л  машину из гаража,  склонил передо мной
пластмассовую голову и  глупо улыбнулся. Вздыбилась золотая крыша, в  салоне
заиграла легкая  гостеприимная музыка. Как только я расположился на сиденье,
включился телевизор. Передавали  новости,  но как  раз  их-то  я  и не желал
слышать.
     --  Спорт, -- сказал я, и  телевизор  молниеносно  выбрал  из множества
передач  скоростную  гонку на  воздушных шарах. К приходу Джеймса бар разлил
шампанское по бокалам.
     -- Ух ты! -- восхитился Джеймс. -- Настоящее золото?
     -- Конечно.  А  еще алмазные фары и ветровое  стекло.  За ценой  мы  не
постояли.
     -- Куда? -- спросил он, потягивая шампанское.
     -- Первая в списке Вивилия  фон Брун. Не только в этом списке, но  и во
всех остальных, надо полагать. Невероятно богата, умопомрачительно  красива.
Я ей позвонил, и она к нашим услугам.
     Чарующе  улыбаясь,   она  выплыла   нам  навстречу.  Она  оставила  под
изумительными  глазами  красноватые  тени  --   след  недавних  переживаний.
Конечно, те переживания были во всех отвратительных подробностях  описаны  в
программах новостей. На ней было  нечто серое  и просвечивающееся, каждое ее
движение позволяло нам взглянуть на загорелые прелести. Выглядела она лет на
двадцать  пять, от силы на двадцать шесть, и вообще казалась идеалом красоты
и здоровья.  Но  я  не верил  в  идеалы и  даже помыслить  не  решался  о ее
настоящем возрасте. Должно быть, это что-то астрономическое.
     Она протянула изящную руку. Я ее взял и легонько коснулся губами.
     -- Милый Джим, бедняжка! -- Она вздохнула. -- Какая трагедия!
     -- Ничего, еще не вечер. Разреши представить тебе моего Джеймса.
     -- Ах какой ты умница! Молодец, что заглянул. Уолдо, мой  муж, опять на
охоте. А  по мне, так что может быть  скучнее, чем взрывать диких  животных?
Если Джеймсу негде переночевать...
     Вивилия  не  теряла  времени. Пока Уолдо крошил  робохищников  на  лоне
природы, она помаленьку хищничала на дому. Вероятно, она не годилась Джеймсу
даже в прапрабабушки. А значит, имела кое-какой опыт...
     Я выбросил из головы неприличную мысль и вспомнил, за чем пришел.
     -- Вивилия, мы ищем Анжелину, и ты способна нам помочь. Для этого  надо
рассказать все, что тебе известно о Храме Вечной Истины.
     --  Ах,   Джимми,  ты   такой...  напористый!   И  твой  сын,  конечно,
унаследовал...
     -- Сначала факты! -- рявкнул я. -- Флирт -- потом!
     -- Грубо,  но  по  существу,  -- улыбнулась  невозмутимая  Вивилия.  --
Хорошо, расскажу все как на духу.
     Ее рассказ доставил бы нам с Джеймсом намного больше удовольствия, будь
он раз в  десять  короче. Вивилия  обожала чесать язык, но я не  позволял ей
слишком далеко отходить от темы. Между прочим, от очень интересной темы.
     Поистине олимпийская  скука  привела к  расцвету  на  Луссуозо  спорта,
эскапизма и всевозможных религиозных культов. Магистра Фэньюимаду приглашали
на различные приемы и званые вечера, с гипнотизмом его проповедей соперничал
только магнетизм его глаз. Праздношатающиеся дамы нет-нет да и заглядывали в
Храм Вечной Истины, очень многие становились завсегдатаями. И Вивилия вполне
доходчиво объяснила почему.
     -- Его религия, как и любая другая, дает утешение, но дело не столько в
утешении, как  в  обещании вечного блаженства. Впрочем,  у него  и проповеди
интересны, уж поверьте. Все лучше, чем ежедневная телемуть. А проповедует он
вот что. Тому, кто часто  ходит в  Храм, истово молится  и охотно  жертвует,
предоставляется возможность заглянуть в рай.
     --  В  рай?  --  Я  торопливо перерывал свои  познания  в рудиментарной
теологии.
     --  В рай.  Да  неужели  ты  о нем  ничего не слышал?  Неужели в  твоей
религии...
     -- Папа атеист, -- сказал Джеймс. -- Как и все мы, диГризы.
     Вивилия многозначительно усмехнулась.
