знак стражникам, и те вывели
     посла из Зала Совета. Она знала то, что произойдет с жителя
     ми Мардонии,  если Орден нападет первым. Она также знала, что Ричард не
станет  рисковать  жизнью союзников только для того, чтобы взять  Ренвольд и
таким образом его спасти. Слиш
     ком  уж далеко  стоит  этот маленький  город. Она  сама  отговорила  бы
Ричарда от этой затеи, как любой из его генералов.
     Мардония  обречена;  ее  нейтралитет притянет  Орден,  как  запах крови
притягивает волков.
     Она  бывала в Ренвольде.  Его стены действительно были внушительны.  Но
они не были неуязвимы. Ордену служили волшебники, такие как Марлин. Стены не
выдержат огня  волшебника, и маги, защищая Ренвольд, ничего не смогут с этим
поделать.
     Кэлен выбросила из  головы мысли о  Мардонии  и  вызвала представителей
королевского двора Греннидона.
     -- Что решил Греннидон? -- сурово спросила она.
     Вальтер Кольбейн кашлянул, а его сестра сказала:
     --  Греннидон, великое  королевство,  страна  обширных  полей,  которые
дают...
     Кэлен оборвала ее:
     -- Я спросила, что решил Греннидон?
     Леонора сделала  движение, словно мыла руки. В глазах  Кэлен она видела
твердую решимость.
     -- Королевский дом подписывает капитуляцию, Мать-Исповедница.
     -- Благодарю, Леонора.  Мы  рады  за  вас  и  за ваш народ. Пожалуйста,
проследите,  чтобы   моим  офицерам   была   предоставлена   вся-информация,
необходимая для координации совместных действий.
     --  Да, Мать-Исповедница.  -- Она запнулась. -- МатьИсповедница,  нашей
армии придется штурмовать стены Ренвольда, чтобы захватить Мардонию?
     Греннидон был расположен к северу от  Мардонии, и оттуда  было  удобнее
всего  атаковать  Ренвольд, но Кэлен понимала, что Греннидону будет  неловко
воевать  с прежним торговым партнером.  Более того, многие члены Совета Семи
были женаты на принцессах королевского дома Кольбейнов.
     -- Нет. Ренвольд -- это живой мертвец. Стервятники
     обглодают его дочиста. В то же время торговля с Мардонией
     запрещена. Мы торгуем только с теми, кто на нашей стороне.

     -- Да, Мать-Исповедница.
     -- Мать-Исповедница, -- вставил Вальтер, ее брат. --
     Мы хотели бы обсудить с Магистром Ралом некоторые усло
     вия. У нас есть что предложить его вниманию.
     -- Капитуляция безоговорочна, и обсуждать нечего. Ма
     гистр Рал просил меня напомнить вам, что никаких перегово
     ров не будет. Или вы санами, или вы против нас. Желаете ли
     вы взять назад ваше предложение капитуляции, прежде чем
     будут подписаны документы, и связать судьбу вашей страны с
     Мардонией?
     Вальтер поджал губы и глубоко вздохнул.
     -- Нет, Мать-Исповедница.
     -- Благодарю. Когда у Магистра Рала будет время --
     надеюсь, это случится скоро, -- он захочет услышать, что вы
     скажете в качестве полноправного члена Д'Харианской импе
     рии. Только не забывайте, что отныне вы часть Д'Хары, а
     он -- Владыка Д'хары, повелитель этой империи.
     Она обращалась к ним с меньшим уважением, нежели к
     представителям двух маленьких государств; делать иначе озна
     чало бы вселять в них пустые надежды и нарываться на непри
     ятности. Леонора и Вальтер относились к числу дипломатов,
     которые неизменно просили предоставить им красные покои.
     После того как Кэлен отказалась пойти на уступки, напря
     жение покинуло Вальтера и Леонору. Кольбейны могли стойко
     вести переговоры, но, придя к соглашению и дав слово, они
     никогда не оглядывались назад и не переживали из-за того,
     что могло бы быть. Благодаря этому качеству на них можно
     было положиться.
     -- Мы понимаем, Мать-Исповедница, -- сказал Вальтер.
     -- Да, -- добавила его сестра, -- и будем ждать того дня,
     когда Имперский Орден больше не будет угрожать нашему
     народу.
     --  Благодарю  вас  обоих.  Я понимаю,  что  мои  слова  показались вам
резкими, но знайте -- мы рады, что вы и ваш народ присоединились к нам.

