ухался от событий минувшего дня.
Дня? Мы выбежали из Церкви в темноту. Фургон  стоял на  том же месте,  где я
его видел в последний раз... Когда?
     -- В кузов! -- скомандовал Джеймс.
     Пока  мы залезали в фургон, Джеймс завел двигатель. Он нажал на газ, не
дожидаясь, пока закроется задняя дверь.
     Мы покатились по полу  и  услышали  нарастающий рев  сирен. А затем  он
начал  стихать. Фургон  повернул  за  угол, Джеймс сбросил скорость почти до
максимально дозволенной.  Еще  несколько  раз  фургон сворачивал  и  наконец
остановился. Джеймс развернулся вместе с водительским сиденьем к нам лицом и
произнес с улыбкой:
     --  Кажется,  у  кого-то  в  горле пересохло?  Сквозь  ветровое  стекло
виднелась  большая вращающаяся вывеска: "Шалман  робота Родни", а чуть  ниже
буквы  меньшего размера сулили: "Самые дешевые и самые алкогольные напитки в
городе".
     В боковом окне появилось лицо андроида.
     -- Добро пожаловать в мечту пьяниц, -- проскрежетал  он.  --  Что будем
заказывать?
     -- Пива. Четыре большие кружки.
     -- Расскажите нам,  что случилось,  -- попросила  Сивилла моих сыновей,
пока я боролся с кашлем.
     --  Конечно,  --  пообещал  Боливар.  --  Только  сначала  скажите,  вы
невредимы?
     Он с тревогой смотрел на нас, и пришлось кивнуть, чтобы он успокоился.
     --  Слава  Богу! Ну и напугал же ты  нас,  папа. Представляешь, как  мы
всполошились, когда получили сигнал тревоги!
     -- Правда? А мне казалось, я не успел его послать.
     -- Не успел. Но у тебя остановилось сердце, и мы поняли: что-то не так.
И решили действовать.
     --  Оно не останавливалось! -- Я  схватился за запястье, нащупал пульс.
Приятное, уверенное "тук-тук".
     -- Рад слышать. Но тогда мы об этом не знали. Буквально через несколько
секунд после того,  как ты отправился в ад, мы вломились в Церковь и увидели
Мараблиса  в  дурацкой шапке. Он еще возился с пультом. Когда поворачивался,
Боливар шарахнул по нему из парализатора.
     --  Я  его уложил, но вас уже не было  в  Церкви.  Оттого-то и сработал
сердечный   датчик.  Потом   Слэйки   признался,   что   закинул   вас,  или
телепортировал, в ад. Интенсивный гипноз, по этой части Джеймс мастер.
     -- Да,  у  меня это  вроде хобби. Уже несколько лет. Впрочем, расколоть
Мараблиса  было  нетрудно.  Стресс  и  шок.  Я проник  в его психику  и взял
контроль на себя. Он сказал,  что отправил вас обоих в  ад.  Джеймс вызвался
идти  за  вами.  Я заставил  Мараблиса  включить машину, а  остальное вы уже
видели. Все это заняло целых пять минут, но закончилось благополучно.
     --  Удивляюсь,  как  это  я  до  сих  пор  не  разучился удивляться! --
воскликнул я.
     -- Пять минут! Но  ведь в аду мы провели  несколько часов,  почти целый
день!
     -- Разные масштабы времени? --  предположил Боливар. -- И вот что еще я
вам  скажу,  просто для сведения.  Отправясь в ад,  я  в то же  самое  время
находился  здесь. То есть  отсюда я  видел все то, что видел в аду  Боливар,
слышал, как он говорил. И наоборот...
     -- Пиво, -- произнес жестяной голос.
     -- Еще четыре, --  распорядился Боливар и, когда мы с Сивиллой  осушили
кружки, вручил нам две оставшиеся.
     Прохладительный напиток благотворно подействовал на мозги. Я крякнул от
удовольствия и кое-что вспомнил.
     -- Джеймс! А почему была стрельба в Церкви? Что произошло?
     --  Да ты  же сам  видел. Когда  вы  возвращались, откуда  ни  возьмись
появился тот парень  с  пушкой в лапе. Я бросился в укрытие, а он расстрелял
аппаратуру. Потом они с Мараблисом удрали.
     -- Я успел  на него  взглянуть,  -- сказал я.  --  Этого не может быть,
но...
     Джеймс хмуро кивнул.
     -- Я его очень хорошо разглядел. Это был профессор Слэйки с повязкой на
правой культе.
     -- Тогда кто... кто... кто... -- сбивчиво зактокал я.
