, что по эту  сторону от руки Владетеля
любая Морд-Сит не имела себе равных.
     Что если д'харианцы привлекут к пыткам  одну из этих женщин? Пусть даже
Себастьян  и  не  обладает  искусством  колдовства,  для  них это  не  имеет
значения.  Человек  далекий  от  магии, как Себастьян,  для  любой  Морд-Сит
окажется коротким кровавым развлечением...
     Толпы  людей все редели,  и скоро  Дженнсен достигла границы рынка. Она
подошла к последней лавчонке,  где  торговал долговязый человек, продававший
кожаную упряжь  и подержанные  принадлежности  для повозок.  Весь  товар был
навален  на  телегу,  за  которой  уже   простиралось   открытое   безлюдное
пространство. Бесконечная  вереница людей двигалась  по дороге  на юг. Вдали
были  видны  проселки,  ответвляющиеся на  юго-запад  и юго-восток. Ни  одна
дорога не вела на запад.
     Несколько человек взглянули  на Дженнсен,  когда она отправилась  в  ту
сторону,  куда  клонилось  солнце.  Однако  никто за  ней  не последовал,  и
Дженнсен  почувствовала  облегчение,  когда  поняла,   что  осталась   одна.
Пребывание  среди  людей,  как  она  всегда  и  опасалась,  принесло  только
несчастья.  Рыночная площадь  в  скором  времени  осталась  позади. Дженнсен
просунула  руку под плащ, нащупала вселяющий уверенность нож. Он был теплым.
Будто живое существо, а не серебро со сталью...
     По крайней мере, вор  взял только деньги.  Если бы ей дали  возможность
выбирать, она  и предпочла бы остаться с ножом. Всю свою  жизнь она прожила,
не имея  большого количества денег, -- ведь они с матерью всем  обеспечивали
себя  сами. Но  нож среди средств к  существованию  играл немаловажную роль.
Человеку нужны деньги, если  он  живет во дворце. Если  же ты живешь в лесу,
тебе необходим нож, и ей никогда в жизни не доводилось иметь ножа лучше, чем
этот...
     Дженнсен задумчиво коснулась пальцами рельефных завитков у буквы "Р" на
рукояти. И подумала, что некоторым  людям нож, пожалуй, нужен, даже если они
живут во дворце.
     Она обернулась  и с облегчением обнаружила, что  следом никто  не идет.
Дворец казался  отсюда совсем  небольшим,  а  люди  --  медленно движущимися
муравьишками.  Как приятно было находиться вдали  от этого места!.. Впрочем,
Дженнсен  знала,  что  туда  еще  придется  вернуться.  Если   она  намерена
освободить Себастьяна...
     Чтобы хоть  на время  защититься  от ледяного  ветра,  она пошла спиной
вперед, внимательно оглядывая громоздящиеся со всех  сторон скалы  и  мощную
каменную стену,  окружающую  дворец.  Отсюда хорошо была  видна  дорога,  по
которой  они с  Себастьяном прибыли  во дворец.  Через ущелье,  пересекающее
дорогу, был перекинут мост.  Сейчас он был поднят. Проникнуть во  Дворец  --
если  у вас  нет туда  приглашения -- было весьма и  весьма трудно. Дженнсен
надеялась, что  попасть на прием  к Алтее будет попроще.  Где-то там, в этом
сложном комплексе  дворцовых зданий,  находился  сейчас  захваченный в  плен
Себастьян. Интересно, считает ли он, что его бросили на произвол судьбы?..
     Дженнсен начала шепотом произносить молитву милостивым духам,  прося их
не лишать его надежды. А еще лучше, чтобы добрые духи каким-то образом  дали
Себастьяну знак о том, что она собирается вызволить его из плена...
     Устав идти спиной вперед, она развернулась.  Идти  сразу стало труднее.
Дженнсен захлебывалась  от сильного  ветра.  А иногда  он швырял ей  в глаза
песок.
     Земля вокруг была совершенно высохшая, пейзаж -- унылый. То тут, то там
среди   рыжины  пробивались  пятна  темно-коричневого  цвета,   словно  сюда
набросали  крепкой  чайной заварки. Растительность  попадалась  редко,  и  в
основном это были низкорослые чахлые растения с темными и ломкими стеблями.
     На западе  возвышалась зубчатая гряда  гор.  Одна из  вершин  в центре,
похоже,  была покрыта  снегом, но против  солнца  рассмотреть  что-либо было
трудно. И совершенно невозможно было представить расстояние до  нее: слишком
непривычной  для  Дженнсен была местность.  Ясно одно  --  до гор  идти  как
минимум несколько  часов.  А то  и несколько дней. Хорошо  хоть, не придется
тащиться по снегу, как на пути в Народный Дворец!..