     Они отошли,  чтобы подписать  бумаги и поговорить  с офицерами, а Кэлен
перевела внимание на Тристана Башкара, представителя Джары.
     -- Министр Башкар, каково решение Джары?
     Тристан Башкар был членом королевской фамилии Джары. В этой стране пост
министра  считался  одним  из  самых  почетных.  Он   был   единственным  из
дипломатов,  который обладал  полномочием  самостоятельно  изменить  решение
своего короля, если бы счел аргументы достаточно вескими.
     Он выглядел ровно на свои тридцать с небольшим лет, и это  помогало ему
скрывать  за  внешностью  свой  острый ум.  Расположив  к  себе  собеседника
приятной улыбкой, яркими карими глазами и сладкоречивой лестью, он добивался
уступок прежде, чем люди успевали это понять.
     Он отбросил волосы со лба и развел руками:
     --  Мать-Исповедница,  боюсь,  что  ответить  "да"  или  "нет" довольно
непросто, но ручаюсь, что мы не питаем вражды к империи Д'Хары и восхищаемся
мудростью  Магистра Рала и, разумеется,  вашей.  Мы всегда учитывали  советы
Матери-Исповедницы.
     Кэлен вздохнула:
     -- Тристан, я не в том настроении, чтобы играть в ваши любимые игры. Мы
с вами не раз фехтовали словами в  этом  зале, но сегодня прошу вас обойтись
без этого.
     Как член  королевской фамилии он был хорошо обучен искусству  войны, не
раз  в  прошлом отличился  в  сражениях.  Он  был  широкоплеч  и высок,  его
непринужденная улыбка неизменно  несла в  себе  игривый оттенок, которым  он
прикрывал  угрозу, если она была -- а такое  порой случалось. Кэлен, образно
выражаясь, никогда бы не повернулась к Тристану Башкару спиной.
     Он небрежным движением  расстегнул темно-синий плащ и положил  руку  на
бедро. На его поясе блеснул кинжал в изыс
     канных ножнах. Поговаривали, что в сражении Тристан предпо
     читал кинжал мечу. Еще ходили слухи, что, убивая врагов, он
     испытывал зверское удовольствие.
     -- Мать-Исповедница, признаю, что в прошлом я был
     сдержан в определении нашей позиции -- ради того, чтобы
     оградить наш народ от алчности соседей, -- но теперь все
     изменилось. Видите ли, наш взгляд на сложившуюся ситуацию...
     -- Мне это неинтересно, -- перебила Кэлен. -- Я хочу
     только знать, за нас вы или против. Если вы против, даю вам
     слово, Тристан, что уже утром наши войска отправятся к Сан
     дилару и вернутся оттуда либо с подписанной безоговорочной
     капитуляцией, либо с головами членов королевской фамилии на
     пиках.
     Генерал Болдуин с кельтонской армией сейчас в Эйдинд
     риле. Я пошлю их. Кельтонцы никогда не подводят свою коро
     леву и не останавливаются, пока ее воля не будет исполнена.
     Теперь я -- королева Кельтона. Вы хотите сражаться с войс
     ками генерала Болдуина?
     -- Разумеется, нет, Мать-Исповедница. Мы вообще не
     желаем сражаться, но если вы позволите мне высказаться до
     конца...
     Кэлен хлопнула рукой по столу, заставив его замолчать.
     -- Когда Эйдиндрил был во власти Имперского Ордена,
     Джара шла на поводу у Ордена.
     -- Как и Д'Хара в то время, -- мягко напомнил он ей.
     Кэлен впилась в него взглядом.
     -- Совет по требованию Ордена обвинил меня в преступ
     лениях, которых я не совершала. Волшебник Рэнсон, из Орде
     на, призвал к смертному приговору. Советник Джары сидел за
     этим столом и голосовал за смертную казнь.
     -- Мать-Исповедница...
     Кэлен показала пальцем на кресло справа от себя:
     --  Он сидел тут и требовал  смерти. --  Она посмотрела  в карие  глаза
Тристана. -- Если вы приглядитесь, то, наверное, еще сможете различить пятно
у подножия стола.  Когда Ричард  освободил  Эйдиндрил, он казнил советников,
изменив
     ших  своему долгу и Срединным Землям. То  пятно, о котором я говорю, --
кровь советника Джары. Я слышала, что Ричард разрубил его надвое  -- так был
он возмущен предательством по отношению ко мне и  ко всем  народам Срединных
Земель.
