- Кажется,  вы упомянули о  каком-то газе? Он снова показал  на экран,
заштрихованный спектральными линиями.
     --  Вот он. Я еще  ни  разу не встречал этой формулы, поэтому  дал газу
условное  название  "закисин". Он действует на  человека  аналогично  закиси
азота.
     -- Веселящий газ?
     -- Точно.  Закисин -- это  закись азота в  кубе,  я имею  в виду фактор
радости.
     -- Мне  это  не  нравится, --  сказала  Анжелина.  -- Может  возникнуть
привычка, а у Джима их и так хоть отбавляй. Вы можете чем-нибудь помочь?
     -- Конечно.  -- Он  протянул пузырек с  фиолетовой  жидкостью.  --  Это
противоядие,  полностью снимет все побочные эффекты. Ну-ка, диГриз,  закатай
рукав. --  Он  достал  шприц  и ввел мне прямо в  вену дозу  противоядия. --
Больше тебе ничего не понадобится. Ну что, готов?
     Он нажал кнопку, и машина нетерпеливо загудела.
     -- Давайте без спешки, -- произнес я,  хотя меня самого  вдруг охватило
нетерпение.  --  Для начала нужно  как следует  подкрепиться  и выспаться. А
завтра на рассвете начнем. Улетать в рай лучше на свежую голову.
     В тот вечер мы отправились гулять по городу -- впервые вкусили радостей
праздничного мира. Мы с Анжелиной шагали в обнимку, Сивилла держала под руки
моих сыновей, и вечер  удался  на славу.  Над городом полыхало искусственное
северное  сияние,  в  оркестровой  яме на центральной площади наяривали  две
тысячи  инструментов.  Еда там была  просто шик, а питье  и  того лучше.  Но
только не для меня. Ближе к утру я перешел на диетическое виски.
     На рассвете я встал, вышел на цыпочках из спальни, предоставив Анжелине
улыбаться во сне, и твердо прошествовал в преддверие рая.
     --  Что-то ты  поздно,  --  ворчаньем встретил меня  Койпу. --  Неужели
оробел?
     -- Профессор, давайте обойдемся  без воодушевляющих речей. Я готов идти
хоть сию секунду.
     -- Межвселенностный активатор не забыл?
     -- В каблуке. Нас даже смерть не разлучит.
     -- Ну  а коли так, желаю удачи. -- Он нажал на сколько клавиш, и машина
зловеще взвыла. -- Ворота не заперты.
     Я приотворил створку гаражных ворот и глянул в щель.  Вроде не так уж и
страшно. Я распахнул ворота настежь и шагнул вперед.
     Мило. В голубых небесах --  теплое желтое  солнце, совсем не похожее на
багровое в аду. Рядом со мной на высоте моих плеч проплывало белое  облачко.
Я ткнул  в него  пальцем, и  оно отпрянуло  с мелодичным  звоном. Совершенно
безмятежный ландшафт -- низкие, округлые,  поросшие  короткой травой  холмы.
Неподалеку  купа деревьев  бросала  тень  на  мощеную  дорожку.  Я  подошел,
постучал каблуком  по желтым плитам. Мягкие. Дорога петляла и исчезала среди
деревьев справа от меня. Слева она сворачивала в долину между холмами.
     Ну  и  куда прикажете  идти?  С холмов  доносился  приглушенный  рокот,
похожий на  гром. Как всегда, любопытство  победило, и  я двинулся налево. И
очень скоро понял, что не ошибся в выборе. Я увидел перекресток с указателем
и приблизился к нему с нарастающим интересом.
     -- Три пути, -- сказал я,  глядя на стрелки указателя.  --  Я пришел со
стороны  "свалки  мусора".  Слишком  волнующее  название,  чтобы  захотелось
вернуться по своим следам. Остаются "валгалла" и "парадиз". Что выбрать, вот
вопрос.
     Парадиз  --  это, конечно,  заманчиво,  мне  сразу вспомнилась чудесная
планета по имени  Параисо-Аки. Она и впрямь стала  парадизом, когда меня там
выбрали  в  президенты.  Валгалла?  Тоже   вроде  знакомое  слово,  кажется,
попадалось на глаза, когда я копался в истории религий. Смутно ассоциируется
со снегом, топорами и  рогатыми  шлемами. Нет, парадиз  мне нравится гораздо
больше.
     И  тут я заметил прикнопленную к столбику  указателя  бумажку: "Парадиз
закрыт на ремонт". Разумеется, после этого я уже не колебался.
