идумала план. Мы ворвемся в тюрьму, перестреляем всех, кто
встанет на пути, и освободим его.
     - Нет. Именно этого от нас ждут, мы же ударим в другом месте.
     - И где?
     - Мы возьмем пленного, которого они с радостью обменяют на Боливара.
     - Кого?
     - Самого Сапилоте!
     Джеймс был столь  удивлен,  что  на  минуту  даже  перестал  работать
челюстями. Анжелина куда лучше контролировала себя.
     - Может, разъяснишь, как додумался до этого?
     - Охотно. До сегодняшнего вечера мы всюду опережали врагов на  шаг  и
высокомерно полагали, что так будет и впредь. Но медовый месяц кончился  -
у кого-то в их стане есть голова на  плечах.  Весьма  вероятно,  что  этот
кто-то - полковник Оливера, ведь не случайно  именно  он  поджидал  нас  в
нашей машине. Пока не уверимся в обратном, считаем его врагом номер  один.
Он знал, что для успеха нашей избирательной кампании нам не  обойтись  без
средств массовой информации. Из нашей сегодняшней пресс-конференции наружу
не просочилось ни слова, и  он  резонно  предположил,  что  мы  попытаемся
прорвать блокаду молчания. Что именно мы  предпримем,  неизвестно,  но  он
верно угадал, где нас ожидать. У Центра вещания. Там он и устроил западню,
а мы, беспечные простачки, в нее угодили - Боливар  попался.  Оливера  был
прав, расставив силки у Центра вещания, и теперь он, несомненно,  ожидает,
что мы бросимся освобождать пленного. Поэтому можно  не  сомневаться,  что
Боливара упрятали в место понадежней, чем муниципальная  тюрьма,  само  же
здание тюрьмы превратили в  ловушку.  Но  мы  перехитрим  умника  Оливеру:
вместо того чтобы сунуться в тюрьму,  мы  возьмем  Сапилоте  в  заложники.
Боливара освободят, и счет снова станет ничейным.
     - Все, что ты сказал - правильно, но ты не упомянул самого  главного:
как мы захватим Сапилоте, - заметила Анжелина.
     - Сейчас я посплю несколько часиков, а утром отправлюсь в  столицу  и
навещу достопочтенного генерал-президента в его резиденции.
     - Удар пришелся тебе по  носу,  но,  видно,  пострадали  и  мозги.  -
Анжелина едва  заметно  шевельнулась  в  кресле,  и  в  ее  руке  оказался
нацеленный на  меня  пистолет.  -  Отправляйся  спать,  а  мы  с  Джеймсом
придумаем план, который не будет самоубийством.
     - Ты застрелишь  меня,  спасая  мне  жизнь?  Не  перестаю  удивляться
таинствам женского  разума.  Положи  пистолет  и  расслабься.  То,  что  я
предлагаю, не самоубийство, а  четко  спланированная  операция.  Некоторые
детали еще неясны, но, уверен, к утру все додумаю до конца.


     Так и случилось. Проснувшись на рассвете, я обнаружил  в  фронтальных
долях своего мозга план предстоящей операции  в  мельчайших  подробностях.
Успех гарантирован!
     Уверенность  в  успехе  не  покидала  меня,  пока  я  принимал   душ,
завтракал, летел в Приморосо и пересекал площадь Свободы. Лишь когда перед
железными дверьми в Пресидио меня остановил вооруженный охранник,  в  душу
закрались сомнения.
     - Пропуск! - рявкнул он.
     Отступать поздно. Только вперед!
     - Пропуск? Ты спрашиваешь пропуск у меня? Ты что, кретин, не  знаешь,
что я здесь по специальному вызову полковника Оливеры?!
     - Сожалею, сэр, полковник только что проходил мимо, но насчет вас  не
распорядился.
     - Оливера здесь?
     - Да, сэр, но...
     - Тем лучше. Позвони ему. И пошевеливайся, если дорожишь жизнью.