     -- Ты  хочешь спросить,  кто включал машину?  Кто отправлял тебя в ад и
возвращал  обратно? Тоже профессор Слэйки. И на клавиши он нажимал  здоровой
правой рукой.
     -- А  у  меня еще  есть новость,  -- сказал  я.  -- В аду мы  встретили
ярко-красного, длиннохвостого и рогатого Слэйки.
     Наступила тишина. Мы напряженно искали в этой информации смысл, а может
быть, хотели убедиться в его отсутствии. Наконец Сивилла оборвала паузу.
     --  Джеймс, будь другом,  свистни  официанту, пусть принесет  бутылочку
чего-нибудь покрепче.
     Никто  не  возразил.  Все  произошло   так   быстро  и  выглядело   так
непостижимо, что в  голове у меня образовалась дикая путаница. Точно иголка,
из нее высунулась и ужалила страшная мысль. Анжелина? Где она?
     -- Не в аду, -- сказал Джеймс. -- Этот же вопрос я задал Мараблису, как
только погрузил его  в транс.  Он  очень не хотел  отвечать,  даже  едва  не
вынырнул,  но в  конце концов  поддался.  Я  погрузил его еще  глубже, чтобы
вызволить  вас  из ада. Надеялся  взяться за  него по-настоящему,  когда  вы
вернетесь... Но вы и сами знаете, что потом случилось. Уж простите.
     -- Простить? --  радостно вскричал я. -- За что? Анжелина жива,  но  ее
куда-то закинули.  Может быть, в рай. Выясним. Спасибо и на  том, что ты нас
выручил.  Словечко  "простите"  совершенно  неуместно.   Надо   как  следует
пораскинуть мозгами, разобраться со всеми этими головоломками и парадоксами.
Но не  сейчас.  В  первую очередь необходимо  сделать два  дела.  Заручиться
поддержкой и покончить с  ненужным риском. Слэйки знал, что мы с Сивиллой на
него охотимся. Сам в этом признался, когда нас отключил. А  теперь он знает,
что за ним гоняется вся дружная семейка. Он способен перейти в контратаку --
что ж  теперь, прикажете носу из гостиницы не высовывать? Короче  говоря, мы
должны немедленно связаться со Специальным Корпусом.
     -- Мне  нужен только телефон, --  сказала Сивилла. -- У меня есть номер
местного резидента, он нас соединит непосредственно с Инскиппом.
     --  Отлично. Доложим  старику обо  всем.  Попросим  взять  Церковь  под
надежную  охрану.  Никого не впускать и не  выпускать.  А еще посоветуем как
можно  скорее  прислать  сюда профессора Койпу. Ученый, способный  создавать
действующие  модели  машины  времени  и  творить  прочие  чудеса,  наверняка
разберется  в этих адско-райских штучках. До прибытия  Койпу  и  космической
пехоты мы не  будем  беспокоить  Слэйки. Не забывайте, мы побывали  в аду  и
сумели вернуться.  Теперь нам предстоит найти Анжелину и возвратиться вместе
с ней.

x x x

     В другое, не столь тяжелое, время несколько дней интенсивной релаксации
в "Праздничной  обители  Васка Нулджа",  наверное, оставили бы у  меня самые
светлые воспоминания. Но в те дни мысли об Анжелине не давали мне покоя. Чем
бы я ни занимался (плавал, загорал, выпивал и закусывал), я  даже на секунду
не мог забыть о том, что ее нет рядом. Правда, негодяй Слэйки признался, что
она жива,  но  если бы  заодно сказал, где ее искать, мне бы спалось гораздо
спокойней. На душе скребли кошки,  и я ничего  не  мог  с собой поделать.  Я
знал, что близнецы  разделяют  мою  тревогу.  Под их  жеребячьими  играми  и
ухаживанием за Сивиллой скрывались все те же грустные мысли. Я замечал тоску
на лицах сыновей, когда они не подозревали, что за ними наблюдают.
     Но  очень  скоро  игры  и  забавы  кончились.  Мы  приступили  к  делу.
Вселившись в эту гостиницу  по фальшивым  паспортам, мы  составили подробный
отчет обо всем, что  узнали, увидели и пережили. Картина получилась нелепая,
однако мы  понимали, что  смысл в ней есть. Мы переслали отчет в Специальный
Корпус, надеясь, что там найдутся головы помудрее наших.
     Они   нашлись.  Обзорная  экскурсия   по   аду  подействовала  на  меня
оглупляюще. Как ни пытался я  состыковать мысли, они упрямо разбредались. То
и дело  я поглядывал в зеркало -- не  краснею ли?  Спустя  некоторое время я
перестал подходить к  зеркалам, но, моясь  под  душем, нет-нет да и ощупывал
копчик -- вдруг отрастает хвост?