     Была и еще  одна  проблема: даже зимой человеку  нужна вода. Конечно, в
болоте воды будет предостаточно. Но и до болота неизвестно сколько шагать. И
Дженнсен еле слышно, шепотом, попросила духов, чтобы путь оказался как можно
короче, пусть даже дорога пролегает через болота.  Хотя, конечно,  болота --
не то место, где бы она хотела сейчас оказаться...
     И  тут  сквозь ветер до нее  донесся какой-то грохот.  Она обернулась и
увидела  далеко  позади  столб  пыли.  Вскоре  Дженнсен разглядела, что в ее
сторону направляется какая-то повозка.
     Девушка быстро осмотрела местность вокруг, пытаясь обнаружить местечко,
где  можно  спрятаться.  Ей  пришло в голову,  что ее  преследует долговязый
мужчина с рынка. Наверное, он  решил дождаться, пока она останется  в полном
одиночестве, и напасть на нее.
     Она бросилась бежать. Поскольку повозка приближалась со стороны Дворца,
Дженнсен рванулась на запад, к горной  гряде. Воздух был  настолько холоден,
что обжигал горло. Вокруг простиралась  ровная долина,  и не  было ни  одной
рытвины,  где можно спрятаться.  Дженнсен  сосредоточила  внимание  на горах
впереди и  продолжала  мчаться  к  ним,  напрягая все  свои силы,  хотя  уже
понимала, что горы находятся слишком далеко...
     И остановилась.
     До чего же глупо она себя ведет! Ведь лошадей все равно не обгонишь...
     Дженнсен согнулась, опершись руками в колени, пытаясь выровнять дыхание
и наблюдая, как приближается повозка.  Если кто-то решил напасть на  нее, то
бежать, выбиваясь из сил, попросту неразумно.
     А может, за нею и вообще не гонятся... Может, кто-то возвращается домой
и знать  не  знает, что она шагает  впереди. Ведь  она-то  заметила  повозку
только по шуму да поднятой пыли.
     Но тут Дженнсен пронзила мысль, от которой  она похолодела: а  вдруг за
ней скачет какая-нибудь Морд-Сит,  которая пытками успела добиться признания
от Себастьяна?.. Может быть, претерпевая невыносимые муки, он уже выдал  имя
своей спутницы. Ведь он все знал о ней. Он знал, что Даркен Рал -- ее  отец.
Он знал, что Ричард Рал -- ее сводный брат. Он знал, что она собирается идти
к колдунье за помощью.
     Может, они пообещали ему, что прекратят пытки,  если  Себастьян  выдаст
ее... Может, мчащаяся сзади  повозка полна ухмыляющихся д'харианских солдат,
готовящихся  схватить  ее... Может, кошмар только должен начаться...  Может,
пришел день, которого она страшилась всю свою жизнь...
     Она  боялась  даже  помыслить о  том,  что  будет,  если  кто-то начнет
методично с хрустом ломать ей кости.
     Жгучие слезы выступили  на  глазах, и Дженнсен  сунула  руку  под плащ,
проверяя,  как  выходит  из  ножен  нож.  Она  слегка  выдвинула  его, затем
задвинула назад, услышав  вселяющий уверенность металлический  щелчок, когда
нож вернулся в ножны. И пошла вперед, ожидая, когда же ее нагонит повозка.
     Минуты ползли  медленно. Девушка изо всех сил старалась держать  себя в
руках и  мысленно  вспоминала уроки  матери  по обращению  с ножом. Дженнсен
находилась  в  одиночестве,  но  не была  беспомощной. Она  знала, что  надо
делать.
     Конечно, если в повозке слишком много людей, то ее уже ничто не спасет.
Ведь в родном доме эти люди схватили ее, и не окажись рядом Себастьяна...
     Когда она  снова обернулась, повозка уже неслась прямо на нее. Дженнсен
чуть расставила ноги и приоткрыла полы плаща,  чтобы суметь быстро выхватить
нож. Неожиданная атака  может стать ее союзником,  единственным из тех, кого
она сейчас может призвать под свои знамена...
     Повозка подъехала ближе. В ней находился крупный светловолосый мужчина.
     Он  осадил  лошадей,  мелкие камни брызгами  разлетелись из-под  колес,
поднялась пыль. А когда пыль улеглась, Дженнсен  разглядела смущенную кривую
улыбку. Это был тот человек с  рынка,  что  торговал рядом  с  Ирмой  и  дал
Дженнсен выпить вина. Он был один.