     Дрожа всем телом, охранник набрал номер. На  экране  появился  садист
Оливера. Прежде чем  охранник  заговорил,  я  отпихнул  его  в  сторону  и
приблизил лицо к экрану.
     - Оливера! Я - у парадного входа. Спускайся, поговорим.
     Оливера недоверчиво оглядел меня, узнал, его зрачки расширились.  Он,
несомненно, продумал множество вариантов моих  дальнейших  действий  после
бегства от Центра вещания,  но  подобного  оборота  никак  не  ожидал.  Он
судорожно глотнул и заорал:
     - Хватай его!
     Я дал отбой и уселся в кресло охранника.
     - Видел, в какой восторг пришел твой начальник?
     Охранник, раскрыв рот, кивнул.
     Я достал сигару и едва раскурил ее, как по лестнице  сбежал  Оливера.
За ним по пятам следовал взвод солдат.
     - Прошлой ночью вы взяли моего человека. - Я пустил  в  лицо  Оливеры
колечко дыма. - Немедленно освободите его.
     Как я и предполагал,  он  не  подчинился.  Солдаты  схватили  меня  и
поволокли в подземную часть здания.  Я  не  сопротивлялся.  Меня  раздели,
осмотрели, ощупали, просветили рентгеновскими лучами, промыли  кишечник  и
желудок. За всеми предварительными процедурами наблюдал лично Оливера.  Он
чувствовал в моей добровольной сдаче подвох, но в чем  он  заключался,  не
понимал. По его приказу все предварительные процедуры повторили в обратной
последовательности. Вновь не  найдя  ничего  подозрительного,  мне  выдали
стоптанные шлепанцы и тюремную робу,  затем  сковали  запястья  и  лодыжки
тяжелыми цепями, затащили в следственную  камеру  и  швырнули  на  жесткий
железный стул. Оливера навис надо мной,  постукивая  тяжелой  дубинкой  по
раскрытой ладони.
     - Кто ты?
     -  Я  -   Джим   диГриз,   генерал   Межгалактического   комиссариата
политических расследований. Называй меня просто - сэр.
     Он ударил меня дубинкой по голени. Удар чертовски болезненный, но я и
бровью не повел. К счастью, предварительная процедура не  выявила,  что  я
под завязку  был  накачан  новокаином  -  мощнейшим  болеутоляющим.  Когда
действие препарата прекратится, мне придется тяжко, но пока, бей меня  чем
угодно, мне начхать.
     - Не лги или получишь еще. Кто ты? Говори правду!
     - Я и сказал тебе свое  настоящее  имя  и  звание.  Мы,  члены  МКПР,
посвятили свою жизнь искоренению  несправедливости,  развитию  политически
отсталых планет. Мы помогаем демократам,  вроде  Харапо,  и  низвергаем  с
постов в правительстве преступников, вроде Сапилоте.
     Оливера ударил меня еще и еще раз, я же сидел и не мигая смотрел  ему
в глаза.
     - Наслаждаешься? - спросил я. - Должно быть, ты серьезно болен.
     Он вновь занес дубинку, но, подумав, отшвырнул. Что  за  удовольствие
избивать человека, если тот не чувствует боли?
     Я одобрительно кивнул.
     - Теперь поговорим, как взрослые люди. Моя  организация,  как  я  уже
сказал, поддерживает Харапо. Прошлой ночью вы схватили моего  оперативного
работника. Освободи его немедленно!
     - Никогда! Считай его покойником. Да и себя - тоже.
     - Опять угрозы? Да ты глупей, чем кажешься. -  Я  медленно  поднялся:
чертовски мешали тяжелые кандалы. - Что ж,  обращусь  через  твою  голову.
Вели отвести меня к Сапилоте.
     - Я убью тебя! - взвыл Оливера, поднял дубинку и занес  ее  над  моей
головой.