     -- Что ж, не мне вас судить. В наш век реализма и социального равенства
таких,  как вы, большинство. Но у  этой медали есть и оборотная  сторона  --
обожествление  рутины,  возведение  прагматизма  в  культ.  Тоска  смертная.
Поэтому  нет ничего  странного в том, что самые  чувствительные  из нас ищут
высший смысл бытия...
     Наступил  мой черед  многозначительно  усмехнуться.  Но снисходительная
Вивилия притворилась, что не заметила.
     -- Мне бы не пришлось этого  объяснять, если бы  ты прилежнее учился  в
школе и не прогуливал уроки прикладной теологии. После смерти все мы попадем
на  небеса, и тот,  кто при жизни вел себя хорошо, получит  в награду вечное
блаженство. Те же, кто вел себя плохо, отправятся в ад -- на вечные страшные
муки.  Я понимаю,  все  это выглядит  слишком  упрощенно  и  нелогично.  Так
показалось и мне,  и всем остальным  девушкам, когда  мы впервые  услышали о
небесах и преисподней. Однако возможность побывать в этих местах, по крайней
мере, с кратким визитом, придает им весомость и осязаемость. После того, как
я сама там побывала, у меня основательно поубавилось недоверия.
     -- Гипноз, -- предположил я.
     -- Ха!  Джимми, это же слово я услышала от Анжелины. Она тоже поджимала
губы  и фыркала, точь-в-точь как  ты.  А я  ей  на это ответила, что все мои
подруги, побывавшие в раю, пережили в точности те же  ощущения, что  и я. Уж
поверь, я способна отличить гипнотическое наваждение от реальности. Нет, это
был вовсе не  транс.  Не  могу  описать  сам перенос  в рай,  но я там была,
честное  слово. Одной рукой  магистр  Фэньюимаду держал меня,  а  другой эту
редкостную тупицу  Роузбадд.  Она  слишком бедна умом,  чтобы ее можно  было
загипнотизировать. Но в раю  мы видели  друг  друга, и у нас остались схожие
впечатления.  Там так чудесно, так красиво --  даже слов не  подобрать. И...
здорово  воодушевляет.  --  Она  запнулась  и   покрылась  легким  румянцем.
Воодушевление было не в ее стиле.
     -- Анжелина тоже  побывала  в раю?  --  спросил я.  -- Мне она ни о чем
подобном не рассказывала.
     -- Я тоже ни о чем подобном не могу рассказать. Не имею привычки совать
нос в чужие дела.
     Она притворилась,  будто не заметила моей поднятой брови.  Я понял, что
ничего нового здесь не узнаю. Сейчас она скажет: "Вы и сами могли бы увидеть
рай, если бы верили". Не женщина, а твердыня веры.
     Она вдруг резко  сменила тему -- предложила Джеймсу взглянуть на  дом и
взяла  его  под руку.  Я  вдруг  почувствовал себя третьим лишним. Отпускать
моего  сына  за здорово  живешь  она явно не  собиралась,  но, к счастью, из
космопорта позвонил Боливар, и нам не пришлось искать повод для бегства.
     По пути  в космопорт я вдруг  поймал себя на том, что  скалю зубы и все
сильнее злюсь.
     -- Р-р-р-р! -- сказал я наконец.
     -- Недурной рык, папа. Нельзя ли узнать его причину?
     --  Можно. Джеймс, я в ярости.  Слишком  много  загадок,  и одна из них
загадочнее  всех.  Меня уже  с души воротит  от этого пройдохи и его липовой
церкви.
     -- А мне казалось, к жуликам и проходимцам ты снисходителен.
     --  Снисходителен,  но лишь при  условии, что они  надувают  богатых. Я
никогда не  обжуливал  вдов, сирот и  вообще всех  тех, кто не смог бы этого
пережить. И к тому же я  иду на преступление только  ради денег. Ради старых
добрых зелененьких и желтеньких, ради хрустящих и звенящих красотулечек.
     -- Я все  понял. -- На лице Джеймса появилась свирепая, под стать моей,
улыбка.  -- Ты -- за чистое, высоконравственное мошенничество. За то,  чтобы
отнимать деньги у богатых и отдавать их не столь богатым. В частности, тебе.
И чтобы никто не страдал от этой процедуры.
     -- Совершенно  верно!  В афере Фэньюимаду,  несомненно,  тоже  замешаны
деньги, но оскорблять чувства верующих -- это уже недостойно! Фальшивый гуру
переступил  грань  приличия. Вера --  самое сокровенное богатство  человека.