     Не  уверенная  в  его  намерениях,  Дженнсен заговорила  резким  тоном,
по-прежнему держа руку наготове.
     -- Что вы здесь делаете?
     Он все еще улыбался.
     -- Я приехал сюда, чтобы отвезти вас.
     -- А где же ваши братья?
     -- Они остались там, на рынке.
     Дженнсен ему не поверила. У него не могло быть причины отвозить ее куда
бы то ни было.
     -- Спасибо, но, думаю, вам  лучше вернуться. --  Она снова  тронулась в
путь.
     За спиной послышался глухой стук:  мужчина спрыгнул с повозки. Дженнсен
тут же повернулась к нему лицом.
     -- Послушайте... -- он помялся.  -- Я никогда не смогу чувствовать себя
спокойно...
     -- Почему?
     --  Я никогда  не прощу себе, что  позволил вам  отправиться на  верную
смерть. А без еды и воды так оно и будет... Вы сказали, что существуют такие
вещи, которые делать необходимо, иначе жить вообще не стоит. У меня не будет
мира в  душе, если  вы отправитесь  на верную  смерть. --  Его настойчивость
сменилась нерешительностью,  и он продолжал почти умоляюще: -- Забирайтесь в
повозку, я отвезу вас.
     -- А как же ваши братья? Ведь вы не соглашались дать мне лошадь, потому
что вам надо было возвращаться домой.
     Он засунул большие пальцы за пояс:
     -- Знаете,  мы  сегодня  заработали  кругленькую  сумму.  Джо и Клейтон
решили  немного  поразвлечься  там,  возле Дворца. А  все  потому, что  Ирма
продавала свои  колбаски рядом с нами. --  Он пожал плечами. -- Она  помогла
нам хорошо заработать,  и  это  дает  мне  возможность помочь вам.  Ведь она
забрала ваших лошадей и припасы. Думаю, подвезти вас -- это самое малое, чем
я могу помочь.  Ну,  как бы  слегка возместить ваши потери...  Всего-навсего
отвезу вас. Это ведь не рисковать жизнью или что-нибудь в этом роде.  Просто
чуть-чуть помогу, как пытаюсь помогать всем, кто в этом нуждается.
     Конечно, Дженнсен нужна  была  помощь, но она  очень боялась довериться
незнакомому человеку.
     -- Меня зовут Том, -- сказал он,  словно прочитав  ее  мысли. -- Я буду
благодарен, если вы позволите мне помочь вам.
     -- Что вы имеете в виду?
     --  Ну... вы же сказали... существуют вещи, которые нужно делать,  даже
если  будет  риск для  жизни...  чтобы в жизни  было больше  смысла.  --  Он
украдкой  взглянул  на  рыжие  кудри  под  ее  капюшоном,  а  потом  добавил
торжественным тоном. --  Таким образом, я выражу вам...  благодарность, если
сделаю что-нибудь в этом роде.
     Она отвела взгляд первой:
     -- Меня зовут Дженнсен. Но я не...
     -- Тогда поехали! У меня есть немного вина...
     -- Я не люблю вино. От него хочется пить. Он пожал плечами:
     -- Есть и вода, сколько хотите. А еще я захватил с собой пирог с мясом.
Клянусь, он еще теплый, если вы возьметесь за него прямо сейчас.
     Дженнсен изучающе смотрела в его глаза, голубые, как у ее отца-выродка.
Однако в глазах этого человека была простодушная искренность.  И  его улыбка
была застенчивой, а вовсе не наглой.
     -- Неужели у вас нет жены, к которой надо возвращаться?
     На этот раз Том покраснел, опустил глаза и уставился в землю:
     -- Нет, госпожа. Я не женат. Я много  разъезжаю  и не могу представить,
чтобы   какая-нибудь  женщина  согласилась  на  такую  жизнь.   Кроме  того,
постоянные  разъезды не  дают мне возможности завести  знакомство достаточно
долгое,  чтобы  начать  помышлять  о  женитьбе.   Когда-нибудь,  конечно,  я
постараюсь найти  женщину, которая  захочет разделить  со мной  жизнь, такую
женщину, которая заставит меня улыбаться, такую, которой я буду по нраву.
     Дженнсен  была удивлена  тому,  что  вопрос вызвал у него такое чувство
стыда. По-видимому, смело заговорив с ней, он преодолел природную робость. И
хотя  он  был по натуре человеком приветливым,  но, оказывается,  болезненно
застенчив.  Робость  этого сильного  человека перед  нею, одинокой девушкой,
успокоила Дженнсен, и ее страх пропал.
     -- Если это не причинит ущерба вашим делам и заработку...
