тно. Когда мы  тряслись на
темной дороге, я подтянулся на руках и бросил взгляд за борт. Впереди вокруг
воронки горели огни, лязгали машины.
     -- Ты его... не убил? -- крикнул Беркк.
     -- Какое там! Череп что твой камень. Но голова поболит.
     -- А нас тут уже не будет. Вон там самосвал разгружается.
     -- Только один?
     -- Да.
     -- Сбрось скорость, двигай в объезд. Подожди, пока не отъедет.
     Беркк  убавил газ,  и машина загромыхала на  ухабах. На  нас упали лучи
прожекторов,  и  я  свалился  на   дно  кузова.  Через  несколько  минут  мы
остановились.  Мотор умолк,  но  лучи  не  отрывались  от  черной  громадины
самосвала.
     -- Пошли!  -- крикнул Беркк и спрыгнул на землю. Я спохватился, что все
еще держу в руке биохлыст, швырнул его в воронку, и он исчез из виду. Клетки
одна  за  другой перевалились через  борт, я --  следом. Пока мы действовали
строго по плану,  у нас не  было времени задумываться над его заключительным
этапом. Беркк встал на  пологий край воронки,  наклонился и  схватил клетку,
которую я  уже толкал к нему.  И тут я увидел, что он  дрожит  от макушки до
ступней.
     -- Н-не... м-могу! -- Он всхлипнул, сел и схватился за голову. А за его
спиной вдруг вспыхнули фары приближающейся машины.
     --  Поздно отступать! -- закричал я, откидывая крышку  стальной клетки.
-- Залезай!
     -- Нет! -- Он подался назад.
     Я сжал кулак  и  ударил его в  челюсть. Не ободрить хотел -- успокоить.
Получилось.  Я уложил  бесчувственное  тело  в  клетку, но Беркк почти сразу
очнулся, завопил  благим  матом, просунул руки между  прутьями и  вцепился в
меня.
     --  Руки убери! -- Я пинком столкнул клетку в  воронку. Она загрохотала
по металлическим листам и исчезла из виду.
     Отлично.  Молодец,  Джим,  ты хорошо  позаботился  о своем товарище. Ты
хороший мальчик, а поэтому сейчас точно так же позаботишься и о себе.
     Легко сказать,  трудно  сделать.  Я поднял крышку  и заглянул в клетку,
точно в металлический гроб. Кто знает, сколько  времени я так простоял, не в
силах пойти на  риск, которому с такой легкостью подверг своего напарника...
Не в силах даже пошевелиться.
     По мне скользнули лучи фар.
     --  Джим,  не  дрейфь!  -- Я  упал  в  клетку, опустил  крышку, щелкнул
задвижкой.  И с  гримасой ужаса на лице,  отбивая  зубами  барабанную дробь,
схватился за край воронки. Рванул изо всех сил и полетел во мглу.

x x x

     Шагая по жизни, люди многому  учатся на  своих  и чужих ошибках. Но  не
все.  Далеко не все.  На своем  веку  я  совершил великое множество в высшей
степени идиотских и  неоправданно рискованных поступков.  Но вряд ли горький
опыт меня чему-нибудь научил.
     Клетка  лязгала и  громыхала,  а я, держась внутри за скобы, ругался во
весь  голос. Затем лязганье и громыхание прекратились, и началось  свободное
падение. Я стиснул  зубы,  вытаращил глаза, уперся  коленями  и  ступнями  в
прутья и стал ждать неминуемого приземления.
     Возникли уже  привычные  ощущения, а затем внизу появился красный свет.
Он становился ярче и ярче. Я падал в топку.
     Меня объял ужас. Сердце забилось, как молот. Я понял: это конец.
     Клетка  упала  рядом с вершиной горы,  подскочила,  снова  ударилась  и
заскользила вниз. Невыносимая боль пронзила все мое тело. Отступила на миг и
опять вспыхнула -- на этот раз в боку. Острый камень застрял между прутьями.