Религия  -- исключительно тонкая  материя, руками  ее  лучше  не трогать.  Я
никому  не  диктую, во  что ему верить, а во  что -- нет. Я даже внимательно
выслушиваю искренне верующих, какую бы они чушь ни  мололи. Но Слэйки, он же
Фэньюимаду,  ведет грязную игру. Мало  ему лживых проповедей, он  использует
машины, чтобы дурачить простодушных, убеждать их  в существовании загробного
мира.  Я не спорю, может быть, он и существует, но  в данном случае мы имеем
дело с чистейшей воды мошенничеством. Если  человек после смерти попадает на
небеса,  значит,  единственная  дорога  туда  --  смерть.  Никакие  обзорные
экскурсии природой не предусмотрены. Короче говоря, у Слэйки не просто очень
грязный промысел, но и, возможно, очень опасный. Добро бы он показывал своим
доверчивым прихожанам настоящий рай,  где  им неизбежно предстоит оказаться.
Он бы просто вытягивал из них деньги,  а это красивое,  благородное занятие.
Но он вытягивает из  них индивидуальность и веру. Он  им лжет, наживается на
страхе  перед смертью. Представляешь, как они будут потрясены, узнав, что их
одурачили? Шок,  психическая травма,  эмоциональная контузия. Мы  должны его
остановить! Во что бы то ни стало!
     Рыча в  унисон,  мы  подъехали  к космопорту. Боливар,  загоревший  под
лучами кварцевой лампы, помахал нам и отворил дверцу машины. Он еще не успел
снять скафандр. По пути к дому мы ему обо всем рассказали.
     Едва переступив порог, я  почувствовал легкий голод. Без особой надежды
заглянул в  меню  автоповара, решил не  рисковать и набрал три бифштекса  из
ардварка  с  гарниром  из жареных  овощей. А в  душе пожалел,  что  не  могу
заказать экзотический обед на четверых, он бы сейчас был очень кстати.
     --  Спасибо, папа, ты  отличный кулинар. -- Боливар отодвинул тарелку и
бокал с вином, которое даже не пригубил. -- А то эти сухие пайки уже вот где
сидят. Ты  не поверишь, я даже хотел  попробовать их  упаковку  -- вдруг она
повкуснее, чем содержимое. Впрочем, это к делу  не  относится. По-моему, нам
пора браться за работу.
     Как раз  в  этот момент  просигналил центральный терминал,  и на экране
появилось лицо Анжелины.
     -- Джим,  я  хочу  тебя предупредить, -- сказала  она,  и  мое  сердце,
подскочившее к горлу,  медленно сползло на свое привычное место. -- Я  еду в
Храм. Мне обещали показать кое-что интересное.  Конечно, я не верю в ахинею,
которой  нас  пичкает краснобай  и пройдоха Фэньюимаду, но  точно знаю,  что
скучать не  придется. Предстоит путешествие в физическом  теле, -- вероятно,
даже  за  пределы планеты. Подробнее пока  рассказать  не  могу,  у  меня  в
основном догадки и интуитивные предположения. Только не смейся, ладно? Будет
опасно,  но я хорошо  подготовилась. Так  что, если  вдруг потеряешь меня из
виду, не теряй надежды. Счастливо.
     Анжелина послала мне воздушный поцелуй и исчезла.
     -- Она сказала "за пределы планеты"? -- спросил Боливар. Я кивнул.
     -- Папа, воспроизведи-ка еще раз. Мы снова прослушали  запись. И  когда
Анжелина снова умолкла, я кое-что понял.
     -- Она  сказала "за пределы планеты" и ничего другого  не имела в виду.
Предположения?
     -- Уйма, -- сказал Боливар. -- Папа, давай на время забудем про Слэйки,
как ты и предлагал. Полиция и без нашей помощи сумеет просмотреть свои банки
информации. Из этой записи мы  узнали то, о чем полиция не подозревает. Если
мама за пределами планеты, значит, она  в космосе, а космос -- понятие очень
емкое.  Но я  думаю,  это  нас  не  остановит. Надо  искать в  галактических
информаториях. Мы  должны  найти Храм Вечной  Истины,  как  только он  снова
вынырнет на поверхность, -- скорее всего под другим именем или личиной. Надо
составить его "словесный портрет", и пусть  наши агенты перевернут галактику
вверх дном.
     --  Вот  именно,  -- согласился я. --  Необходимо  определить его модус
операнди.
     -- Папа, я  не так хорошо знаю мертвые языки, --  сказал Боливар, -- но
если ты имеешь в виду, что мы должны разыскать этого шутника и его  чокнутую
секту, то я -- за.
     --  А  что,  это  мысль.  Пусть  он  даже  изменит  фамилию  и  способы
заманивания легковерных, почерк у него останется прежним.