     Тристан вежливо молчал, лицо его оставалось спокойным.
     --  Мать-Исповедница,  этот  советник  не был  уполномочен  королевской
фамилией говорить за Джару. Он был марионеткой Ордена.
     -- Тогда присоединитесь к нам.
     --  Мы хотим и  собираемся это сделать. Фактически  мне даны полномочия
заявить о нашем согласии.
     -- Чего бы  вы  ни  хотели выгадать  на  этом, Тристан,  вы  ничего  не
добьетесь.  Условия  для  всех  одинаковы,   и  никто   не  получит  никаких
привилегий.
     -- Мать-Исповедница, а что, выслушать меня до конца  тоже расценивается
как привилегия?
     Кэлен вздохнула.
     -- Давайте покороче и имейте в  виду, Тристан, что ваша  улыбка на меня
не действует.
     Тем не менее он улыбнулся.
     -- Как  член  королевской  фамилии  я  имею  право и  власть  подписать
капитуляцию Джары и присоединиться к вам.  Учитывая, какой перед нами выбор,
наше желание таково.
     -- Тогда действуйте.
     -- Но красная луна нарушила наши планы.
     Кэлен выпрямилась на кресле.
     -- Какое отношение это имеет к вам?
     -- Мать-Исповедница, Джавас Кедар, наш звездочет, имеет
     большое влияние на королевскую семью. Когда обсуждался
     вопрос о капитуляции, он искал ответа у звезд, и, по его мне
     нию, звезды благоприятствовали принятому нами решению. Но
     перед моим отъездом Кедар сказал, что, если обстоятельства
     изменятся, звезды подадут знак, и велел следить за небом.
     Красная луна заставила меня задуматься.
     -- Луна -- это не звезды.

     -- Луна тоже на небе, Мать-Исповедница. Кедар основы
     вает свое мнение и на лунных знамениях.
     Кэлен снова вздохнула:
     -- Тристан, неужели вы позволите своему народу погиб
     нуть из-за какого-то суеверия?
     -- Нет, Мать-Исповедлица. Но честь не позволяет мне
     пренебрегать верованиями моего народа. Магистр Рал гово
     рил, что капитуляция не означает, что мы должны отказаться
     от наших обычаев и верований.
     -- Тристан, у вас отвратительная привычка пропускать
     мимо ушей то, что вам не хочется слышать. Ричард сказал, что
     странам придется отказаться от своих обычаев, если эти обы
     чаи могут повредить общему делу, и что они не должны идти
     вразрез с единым для всех законодательством. Вы переступае
     те опасную черту.
     -- Мать-Исповедница, мы никоим образом не хотим иска
     жать его слова или переступать какую-то там черту. Я прошу
     только немного времени.
     -- Времени? На что вам время?
     -- Время на то, Мать-Исповедница, чтобы убедиться в
     том, что красная луна не является дурным предзнаменованием.
     Я мог бы съездить обратно в Джару и посоветоваться с Кеда
     ром или просто подождать здесь, пока мне не станет ясно, что
     красная луна не предвещает опасности.
     Кэлен знала, что джариадцы, и особенно королевская фа
     милия, фанатично верят в астрологию. Тристан был большим
     бабником, но Кэлен знала, что, если самая прекрасная женщи
     на откроет  ему объятия,  он  сбежит  от нее, если  будет считать,  что
звезды этого не одобряют.
     На поездку в Джару и обратно у него уйдет по меньшей мере месяц.
     -- Сколько  вы  собираетесь ждать, прежде чем  будете  способны принять
решение?
     Он задумчиво нахмурила.

     -- Если  с Эйдиндрилом ничего не случится в течение двух недель, я буду
считать, что знамение не было дурным.
     Кэлен опять побарабанила пальцами по столу.
     -- Я даю вам две недели, Тристан. И ни днем больше.
     --  Благодарю  вас,  Мать-Исповедница, и  молю  духов, чтобы через  две
недели мы могли бы скрепить наш союз с Д'Харой. --  Он поклонился. --  Всего
наилучшего, Мать-Исповедница. Надеюсь, звезды будут нам благоприятствовать.
     Он пошел прочь, но снова обернулся:
     --  Кстати, может  быть, вы подскажете, где я  могу остановиться на это
время. Наш дворец сгорел во время вашей битвы с Защитниками Паствы. Учитывая
причиненный Эйдиндрилу ущерб, я затрудняюсь сам подыскать себе резиденцию.
