Напоминаю, что дверь с цифрой один приведет тебя на 285.
     Дверь под номером два - на 280.
     Дверь три - на 272.
     Дверь четыре - на 102, но в нее  можно  войти  после  двух  побед  на
арене.
     Решай быстрей, куда направишься!

     336
     Слушай меня внимательно, новобранец! Если ты нырнешь в  кольчуге,  то
камнем пойдешь ко дну и, соответственно, уже никогда не станешь  настоящим
полевым агентом Спецкорпуса!
     Взвесь еще раз печальные последствия чуть было ни совершенного  тобой
опрометчивого поступка и двигай на 271.

     337
     Обойдя кресло, ты входишь в тоннель и двигаешься к свету. В полу  под
твоими ногами распахивается люк, ты падаешь в него, и летишь, летишь, пока
не достигаешь главы 93.

     338
     ПОЗДРАВЛЯЮ!!!
     Ты справился с заданием! Преуспел там, где другие спасовали! Доставил
живым и невредимым безумного профа в штаб-квартиру Специального Корпуса!
     Профа уводит вооруженная охрана, и его проклятия  в  твой  адрес  для
тебя слаще всякой музыки.
     Итак,  сынок,  шаг  вперед.  Я  приколю  к   твоей   груди   крылышки
полноправного полевого агента Специального Корпуса!
     Вздернув подбородок, ты краснеешь от гордости Еще бы, ведь ты уже  не
слабый и глупый штатский, поющий  с  кабанами  на  два  голоса.  Ты  агент
Корпуса!
     Ты изменил мир! Ты победитель!

     339
     Ты вновь на перекрестке. Вокруг ни души, дорогу спросить не  у  кого.
Что ж, почеши в затылке и реши, куда направишься.
     Если на север, то двигай на 193.
     Если на восток, то на 174.
     Если на юг, то на 186.
     Если на запад, то на 129.

     340
     Ты идешь по тропе,  которая  петляет  среди  деревьев.  Ты  уже  было
подумываешь, а не соврал ли тебе Роббин Гут. Тропка узкая, часто  теряется
среди травы, но на деревьях и камнях вдоль нее - красные метки,  и  ты  ни
разу не сбиваешься с пути.
     Спрашиваешь, чем же нанесены метки? Уж не кровью ли? Не знаю,  но  ты
лучше не думай на эту тему.
     Ты продолжаешь путь.  Тебе  попадаются  уже  не  только  бесформенные
красные пятна, но надписи типа:
     ВСЕ ЕЩЕ ИДЕШЬ?
     А Я-ТО ДУМАЛ, ЧТО ТЫ ДАВНО МЕРТВ.
     Или:
     БЕРЕГИСЬ! ВПЕРЕДИ ПАУК-ЛЮДОЕД!
     И даже:
     НАДЕЮСЬ, ТЫ НАПИСАЛ ЗАВЕЩАНИЕ!
     Ничего не скажешь, пикантно. Но ты ведь не трус,  страх  и  усталость
полевому агенту Спецкорпуса неведомы!..
     Устал, говоришь?
     Что ж, присядь, вреда от непродолжительного отдыха не будет.
     Вот  это  да!  В  жизни  не  видел,  чтобы  кто-нибудь   так   высоко
подпрыгивал!
     Говоришь, камень, на который ты сел, впился в тебя острыми  зубами  и
откусил от правой ягодицы приличный кусок?
     Извини: говоря, что вреда не  будет,  если  ты  присядешь  и  немного
отдохнешь, я не предполагал, что ты усядешься на кусачий камень.
     Пришел в себя?
     Тогда иди дальше.
     Ты  шагаешь  дальше.  К  тропе  вплотную  придвигаются   непроходимые
джунгли, густые кроны деревьев и лианы смыкаются над  твоей  головой  так,
что уже не виден солнечный свет, со всех сторон доносится рев неизвестных,
наверное, смертельно опасных животных, с  ветвей  капает  густая,  видимо,
ядовитая жидкость. Впереди раздается отчаянный вопль  боли,  затем  трещат
кости, и звук обрывается на высокой ноте.
     Нет-нет, не убегай! Что бы ни подстерегало тебя  впереди,  ты  с  ним
встретишься. А иначе остаток своей, без сомнения, короткой жизни проведешь
на этой планете. Не скрипи зубами и не ругайся! Лучше смело ступай вперед.
Решился-таки? Вот и славно.
     Ты медленно идешь к  источнику  страшных  звуков,  раздвигаешь  перед
собой листву и видишь небольшую поляну, на  ней  кабанище  -  как  минимум
вдвое больших размеров, чем встреченный тобой прежде, - с  утробным  рыком
пожирает убитого им только что  бронтозавра.  Ну  и  аппетит  у  чудовища!
Меньше всего на свете тебе улыбается знакомство с  огромными  клыками.  Ты
медленно отступаешь... Но поздно! Кабан,  втянув  носом  воздух,  фыркает,
отшвыривает полуобглоданный скелет ящера и рысью направляется к  тебе.  Он
тебя учуял! Как поступишь? Не спрашивай меня, ведь это твоя работа.
     Ну, хорошо-хорошо, помогу, перечислю все  возможные  варианты  твоего
поведения в данной ситуации. Тихо, чтобы не  зашуршал  ни  единый  листок,
отправляйся за списком на 260.