     Все  это действовало на нервы. Но однажды рано  утром ситуация в  корне
изменилась. Я  спустился в  ресторан  и увидел  за  нашим столиком  знакомый
силуэт.
     -- Профессор Койпу! -- радостно воскликнул я. -- Наконец-то!
     Он улыбнулся. Некоторые  из  его  желтых  зубов торчали  вперед,  точно
покосившиеся надгробья.
     -- А, Джим. А ты неплохо выглядишь. Загорелый, но не красный. Хвост еще
не проклюнулся?
     -- Благодарю вас, нет. Я за этим слежу. А как ваши дела?
     -- Отлично, отлично.  По пути  сюда я изучил обломки машины из Церкви и
проанализировал  все ваши записи, а также подверг экспертизе одежду, которую
вы носили в аду. Вы молодцы.  Правильно сделали, что отослали все это к нам.
По-моему, теперь все ясно.
     --  Вам  все  ясно?! А  мне  ничего  не  ясно!  Бред  какой-то. Абсурд,
неразбериха...
     --  Джим, ты за деревьями не видишь  леса. Смею тебя уверить, изобрести
темпоральную  спираль  для  моей  машины  времени  было  куда  труднее,  чем
разобраться с этой мозаикой.
     Койпу  отломал  зубами  кусочек  гренка и  деловито захрупал. Он  очень
смахивал на грызуна, нашедшего пшеничное зерно.
     -- Профессор, давайте не будем забираться в метафорический лес и ломать
дрова.
     -- Да, конечно. -- Он вытер  салфеткой рот, а заодно тайком отполировал
торчащие  зубы.  -- Когда я  узнал,  что  в этом деле  замешан Джаз Джастин,
разобраться с остальным было гораздо проще...
     -- Джаз Джастин? -- пробормотал я, ровным счетом ни черта не понимая.
     --  Да. --  Койпу хихикнул,  блеснув желтыми зубами.  -- Мы его  так  в
университете прозвали.
     --  Кого,  кого?  --  заковокал   я,  точно  заезженная  доисторическая
музыкальная пластинка.
     -- Джастина Слэйки. Он  играл на  тромбоне в  университетском  джазовом
квартете... недурно играл, смею тебя уверить. По правде  говоря, я ничуть ни
хуже наяривал на банджо и...
     --  Профессор,  ближе к  делу, пожалуйста.  Постарайтесь  обойтись  без
экскурсов в историю музыки.
     -- Да, конечно. Слэйки -- гений, это я понял еще в первую нашу встречу.
Он очень стар. Учитывая достижения гериатрии, он,  наверное, гораздо старше,
чем выглядит.  Он  создал теорию галактических  перемычек, -- несомненно, ты
знаешь,  что  она  очень  долго  ходила в  гипотезах.  Никому  не  удавалось
приблизиться  к ее математическому выражению,  пока Слэйки не вывел формулы,
которые доказывали  существование  перемычек.  Он  сумел даже  математически
описать природу червоточин в перемычках  между галактиками.  Изредка Джастин
писал научные статьи, но никогда не соединял свои открытия в единую систему.
До недавних пор я считал, что его теория так и осталась незавершенной.
     Профессор  снова оттяпал  кусок  гренка и торопливо смыл его  в пищевод
глотком кофе.
     -- Подождите, -- попросил я. -- Начните сначала. Я ничего не понял.
     --  А  зачем тебе  понимать?  Природу  червоточин  в  перемычках  можно
объяснить   только   с    помощью   алгебры   отрицательных   чисел.   Любая
нематематическая модель будет всего лишь грубой профанацией.
     --  Меня вполне устраивает  грубая профанация.  Он  пожевал,  задумчиво
поморщил лоб, рассеянно смахнул с глаз длинную жидкую прядь волос.
     -- Что ж, утрируя...
     -- Да?
     --  Предельно утрируя,  можно  сказать,  что наша  вселенная напоминает
недожаренную глазунью из одного яйца.  Лежащую на противне  рядом с другими,
тоже полусырыми яичницами.
     Похоже, завтрак  подстегнул его воображение.  У меня же здешние яичницы
никаких ассоциаций не вызывали, я успел к ним привыкнуть.
     -- Противень с яичницами символизирует пространство-время. Но он должен
быть  невидимым,  поскольку  у  него  нет измерений  и,  следовательно,  его
невозможно измерить. Не отстал еще?