     Кэлен  понимала,  к  чему он клонит: ему хотелось быть  поближе,  чтобы
видеть, не вызовет ли  у звезд недовольства правление  Д'Хары. Этот  человек
слишком много о себе возомнил, считая, что он умнее, чем есть на самом деле.
     Кэлен улыбнулась:
     -- О  да, разумеется. Я  знаю, куда  вас  поселить. Вы останетесь прямо
здесь,  во дворце Исповедниц, и  нам будет удобнее присматривать за вами эти
две недели.
     Он застегнул плащ.
     -- Благодарю  вас,  Мать-Исповедница,  за гостеприимство.  Лучшего я  и
пожелать бы не мог.
     -- И поскольку вы гость в моем доме, Тристан, должна  предупредить вас,
что, если вы даже пальцем, не говоря уж о чем-нибудь другом, прикоснетесь  к
какой-нибудь из моих женщин, я  лично прослежу,  чтобы это что-нибудь другое
вам отрезали.
     Он добродушно рассмеялся:
     -- Мать-Исповедница,  никогда не думал, что вы верите сплетням обо мне.
Боюсь, мне  частенько  приходится  подкреплять  монетами  свое  обаяние.  Вы
ошибаетесь, если думаете, что я пользуюсь большим успехом у женщин. Если я
     нарушу  ваши  правила,  можете  предать  меня  суду   и  наказать,  как
пожелаете.
     Суд.
     Ричард сказал, что те, кто спрятал Храм Ветров, тоже были преданы суду.
В  замке Волшебника хранились протоколы всех  заседаний суда.  Она ни разу в
них не заглядывала, но ей  о  них говорили. Возможно, из протокола заседания
удастся узнать, что произошло с Храмом Ветров.
     Глядя вслед Тристану Башкару, Кэлен думала о Ричарде. Неужели ему снова
придется потерять брата?
     Кэлен знала почти всех женщин, работавших во дворце Исповедниц. Все они
уважали Ричарда как человека чести. Ей  не хотелось думать, что  они  станут
жертвами человека, который спекулирует на их доверии к Ричарду.
     Ей  стало жаль  Ричарда. Он  надеялся,  что Дрефан  будет  ему  братом,
которым можно гордиться. Кэлен надеялась, что от Дрефана по крайней мере  не
будет неприятностей. Она вспомнила, как он щупал Кару.
     Кэлен повернулась к Морд-Сит:
     -- Еще трое с нами, один против и один еще не решил.
     Кара заговорщицки улыбнулась.
     --  Сестра  эйджила должна быть способна вселить страх в сердце  людей.
Мать-Исповедница, вы вполне достойны носить эйджил. Иногда мне казалось, что
я слышу, как у них стучат зубы.

ГЛАВА 27
     Оружие и доспехи солдат, идущих за Ричардом по
     крутой каменной улице, ритмично позвякивали. Кро
     шечные домики, в  основном  трех-  или  четырехэтажные,  жались друг  к
другу. Верхние этажи так нависали над нижними, что неба почти не было видно.
Это была самая мрачная часть города.
     Выздоровевшие солдаты превозносили  Ричарда как  великого волшебника, и
он чувствовал себя неловко от проявления их восторгов. В конце концов, он не
сделал ничего особенного, просто велел им пить известные лекарства и никакой
магией при этом не пользовался.
     Он  пытался объяснить им, что их вылечили  самые обычные  вещи,  но они
ничего  не  хотели слышать. Они  ждали от него магии  и, с  их точки зрения,
получили  ее.  В конце  концов  Ричард оставил  попытки что-либо объяснить и
просто  кивал  в  ответ  на  их  благодарность.  Пойди  они к  травнику,  то
выздоровели бы точно так же, да еще и жаловались бы на цены за травы.
     Впрочем, ему было  приятно сознавать, что  для разнообразия он  вылечил
людей. В последнее время ему больше приходилось убивать, а не лечить. Теперь
он понимал, что  чувствует Надина, когда ее травы и настойки поднимают людей
на ноги

     Его предупреждали, что волшебники нуждаются в равно
     весии. Все в мире уравновешено, особенно магия. Он давно
     уже не мог есть мяса -- его от него тошнило -- и подозревал,
     что таким образом его дар уравновешивает те убийства, кото
     рые ему приходится совершать. Ему нравилось думать, что
     помощь людям -- тоже своего рода компенсация за тяжесть
     дара боевого чародея.