     -- Каким?
     --  Пока  -- ни  малейшего  представления. Поручаю это  выяснить  вам с
Джеймсом.
     --  Мы будем искать  не только  в прошлом, но и  в будущем,  --  сказал
Джеймс.  --  Нет  никаких оснований  считать,  что  эта  секта  привязана  к
одной-единственной планете. Зато есть все основания предполагать обратное.
     -- В  точку, --  кивнул Боливар.  --  Исходя из этого, разработаем план
поисков.
     Я с гордостью посмотрел  на  своих мальчиков.  На лету  схватывают,  ни
секунды  не  теряют. Да и  сам я --  хоть  и  старая крыса,  только  еще  не
заржавел.  Но  смотреть,  как молодые,  блестящие  оттачивают зубы,  -- одно
удовольствие.
     Они разделили космос на двоих и принялись его обзванивать и опрашивать.
Секторы поисков стремительно  расширялись. Я решил не мешать сыновьям. Нашел
холодное  пиво,  перенес к себе  в кабинет  и свистнул терминалу компьютера,
чтобы включился. Потягивая пивко,  я скользил по всевозможным базам данных и
застревал на религиях.  Надо было побольше разузнать насчет  рая и  ада. Все
необходимое я  нашел в  разделе "Эсхатология". Там очень подробно и столь же
сумбурно рассказывалось  о жизни  после  смерти. За  долгие  века накопилось
несметное  множество  различных  религий, которых  придерживалось  такое  же
несметное  множество  различных  социальных  групп.  В  большинстве  случаев
загробная жизнь рассматривалась как  новая стадия человеческого  бытия, но в
более   или   менее  предпочтительных  условиях.  Другие  религии   рисовали
потусторонний  мир  в  черных  красках.  Умершему,  считали  они,  неизбежно
придется расплачиваться за грехи.
     Я вызубрил  статьи  о рае  и аде, затем о  гадесе,  парадизе и шеоле. В
любой  религии хватало  путаницы и  зауми,  а то  и  откровенной  белиберды.
Впрочем,  попадались   и  исключения,  в  основном  компилятивные   религии,
составленные из клочков и осколков  других.  У меня заболела голова. Из всей
этой теософской  неразберихи  несложно  было вылущить один простой  и  ясный
факт: религия  --  дело серьезное.  Она  затрагивает  тему  жизни  и смерти.
Очевидно, ранние  религии  были  ненаучны,  да  и  как  иначе,  если  они не
стремились понять действительность,  а только воздействовали на  эмоции? Они
появлялись благодаря  естественному  желанию  людей разгадать  тайну  своего
существования. Но  затем  на  сцену  вышла  наука,  и  религии  должны  были
исчезнуть  под натиском логики  и эмпирики.  Но не исчезли,  и  это наглядно
доказывает способность человечества верить во взаимоисключающие явления.
     День  выдался  утомительный,  и  я   вдруг   обнаружил,  что  красочные
иллюстрации загробной жизни уже не скользят перед моим взором. Я вздрогнул и
открыл глаза.  Все,  хватит на  сегодня. Зевнем  разок  --  и в постель.  От
выспавшейся крысы проку гораздо больше, чем от усталой, с обвислыми усами.
     Я провалился в  сон,  а через десять  секунд  (или  часов?)  бестолково
заморгал.
     -- Джеймс?
     -- Папа, это Боливар. Мы нашли второй Храм Вечной Истины.
     Сон как рукой сняло. Я вскочил с кровати.
     -- Под тем же названием?
     --  Ничего  подобного.  Эта  секта  называется  Церковь Ищущих  Путь. В
именах,  биографиях,  книгах ничего общего  с  Храмом Вечной Истины.  Но  по
совокупности признаков -- это он.
     --Где?
     --  Недалеко.  Планета  Вулканн.  В основном  тяжелая  промышленность и
добыча сырья. Но  есть  симпатичный  тропический  архипелаг,  на  нем только
курорты и  виллы.  Похоже,  там довольно уютно. С ближайших  звездных систем
народ валом валит.
     -- Вылетаем?..
     -- Как только будешь готов. Билеты заказаны. До старта -- час.
     Я заглянул в бумажник. Кредитные карточки на месте.
     -- Я уже готов. Захватите какие-нибудь паспорта и -- вперед!