Треск, лязганье, грохот и наконец -- последний тяжкий удар.
     Надо было  двигаться, но я не мог. Вот-вот обрушится камнепад, раздавит
и  похоронит, если я сейчас же не выберусь  из клетки. Дрожащими пальцами  я
потянул задвижку. Она  не  тронулась  с места --  прогнулась от  удара. Меня
выручил страх. Я прижал к задвижке обе ладони, налег изо всех сил и выпрямил
ее. И услышал грохот лавины над головой.
     Я откинул крышку и вывалился из клетки. А вокруг  сыпались камни.  Один
рикошетом ударил по ноге. Я пополз на четвереньках и вдруг заметил, что подо
мною шевелятся булыжники. Они уносили меня прочь от груды. Тусклого красного
света хватило, чтобы разглядеть широкую движущуюся ленту, она потащила  меня
-- неведомо  куда. Вряд ли меня там ждет  теплый прием. Спотыкаясь,  падая и
снова поднимаясь,  я  добрался  до  края транспортера и свалился  на твердую
землю.
     -- Беркк! -- закричал я. Где же он, черт бы его побрал? На транспортере
его нет. Может, его клетка упала по ту сторону груды?
     Ушибленная нога  не слушалась. В боку засела  мучительная боль. Я упал,
затем  поднялся и  пошел.  Чтобы  утвердиться  на ногах в  очередной  раз, я
схватился не за камень,  а за прут из легированной стали.  Металл? Я отвалил
несколько камней от полупогребенной клетки  и увидел  лицо  Беркка. Бледное,
неподвижное.  Мертв? Выяснять не  было  времени, вокруг  клетки зашевелились
камни.  Я откатил еще  несколько булыжников и откинул крышку, которую совсем
недавно закрыл  своими руками. Чистое  везение, что  она  оказалась наверху.
Случись  иначе,  Беркк  неизбежно  погиб  бы,  у  меня  бы  не  хватило  сил
перевернуть клетку.
     Мне  даже  не  удалось вытащить его.  Я просунул  руки ему  под  мышки,
потянул вверх.  Ничего не выходит. Он  слишком тяжелый и  вдобавок, кажется,
застрял.  Я снова  рванул, и  он снова не  шелохнулся. Придется его бросить,
иначе  оба  попадем в  камнедробилку.  И  тут я почувствовал,  что он  слабо
шевелится.
     -- Беркк, жалкий ты ублюдок! -- закричал я ему в ухо. -- А ну  вставай!
Вставай, или тебе конец! Вставай!
     И  он  встал. Я тянул  его  к себе,  он  протискивался между  вогнутыми
прутьями, сдавившими его с боков. Наконец он вырвался  из клетки  и упал  на
меня. А потом  мы ползли на четвереньках -- ни на что другое не хватало сил.
Ползли, пока не оставили позади последний камень. И рухнули на землю.
     В рубиновом свете его кровь казалась черной. А ее  на бледном и грязном
лице  было немало. Одежда была изорвана, на теле  -- множество ссадин. Но он
остался в живых. Мы оба остались в живых.
     --  Я  что,  не  лучше  твоего  выгляжу?  --  прохрипел  я  и  надсадно
закашлялся.
     -- Хуже, -- только и сумел выговорить он. Я поднял голову и взглянул на
каменную пирамиду, едва не ставшую нашей усыпальницей. Она казалась огромной
--  настоящая гора. У  нас  был  один шанс  из  тысячи  уцелеть, и мы его не
упустили. А еще мы сбежали с каторги.
     -- Давай больше не будем играть в такие игры, -- вымолвил я под нажимом
вполне объяснимых чувств.
     --  Так ведь  и не придется,  потому что... мы это сделали. Драпанули с
копей. И никогда туда не вернемся.


ГЛАВА 20

     Я осторожно дотронулся до ребер и вскрикнул.
