происходит? - спросил чей-то голос, и на тротуар пролился
свет из открывшейся в доме напротив двери.  Звук  выстрела,  должно  быть,
перебудил всю улицу. Придется позаботиться о наручниках  позже.  А  сейчас
нужно заметать следы.
     - Человек ушибся! - крикнул я. - Я ему помогу, - последнее  я  бросил
через плечо, рысью проносясь вдоль  по  улице  и  сворачивая  за  угол.  В
дверном  проеме  появилась  женщина  и  окликнула  меня,  но  я  не   стал
останавливаться, чтобы  послушать  ее.  Мне  нужно  было  бежать,  удирать
подальше от этого места, пока не забили тревогу и не начали  поиски.  Наши
планы, похоже, рушились. А мои запястья ужасно болели. Я взглянул на  них,
пробегая мимо уличного фонаря, и увидел, что они стали совершенно  белыми.
И начали неметь. Наручники были такими тугими, что нарушали кровообращение
в руках. Слабое чувство вины за не очень честное сражение тут же  исчезло.
Нужно было избавиться от этих штуковин - и побыстрее. В контору, и  только
туда. Я добрался до нее, избегая главных  улиц  и  держась  в  стороне  от
людей. Но когда я подошел к черному ходу, руки мои  совсем  онемели  и  не
двигались. Я ничего ими не чувствовал. Чтобы выудить из кармана ключи, мне
потребовалось невыносимо много  времени.  Когда  же  мне  это  удалось,  я
неожиданно выронил их из рук. И никак не мог поднять. Пальцы не сжимались.
Я только и мог, что бороздить своими безжизненными руками вокруг ключей. В
жизни бывают скверные моменты  -  думаю,  что  этот  был  одним  из  самых
скверных, которые только у меня когда-либо были. Я совсем  обессилел,  был
разбит, повержен, побежден. Я не мог пробраться в здание. И никто  не  мог
мне помочь.
     И не нужно было никакого медицинского образования, чтобы понять,  что
если я не избавлюсь от наручников  как  можно  скорее,  мне  придется  всю
оставшуюся жизнь ходить с пластиковыми руками. Это точно.
     - Нет, этого не будет! - услышал я свой голос. - Выбей дверь,  сделай
что-нибудь, открой дверь пальцами ног.
     Нет, не ногами! Я пошарил негнущимися пальцами по  земле,  отделил  в
связке нужный ключ.  Затем  наклонился,  прикоснувшись  высунутым  языком,
нащупал его местоположение, не обращая внимания на пыль и грязь,  попавшие
в рот вместе с ним. Потом я втянул губы и поймал  ключ  зубами.  Пока  все
хорошо. Если у вас когда-нибудь возникнет желание открывать дверной  замок
зубами, в то время как ваши руки скованы наручниками, единственное, что  я
могу вам посоветовать в этом случае - не пытайтесь!  Смотрите,  вам  нужно
будет вертеть головой туда-сюда, чтобы попасть ключом в замочную скважину.
Затем крутить ею, чтобы повернуть ключ, и долбить дверь  головой,  пытаясь
ее открыть... В конце концов это сработало, и я упал  лицом  вниз  на  пол
своей конторы. Зная, что мне еще предстоит та же самая работа наверху. И я
проделал ее и ввалился наконец в кабинет, будучи  обязанным  больше  своей
настойчивости, упрямству и грубой силе, чем сообразительности. Я  был  так
измучен, что не мог шевелить  мозгами.  Я  мог  только  сопротивляться.  Я
закрыл дверь локтем  и  проковылял  к  своему  верстаку,  вывалил  ящик  с
инструментами  на  пол,  перетряхивая  его  до  тех  пор,  пока  не  нашел
вибропилу. Подобрав ее зубами, я с трудом примостил ее  в  щели  открытого
ящика шкафа, прижимая ящик локтем. Вместе  с  губой,  из  которой  тут  же
хлынул фонтан крови, которого я не заметил.  Запястья  горели  -  но  руки
этого не чувствовали. На них было  страшно  смотреть.  Времени  совсем  не
осталось. С помощью локтя я включил пилу. Выставив руки вперед, к  лезвию,
я развел их как можно дальше, чтобы  натянуть  цепь.  Лезвие  пронзительно
завизжало и разрезало цепь. Теперь предстояла  более  ювелирная  работа  -
разрезать наручники так, чтобы не зацепить мясо. Это уж слишком. Перемазав
все вокруг кровью, я все же сделал это. Наручников больше  не  было,  и  я
увидел, что руки вновь порозовели, когда возобновилась  циркуляция  крови.
После всего этого мне только и оставалось, что бухнуться без  движения  на
стул и тупо смотреть, как капает кровь. Я сидел так около минуты, пока  не
прошло онемение и не пришла боль. С огромным усилием я поднялся на ноги  и
побрел к аптечке. Она тоже вымазалась кровью, пока  я  вытряхивал  из  нее
болеутоляющие капсулы и проглотил две из них. Раз уж я стоял с ней  рядом,
я вытащил из нее антисептик и бинты и обработал порезы.  Они  были  скорее
рваные, не очень глубокие и  не  очень  опасные.  Я  перевязал  их,  затем
взглянул на себя в зеркало и вздрогнул, надо было что-то делать с губой.
     На боковой улице просигналила полицейская  сирена,  и  я  понял,  что
пришло время как следует поразмыслить и что-нибудь придумать.
     Я очутился в затруднительном положении. Билльвилль небольшой городок,
и все выходы из него будут тут же перекрыты. Именно это я бы  и  сделал  в
первую очередь, если бы искал беглеца. И даже самый тупой из  полицейских,
я думаю, догадался бы это сделать. Баррикады на дорогах, в небе  вертолеты
с приборами ночного видения для наблюдения на открытых площадках,  полиция
на вокзале. Все щели законопачены. Обложили  как  крысу.  Что  еще?  Улицы
патрулируются вездеходами. И последнее, чем меньше на  улице  народу,  тем
опаснее по ней бродить.
     Итак, ждем до утра, что потом? Я знал, что потом. Они  обыщут  каждую
каморку в каждом здании, пока не найдут меня. Я почувствовал, как  у  меня
на лбу появилась испарина от этой мысли. Неужели я в ловушке?
     - Не сдаваться! - громко выкрикнул я, вскочив на ноги и забегав  взад
и вперед. - Джимми ди Гриз слишк