     -- Пока держусь.
     --  Отлично.  Энтропия  --  заклятый враг вселенной. Все  изнашивается,
остывает, пока не наступает тепловая смерть  вселенной. Но  с этой проблемой
было бы  нетрудно  справиться, если  бы  существовала  возможность  обратить
энтропию вспять. Но это невозможно. Но!
     Это  было  важное "но",  судя  по тому, как профессор ораторски  воздел
палец и щелкнул зубами.
     -- Но  хотя обратить энтропию вспять нельзя, измерить и увидеть степень
энтропийного разложения можно  -- разумеется, только математически. И  можно
доказать,  что в разных вселенных этот процесс идет с  разной скоростью.  Ты
понимаешь, как это важно?
     -- Нет.
     -- Подумай!  Предположим, скорость  энтропии в нашей вселенной  гораздо
больше скорости  энтропии во вселенной Икс.  Гипотетическому  наблюдателю из
той  вселенной  покажется,  что распад нашей  вселенной происходит  быстрее.
Правильно?
     -- Правильно.
     -- Столь же очевидно, что,  если наблюдатель в  нашей вселенной смотрит
на вселенную Икс, ему покажется,  что  энтропия  там  идет в противоположном
направлении,  и  это  явление  можно назвать обратной  энтропией. Хотя  этой
обратной энтропии не существует, ее можно увидеть. Вот тебе и уравнение.
     Койпу откинулся  на  спинку стула  и улыбнулся. Похоже,  он был доволен
собственной логикой. А мне она показалась сущим бредом. Я так и сказал, и он
нахмурился.
     --  Жаль,  диГриз,  что в школе  ты валял дурака на уроках  математики.
Ладно, попробую еще больше упростить.  Допустим, явления  не  существует, но
если оно  наблюдается, его можно выразить  математически. А  если его  можно
выразить, то на него  можно и  повлиять. А на что можно повлиять, то можно и
изменить.  В  этом-то  и  прелесть.  Чтобы  добраться  до  червоточин  между
вселенными,  не нужно  источника энергии, хотя энергия, конечно, потребуется
для  путешествий  по ним.  Для  самих червоточин  источником энергии  служит
разница в скорости энтропии. Этот закон открыт Джастином Слэйки,  и я первым
снимаю перед ним шляпу.
     Он приподнял  над головой воображаемую  шляпу. Я тупо заморгал, а затем
подстегнул  мозги.  Да  что  это  со  мной? Котелок совершенно не  варит.  С
огромным трудом я вылущил из буйных физических фантазий профессора кое-какую
суть, доступную моему первобытному умишку.
     -- Так. Давайте по порядку. Если ошибусь,  поправьте. Существуют разные
вселенные. Так?
     -- И да и нет.
     -- Пусть будет да. Хотя  бы на минутку. Существуют разные  вселенные, и
если они существуют,  то  связаны друг с другом  перемычками, в которых есть
червоточины.  Далее. Разница  в  скоростях энтропий этих вселенных позволяет
человеку путешествовать  по  червоточинам из  одной  галактики в  другую,  и
Слэйки изобрел для этого специальную машину. Так?
     Профессор  поднял  палец,  нахмурился и отрицательно  покачал  головой.
Затем поразмыслил и пожал плечами.
     -- Так, --  произнес он весьма сдержанным тоном. Я поспешил, пока он не
передумал:
     -- Ад находится в иной вселенной, там действуют иные физические законы,
а может быть, и химические.  И время там течет с  другой скоростью. Если это
так,  то  рай  -- это  уже  совсем  другая  вселенная,  соединенная  с нашей
червоточинами в пространстве-времени. Возможно, есть вселенные и  кроме этих
двух...
     -- Теоретически их множество бесконечно.
     -- И машина Слэйки позволяет  снова и  снова налаживать связь с ними, и
что по силам ему, то по силам и вам. Я прав?
     -- И да и нет.
     Я одолел соблазн выдрать из своей шевелюры клок волос.
     -- Что вы подразумеваете под "да"? Что вы подразумеваете под "нет"?
     -- "Да" означает, что теоретически это возможно. А "нет" -- что мне это
не по плечу. По  крайней  мере,  без математического выражения  энтропийного
соотношения,  которое было  записано в машине. В  той,  которую ты  позволил
уничтожить.
     -- Но должны существовать и другие машины.
     -- Раздобудь хоть одну, и я тебе построю межгалактическую подземку.
     --  Раздобуду, -- пообещал  я.  Пообещал  твердо, ибо не видел  другого
способа выручить Анжелину. После чего  у меня  возник очередной закономерный
вопрос: -- У кого есть эти машины?