     -- Болят. Может быть, даже сломаны.  Но об  этом придется  забыть,  все
равно сейчас ничего не сделаем. А ты как?
     Беркк медленно поднялся на ноги и сразу припал на ушибленную.
     -- То же самое. Кажется,  мне от каждого из всех этих камней досталось.
Ты уж прости, что я голову от страха потерял.
     -- Ничего, с кем не бывает.
     -- С  тобой.  Ты  меня  засунул  в  клетку  и бросил в  воронку  и  сам
отправился следом.
     -- Будем считать, что у меня в таких делах больше опыта. И не кори себя
понапрасну. Сейчас другое важно. Что делать будем?
     -- Что скажешь, то и сделаем. Ты мне жизнь спас, я перед тобой в долгу.
     --  А ты мне  жизнь спас, когда подножку дал  жлобу, который  хотел мне
вышибить мозги. Так что квиты. Идет?
     -- Идет. Но все-таки лучше ты решай, как нам теперь быть. Я ведь только
клетки придумал, а ты -- весь план.
     Я огляделся.
     --  Попытаемся выяснить, где  мы, и  попробуем это  сделать  незаметно.
Хватит на сегодня приключений.
     Мы шагали вдоль  транспортера  и всматривались в багровую мглу. Впереди
нарастал  грохот. Мы прошли мимо сияющей ямы, я в нее  заглянул. Свет шел со
дна.  Я  бросил  камень, он поднял брызги, а затем  медленно  исчез из виду.
Очередная загадка. Но в тот момент загадки нас мало интересовали.
     -- Впереди свет, -- сказал Беркк. И не обманул меня. Огни были белые --
наверное, для разнообразия. И они горели по нашу сторону грохочущей ленты.
     -- Мы не на  той стороне.  Я бы предпочел идти в темноте. Как  думаешь,
сможем перелезть через эту штуковину?
     -- Веди.
     Превозмогая боль,  мы очень  медленно залезли на транспортер, а  дальше
продвигаться  было  легче,  лента  ползла не  очень быстро.  Мы  оступались,
спотыкались  о камни  и наконец спрыгнули  на  другой  стороне. А дальше шли
согнувшись,  прячась  в  тени,  стараясь  не  наступать  на упавшие  с ленты
булыжники. Грохот все нарастал. Мы  добрались  до  конца транспортера,  и  я
нисколько не удивился. Увидишь одну камнедробилку -- считай, что  видел все.
Камни сыпались с ленты в  широкий раструб, множество спаренных металлических
валов  последовательно дробили  их  на  все  меньшие фракции, до  тончайшего
порошка, который  я  видел  на сортировочных столах. Валы  были  заключены в
стальном  кожухе, который исчезал из виду внизу, в огромной шахте. На стенах
шахты горели прожектора. Мы нагнулись,  приблизились  и глянули вниз.  Беркк
показал.
     -- Лестница. Похоже, до самого дна.
     Я вытянул шею, повертел головой и кивнул.
     -- Там  лестничные  площадки  для ремонта  дробилки. И  вроде бы  пульт
управления на самом дне.
     -- Видишь кого-нибудь?
     -- Нет, но все-таки зря рисковать не стоит. Я спущусь погляжу...
     -- Не пойдет. Куда ты, туда и я. Мы же вместе в этом деле.
     Он, конечно, был прав. Пока не имело смысла расставаться.
     -- Хорошо, но я иду первым. Прикрывай мне тыл. Готов?
     -- Нет, -- признался он со стыдливой улыбкой. -- И вряд ли когда-нибудь
буду. Но тут уже ничего не поделаешь. Давай считать, что я готов, и пошли.
     Толковый парень.  Я двинулся вниз по лестнице,  держась  ближе к стене.
Когда  добрался  до  первой площадки,  жестом  разрешил  ему  спускаться.  И
подождал  в  тени  огромного,  помятого,  растресканного  вала.  Когда Беркк
спустился, я показал на толстый слой пыли, который покрывал ступеньки.