     Дорога  вилась  по  дну  узкой  долины.  Закончилась  она  у   высокого
уродливого частокола из неокоренных бревен. В стене была металлическая дверь
-- казалось, она только меня и ждет.  Впечатление оказалось ложным, ручка на
двери  не  поворачивалась.  Я  налег  на  дверь  плечом,  но  она   даже  не
шелохнулась. Я  уже  совсем было решил попытать счастья в парадизе,  но  тут
заметил  на  двери  табличку:   "Служебный  вход"  --  прозрачный  намек  на
существование другого входа. Он-то мне и нужен.
     Заметив  тропинку, я  пошел  по  ней вдоль стены и повернул за  угол. И
сказал с неподдельным восхищением:
     -- Вот это да!
     Массивные  золотые колонны  поддерживали карниз  над массивной  золотой
дверью. Несметное  множество драгоценных камней на  карнизе лучилось светом.
Внезапно  затрубили  невидимые  рожки,  зазвучала  героическая  музыка.  Под
волнующий  бой  барабанов  я взошел  на  крыльцо.  Пока  я,  заинтригованный
донельзя, приближался к  двери, огоньки  на карнизе выстроились в слова,  но
прочитать их мне не удалось. Наверное, потому,  что я не знал этого языка, и
вообще впервые  видел  причудливые письмена, очень  похожие  на  рассыпанные
спички. Над драгоценными камнями сверкали золотом огромные  скрещенные топор
и молот.
     -- А классно смотрится, правда? -- прозвучало за спиной.
     Я  развернулся  в прыжке  и  принял защитную стойку.  Только  благодаря
музыке этот человек сумел  приблизиться ко мне незамеченным.  Но выглядел он
вполне  мирно  --  средних лет,  полный,  в  дорогом деловом  костюме, белой
рубашке с жабо и кроваво-красном галстуке. И улыбался он вполне дружелюбно.
     -- Тоже валгаллу решили посмотреть?
     -- Конечно. -- Я успокоился и заметил  на его галстуке золотое шитье --
скрещенные топор и молот, точно такие же, как над входом.
     -- Наконец-то мы в валгалле.
     --  Еще  нет,  -- замахал он на  меня  руками.  --  Я только посмотреть
пришел,  только  посмотреть. Одним  глазком глянуть. Каждому ведь интересно,
что его ждет после жизни. Я еще не готов переселиться насовсем.
     Его  слова  утонули  в  душераздирающем  реве  рожков  и  оглушительной
барабанной  дроби. Золотая дверь медленно отворилась, музыка стихла, и к нам
обратился женский голос:
     --  Добро  пожаловать,  благочестивые  и  доблестные  приверженцы  Лиги
Длинной Ладьи И Верных Друзей Фрейи.  Входите и обретите до  срока один день
из грядущей вечности. Перед вами валгалла! Колодезь медового молока  на краю
радуги. Входите и не наступите на змею!
     Ничего себе  змея!  Толщиною в добрый  ярд, голова  и хвост  где-то  за
горизонтами. Когда мы через нее перепрыгивали, она медленно извивалась.
     -- Уроборос, -- сказал мой спутник. -- Опоясывает мир.
     -- Поторопитесь, -- велела нам невидимая экскурсовод. -- Время не ждет.
Я  могу  поднять  завесу, но  совсем  ненадолго  и  только  по  специальному
разрешению богов.  Тор всегда благоволит воинам  Лиги Длинной  Ладьи, а Локи
сейчас  в  хеле,  поэтому  Тор  в безмерной  щедрости  своей  позволяет  вам
заглянуть в будущее. Так что  смотрите и радуйтесь, ибо когда-нибудь все это
будет вашим...
     Мрак неторопливо растаял. Я шагнул вперед, чтобы получше рассмотреть, и
стукнулся  носом   о  невидимое  препятствие,  оно  начиналось  от  земли  и
поднималось  выше,  чем  я  мог дотянуться.  Мой  спутник постучал  по  нему
костяшками пальцев.
     -- Стена Вечности, -- сказал  он. -- Хорошо,  что она  нас  не пускает.
Пройти сквозь нее может только мертвый.
     -- Спасибо,  я  не  настолько  любопытен.  Ух  ты!  Возглас  посвящался
удивительной сцене, которая внезапно  открылась  по  ту  сторону  барьера. В
громадном каменном  очаге ревел  огонь, над ним  жарился на вертеле огромный
зверь.  За  длинными  столами  восседало  множество  здоровяков  с   пышными
шевелюрами и  бородами.  Они вели себя  совершенно непринужденно, выпивали и
закусывали с неописуемым энтузиазмом. На деревянные  столы с грохотом падали
глиняные кружки с напитками, их тут же хватали и опрокидывали над разинутыми
ртами. Причем  это делалось  одной рукой,  потому  что в другой почти каждый
пирующий держал кусок дымящегося мяса или ногу очень крупной птицы.