     341
     Я так и знал: ничего не видно. Что, ты потерял дверь?!  Идиот,  зачем
было ее закрывать? Ищи дверь на ощупь.  Еще-еще...  Нашел?  Твое  счастье.
Теперь ступай на 269.

     342
     Промахнулся! А Роббин Гут? Роббин Гут попал!  Ты  проиграл  поединок.
Хотя и не всухую, но все равно обидно!
     С перекошенным от досады лицом ты переносишься на 44.

     343
     Ты попал, а Роббин Гут промахнулся! Победа!
     Правда, не всухую, но все же победа!
     Со счастливой улыбкой ты переносишься на 311.

     344
     Ты опять ошибся. Двигай быстрей на 89.

     345
     Коридор был  слишком  узок.  Охранники  поймали  тебя,  выволокли  из
тюрьмы, а у городских ворот отключили ударом древка копья по голове. Что с
тобой произошло дальше, ты не знаешь. Поскольку твой  мозг  был  на  время
вырублен, то я тоже ничего не видел.
     Открывай быстрее глаза и, оказавшись на 339, выясняй, куда ты угодил.

     346
     Ты опять ошибся. Двигай быстрей на 89.

     347
     Чудище в негодовании рычит:
     - Даю тебе последний шанс, немощный смертный! Какое  великое  событие
произошло на планете Земля в 1492 году от рождества Христова?
     Понял вопрос?
     Тогда отвечай и смотри 298.

     348
     Ты  вновь  в  комнате  с  четырьмя  дверями,  вооруженные   стражники
внимательно следят, чтобы ты не воспользовался одной дверью дважды.
     В первой комнате ты уже побывал, так что выбирай между оставшимися.
     Напоминаю, что дверь с цифрой два приведет тебя на 239.
     Дверь три - на 251.
     Дверь четыре - на 102, но в нее можно войти, только  если  ты  дважды
одержишь победу.
     Решай же быстрей, куда направишься!

     349
     Ну и дела!
     Одумайся, новобранец!
     Быстрее возвращайся туда, откуда явился!

     350
     Дракон задает первый вопрос:
     - Отвечай быстро или станешь завтраком. Чей прах покоится в  гробнице
Гранта?
     Если ты полагаешь, что там похоронен генерал Грант, то ты на 201.
     Если не знаешь ответа, то на 291.