     --  Не  причинит, -- перебил  он. --  Нисколько! --  Он махнул  рукой в
сторону рыночной площади.  -- Мы сегодня получили  хорошую  прибыль  и можем
позволить  себе  немного  отдохнуть.  Мои  братья  не  возражали.  Мы  много
разъезжаем  и  покупаем  всякие  товары,  которые  попадаются...  если  цена
выгодная... не  только  вино,  но  и  ковры, а  весной --  цыплят,  а  потом
перепродаем. И для братьев немного отдохнуть от всего этого будет только  на
пользу.
     Дженнсен кивнула:
     -- Пожалуй, я воспользуюсь вашей помощью, Том.
     Он сразу посерьезнел:
     -- Конечно!  Ведь на  карту поставлена жизнь человека. -- Том взобрался
на повозку и протянул руку. -- Осторожней, госпожа!
     Она  ухватилась  за эту  огромную  лапу  и  поставила ногу  на железную
ступеньку:
     -- Меня зовут Дженнсен, Том.
     -- Да,  вы уже  говорили, госпожа.  -- Он бережно усадил ее на сиденье,
вытащил откуда-то несколько одеял и несмело положил ей на колени.
     Дженнсен   расправила   одеяла   и   с   признательностью   улыбнулась,
почувствовав, как сразу стало тепло. Том тут  же  извлек из повозки сверток,
ухмыльнулся своей смущенной кривой ухмылкой и вручил  Дженнсен завернутый  в
белую  тряпицу пирог.  Пирог и  в  самом  деле все  еще  был  теплым. Следом
появился кожаный бурдюк с водой.
     -- Если предпочитаете,  можете ехать сзади.  Я взял с собой кучу одеял,
чтобы вы не замерзли. Сзади вам будет удобнее, чем на деревянном сиденье.
     --  Мне пока  и  здесь хорошо, -- не  согласилась Дженнсен. -- Когда  я
верну свои вещи и деньги, я заплачу вам. Том взялся за вожжи:
     -- Да, если вы так хотите. Но я вовсе не настаиваю.
     -- Да,  я  так  хочу,  --  сказала  Дженнсен,  и  повозка,  качнувшись,
тронулась в путь.
     Вскоре Том свернул к северу.
     К Дженнсен тут же вернулись все ее подозрения:
     -- Что вы делаете? Куда я, по-вашему, направляюсь?
     Он посмотрел на нее с немалым удивлением:
     -- Вы ведь говорили, что хотите добраться до дома Алтеи, не так ли?
     -- Да,  но  мне  говорили, надо  двигаться на  запад... --  И  Дженнсен
объяснила, как собиралась идти.
     -- Ага, -- сказал он,  выслушав. -- Так тоже можно,  но потратите целый
лишний день.
     --  Зачем  же тогда эта женщина рассказывала  мне про  дорогу,  которая
займет больше времени?
     -- Наверное,  потому что именно таким путем  ходят к Алтее  те,  кто не
спешит.
     -- А зачем они ходят путем, который занимает больше времени?
     -- Люди ходят так, потому что боятся болота. Длинный путь тоже приведет
вас  к дому Алтеи, и не надо будет забираться  в трясину. Вероятно,  это был
единственный путь, известный той женщине. Но так будет быстрее.
     Дженнсен пришлось  ухватиться за  поручни,  чтобы  удержаться, так  как
полупустую  повозку,  предназначенную для перевозки  тяжелых  грузов, сильно
раскачивало  на  рытвинах.  Том  оказался прав: на  деревянном  сиденье было
слишком жестко.
     -- А разве мне не следует бояться болота? -- наконец спросила она.
     -- Полагаю, следует.
     -- Тогда  почему  же мы  должны  ехать этим путем? Том  бросил  быстрый
взгляд на ее волосы:
     -- Вы сказали, на карту поставлена человеческая жизнь. --  В его голосе
не осталось  и следа  былой робости. --  Эта  дорога  займет  намного меньше
времени, мы срежем крюк. Проблема лишь в том, что на пути будет болото.
     -- А разве преодоление болота не займет больше времени?
     -- Поверьте мне, вы выиграете целый день. То есть в оба конца сбережете
два дня
     Дженнсен не любила болота. Вернее, она не любила тварей, которые жили в
болотах.
     -- Это намного опасней?
     -- Вы бы не отправились  в путь без припасов, если бы это не было делом
жизни или  смерти.  Раз вы готовы были рискнуть своей жизнью, значит, хотели
выиграть  побольше времени. Конечно, я могу  отвезти вас  и более безопасным
путем. Решайте сами, но это будет на два дня дольше.