     Голоса были едва различимы -- как отдаленное эхо. Насколько мне удалось
разобрать,  выпивохи орали и  ругались. Некоторые пели что-то  боевое. Еду и
питье  разносили громадные светловолосые официантки  с толстенными ляжками и
ничуть  не уступающими им бюстами.  Время от  времени над ревом мужественных
глоток поднимался  истошный визг -- кто-то щипал  даму  за  ягодицу.  Иногда
раздавался глухой  треск  --  проворная официантка,  не желая  оставаться  в
долгу, обрушивала  кружку на череп  нахала,  чтобы секунду спустя с  хохотом
дернуть его за бороду, прозрачно  намекая  на предстоящую оргию.  Сказать по
правде, в отдалении мясистая парочка, похоже, именно этим и занималась прямо
на  столе  --  из  полумрака  доносился  смех. Он  стих,  как  только  снова
воцарилась мгла.
     -- Ну каково? -- У моего спутника маслились глаза от возбуждения.
     --  Не  для  вегетарианца,  --  пробормотал  я едва  слышно,  чтобы  не
испортить ему настроение. И вкрадчиво  спросил:  -- Насколько  я понял, мы с
вами из одной длинной лодки?
     Ответа не последовало -- толстяк уже исчез. Я  упустил свой шанс,  надо
было  вытягивать из  него информацию, а  не пялиться  на красоты валгаллы. Я
вышел  на  крыльцо,  но благочестивый и доблестный приверженец Лиги  Длинной
Ладьи,  похоже,  успел  убраться восвояси.  За моей спиной  хлопнула  дверь,
драгоценные камни-лампочки померкли. Финита ля комедия. И что же я узнал?
     Немало,  утешил я  себя.  Но  это,  конечно,  не  тот  рай,  о  котором
рассказывала Вивилия фон  Брун. Похоже, валгалла  -- это воплощенная мужская
греза о вечном мальчишнике. Из чего вытекает: в  раю  наверняка не один рай.
Наверное,  Вивилия побывала в каком-нибудь другом. В парадизе? Возможно.  Из
чего вытекает: мне тоже надо сунуть туда нос. Даже если парадиз на ремонте.
     Повинуясь  сей  железной  логике, я  вернулся  на распутье и  пошел  по
тропинке  к  парадизу.  Она  петляла  среди деревьев и  густых  кустарников.
Внезапно  я  услышал  рокот мотора  впереди  и остановился.  Я всегда ставил
осторожность  превыше  отваги,  а  потому  упал  на  землю  и пополз  сквозь
кустарник. Возле последнего куста я залег и раздвинул ветви.


ГЛАВА 16

     Передо  мной  стояли  самые обычные на вид городские многоэтажки, такие
можно найти на любой цивилизованной планете.  За  ними, вокруг декоративного
озера,  стояли  дома  пониже, похожие на замки.  Совсем  неподалеку от  меня
высилось недостроенное здание, ничем не отличающееся от соседних. Подле него
копошилась строительная техника.
     На площадке  трудились люди,  а не роботы.  Я услышал, как один из  них
крикнул: "Bonega! Veldu gin nun!" Цивилизованные знатоки эсперанто  говорили
о сварке.  Картина  была  столь привычна, что  я  недоумевал, как она  могла
оказаться в этой райском уголке рая?
     Меня  охватил такой  зуд любопытства,  что пришлось почесаться. Я лежал
под прикрытием куста и смотрел во все глаза. Уже не в первый раз я  пожалел,
что Койпу до сих пор не нашел способа переносить технику невредимой в другие
вселенные. Сейчас бы  телескоп -- получше разглядеть стройку и рабочих. Если
бы  среди  них оказался хоть  один Слэйки, я бы десять раз подумал, стоит ли
выходить из укрытия.
     Но  его  на  площадке,  похоже, не было. Все строители были  поджары  и
молоды. Впрочем,  не все; я обнаружил одного пожилого и довольно упитанного.
Больше он ничем не напоминал Слэйки, которых мне доводилось встречать. Он то
и дело покрикивал  на рабочих, из чего  я  сделал вывод, что он десятник или
прораб. Посвятив довольно много времени наблюдениям, я обнаружил, что сидеть
в кустах довольно скучно. И подавил зевок. Надо придумать что-нибудь дельное
либо убраться отсюда и поискать где-нибудь в другом месте...  Где, как не на
свалке мусора? Но судьба распорядилась за меня.
     Пожилой  толстяк  глянул  на  часы, а затем  с силой  дунул  в свисток.