     - Моя организация продолжит работу без  меня  и  непременно  прокатит
Сапилоте на выборах,  а  он  уж  спустит  с  тебя  шкуру.  Если  ты  этого
добиваешься, что ж, бей.
     Дубинка в его руке дрожала, в душе боролись желание вышибить Из  меня
мозги и страх за собственную  шкуру.  Наконец  последнее  победило,  и  он
медленно опустил дубинку.
     - Так-то лучше, - подбодрил его я. - Теперь веди меня к  Сапилоте,  и
мы заключим с ним соглашение, которое устроит обе стороны.
     - Что за соглашение?
     - Узнаешь, если твой шеф не выгонит тебя при переговорах. Пошли!
     Я с наслаждением  наблюдал,  как  Оливеру  передернуло.  У  него  был
небогатый выбор, и он, слегка поколебавшись, тяжело вышел из камеры.
     Я упал на стул. На моем теле проступили синяки; грудь справа  заметно
опухла, видимо, сломано ребро или два.  Отвлекая  себя  от  тяжких  дум  о
собственном бренном теле, я принялся мысленно  перебирать  варианты  мести
ненавистному  Оливере  после  победы  на   выборах.   Вариантов   осталось
предостаточно, когда вернулся сам полковник Оливера со взводом солдат.
     Поставив меня на ноги,  солдаты  образовали  вокруг  сплошную  стену.
Получив прикладом в спину, я промаршировал с  этим  почетным  эскортом  по
длинному мрачному коридору,  поднялся  по  бесконечным  лестницам,  прошел
пышные приемные покои и оказался перед огромными позолоченными дверьми. По
сторонам  застыли  охранники  -  лица  строги,  руки  на   оружии.   Двери
распахнулись, и солдаты втолкнули меня в центр здешнего ада - личные покои
генерал-президента. Сам генерал-президент скорчился в кресле, кривые ручки
- на массивном письменном столе. На вид жаба жабой, а уж внутри... Если он
и распознал во мне Харапо, то виду не подал.
     - Расскажи мне об этом человеке, - приказал он Оливере.
     - Он представился Джимом диГризом, генералом МКПР...
     - Если врешь, я пристрелю тебя!
     - Нет, пожалуйста, я сказал все как есть, ваше превосходительство!  -
заскулил Оливера, покрываясь испариной и мелко дрожа. - Его  слова  похожи
на правду. Межгалактический комиссариат политических  расследований  вроде
бы существует, а он, без сомнения - межпланетный агент. Впервые  он  здесь
появился несколько месяцев назад под видом туриста, вступил  в  контакт  с
организованной оппозицией и туг же  был  выдворен  с  планеты.  Теперь  он
нелегально вернулся  и  причинил  нам...  э-э...  некоторые  хлопоты.  Он,
несомненно, занимает высокое положение при мятежнике Харапо...
     - Я убью Харапо! Повешу! На его собственных кишках!
     - Да! Повесим, всех предателей! Каждого! На их кишках!
     -  Заткни  глотку,  Оливера,  или  тебя  вздернут  первым!  -  заорал
Сапилоте. Оливера захлопнул рот, его зубы громко  щелкнули,  не  удивлюсь,
если один-два при  этом  сломались.  -  Так  ты  работаешь  на  Харапо!  -
Поросячьи глазки диктатора впились в меня. -  Ты  -  причина  всей  смуты!
Прежде чем я убью тебя, скажи, зачем ты хотел меня видеть.
     - Я намерен заключить с тобой соглашение о...
     - Я не веду переговоров с предателями. Расстреляйте его!
     Ко  мне,  намереваясь  немедленно  привести  приговор  в  исполнение,
подскочили солдаты. Такой оборот дела меня вовсе не устраивал.
     - Подождите!  Выслушайте  меня!  Я  пришел  сюда  один,  без  оружия.
Думаете, по дурости? Нет. Я пришел, чтобы сообщить вам, что... - Я  умолк.