     -- Видишь? -- крикнул я, перекрывая вой валов и треск камней.
     -- Да. Нет следов, кроме наших.
     --  А пыль толщиною  в добрый сантиметр.  По этой лестнице давным-давно
никто не ходил. Но вполне возможно, нас поджидают внизу.
     Мы оставляли за собой площадку за  площадкой, а грохот все нарастал,  и
вскоре мне стало казаться, что мои мозги вот-вот рассыплются. Я остановился.
До  дна шахты было рукой  подать, я  видел скопление пультов. Поманив к себе
Беркка, я показал ему на пульты, и  он кивнул. В таком оглушительном шуме мы
не слышали  друг  друга,  приходилось  изъясняться с помощью  жестов. Но  мы
отчетливо видели на  дне  шахты следы  ног. Напротив лестницы следы тянулись
вдоль огромной трубы, которая исчезала в стене рядом с тяжелой металлической
дверью.
     Я показал на дверь, а затем торжествующе вскинул кулак.
     -- Бежим отсюда, пока у меня череп не растрескался.
     Я  опустил руку. Дубинка выскользнула  из кармашка в рукаве и съехала в
ладонь.  Я подкрался к  двери, коснулся штурвала замка и подозвал Беркка. Он
ухватился  за штурвал обеими руками, налег  изо всех сил. На шее  натянулись
сухожилия, на висках вспухли вены.
     Ничего  не произошло. Я подергал  его за рукав, а когда  он  обернулся,
жестом предложил крутить штурвал в другую сторону, по часовой стрелке.
     Идея  оказалась  удачной. Штурвал  повернулся, а когда  я  навалился на
дверь -- тяжелую, прочную, -- она  поддалась.  Я  заглянул  в щель  и увидел
тесную комнату с  металлическими стенами.  Мы распахнули дверь.  Ни  души. В
противоположной  стене  --  другая  дверь. Мы затворили и заперли  первую, и
грохот тотчас превратился в далекий слабый рокот.
     -- Похоже  на воздушный шлюз,  -- произнес Беркк. Я едва расслышал -- в
ушах звенело.
     -- Тогда уж на звуковой.
     Сверху доносилось дребезжание. Я  поднял голову и увидел толстую трубу,
пересекавшую комнату под потолком. Это она дребезжала.
     -- Попробуем и эту дверь отпереть? -- осведомился Беркк.
     --  Секундочку...   только  молот  в  башке  утихнет.  В  комнате  было
неинтересно. Стены голые, на потолке -- одинокая лампочка рядом с трубой, на
полу  --  цепочка следов  от двери к двери.  Она заканчивалась  на резиновом
коврике. Я вытер о него ноги.
     --  По ту  сторону  должно  быть  что-то  поприличнее.  Пол  в  чистоте
держат...
     Я скомкал фразу. Передо мной начал поворачиваться штурвал.
     -- К двери! -- прошептал я и прижался к стене. Если там один человек, я
с  ним легко справлюсь. Если  несколько, будет труднее. Дверь  отворилась. Я
напрягся, поднял оружие.  Появился металлический сапог,  затем металлическое
колено.  Я  опустил  дубинку.  Робот  вошел  и, не обращая  на нас внимания,
повернулся  и  запер  дверь.  На  его  сияющем  затылке  виднелась  номерная
пластинка, мне удалось прочитать: "Компробот 707".
     --  Отлично!  Это  всего-навсего  ходячий  измерительный  прибор.  Тебе
доводилось с такими встречаться? Беркк кивнул, улыбаясь.
     -- У самого штук пятнадцать было на сборочной площадке, когда я работал
мастером.  На  что запрограммируешь,  то  и  сделают,  а сами  ни  черта  не
соображают. Этот малыш даже не догадывается, что мы рядом.