Рабочие побросали инструменты и заглушили моторы. Сначала я предположил, что
закончился  рабочий  день,  но  тут  на  стройплощадку въехала автокормушка,
знакомая мне по тысячам строек и  фабрик,  под завязку набитая замороженными
продуктами и  вооруженная  микроволновой  печью.  Удобная  штука.  Выбираешь
свинобразью   котлету  или  конечность  ракообразного,  нажимаешь  кнопку  и
получаешь дымящееся блюдо.
     Хрипло переругиваясь и  сально перешучиваясь по обычаю строителей нашей
галактики, рабочие стояли  в  очереди, получали через пазы в бортах  фургона
тарелки  и  располагались  на сваях  и  ящиках,  которых  на  площадке  была
тьма-тьмущая.  Мне повезло -- несколько  человек решили устроить пикничок на
травке рядом с моим наблюдательным пунктом. Впрочем, не  так уж и рядом -- я
не мог расслышать, о чем они говорят. Но достаточно близко,  чтобы у  меня в
голове заработали шестеренки.
     Среди этих любителей природы был толстый прораб,  он разглагольствовал,
сжимая  в  пятерне  мясистое  ребро.  Судя по  размерам,  оно  вполне  могло
принадлежать бронтозавру.
     Я немного подождал, затем поднялся и, насвистывая, двинулся к ним.
     -- Чудесный денек, не правда ли? -- заискивающе произнес  я и наткнулся
на угрюмое молчание и зловещие гримасы. -- Как работа, спорится?
     --  Кто  ты  такой, черт бы тебя побрал?!  -- Толстяк отшвырнул ребро и
тяжело поднялся на ноги.
     -- Я бухгалтер, работаю на босса.
     -- На Слэйки?
     --  Поскольку  он  мне  платит,  я  его  предпочитаю называть  мистером
Джастином Слэйки. А вы?..
     -- Грушер. Я тут десятник.
     -- Рад познакомиться. Это вы жаловались на задержки с подвозом цемента?
     -- Что это ты плетешь?  Ни на что я не жаловался. -- Он смотрел на меня
с откровенным подозрением. Как, впрочем, и все остальные работяги.
     -- Значит, не жаловались? Что ж, тогда вопрос снимается...
     --  Да  кто ты такой, чтобы тут  расхаживать  и  вопросы задавать?  Я у
Слэйки много лет  работаю,  головорезов, сорвиголов и  мордоворотов нанимаю,
стройматериалы   выписываю,  строю  все,  что  ни  закажет...  Заказал  парк
аттракционов  --  пожалуйста, будет тебе парк.  -- Грушер кивком  указал  на
стройплощадку.  --  А  вопросов  он  никогда  не  задает,  только счета  мои
оплачивает. И никаких таких бухгалтеров ко мне не подсылает.
     --  Не нравится  мне  этот парень, -- прорычал рабочий  с  самой жуткой
физиономией и могучими бицепсами. -- Грушер, когда мы нанимались, ты обещал,
что проблем не  будет. Солидный заказчик, секретная стройка. Даже привез нас
сюда в полной отключке. Большие деньги, нормальный рабочий день, зарплата --
наличными...
     --  Ты из налоговой  полиции?  -- спросил меня  другой строитель,  тоже
далеко не красавчик.
     --  А  то  откуда  же? --  ухмыльнулся  парень  с  толстыми  бицепсами,
вытягивая из петли на поясе гаечный ключ.
     -- Ну так поприветствуем дорогого гостя. -- Грушер недобро улыбнулся, и
его люди быстренько меня  окружили. -- Он цементом интересуется? Это кстати,
мы как раз нынче бетон заливаем. Пускай поглядит, только изнутри.
     Я отскочил  в сторону, и  гаечный ключ  просвистел возле уха.  Затем  я
поднырнул под яростный хук. Я не новичок в карате, но одолеть такую толпу не
надеялся.  Девять,  нет,  десять  на одного,  и все --  наглые  и в  хорошей
физической форме. Кольцо сжималось.
     -- Вы правы! -- закричал я. -- Вы все арестованы за неуплату налогов! А
теперь руки вверх и не вздумайте...
     Мускулистые работяги свирепо заревели и ринулись на меня.
     "Домой! -- подумал я. -- Сейчас же!"
     Я врезался в металлическую панель и повис, неистово размахивая руками и
свободной ногой.
     -- Профессор... выключите...
     -- Извини,  --  сказал  Койпу. -- Кажется, я  забыл  кое-что сделать. А
конкретно, кое-что подрегулировать перед твоим возвращением.