     Хмурые люди жались по сторонам улицы. Угрюмые под
     ростки и молодые мужчины, завидев Ричарда и солдат, воро
     вато оглядывались и исчезали за углом.
     Ричард рассеянно потрогал расшитый золотом кошель на
     поясе. Этот кошель Ричард нашел в замке; он был набит бе
     лым волшебным песком. Волшебный песок представлял собой
     кристаллизовавшиеся кости магов, отдавших жизнь в Башнях
     Погибели, которые отделяли Древний мир от Нового. Своего
     рода дистиллированная магия. Белый волшебный песок прида
     вал силу начертанным на нем заклинаниям -- и добрым, и
     злым. Если на белом волшебном песке написать нужное закли
     нание, то можно даже призвать Владетеля.
     В другом кошеле, висящим на другой стороне пояса, лежал
     маленький кожаный мешочек с черным волшебным песком.
     Этот песок Ричард набрал сам в одной из Башен Погибели.
     Ни один волшебник со времени установки башен не мог взять
     хотя бы щепотку черного песка -- его способен взять лишь
     чародей, владеющий Магией Ущерба.
     Черный волшебный песок -- противоположность белого.
     Они нейтрализуют друг друга. Даже крупица черного песка
     поразит заклинание, написанное на белом, даже то, которое
     призывает  Владетеля.  Ричард  воспользовался  черным   песком,   чтобы
отправить дух Даркена Рала обратно в Подземный мир.
     Аббатиса  Аннелина  велела  ему беречь черный  песок  как  зеницу  ока,
сказала, что чайная ложка этого песка дороже целого королевства. А у Ричарда
его  куда больше. Он никогда не расставался  с этим мешочком и всегда держал
его под рукой.

     Для весны день  выдался  довольно холодным. На улице оборванные детишки
играли в прятки и, увидев внушительную  процессию, обрадовались неожиданному
развлечению.
     Но даже их веселье не вызвало у Ричарда улыбки.
     -- Здесь, Магистр Рал, -- сказал генерал Керсон.
     Он  показал на облупившуюся  дверь, чуть  утопленную  в  фасад  здания.
Небольшая вывеска гласила: "Меблированные комнаты Латертона".
     Крупный  мужчина,  сидящий с  бутылкой и сухим бисквитом за обшарпанным
деревянным  столом,   даже   не   обернулся.   Он  смотрел  в   пространство
покрасневшими глазами.  За  ним виднелась  лестница  наверх, в темный  узкий
коридор.
     -- Закрыто, -- пробормотал он.
     -- Ты Сайлас Латертон? -- спросил Ричард.
     Мужчина озадаченно посмотрел на него из-под нахмуренных бровей.
     -- Угу. А ты кто? Лицо твое мне вроде знакомо.
     --  Я Ричард  Рал.  Возможно, ты заметил мое сходство  с  моим  братом,
Дрефаном.
     --  Дрефаном... --  Сайлас наконец сообразил,  что  к  чему. С грохотом
опрокинув стул,  он вскочил и поклонился. --  Магистр Рал! Простите меня.  Я
вас не узнал. Я никогда вас раньше не видел! И не знал, что этот целитель --
ваш брат. Умоляю Магистра Рала о прощении...
     --  Покажи мне комнату,  где...  где была убита та  женщина,  --  велел
Ричард.
     Дважды поклонившись,  Сайлас  Латертон заспешил  наверх,  застегивая на
ходу рубашку. Ступеньки стонали и скрипели под его весом.
     Он остановился  перед дверью в самом  конце узкого коридора. Стены были
выкрашены красной  краской, и свечи не стене почти ничего не  освещали. Вонь
была омерзительной.
     -- Сюда, Магистр Рал, -- указал Сайлас.
     Он хотел открыть дверь, но Райна схватила его за ворот
     ник и отшвырнула в сторону. Под ее грозным взглядом Сайлас

     застыл как вкопанный. Взгляд Райны мог заморозить и грозо
     вую тучу.
     Она открыла дверь и с эйджилом на изготовку вошла в
     комнату. Ричард подождал, пока Райна проверит комнату на
     предмет скрытой опасности. Так было проще, чем спорить.
     Потом Ричард и генерал Керсон вошли, а Улик с Иганом, как
     всегда, заняли пост у двери.
     Смотреть тут бь1ло особенно не на что: кровать, сосновая
     тумбочка и умывальник. Грубый сосновый пол был почти весь
     залит кровью.
     Такое количество крови Ричарда не удивило. Генерал рас