     Робот  отворил дверь в шахту. Ворвался  грохот, мы закрыли  уши.  Дверь
лязгнула, и снова стало терпимо.
     -- Ну так как, поглядим, что  на той стороне? -- Я  повернул штурвал  и
приотворил дверь.  Коридор, никого не видать. Я  отворил дверь  шире, шагнул
через ,порог.
     -- Э, ты ведь не собираешься  меня тут бросить? --  тревожно прозвучало
за спиной.
     --  Совсем ненадолго. Надо  разведать,  что  к чему. Я вышел в длинный,
хорошо освещенный коридор. Огляделся. Под самым потолком -- труба, несколько
дверей в  боковых стенах, еще одна -- в  противоположной. В любой момент она
могла  отвориться. Я  поспешил  к  ближайшей  боковой,  нажал  на ручку.  Не
заперто. Я глубоко вздохнул, взял дубинку на изготовку и отворил.
     Склад. Стеллажи и ящики,  как раз то, что  нужно.  Я поспешил обратно к
Беркку.
     -- Выходим. Там склад, в нем можно спрятаться. Затворив дверь склада, я
сполз по ней на пол. Беркк последовал моему примеру.
     --  Что дальше? -- нетерпеливо спросил он. Похоже, возомнил, что я знаю
ответы на все вопросы. Эх, если бы!
     -- Отдыхаем.  И планируем. Впрочем,  с  планами погодим.  Мы ничего  не
сможем  предпринять, пока не выясним, где  находимся. --  Я  умолк -- больше
сказать  было  нечего.  В  голове  царила  неразбериха,  все  эти   падения,
кувыркания и ушибы не пошли мне на пользу.  -- Ты отдыхай, -- предложил я, с
великими мучениями поднимаясь на  ноги,  -- а я  загляну в соседние комнаты,
выясню, что удастся. Скоро вернусь.
     Три   первые  комнаты  оказались  на  редкость  неинтересны.   Ящики  с
шарикоподшипниками,  компьютерные  панели,  мили  проводов.  Ни  съесть,  ни
выпить, ни в дело пустить. Но в четвертом помещении я нашел бесценный клад и
бегом вернулся к Беркку.
     --  Все  боковые  двери ведут на  склады,  но  только  в  одном,  кроме
колесиков, я нашел аптечку. А еще там есть душ и одежда, и вдобавок какая-то
добрая душа оставила бутылочку медицинского коньяку.
     Мы  распили  целительный  бальзам,  а  затем  приступили  к  помывке  и
перевязке. Судя  по всему, мы очень  легко отделались. Когда я  вышел из-под
душа, с головы до ног испятнанный лейкопластырем, наступило время подумать о
будущем.
     -- Ты отдохни, поспи, если сможешь, а я -- на рекогносцировку.
     -- Это что, медицинская процедура?
     -- Нет. Совсем забыл, ты же штатский. Это военный термин, я его в армии
узнал. Рекогносцировка -- это разведка в районе предстоящих боевых действий.
Рисковать  я  не буду, вернусь, как  только  смогу. Лучше этим заниматься  в
одиночку, так что не спорь.
     -- Удачи, -- сказал он.
     --  Не верю я  в  удачу, предпочитаю  ковать ее собственными руками, --
солгал я, чтобы поднять его (а может, и собственный) боевой дух, и вышел.
     Дверь в конце коридора вела в очень просторное помещение. До его центра
доходила  толстая  труба,  затем  изгибалась и исчезала  под полом.  Мне эта
комната совсем не понравилась, я долго смотрел в щель между дверью и косяком
на  ряды консолей и  стулья. Где есть стулья,  там  обычно бывают  люди.  На
консолях  мерцали Лампочки, издали доносился гул моторов. Похоже, сейчас тут
никого, но долго ли это продлится?