Сапилоте  замер,  слушая.   Что   же   ему   сказать?   Что,   на   взгляд
диктатора-параноика, достаточно важно? Паранойя? Вот ключевое  слово,  вот
на что я сделаю ставку! - Я пришел,  намереваясь  сообщить,  что  рядом  с
тобой предатель! Он плетет заговор против тебя!
     - Кто?!
     Аудитория напряглась, ловя каждое мое слово. Сапилоте даже вскочил на
ноги и перегнулся через стол.
     - Мгртсссо... - буркнул я.
     - Что?
     - Произнести имя предателя вслух? Прямо здесь? При посторонних?
     - Говори быстрей! - взвыл Сапилоте, обходя стол. - Кто он?
     - Я скажу тебе. - Я напряг мышцы, согнул ноги в коленях. - Этот некто
близок к тебе. Он желает твоей смерти...
     Оттолкнув стоявшего передо мной охранника,  я  прыгнул.  Шатаясь  под
весом цепей, поднял руки. Царапнул кончиками пальцев по лицу диктатора.
     Меня ударили сзади по голове, наверно, прикладом. Мир  закружился.  Я
упал на пол, солдаты принялись избивать меня ногами. Сквозь багровый туман
я увидел, как Оливера остановил их, приказал поднять меня. Меня  поставили
на ноги, сдавили грудь так, что я  едва  дышал.  Оливера  приставил  ствол
пистолета к моему лбу.
     - Говори, прежде чем я размажу твои мозги по стене! Кто  хочет  убить
генерал-президента?
     - Я, - прохрипел я. - Я хотел его убить  и  только  что  это  сделал.
Видишь кровоточащие царапины на его  лице?  -  При  этих  словах  Сапилоте
поднял руку, провел по лицу, тупо уставился на окровавленные пальцы. -  Вы
ощупали, осмотрели меня! - уже кричал я. - Оружия не нашли. А оружие,  вот
оно - ногти! На них - инопланетный четырехчасовой вирус. Сапилоте  заражен
и через четыре часа умрет. Ты мертв, старик! Мертв!



                                    24

     На лица приспешников Сапилоте стоило посмотреть, но на рожу их шефа -
особенно: его пергаментная кожа побелела,  поросячьи  глазки  под  густыми
бровями норовили вылезти из орбит, нижняя  губа  судорожно  дергалась.  Он
прижал руку к  лицу,  шатаясь,  пересек  комнату  и  плюхнулся  в  кресло.
Казалось бы, после двух столетий жизнь любому надоест. Любому, но не  ему,
видимо, он слишком привык жить. Я вновь заговорил и, помня о  пистолете  у
моего лба, слова подбирал тщательно:
     -  Ты  покойник,  Сапилоте.  Если,  конечно,  вовремя   не   получишь
противоядие. Убери от меня своего пса!
     Сапилоте поднялся, проковылял к  Оливере,  схватил  его  за  ухо,  и,
повернув, дернул. Полковник взвыл и выронил пистолет, который, к  счастью,
не выстрелил.
     - Поставьте пленного на колени! - приказал Сапилоте, и солдаты тут же
выполнили его приказ. Сапилоте оттолкнул Оливеру и навис надо мной, дыша в
лицо чесноком. - Говори, где противоядие!
     - Где оно, знаю только я. Если в ближайшие три часа сделают укол,  ты
будешь жить. Неизвестный на вашей планете вирус сейчас  разносится  кровью
по твоему организму. Твои доктора не поймут, и не надейся. Первые симптомы
приближающейся  смерти  ты  уже  наверняка  ощущаешь  -  тебя   лихорадит.
Температура будет подниматься,  пока  жар  не  разрушит  мозг.  Чувствуешь
покалывание в кончиках пальцев? Скоро их парализует и  паралич  постепенно
охватят все твое тело, член за членом...