     --  Да, вы правы.  -- От лежавшего на  коленях  Дженнсен пирога с мясом
веяло уютной теплотой.  Как  было приятно взять его в руки!.. Наверное, этот
Том заботливый  человек, раз захватил с собой пирог. -- Спасибо вам, Том! Вы
подумали даже о том, как затратить меньше времени. Он снова глянул на нее:
     -- Чья жизнь в опасности?
     -- Одного моего знакомого.
     -- Должно быть, он -- хороший знакомый.
     -- Да... Если бы не он, меня бы давно уже не было в живых.
     Том промолчал.
     Фургон  катился в  сторону  от  темной полосы гор,  виднеющихся  вдали.
Дженнсен с тревогой размышляла о том,  что может обнаружиться  в болоте.  Но
еще сильнее  она беспокоилась о  Себастьяне. Что  с ним  будет, если  она не
получит помощь от Алтеи как можно скорее?
     -- Долго это? -- спросила она. -- Долго нам добираться до болота?
     Спутник сконфуженно посмотрел на нее:
     -- Простите, Дженнсен, но точно я не знаю. Я никогда раньше не бывал  у
Алтеи.
     -- Ну, хотя бы примерно...
     -- Думаю, дорога не займет больше одного дня туда и одного дня обратно,
но  это только мои предположения. Ну  и то время,  что  вы  пробудете там, у
Алтеи. -- Он опять смутился. -- Я провожу вас до самого ее дома.
     Дженнсен  вдруг пришло  в голову, что будет лучше, если Том  не узнает,
кто она такая и что ей  надо от колдуньи.  Иначе желание помочь улетучится у
него в одно мгновенье.
     Но  причина,  почему  ему не  стоит  идти к  Алтее,  должна  быть очень
обоснованной, иначе у него могут появиться подозрения.
     Она помотала головой:
     -- Я думаю,  будет лучше, если вы останетесь с лошадьми. Если вы будете
ехать  всю  ночь,  вам  понадобится отдых,  чтобы  быть готовым  отправиться
_назад_, когда я вернусь. Это сбережет нам время.
     Поразмыслив над ее словами, он кивнул:
     -- В этом есть смысл. Но все же я мог бы...
     -- Нет.  Я очень вам признательна за все, что вы для меня делаете, но я
не  могу вам  позволить рисковать своей жизнью, как рискую  я. Самая  лучшая
помощь  будет,  если вы  окажетесь  готовы отправиться  назад, как только  я
вернусь.
     Ветер трепал светлые волосы спутника, пока он обдумывал ее слова.
     -- Хорошо, -- сказал он наконец. -- Я рад помочь хотя бы в этом. А куда
вы направитесь от Алтеи?
     -- Снова во дворец, -- сказала Дженнсен.
     --  Тогда,  если  удача  нас  не  покинет,  я  привезу  вас  во  Дворец
послезавтра.
     Для Себастьяна  это означало  три дня  ожиданий. Впрочем, она не знала,
есть ли у него эти три дня. Или три часа. Или даже три минуты.
     Однако, поскольку существовал хоть какой-то шанс,  что он  все еще жив,
то она должна отправиться в болото.
     Несмотря на опасения по поводу предстоящего  ей  дела,  Дженнсен отдала
должное пирогу,  который  оказался  необычайно  вкусным.  Конечно,  она была
настолько голодна,  что для нее  сейчас показалась бы  вкусной даже болотная
тина.
     -- Луна появится довольно скоро после заката, -- сказал Том. -- Значит,
будет  хорошо  видно,  и  я  смогу  ехать  ночью. Сзади  полно  одеял. Когда
стемнеет,  вам надо перебраться туда и хорошенько выспаться перед завтрашним
днем.  Утром  я  тоже  смогу  соснуть, пока вы  сходите  к  Алтее.  А  когда
вернетесь, я  опять смогу  ехать всю ночь  и доставлю вас  прямо  к  Дворцу.
Надеюсь, что таким образом мы выиграем много времени.
     Дженнсен  сидела,  покачиваясь в  такт  с  движением повозки,  рядом  с
человеком,  которого встретила совсем недавно и который спешил помочь  тому,
кого даже не знал.
     -- Спасибо вам, Том. Вы -- добрый человек.
     Он ухмыльнулся:
     -- Моя мама всегда так говорила.
     Когда она откусила еще кусок пирога, он добавил:
     -- Я  надеюсь,  что лорд  Рал думает  так же. Вы скажете это ему, когда
увидите его, ладно?
     Дженнсен не  знала,  что он имеет  в виду, но  переспросить  побоялась.
Раздумывая над о