     Я не заметил  ни малейшего движения, никто не входил и не выходил. Я не
видел  проку  в  ожидании,  но все-таки  еще  немного  понянчился с  дурными
предчувствиями.  Наконец  отворил  дверь  шире  и  бесшумно  двинулся  между
консолями,  стараясь при  этом  ничего не  упустить из  виду. Через дверь со
свободно ходящими створками я вошел в еще более просторную и ярче освещенную
комнату.  Ни  души. Это казалось невероятным. Я крался и гадал, долго ли еще
меня будет баловать удача, пока не  приблизился  к двери  с круглым оконцем.
Посмотрел  в  оконце и  сглотнул.  Автоматизированная кухня.  Ее  ни  с  чем
невозможно  спутать. Я  вошел,  тихо  притворил за  собой  дверь  и нажал на
кнопку. Кофеиновый  напиток --  как раз то, о чем  я  давно мечтаю и что мне
сейчас позарез необходимо. М-м-м, какое блаженство...
     Я  торопливо  осушил  две  чашки, понажимал  на клавиши,  и  автоматика
отправила в микроволновую печь  замороженные  котвич и  песбургер. Я жевал и
озирался по  сторонам. Жевал  усерднее, чем  озирался. Я  вдруг  вспомнил  о
Беркке,  но  под  напором сытости жалость к нему исчезла.  Пускай  отдохнет,
поспит, а я ему принесу еды, в крайнем случае, самого сюда приведу.
     Вскоре  живот  округлился  и  довольно  заурчал.  Я решил  еще  немного
разведать, а  потом  вернуться к  напарнику. За  поворотом  я увидел кое-что
интересное.  Между неровными бетонными  стенами  вниз  уходила  лестница.  Я
вспомнил трубу, по которой перемещался каменный порошок. Напрашивался вывод,
что место его назначения внизу. Взглянуть? А почему бы и нет? Желудок полон,
по  кровеносной  системе  циркулирует  кофеин,  и вдобавок я  очень и  очень
любопытен.
     Я  спустился по  ступенькам в широкий  коридор,  он изгибался вправо  и
влево и терялся из виду. Передо мной висела толстая труба, но  не такая, как
наверху.  Эта была значительно  шире, из полированного металла. Стены  здесь
были  еще  шершавее,  чем в  лестничной шахте,  из-под штукатурки там  и сям
выпирала   скала.   Гирляндами   свисали   тяжелые   электрические   кабели,
металлическая труба была испещрена всевозможными  электронными устройствами.
Я не мог взять  в толк, что это за сооружение. Прошел немного вдоль трубы --
она плавно изгибалась вместе с туннелем. Если и дальше буду так идти, вполне
вероятно, опишу огромный круг и вернусь к лестнице.
     Кольцеобразный   туннель,  пронизанный   металлической   кишкой...  Это
казалось знакомым.
     Впереди  раздался  звук  шагов.  Пора  возвращаться. И снова -- тишина.
Уходи, Джим. Уходи, пока цел.
     Любой  здравомыслящий  человек  на  моем   месте  поспешно  и  бесшумно
ретировался  бы, а любопытство приберег для  более  подходящего случая. А  я
всегда  считал  себя  здравомыслящим.  Почему  же я  снимаю  тяжелые рабочие
ботинки и заталкиваю за пазуху? Почему я крадусь на цыпочках и заглядываю за
поворот?
     Я застыл  как  вкопанный  на одной  ноге.  В считанных  метрах  от меня
профессор Джастин Слэйки смотрел в окошко на боку огромной трубы.


ГЛАВА 21

     В тот же  миг  я  отпрянул. И  подумал,  что  он  не может  не  слышать
барабанную  дробь  моего сердца,  эхом разносящуюся по коридору. А вдруг  он
меня  заметил?  Я  выждал секунду-другую,  но не услышал  погони  и двинулся
обратно так же  бесшумно, как и пришел, и тут за моей спиной зазвучали шаги.
Оставалось только бежать. Если я чуть-чуть задержусь или он прибавит шагу, я
не успею  дойт