     Завизжав, он поднес пальцы к  лицу  -  они  побелели.  Не  переставая
визжать, он сделал шаг назад, пошатнулся и  упал  бы,  но  подоспели  двое
солдат, подхватили его под руки, отволокли к письменному столу и усадили в
кресло.
     - Вели своим  людям  снять  с  меня  кандалы  и  убираться  прочь,  -
распорядился  я.  -  Оливера  пусть  останется,  еще  пригодится.  Отдавай
приказы! Живо!
     Дрожащим голосом Сапилоте отдал приказы.  Как  только  с  меня  сбили
кандалы, я добрался до кресла и упал в него. Оливера замер рядом, прижимая
ладонь к уху, между его пальцами сочилась кровь.
     - Оливера, слушай мои инструкции. Отдай  по  телефону  приказ,  чтобы
захваченного  прошлой  ночью  пленного  освободили  и  доставили  живым  и
невредимым в отель "Гран  Парахеро"  в  Пуэрто-Азул.  Сообщите  ему  номер
здешнего телефона, и он, благополучно  добравшись,  позвонит  сюда.  Когда
услышу его голос, поговорим о противоядии. Чего стоишь, время тянешь?
     - Исполняй! - прорычал Сапилоте и, убедившись, что Оливера  опрометью
бросился к телефону, повернул голову ко мне. - Противоядие... Где оно? Мне
все хуже, я весь горю внутри!
     - Ничего, в ближайшие три часа не умрешь, хотя и  будешь  чувствовать
себя все хуже и хуже. Противоядие  поблизости,  тебе  его  доставят,  едва
получат мое распоряжение по телефону. А позвоню я не раньше  чем  выберусь
отсюда живым.
     - Кто ты?
     - Твоя судьба, старик, твой черный ангел,  сила,  которая  низвергнет
тебя. Но не теряй понапрасну  времени,  пошли  за  моей  одеждой.  Видишь,
Оливера уже освободился, пусть сбегает.
     - Какие гарантии, что, отпустив тебя, я получу противоядие?
     - Мое слово, старик, но выбора у тебя нет. Отдавай приказы!


     Телефон зазвонил чуть меньше чем через  два  часа.  Сапилоте  к  тому
времени почти впал в коматозное состояние: вокруг него суетились  доктора,
сгоняли   температуру   жаропонижающими   препаратами,    но    остановить
прогрессирующий паралич конечностей они были не в силах. Диктатор  уже  не
ощущал собственных ног и рук и  при  первом  звонке  телефона  лишь  слабо
булькнул.
     Я поднял трубку.
     - ДиГриз на связи.
     - Тебе сильно досталось, милый? - послышался из трубки голос  дорогой
Анжелины.
     - Не слишком. Как Боливар?
     - Сидит рядом. Ест. Выбирайся побыстрей оттуда.
     - Уже в пути, милая.
     Я швырнул трубку и, не оглядываясь, вышел. Мои инструкции выполнялись
в  точности:  перед  подъездом  ожидал  автомобиль  с  шофером  -   дверца
нараспашку, двигатель тарахтел. Едва я сел, автомобиль сорвался с места  и
понесся к аэродрому. На взлетной площадке стоял мой вертолет, вычищенный и
дозаправленный. Я немедленно взлетел и, сделав  круг  над  аэродромом,  на
полной скорости направился на север.  Минут  через  пять  рядом  появилась
тяжеловооруженная машина, Джеймс в кабине помахал мне рукой,  из  динамика
послышалось:
     - Молодчина, па! В небе - никого. А если кто и появится, я  вмиг  его
собью.
     - Хорошо. Посылай Сапилоте имя и адрес доктора в  Приморосо,  и  жмем
прямиком домой. Денек выдался не из легких.
     На пути в Пресидио я заглянул к доктору, заручившись его обещанием не
выходить весь день  из  дома  и  сделать  обратившемуся  к  нему  пациенту
инъекцию, вручил ему кошелек с деньгами и  наполненный  шприц.  Доктору  у
Сапилоте обеспечен весьма теплый прием. У доктора я, казалось, побывал лет
сто назад, а на самом деле - утром.