                              Гарри ГАРРИСОН

                      СТАЛЬНУЮ КРЫСУ - В ПРЕЗИДЕНТЫ





                                    1

     Официант сноровисто откупорил бутылку,  разлил  пенящееся  искрящееся
вино по бокалам и исчез, словно растворился в воздухе.
     - Может, произнесешь в мою честь тост? - ненавязчиво предложил я.
     - Что ж, ты, вроде, заслужил. - Моя дорогая Анжелина  подняла  бокал,
прищурила левый глаз, правым лукаво взглянула сквозь резной хрусталь мне в
глаза. - За моего мужа, Джима диГриза, - спасшего Вселенную.  В  очередной
раз!
     Я был польщен. Особенно словами  "В  очередной  раз".  По  природе  я
скромен, застенчив, но непредвзятое мнение о своих выдающихся способностях
выслушиваю всегда с удовольствием. Тем более из уст такой  очаровательной,
умной и смертельно опасной женщины, как моя женушка.  Да  и  кому  судить,
если не ей? Ведь она не только с самого начала следила за моей героической
борьбой с вознамерившимися захватить Галактику Слими, но и сама приняла  в
этой истории весьма активное участие.
     - Ты так добра ко мне, -  пробормотал  я.  -  Хотя,  что  правда,  то
правда. Вселенную я спас. И не в первый  раз.  Ну  да  ладно,  приключение
кончено. Забудем мрачные эпизоды и отпразднуем мою славную победу.
     Мы чокнулись и выпили.
     Ярко-оранжевый диск  блодгеттского  солнца  на  четверть  скрылся  за
лиловым горизонтом,  в  углах  террасы  плясали  отраженные  от  бездонных
каналов блики. Играл струнный квартет, мы с Анжелиной мило  болтали,  пили
вино многолетней выдержки, с аппетитом уплетали фирменное в этом ресторане
блюдо - поджаренные, от души приправленные кэрри [приправа  из  куркумного
корня, чеснока и пряностей] ломти мяса местной разновидности мастодонта.
     Изысканное вино,  приличная  кухня,  сносное  обслуживание,  приятное
общество жены. Чего еще желать? Только вот два мрачных типа за столиком  у
входа... Весь вечер они пялились на нас, а их  пиджаки  были  красноречиво
оттопырены под влажными от пота подмышками.
     Но не прерывать же чудесный ужин из-за пустяков?
     Совсем стемнело. В ресторане включилось мягкое рассеянное  освещение,
на столиках загорелись разноцветные светильники. Не  спеша  допив  кофе  с
ликером, Анжелина достала из сумочки крошечное зеркальце и накрасила губы.
     - Дорогой, а ты знаешь, что нас пасут уже не первый час двое верзил у
двери?
     Я со вздохом кивнул и вытащил сигару.
     - К сожалению, знаю, моя радость. Я их засек, как только мы вошли. Не
говорил тебе, не хотел портить аппетит.
     - Глупости! Немного остроты только добавит прелести вечеру.
     - У меня лучшая во всей Галактике жена! - Я улыбнулся ей и  прикурил.
- На этой планете от скуки сдохнешь, и любая,  пусть  даже  мало-мальская,
перемена здесь развлечет меня.
     - Рада, что ты так считаешь... - Анжелина кинула мимолетный взгляд  в
зеркальце.  -  О,  да  они  идут  сюда.  Тебе  помочь,  милый?  Правда,  я
экипирована не лучшим образом; сам понимаешь, в дамскую сумочку  много  не
напихаешь. Так, с десяток  гранат,  акустическая  бомба-другая,  в  общем,
ничего особенного.
     - И только-то? - Я слегка приподнял брови.
     - Нет. Футляр от губной помады - однозарядный пистолет, смертелен при
малейшем попадании с расстояния до пятидесяти метров. Есть еще...
     - Хватит-хватит, твой арсенал сейчас ни к чему. Их ведь только  двое.
Сиди и смотри, а мне физические упражнения улучшат пищеварение.
     - К ним присоединились друзья, и их уже четверо.
     - Двое, четверо  -  невелика  разница.  Перевес  все  равно  на  моей
стороне.
     За спиной уже громыхали шаги. Поступь тяжелая,  неуклюжая  -  недаром
даже в самых отдаленных уголках Галактики полицейских называют косолапыми.
     Полицейские!  Ха!  С  преступниками,  может,  еще   и   пришлось   бы
повозиться, а с местными полицейскими... Да  я,  бывало,  укладывал  целое
отделение таких одной левой и даже дыхание не сбивал.
     Шаги смолкли. Надо мной навис громадный детина,  полез  в  карман.  Я
напрягся,  но  тут  же  расслабился:  он  вытащил  всего-навсего  золотой,