     -- У Слэйки.
     -- У которого Слэйки?
     -- Слэйки только один.
     -- Не верю.  Своими глазами видел по меньшей мере троих.  Краснокожий с
хвостом -- раз.  Без  правой  руки  --  два. А третий -- со  здоровой правой
рукой.
     --  Ты  видел  одного  и того  же  человека,  только из разных  времен.
Представь,  у тебя есть машина времени, и ты  отправляешься на ней в гости к
новорожденному ребенку. Затем передвигаешься вперед во времени и видишь того
же ребенка, но уже взрослым, а  потом еще раз перемещаешься и встречаешь уже
старика.  Математически  это  вполне  объяснимо.  Джастину каким-то  образом
удалось продублировать себя в разные времена  своего  существования. Все эти
двойники -- один и тот же человек. Поскольку  они  из  разных  времен, у них
одни и  те же мысли. Вот каким  образом  однорукий Слэйки узнал,  что Слэйки
невредимый  попал  в  беду. Узнал и  пришел на  выручку. То же самое явление
наблюдали  твои сыновья. Поскольку они  -- биологические близнецы,  то  есть
произошли от одного яйца, некогда они были одним и тем же  лицом, или яйцом.
Поэтому, оказавшись в разных вселенных, они думали одинаково и видели одно и
то же. Все это вполне очевидно.
     -- "Что очевидно"? -- спросила Сивилла, подходя к нашему столику.
     -- То очевидно, -- сказал я, -- что мы теперь знаем, как попасть в рай.
Или в ад.  Всюду, куда  понадобится. Похоже,  наш гениальный  профессор  все
знает об этих вселенных.
     Она кивнула.
     --  Профессор,  если  вы  все  поняли,  объясните,  как  Джиму  удалось
обнаружить в аду своих свинобразов.
     --  Объясню.  Я  прочитал   отчет  и   полностью   согласен  с   вашими
предварительными выводами. Судя  по всему, ад  --  это пластичная, еще не до
конца сформированная вселенная. Должно быть, когда Слэйки увидел ее впервые,
она была тектонически  активна.  Он  ошибочно принял ее за ад, и  она  стала
адом. Вы оба оказались в его аду, но и  сами  создали по  фрагменту из миров
вашего детства.
     -- Можно спросить, -- произнесла Сивилла. -- Если это получилось у нас,
почему не удалось никому из тех, кого мы там нашли?
     -- Это тоже вполне понятно, -- чинно вещал профессор. Он всегда был рад
внимательной  аудитории. --  Те люди -- простые обыватели, а  не суперагенты
Специального Корпуса.  Вам же  сила  воли, психическая  устойчивость помогли
материализовать воспоминания, слепить наиболее знакомые вам мирки. Там,  где
простые  обыватели в страхе убегали,  вы  поворачивались к опасности лицом и
встречали ее свирепым рыком.
     -- Послушать вас, так мы -- одичавшие терьеры, -- свирепо прорычал я.
     -- Так и есть. Еще вопросы?
     -- Да, -- сказала Сивилла. -- Что теперь будем делать?
     --  На это  отвечу  я, --  откликнулся я. -- Профессор  Койпу  построит
машину для путешествий в эти далекие вселенные, и мы вернем Анжелину.
     -- Отличная идея. Но давайте не будем этим заниматься до завтрака, -- с
женской практичностью добавила она. --  У  меня предчувствие, что  работенка
намечается не из легких.


ГЛАВА 9

     Я дождался, когда к нам подсядут Джеймс  с Боливаром и съедят полусырые
яичницы, а затем взял быка за рога.
     -- Объявляю заседание открытым.
     Они внимательно посмотрели на меня. Все, кроме профессора Койпу. Он уже
бормотал под нос и заполнял уравнениями широкий блокнот.
     -- Надеюсь, профессор  не будет в обиде,  если я  чудовищно упрощу все,
что он мне сейчас объяснил. Рай и ад  находятся в других вселенных,  и  туда
можно попасть. Есть и кроме них вселенные, и в одной из них -- Анжелина. При
некотором нашем содействии профессор смонтирует машину пространства-времени,
и мы на ней отправимся в путешествие.
     Все  кивнули и улыбнулись  --  опять же,  кроме  Койпу,  который бубнил
что-то  математическое.  Но он мог делать одновременно два дела. Выводя свои
закорючки, он произнес:
     -- Твое упрощение -- полная ахинея. Из этих уравнений вытекает...
     -- Что вы понимаете