     На полпути к замку  де  ла  Роса  мы  с  Джеймсом  нагнали  весь  наш
небольшой воздушный  флот.  Остальные  покинули  Пуэрто-Азул,  как  только
вернулся Боливар. Быть в досягаемости диктатора, когда он,  получив  укол,
оправится от болезни, никому не хотелось.
     Приземлились мы все вместе. Бок болел все сильнее.  Повернув  ключ  в
замке зажигания, я вылез из вертолета. Первым  ко  мне  подбежал  Боливар:
лицо в синяках, под рубашкой повязка. Перехватив мой взгляд, он улыбнулся.
     - Довольно  легко  отделался.  Так,  ногами  малость  попинали,  пока
тащили. Ты выглядишь хуже.
     - И чувствовать себя буду значительно хуже, если в ближайшее время не
приму обезболивающее. Принеси аптечку.
     - Она со мной. Мама мне все рассказала. - Сын делал мне укол,  и  его
лица я не видел. - Спасибо, отец... Даже не знаю, как тебя благодарить...
     - И не надо. Если бы я попал в  подобную  передрягу,  уверен,  ты  бы
сделал для меня то же самое. А теперь веди меня к мягкому креслу и крепким
напиткам, а я расскажу... Осторожней,  ребра!  -  закричал  я,  видя,  что
подбегает Анжелина и хочет обнять меня. -  Поддерживайте  меня  лучше  под
руки. И пусть док осмотрит мои ребра.
     Маркизу, должно быть, уже сообщили о моих подвигах, и, завидев  меня,
он распростер объятья. Но его знаком остановил Джеймс.
     - Давайте устроим вечеринку, - предложил я.
     - Шампанского? - закричал де Торрес.  При  таких  темпах  его  винные
подвалы скоро опустеют. - Лучшего! О геройстве этих  часов  будут  сложены
легенды!
     Мы расселись по креслам  и  подняли  бокалы.  Вскоре  по  моему  телу
разлилось блаженное тепло; шампанское было действительно из лучших.  После
того как мой стакан наполнили трижды, я, оставляя  мрачные  подробности  и
преувеличивая,  где  надо,  неспешно  повел  рассказ  о  своем  визите   к
диктатору:
     - ...Положив трубку,  я  спокойно  вышел.  Доехав  на  автомобиле  до
аэродрома, пересел в вертолет. И вот я здесь, с вами, пью шампанское.
     -  Потрясающе!  -  вскричал  маркиз.  -  Нужно  обладать  невероятной
отвагой, чтобы, как вы, пойти в логово смертельно опасного врага.
     - Уверен, маркиз, для своего сына вы бы сделали то же самое.
     -  Конечно,  но  удачный  случай  выпал  не  мне,  а  вам.  И   какая
поразительная храбрость - нести смертельно опасных  микробов  на  кончиках
пальцев...
     Конец  его  фразы  потонул  во  взрыве  всеобщего  хохота.   Анжелина
склонилась и похлопала его по плечу.
     - Не обижайтесь, маркиз,  мы  смеемся  не  над  вами,  а  над  дурнем
Сапилоте. Самое потешное во всей этой истории, что  мой  муж  не  способен
убить кого-либо. Он не ввязался бы  в  операцию,  будь  хотя  бы  малейшая
вероятность, что умрет человек. Даже такой гнусный, как Сапилоте.
     Маркиз недоумевающе моргал.
     - Это выше моего понимания.
     - Никакого смертельного вируса не было.  Ногти  покрывали  безвредные
пиретоген и анестезирующее. От первого у Сапилоте  поднялась  температура,
от второго занемели конечности. Оба препарата действуют не  более  четырех
часов, поэтому такой срок и был назначен.
     - Но доктор?.. Инъекция?