усеянный драгоценными камнями значок полицейского.
     -  Я  капитан  блодгеттской  полиции  Критин.  А  вы,  насколько  мне
известно, действуете под кличкой "Стальная Крыса"...
     Кличка! И это обо мне-то, будто речь идет о заурядном преступнике!
     Скрежеща от обиды зубами, я  поднялся  и  сломал  у  него  под  носом
сигару.  Его  зрачки  расширились,  а  через  секунду  он  закрыл   глаза:
спрятанная в сигаре капсула треснула,  и  в  его  волосатые  ноздри  попал
сонный газ. Я вырвал из его толстых пальцев значок, который он мне  только
что продемонстрировал, и сделал  шаг  в  сторону.  Он  повалился  лицом  в
сахарницу.
     Вытянув  левую  руку,  я  крутанулся  на  каблуках.  Как  обычно,  не
промазал, угодил указательным пальцем точнехонько в нервный узел под  ухом
стоявшему рядом здоровяку. Тот охнул, согнулся в три погибели и рухнул  на
своего коллегу.
     Времени любоваться поверженными недругами не было.
     - Двадцать два! - крикнул я Анжелине и направился к кухне.
     Дверь  на  кухню  распахнулась  передо  мной,   оттуда   вышли   двое
полицейских. У главного выхода маячили еще четверо.
     - Я в западне!
     Средним пальцем левой руки я коснулся пряжки  ремня.  Спрятанная  там
кричалка испустила не слышимые обычным  ухом,  но  вызывающие  безотчетный
ужас инфразвуковые колебания, публика в ресторане завопила в унисон.
     Отлично! В суматохе я легко выскочу через запасной выход.
     За  занавеской,  у  двери  на  пожарную  лестницу,   оказались   двое
полицейских.
     Представление порядком затянулось. Я вспрыгнул на  длинный  банкетный
стол, не опрокинув, заметьте, ни единой посудины,  протанцевал  к  другому
его концу и повернулся спиной к окну.
     Ловушка  захлопнулась.  Все  выходы  перекрыты,   блюстители   закона
приближались.
     - Взять Скользкого Джима пытались сотни копов. И  все  получили  лишь
дырку от бублика! - закричал я. - Вряд ли вы, ребята, ловчее!
     Анжелина из-за спин полицейских  послала  мне  воздушный  поцелуй.  Я
помахал ей в ответ и, напрягшись, прыгнул назад.
     - Быстрая смерть лучше позора заточения.
     Последние мои слова заглушил звон оконного  стекла,  и  я  вылетел  в
ночь.
     В  воздухе  я  перегруппировался  и  в  воду  канала  вошел  не  хуже
заправского ныряльщика. Отплыв под водой  с  десяток  метров,  вынырнул  в
темном месте, огляделся. Погони не видно. Я не спеша поплыл к берегу.
     Ничего не скажешь, весело завершился  приятный  вечер!  Я  расшевелил
здешнее сонное царство: полицейские, маленько  поупражнявшись,  поди,  уже
строчат столь милые их сердцам рапорта; газетчикам есть о чем написать;  а
читающая публика будет заинтересована событиями сегодняшнего вечера.
     Я - благодетель человечества. Но нет в мире справедливости,  уж  я-то
эту истину познал на собственной шкуре. Меня разыскивают копы чуть  ли  не
всей Галактики. Чтобы вручить  заслуженную  награду?  Держи  карман  шире!
Чтобы покарать меня, Джима диГриза, как закоренелого преступника!
     "Двадцать два" означало  надежный  домик  на  окраине  Блодгетт-сити.
Анжелина, безусловно, поняла меня и в ближайшее время объявится там.
     Мой мокрый костюм не вызвал у редких в этот час  прохожих  удивления.
Воспользовавшись потайным ходом из общественного туалета,  я  пробрался  в
дом, принял душ, переоделся и к приходу  жены  сидел  в  мягком  кресле  с
сигарой в одной руке и с полупустым стаканом коктейля в другой.
     - Уход  со  сцены  тебе  удался,  дорогой,  -  прокомментировала  мое
эффектное бегство вернувшаяся Анжелина.
     - Рад, что угодил тебе. Дверь. Ты по рассеянности не закрыла  входную
дверь, моя радость.
     - Вовсе не по рассеянности, любовь моя.
     Через открытую дверь один за другим стали врываться полицейские.
     - Предательство! - закричал я, вскочив на ноги.
     - Сейчас я все объясню. - Анжелина подошла ко мне.
     - Измену словами не объяснишь!
     Я рванулся к спасительной панели в стене. Анжелина  выставила  передо
мной изящную ножку, и я грохнулся на пол. Рывком поднялся, но поздно, меня
уже окружили полицейские.