ГЛАВА 3

     На всякий  случай мы отправились  в путь под  новыми именами и с новыми
паспортами.  В моем сейфе хранились десятки паспортов, все  -- подлинные. Из
снаряжения мы взяли только две кинокамеры -- надо заметить, их  конструктору
в  самых  диких  грезах не  привиделись  бы мои  усовершенствования. Еще  я,
разумеется,   прихватил   алмазные   запонки   и   герметичную  шкатулку   с
драгоценностями и прочими невинными вещицами.
     Прибытие на Вулканн выглядело более чем  эффектно.  Когда мы  с пестрой
толпой туристов высаживались из  корабля,  духовой  оркестр грянул бравурный
марш;  под эту  воодушевляющую  музыку  и  наш взволнованный гомон к кораблю
чеканным шагом приблизился Корпус Экскурсоводов. Черные ботфорты на  высоких
каблуках, а также  облегающие и тонкие до прозрачности ярко-красные  мундиры
подчеркивали великолепные формы наших  будущих  гидов. Раздалась  отрывистая
команда,  они  дружно  остановились  и  разошлись.  Каждая гидесса  получила
назначение,   и  самая   привлекательная  --  блондинка   с  очаровательными
веснушками на носу -- строевым шагом приблизилась к нам и отдала честь.
     -- Сэр,  фирма "Диплодок  и  сыновья" счастлива приветствовать  вас  на
планете Вулканн. Я -- Дивина де Зофтиг, но друзья меня называют просто Ди.
     -- Мы -- друзья!
     -- Ну разумеется. Пока вы будете гостить на нашей  чудесной  планете, я
всегда к вашим услугам. Позвольте обращаться к вам неформально: Джим, Джеймс
и Боливар.
     --  Ну разумеется!  -- хором  откликнулись близнецы, дружно  копируя ее
белозубую улыбку.
     --  Вот  и прекрасно. Добро  пожаловать на праздник, который  всегда  с
вами.
     -- С удовольствием! -- воскликнули они, излучая жар буквально из каждой
поры.
     -- А коли так, прошу следовать за мной. Будьте добры, махните справками
о  здоровье вон  туда, в сторону врача. Отлично. А теперь  посмотрите вон на
того  робота. Это носильщик,  он понесет ваш багаж. Выход --  там, благодарю
вас. Рентгеновский аппарат на выходе просветит ваши  бумажники и  убедится в
подлинности кредитных карточек. Вам предстоит восхитительный и очень дорогой
отдых на нашей планете.
     Прямолинейность гидессы  создавала самое выгодное впечатление.  Планета
Вулканн уже начинала мне нравиться -- почти так же, как мальчикам Ди. Ужасно
не хотелось портить им настроение,  но ведь мы прибыли сюда ради  дела, а не
ради удовольствий.
     -- Нам нужна роскошная гостиница, -- сказал я.
     -- У нас их тысячи.
     -- Предпочтительна  ближайшая к Церкви Ищущих Путь. Мы хотим повидаться
с друзьями.
     --  В  таком  случае,  вам  очень повезло,  поскольку на той же площади
Гротского  стоит  робособняк  Разумовского.  В  обслуге  --  только  роботы,
гостиница открыта круглосуточно, и там всегда есть места.
     -- Годится, -- сказал я. -- Веди.
     -- Ваш номер готов  и ждет,  -- сообщила она,  когда такси остановилось
перед гостиницей.
     --  Добро  пожаловать!  Добро пожаловать!  -- загомонили,  хватая  наши
чемоданы, до неприличия жизнерадостные робопортье.
     --  Это вам. -- Ди приколола  каждому из нас  на  рубашку искусственный
цветок в  алмазах. -- Сейчас мы расстанемся, но я не забуду о вас ни на миг.
Достаточно сказать цветку мое имя, и я прилечу, как на крыльях. От всей души
желаю вам только одного: приятного времяпрепровождения. Молю, развлекайтесь!
     --  Будем!  Будем!  --  хором  ответили мы и  позволили  робокоридорным
отвести нас в номер.
     Перед тем, как сесть  за работу, я связался с домом -- нет ли новостей?
Увы, никаких следов Анжелины. Полиция топталась на  месте. Я чувствовал, что
мы правильно сделали, поняв намек Анжелины и улетев с Луссуозо.
     --  Отлично. -- Боливар  провел стеклорезом  по окну я вынул аккуратный
стеклянный кружок.  Стеклорез щелкнул и  снова  превратился в карманный нож.
Боливар установил нашу умную кинокамеру  на подоконнике, так чтобы  объектив
смотрел в отверстие. -- Теперь можно не только снимать входящих и выходящих,
но и записывать их голоса.
     -- Превосходно. -- Глядя  в видоискатель, я настроил и  включил камеру.
-- Теперь она в автономном режиме.