     Он  дотронулся  до  клавиши,  и  я  сполз  на  пол.  На  пульте  стояла
откупоренная бутылка пива. Я  приблизился  на негнущихся ногах  и осушил  ее
единым духом.
     -- И что же ты там обнаружил?
     -- Сущие пустяки.  Экскурсия  прервалась в самом начале.  Я  побывал  в
пригороде рая, он называется "валгалла", народ там подобрался некультурный и
разнузданный, и вообще это местечко никак не вяжется с моими представлениями
о загробном мире. Еще там есть парадиз, он пока закрыт для посетителей. Я не
успел  его  как следует рассмотреть, решил вернуться --  пивка  хлебнуть,  а
заодно рассказать,  что там делается.  У  меня возникли  трения...  впрочем,
ерунда.  Если  Анжелина будет  обо мне спрашивать,  скажите,  что  все  идет
великолепно. Ну а теперь вы можете меня снова туда отправить? Только не в то
самое место, откуда сейчас выдернули.
     -- Никаких проблем. Пока тебя здесь не было, я откалибровал сферический
локатор. В километре по горизонтали устроит?
     -- Вполне. -- Я приотворил ворота и увидел только синее небо  и зеленую
траву. -- Да, в самый раз. До скорой встречи.
     Я  вышел и  ощутил спиной теплые  лучи солнца.  Дул слабый ветерок, над
головой  медленно  проплывали маленькие облака.  Их появлялось  все  больше,
некоторые плыли против ветра, и это мне не понравилось. Одно из  них держало
курс прямо на  меня. Оно нежно  позвякивало... И не только! С него доносился
смех.  Или  мне  почудилось? Оно  пролетело  мимо, и  я двинулся  следом  по
дорожке.
     Спустя некоторое время я увидел  далеко впереди холм, а на нем -- белое
строение.  Вдогонку за моим пушистым облаком  плыло  точно  такое же и  тоже
чарующе  звенело.  Они  летели вдоль дорожки, в  этом я уже  не  сомневался.
Дорожка  была вымощена желтыми плитами  -- мягкими, эластичными. Впереди над
ней кружила  стая  птиц.  То  есть я сначала  принял  их  за  птиц, а  когда
приблизился,  понял  свою  ошибку.  Они  были  розовые,  круглые,  с  белыми
крылышками -- такими маленькими, что удерживались в воздухе не благодаря им,
а вопреки. Мне  эти существа  показались очень знакомыми. Когда я штудировал
историю религий,  я в  конце  концов добрался  до иллюстраций  и очень скоро
понял:  во все  времена религии, при  всей их  противоречивости, спорности и
бестолковости, очень сильно стимулировали вдохновение у  творчески одаренных
людей.  Благодаря  религиям  появлялись  стихи  и  песни,  книги  и картины,
архитектура и весьма своеобразная скульптура.  В некоторых банках информации
я видел этих розовых воздушных акробатов.
     Я все приближался, а они все кружили. Наконец я остановился и вытаращил
глаза.
     Толстенькие розовые младенцы помахивали прозрачными крылышками. Все они
были  златокудры,  и различить их по  половому признаку  я бы  так сразу  не
взялся. Я имею в виду, что  у всех у них были набедренные  повязки из тонкой
материи. Трепеща крыльями,  они  резвились над моей головой, точно комариная
стайка.  Я с  трудом одолел  искушение подпрыгнуть, схватить  кого-нибудь за
ножку и  рассмотреть получше. Они порхали,  улыбались и  смеялись; казалось,
надо  мной звенят десятки крошечных колокольчиков. Внезапно они зазвенели  и
замельтешили оживленнее -- к нам приближалась еще одна  стая точно  таких же
малюток.  В  ручках  они  держали  нечто  наподобие оружия, и я  огляделся в
поисках укрытия.
     -- Стыдно, Джим, -- сказал я себе, когда они подлетели ближе. -- У тебя
извращенный, не в меру подозрительный ум. Это  не луки, а  крошечные золотые
арфы.
     Пощипывая на  лету  струны,  малыши  окружили  первую стайку. Я  сел на
желтые плиты и обнаружил, что дорога не только мягкая, но и теплая.
     Внезапно   к   трогательному  арпеджио  добавилось  хоровое  пение   на
незнакомом языке:
     --  Die  Entfuhrung  aus  dem  Serail! --  распевала,  уносясь,  первая
музыкальная стайка. Но ее место уже прочно заняла вторая:
     -- Per queste  tue manine,  In wuale  eccessi,  mi  tradei, un bacio de
mano...
     Потом они затянули на эсперанто. Я разобрал слова, но так и не понял, о
чем идет речь.
     -- Pro