                                    2

     Я опытный, закаленный в сотнях схваток боец, но силы были неравны.  С
первыми двумя  нападавшими  я  справился,  потом  еще  с  двумя.  На  меня
навалились сзади, прижали руки к телу.  Когда  я  расшвырял  их  в  разные
стороны, мне в лодыжку вцепился громадный полицейский. И пошло, и пошло...
Я ревел, точно осаждаемый муравьями гигант. Они свисали с меня  гроздьями,
под непомерной тяжестью я упал на четвереньки. Свободной еще рукой  достал
из кармана полицейский значок и швырнул через комнату под ноги Анжелине.
     - Держи! Носи с честью, своим  предательством  ты  его  заслужила  по
праву.
     Десятки рук подняли меня, поставили на ноги.
     - Прелестная вещица. - Анжелина подобрала значок, подошла  ко  мне  и
профессионально врезала мне  в  челюсть.  -  А  этот  синячок,  милый,  ты
заслужил за недоверие собственной жене. Отпустите мистера Скептика.
     Удерживающие меня руки разжались, и я, оглушенный, свалился  на  пол.
Анжелина пнула меня мыском туфли под ребра.
     Туман перед глазами  мало-помалу  рассеялся,  и  я  увидел,  что  она
возвратила значок здоровенному полицейскому в штатском.
     - Это капитан Критин, - представила его  Анжелина.  -  Он  пытался  с
тобой побеседовать сегодня. Может, выслушаешь его сейчас?
     Я поднялся, пробурчал что-то невразумительное и, потирая  подбородок,
рухнул в ближайшее кресло.
     Капитан заговорил:
     - Как я уже объяснил вашей  очаровательной  супруге,  мистер  диГриз,
сегодня совершено зверское убийство. Обнаружен труп...
     - Я не убивал!  Меня  в  это  время  не  было  в  городе!  Немедленно
свяжитесь с моим адво...
     - Джим, дорогуша, выслушай капитана.
     Слово "дорогуша" она произнесла таким тоном, что в жилах стыла кровь,
и я умолк на полуслове.
     - Вы не поняли, мистер диГриз. Я вас не обвиняю, а прошу помощи.  Это
первое убийство на Блодгетте за последние сто тринадцать лет, и, боюсь, мы
несколько потеряли форму. - Капитан вытащил записную  книжку  и  монотонно
забубнил: - Сегодня приблизительно в тринадцать  ноль-ноль  в  Цейтоунском
районе города, кстати, невдалеке от вашего дома, раздались крики о  помощи
и звуки борьбы. Свидетели утверждают,  что  место  преступления  в  спешке
покинули трое мужчин. Прибывший наряд  полиции  обнаружил  неизвестного  с
многочисленными ножевыми ранениями. По дороге в  больницу,  не  приходя  в
сознание, неизвестный  скончался.  Карманы  его  одежды  оказались  пусты,
отпечатки пальцев и рисунок сетчатки глаза  в  банке  данных  полицейского
компьютера  отсутствуют,  особых  примет  на  теле  убитого,   позволяющих
установить личность, не обнаружено. При вскрытии в ротовой  полости  трупа
найден клочок бумаги. Вот этот.
     Капитан протянул мне смятый листок. Я развернул его. На  нем  корявым
почерком было выведено:

                              СТОЛЬНАЯ КРИСА.

     После удара Анжелининого кулачка соображал я туго, оттого, наверно, и
брякнул:
     - Кто бы ни написал это послание, с грамматикой он явно не в ладах.
     - Чертовски ценное наблюдение, -  бросила  Анжелина,  заглядывая  мне
через плечо. В ее голосе я не услышал и намека на симпатию.
     - Мы предполагаем, что неизвестный направлялся к вам. На него напали,
и, чтобы скрыть от противников записку, он сунул  ее  в  рот.  Вот  снимок
убитого. - Капитан протянул мне  стандартную,  три  с  половиной  на  пять
дюймов карточку. - Быть может, вы его знали?
     Что же, покойников на своем веку я повидал немало, взглянуть  еще  на
одного не страшно.
     Я поморгал, внимательно рассмотрел  контрастную  цветную  голограмму.
Хмыкнул, покрутил снимок и так и сяк, вернул капитану.
     - Занятная история, - заявил я. - Но, клянусь, этого человека я  вижу
впервые в жизни.
     Хоть и сказал я им чистую правду, они, естественно, не  поверили.  Но
разве у них был выбор? Они задали с десяток формальных вопросов и, взвалив
на плечи еще не очухавшихся товарищей, удалились восвояси.
     Вечер  выдался  на  удивление  суетный.  Я  подошел  к  бару,  смешал
коктейли, со стаканами в руках повернулся... В полудюйме от  моего  левого
глаза застыл остро заточенный кончик кухонного ножа.
     - Так что ты говорил насчет моего предательства? - Голос Анжелины был
приторно ледяным, прямо мед со снегом.
     - Любовь моя! - Я отступил на шаг, нож  двинулся  за  мной,  так  что
расстановка сил осталась прежней. Чувствуя струящийся  по  спине  холодный
пот, я начал импровизировать: - Как ты можешь быть так бессердечна? Почему
такое недоверие? Когда ввалились полицейские, я был на все сто уверен, что
они силой привели тебя. Я не знал, какие злодеяния  мне  приписывают,  но,
назвав тебя предателем, дал им понять, что ты к моим делам  не  имеешь  ни
малейшего отношения. Я поступил так, моя радость, защищая тебя!
     - О, Джим! - Нож  со  стуком  упал  на  пол.  -  Видит  Бог,  я  была
несправедлива к тебе!
     Она бросилась  мне  на  шею.  Я  напрягся,  стараясь  не  расплескать
коктейли. Ее руки были горячи,  объятия  -  крепки,  поцелуй  -  страстен.
Чувствовал я себя в ту минуту вовсе не стальной, а серой мохнатой крысой.
     - Да... - выдохнул я, отойдя на шаг. - Ты просто неверно  истолковала
мои слова, дорогая. Давай простим друг другу ошибки